Обе мне сейчас не подходят по времени, так как я должен в пять часов около фазанки встречать Светочку при полном параде. Как полномочный и официальный жених, уже предложивший честь по чести расписаться в ближнем ЗАГСе на улице Москвиной и жить вместе всю оставшуюся жизнь до гроба.

Сейчас в теле пылкого подростка я на все такое готов, но хорошо понимаю, что волны житейского моря всегда могут любые надежды сурово выбросить на берег судьбы. И оставить там засыхать.

Поэтому я отправляюсь на "Локомотив" к трем часам, когда открывается официально зал и там в полном одиночестве разминаюсь, стучу по грушам, а потом здорово нагружаюсь битами и штангой. Тренер заглянул, увидел меня и исчез, я у него теперь на самом хорошем счету. Как сильный боксер и еще спонсор общества "Локомотив".

На все мне хватает полтора часа, после чего я спешу вместе со спортивной сумкой прямо к путяге, радуясь, что здорово нагрузил свое тело сегодня.

– Да и вообще, раз уж я залезаю с ногами в эти предсказания будущего, то лучше мне так уж сильно не торопиться с торговлей. Чем больше наторгуешь – тем больше можешь потеряешь. От того, сколько я заработаю к Новому году, восемь тысяч или только шесть – для меня ничего особо не изменится. Вкладываться в недвижимость мне еще рано, а, чтобы больше заработать, придется гораздо больше рисковать. Только будет еще обиднее, если эти деньги себе в итоге заберет государство. И чем больше заберет, тем естественно окажется обиднее. Если я получу лет семь-восемь, то выйду только к началу девяностых, поэтому делать какой-то тайник для денег нет особого смысла. Нужно их потратить в ближайшее время, сами родители с таким делом не справятся точно. Поэтому уменьшаю обороты, не демпингую, продаю товар только за хорошую цену и еще усиленно посещаю зал бокса. Набрать побольше боевого веса, раскачать тело и победить на каких-нибудь городских соревнованиях мне точно не помешает.

Демпинговать мне вообще не с кем, нет у меня конкурентов пока на таком мелком бизнесе с серьезными доходами.

– А квартиру государство и так может у меня забрать, если я получу срок, так что все довольно двояко получается. Только, если кого-то через брак в нее прописать, ту же Светлану, и еще ребенка ей сделать тогда обязательно.

Поэтому около фазанки я встречаю Свету с большим букетом белых роз в руке, успел договориться в "Горцветторге", пока пробегал мимо на тренировку. Там у меня пока особо знакомых нет, не наша торговая районная контора они, а общегородская, но пара эстонских шоколадок и пятерка сверху решили вопрос, заодно еще приобрел себе новую точку сбыта на будущее.

Отрекомендовался симпатичным продавщицам, кто я такой и где работал, где сейчас работаю, мне сразу предложили зайти завтра утром и показать, что у меня есть из интересного.

Так что охальницы моей мужской чести и прочие завистницы Светкиного личного семейного счастья оказались наглядно посрамлены и убиты наповал на месте солидным букетом из роз.

– Это что такое? – недоверчиво смотрит моя подруга, отойдя в сторону от мгновенно притихших подружек.

Не привыкла еще правильно к широким жестам с моей стороны, а я только что пересмотрел жизненную политику, уже в который раз в новой жизни и решил хорошенько потратиться на нас обоих.

– Это новая жизнь, милая моя. Самое ее начало, – я вручаю букет, подставляю руку подруге крендельком, и мы гордо уходим в другую от метро сторону.

Это довольно символично, что мы уходим от долгой и тяжелой дороги в общагу, от самой фазанки по нагретым солнцем улицам совсем одни, как бы отдаляясь от Светкиного коллектива. И от ее возможного будущего в горячих цехах на пекарном производстве "Красного пекаря".

– Пора нам с тобой одеться получше, ведь один раз живем. Купим тебе и мне по паре фирменных джинсов, и тебе еще хорошие кроссовки нужны.

– А тебе? – спрашивает сильно удивленная такими неожиданными тратами подруга, прижимая мой локоть к своей высокой груди.

