Паша обожал заброшенные здания, его всегда вдохновляла эта эстетика – время не щадит ничего и никого. Особенно он любил добавить яркий, контрастный элемент на заброшенный фон, чтобы серость и уныние оттеняли красоту. От любой развалины Паша приходил в восторг, аж внутри всё начинало ликовать и трепетать. Места без людей, постапокалиптические кадры, как природа забирает своё – в голове сразу рождались сюжеты и картинки, что и как можно снять, какой образ создать. Поэтому Паша так любил снимать и фотографировать. