– А нам какая разница? Обещаю за все время пребывания на территории ГДР ни одного немца не упрекать в том, что они пришли и убили два десятка миллионов моих соотечественников – часто совершенно чудовищными способами, – пожал я плечами. – Более того – конфигурации двух совершенно ублюдочных мировых войн выстраивали англосаксы, они же, кстати, саму концепцию концлагеря и придумали, не говоря уже о национализме.

Лицо Леонида Матвеевича приняло жалобное выражение.

– Касательно того, что тебе нельзя говорить… – он полистал свои бумажки, попытавшись найти в них успокоение. – Во-первых…

– Леонид Матвеевич, я не дегенерат и прекрасно понимаю чем чревато неосторожно брошенное мной слово, – перебил я его. – Давайте не будем тратить время на чушь и позволим вполне разумному молодому человеку, который, во-первых, мир за Занавесом посещать не хочет от слова «совсем», а во-вторых долго и последовательно доказывал реальными делами, что ему доверять можно, спокойно работать на благо Родины. Пойдемте за экскурсию для ребят договоримся, и я пойду погуляю по Москве – хоть и на время, а с Родиной попрощаться нужно.

– Мне нужно позвонить, – принял совершенно правильное решение МИДовец.

– Само собой, Леонид Матвеевич, – светло улыбнулся я ему.

Он сходил позвонить, и, конечно же, вернулся с широченной улыбкой, с которой нас и направил на этаж ниже. Там мы договорились об экскурсии для ребят и поехали на Воробьевы горы – просто погулять, как почти нормальная пара.

Поезд отходил от Белорусского вокзала в два часа дня. Провожали меня папа Толя и Таня с Надей Рушевой, Хиля – его жена и сын, а девушек – их родственники, коих оказалось великое множество. Погрузились в выделенный нам вагон вместе с Леонидом Матвеевичем, и, к немалой моей радости, дядей Витей, который будет нашим куратором от КГБ. Справедливо – дядя Петя сопровождал нас в прошлой командировке, и плевать, что там была Колыма, а тут ГДР. Раньше думать надо было!

Мы с Виталиной заняли купе в середине вагона, слева от нас расселили девушек, справа – Хиль и дядя Витя. МИДовец будет путешествовать с охраной, которая заняла места возле выходов. Еще из КГБшников у нас проводница, начальник поезда, машинист и повара с официантами из вагона-ресторана. Вот это я понимаю «обеспечивать охрану»!

Громкоговорители прохрипели положенное, и поезд тронулся, потихоньку набирая ход. Ехать нам день, ночь и еще день. В Берлин прибудем чуть позже запланированного – из-за похода в Аушвиц. Зачем это мне? А просто так – ну не был в прошлой жизни, почему бы не побывать в этой? Хуже от этого точно никому не станет, разве что настроение испортится, но с ним я уж как-нибудь справлюсь.

Немножко поваляв Виталину по полке, оделся, вынул из чемодана колоду карт с рубашкой с изображением Сталина – из Одессы трофей, недавно типографию с такими «хлопнули» – и ироничным басом веско заявил одевающейся девушке:

– Пойду с мужиками посижу.

– А я тогда к подружкам! – изобразила она предельно легкомысленный тон.

Поржали и покинули купе. Пойду к Хилю и дяде Вите – давненько не виделись, чтобы вот так, в нормальных условиях, когда можно просто спокойно поговорить ни о чем. Виталина отправилась в противоположную часть вагона, откуда, из приоткрытой двери купе, доносился очень вкусный и мелодичный смех – не скучают дамы, радуются гастролям. Постучав в нужную мне дверь, получил разрешение войти и умилился – будущая звезда мирового масштаба лущила вареные яички, пока дядя Витя разбирал на запчасти вареную курочку. Ну наконец-то хоть что-то по-настоящему «поездатое!».

– А кому чаю? – очень в тему нарисовалась проводница.

Что ж, иногда немного попутешествовать по земле тоже прикольно! Все будет хорошо – не можем же мы с Вилкой сдохнуть спустя жалкий год моей активной попаданческой деятельности?

Ведь не можем?

Глава 4

– Пожа-а-ар!!! – разбудил меня среди ночи панический вопль, и почти сразу раздался визг колес, а инерция попыталась сбросить меня с верхней полки – тщетно, потому что если где-то есть ремень безопасности, Сережа обязательно пристегнется.

Зато с третьей, предназначенной для багажа полки посыпались вещи.

– К стене! – услышал я Вилкину команду и послушно подвинулся.

Девушка запрыгнула ко мне, вжав в стену, и, получается, прикрыв собой от потенциальных штурмующих палату нехороших людей – вон, в полумраке видно, как она дверь в купе выцеливает.

Вот стоило в Польшу въехать и сразу началось! Лежать было скучно, а трогать Вилочку за мягкие места и отвлекать разговорами в такой ситуации не стоит, поэтому простаивающий мозг сам по себе начал вспоминать об особенностях нашего вагона – он не советский, а международного стандарта сообщения RIC.

Отличается повышенной шириной полок, наличием в купе розеток – непонятно зачем они во времена отсутствующих мобильных телефонов, разве что фен или утюг подключать – умывальника – для доступа к нему нужно сложить столик – и вешалки, а в самом вагоне имеется простенький, но от этого не менее эффективный душ. Вешалка для полотенца в этом самом душе находится снаружи – после помывки приходится за ним вылезать, и мне вчера повезло увидеть не самый важный, но очень приятный кусочек нашей кубинки. Хороший вагон, в общем, мне нравится. А в вагоне-ресторане нас кормили вкуснейшим цыпленком табака.

Спустя пару минут, в течение которых я косился на задернутое шторкой окно – если пожар настоящий, придется в него вылезать – а поезд окончательно остановился, в дверь постучали «КГБшным» ритмом. Виталина и не подумала расслабиться!

– Верни колбасу, я все прощу, – через дверь процитировал ночной гость дяди Витиным голосом.

Вилочка щелкнула предохранителем:

– Все в порядке.

Данный пароль значит, что ЧП возникло из-за чьей-то глупости, и никакие враги к нам не пробиваются.

– Вот бы домой завернули! – мечтательно протянул я. – Пошли посмотрим че там.

– Идем! – Виталина спрыгнула на пол и включила свет, дав возможность рассмотреть заваленное шмотками и открывшимися вследствие падения чемоданами в количестве двух штук.

Невербально договорившись убрать это все потом, вышли в пованивающий гарью коридор, услышав из второго из трех отведенного дамам купе истеричные неразборчивые вопли. Из соседнего купе выглядывал взволнованный, одетый в майку и «семейники» Эдуард Анатольевич. Встретивший нас дядя Витя красовался таким же нарядом, но нацепил кобуру с «Макаровым».

Окончательно убедившись, что все в порядке, девушка убрала собственное оружие в сумочку.

– Катя, – пояснил дядя Витя. – Суп гороховый варила на нагревателе, в душ пошла – думала, успеет. А Люда заметила, что штора загорелась, запаниковала и дернула стоп-кран. Андрей из подтанцовки с полки упал, колено сломал – все, оттанцевался.

– Пи*дец, – подвел я итог ситуации.

– Вагон-ресторан же есть! – вслух поразился Хиль. – Зачем она суп-то варить начала? Если сдобу есть не хочет, чтобы не растолстеть, взяла бы салат овощной – там же за рубли всё! – и начал делится своим богатым гастрольным опытом. – Я в Финляндии яйца на нагревателе варил – это можно, не опасно, а вот суп лучше не стоит.

– Познавательно, но теперь все равно смысла нет, – улыбнулся я ему.

– Совершенно нет! – покивал он.

Потому что я выбил командировочную валюту в пятикратном размере – хватит и покушать, и подарки родным купить, и приодеться.

– Еще травмы? – спросил я дядю Витю.

– Синяки да ссадины. Там, где не видно, – ухмыльнулся он.

– Меняем на ваших, – дал я Виталине отмашку. – И Катю, и Люду.

Контора – орган КРАЙНЕ предусмотрительный, и дублирующий состав подготовила.

– Извините, Эдуард Анатольевич, – ради приличия ввел я Хиля в курс дела. – Я понимаю, что за два дня до концерта менять вокалисток не очень, но, если они на ровном месте умудряются ломать колени подтанцовке и устраивать пожары, значит дальше будет только хуже.

– Я и с дублирующим составом репетировал, так что все нормально, – ожидаемо не стал говниться няша-Хиль. Зевнув, спросил. – Могу ли я вернуться в купе? Голос, – виновато развел руками, напомнив о физиологических особенностях.

– Спокойной ночи, Эдуард Анатольевич.

Виталина пошла в спецкупе охраны – там у нас рация, договариваться за парочку дублерш и нового танцора.

– Хорошо, что накосячили не отвечающие за этническое разнообразие девушки, – по пути к купе с виноватыми поделился мыслями с дядей Витей. – Дублерши казашка и кубинка у нас есть, но, прости-господи, они не настолько красивые.

– Спорим она услышала? – хрюкнул дядя Витя, кивнув за спину, где Вилка как раз скрылась за нужной дверью.

– Зачем? Я совершенно точно уверен, что услышала! – хрюкнул я в ответ.

А вот теперь отрубаем эмпатию и игнорируем жалобные, плачущие глаза.

– Извини, Кать, но подпольные кулинары нам в составе не нужны, особенно такие, которые забывают суп на пожароопасных приборах.

– Я больше не!.. – начала было она, но присутствующий здесь охранник зажал ей рот и твердо, но бережно вывел из купе под взглядами побледневших девушек.

– Просто уволена, вернется в Москву и будет жить как прежде, нынче никого в полях не расстреливают, – пояснил я.

Не сильно-то и помогло!

– Извини, Люд, чисто по-человечески твою панику я понять могу, но на инструктаже и в МИДе, и вчера в поезде четко перечислены случаи, когда стоп-кран срывать нужно. Если коротко – никогда, потому что за это отвечает охрана.

Девушку увел второй охранник.

– По прибытии в Варшаву к нам присоединятся дамы из дублирующего состава, – пояснил оставшимся. – Тань, можно тебя на секундочку? – обратился к товарищу младшему лейтенанту.

Больно уж виноватая у нее мордаха – так и читается «вот дура я дура, не уследила!».

– Все ок, чужая тупость – фактор трудно учитываемый, и вообще это мой косяк – надо было сразу ваших набирать, целиком, но чего уж теперь, – тихо объяснил я ей позицию начальства. – Возвращайся, успокаивай этнически разнообразных коллег. Ты остаешься точно, но бдительность удвой, хорошо?

– Хорошо. Спасибо, Сережа, – с облегченной улыбкой поблагодарила она и вернулась в купе.

– Одобряете? – спросил я старшего товарища.

– А это на что-то повлияет? – спросил он.

– Нет, но важно лично для меня, – честно ответил я.

– Одобряю, – с улыбкой хлопнул дядя Витя меня по плечу.

– Мне бы типа-спецподготовку пройти, дядь Вить, – попросил я. – Я как раз целиком выздоровел, Виталина меня приемам учит и физически улучшает, но нужна стрельба и особенности перемещения в пространстве в непростых ситуациях. Не хочу ни подыхать, ни Виталиной от пуль заслоняться – я понимаю, что у нее работа такая, но если охраняемый объект сам по себе что-то может, значит и шансы на совместное выживание повышаются.

– Сделаем, – пообещал дядя Витя.

Добрались до купе подтанцовки, где девушки и парни с грустными мордашками смотрели на заплаканного парня, которому путешествующий с нами врач широкого профиля накладывал шину на поврежденную ногу.

– Ничего не обещаю, Андрей, но по прибытии в ГДР повезем тебя к лучшим врачам, валюту я выбью. Не справятся немцы – отправим туда, где справятся. Починим тебе ногу на максимально возможном уровне. Если танцевать сможешь – после выздоровления с радостью возьмем тебя обратно, если нет – приглашаю тебя работать хореографом в ДК совхоза «Потемкинская деревня», а еще выбью тебе «однушку» в Москве. Скепсис понимаю и не осуждаю, – увидев на его лице без пяти минут панику, сработал на опережение. – Но ты подумай вот о чем – это мой совхоз, а я бы не стал с ним возиться без далеко идущих неожиданных планов. Зарплата – двести семьдесят рублей с премиями за хорошую работу. До свидания, товарищи, – и я покинул их купе, направившись к своему.

Бардак!