– А у меня есть же. Эти адики московские, им сносу нет.

Ну, от такого фирменного гардероба Света отказаться не может, хорошо понимает, как выгодно будет выглядеть в этом случае. Да и вообще, какая советская девушка откажется от американских или еще каких фирменных штанов цвета индиго? Которые обещает купить твой парень, с которым вы вместе спите и живете почти семейной жизнью?

Поэтому мы сразу идем на квартиру, я весело машу рукой вышедшей покурить у овощного Людмилке и дожидаюсь от нее ободряющего кивка, мол, правильной дорогой идете, товарищ!

Да, товарищ умело правильно использует свободное время дома, показывая Светлане небо в алмазах на новенькой широкой тахте. Дело наше молодое, ретивое, а шикарная фигура подруги вместе с запахом ее цветущего тела зовет и зовет на подвиги любви.

Таисия Петровна по моей просьбе погуляла с подругами немного больше обычного, и я все успел из запланированного в романтическом плане.

– Я у тебя всю следующую неделю поживу, – застенчиво почему-то спросила меня подруга, быстро сбегав в ванную, пока я приводил кровать в порядок.

Значит, все-таки смогли так называемые подруги внести беспокойство в душу Светланы. И она решила всем показать, что все у нее в порядке на личном фронте, хотя понимает отчетливо, что я буду все время приставать с разными непристойными предложениями. И деваться от них на нашей тахте совсем некуда.

Есть у нее такое еще от матери, что нельзя жить полной сексуальной жизнью, разрешая все своему мужчине каждый день. А только по большим праздникам и все равно не все, что захочется.

Ну, не знаю, может у нее отец ленивый и безынициативный, что его таким образом подстегивают шевелиться побольше, это явно не мой случай.

Но сейчас Света понимает, что предстоят очень серьезные расходы на нее саму и меня необходимо поощрить по максимуму.

Вечером прогулялись по Московскому проспекту, зашли во "Фрунзенский", поели мороженого в кафе, но больше ничего интересного там не нашли.

Почти дошли до "Аленушки", но я посмотрел издалека на толпу азербайджанцев, курящих там около входа и раздумал нарываться, поэтому свернул к метро по пешеходному переходу.

Ага, значит уже в это время местные гастарбайтеры посещают кафе, а мои знакомые стиляги наверно еще нет.

Фирменной пиццерии рядом с самой "Фрунзенской" тоже еще нет, но должна вскоре появиться. Впрочем, мне с моим юным возрастом, довольно невпечатляющей внешностью и такой козырной созревшей подругой, как Светочка, появляться в таких блатных местах – это просто еще один повод подраться. И подраться точно не с ровесниками.

Явно, что не стоит нарываться на проблемы со взрослыми мужиками, хотя с охраной на входе я вполне могу подружиться, если продолжу реально выступать и побеждать на ринге.

Найдутся общие темы для разговоров тогда и кое-какое приятельское отношение от таких же спортсменов.

Уже во всех ленинградских кафе и барах стоят вышибалы или воротчики на входе, официально называемые пока "гардеробщиками". Такой же здоровенный мужик стоял и в "Аленушке". Где-то дальше на Московском начинал свою карьеру в "Розе ветров" Кумарин, но теперь он уже перебрался барменом в "Таллин".

Так что мы со Светой прогуливаемся по нашему району, иногда я встречаю знакомых фарцовщиков и интересуюсь у них парой джинсов на меня и на подругу.

– Есть "Монтана" за двести пятьдесят и "Вранглер" за двести сорок юксовых, – слышу я более-менее подходящее предложение от одного знакомого, у которого старший брат ходит в загранку.

Попсовая "Монтана" с молниями идет дороже нормальных джинсов на болтах и с историей, есть такое непонятное недоразумение в этой советской жизни, но что есть, то есть.

– Ладно, подумаю, – и я беру телефон парня. – А если оптом? Сколько за две пары?

– Спрошу у брата, – отвечает довольно худощавый и интеллигентный мажор, одаряет Свету заинтересованным взглядом и уходит.

– Дорого то как! Игорь! Неужели ты хочешь по таким ценам покупать? – поражается подруга.

– Да поспрашиваю еще пока. Вряд ли сильно дешевле что-то появится, но я сегодня зайду к паре знакомых, – неопределенно говорю я.

На самом деле я готов за такие деньги купить именно 501-й Ливайс, насчет "Вранглера" сильно сомневаюсь. Сейчас он даже по цене и точно по понтам уступает той же "Монтане" в общественном мнении не очень продвинутой публики.

У продвинутой публики джинса с молниями на карманах и прочими украшашками сурово не котируется, только 501-й и только болты на гульфике.

Можно еще в Таллине этим делом поинтересоваться, там бывает тоже много пьяных финнов, джинсы за двести рублей вполне возможно найти. Местные фарцовщики на своем эстонском легко находят общий язык с всегда поддатыми финнами. Однако в этом есть лишний риск, могут меня так же попробовать кинуть, как на нашей Галере или сдать тем же ментам.

За полтинник экономии так нарываться я не хочу, весь мой финансовый успех в прибалтийском городе связан еще с тем обстоятельством, что никто из фарцующей и однозначно стучащей органам публики там меня вообще не знает.

Пробегая время от времени по Старому городу или в том же Таллинском универмаге я вижу иногда, как совершаются подходы к гуляющим там фирмачам. Как круто прикинутые по шмоткам пареньки что-то активно рассказывают тем же финнам и потом уходят с некоторыми в туалет заниматься обменами. Как за ними бдительно присматривают неприметные товарищи с цепким взглядом – такое тоже видел пару раз.

На меня в типично совковой одежде никто особо внимания не обращает, это одно из условий успешной и беззалетной работы на чужой территории. Так что не стоит мне открывать свою личность и тем более, чтобы на кулаках разбираться в случае кидалова.

В Таллине, конечно, не все так жестко, как на Галере в Питере, но я там все равно чужой.

Поэтому поищу товар через немного знакомых фарцовщиков в нашем районе, тут все гораздо надежнее будет.

Вечер пошел в уютной семейной обстановке, поиграли с Таисией Петровной в подкидного и потом долго не могли уснуть, слушая бормотание ее телевизора.

Утром счастливая подруга убежала на учебу, а я отправился приступать к обязанностям курьера.

Глава 3

На следующий день я не стал пить с утра горячий чай и плотно завтракать, чтобы не потеть лишнего после предстоящих интенсивных велосипедных прогулок на свежем воздухе. Обошелся бутылкой ряженки, хладнокровно продавив пальцем полосатую крышечку из фольги.

Проводил свою подругу до фазанки, поболтал немного со знакомым парнем, как там у них жизнь на Энергетиков и узнал, что гопники местные совсем озверели:

– Постоянно к девчонкам пристают по вечерам и на нас кидаются. Приходится круг делать и к общаге подходить с другой стороны, прячась за домами.

– Чего, уже до такого дошло? А вы чего? – не очень я удивлен, честно говоря.

Все к такому и шло, парней мало в общаге, и они вообще не бойцы сами по себе.

– А этот рябой, которого я навернул? – вспоминаю я про здорового поклонника Светки.

– Он уже из путяги ушел, нашел взрослую бабу рядом, у нее живет и где-то теперь работает.

Посочувствовал парню и подумал, что нужно забирать Светку оттуда совсем. Пока чего не случилось нехорошего.

– Жил бы там, организовал бы самооборону какую-то из общажных пацанов. А так нет смысла никакого лезть в чужие проблемы, – понимаю я про себя. – На совсем другом конце города.

Для первых поездок по магазинам и для лучших впечатлений на потенциальных покупательниц мне совсем не нужно попахивать свежим потом молодого жеребца. Поэтому держу себя в руках и обхожусь ряженкой, тем более перед майскими установилась прекрасная солнечная погода в Ленинграде и его окрестностях.

Покататься на новеньком велосипеде прямо за счастье получается, пусть и по совсем неподходящим для этого дорогам и тротуарам великого города, приходящего в закономерный упадок вместе с концом этого социального строя.

Думал быстро разобраться с делами в торге и сразу ехать по адресам, но пришлось там все же задержаться.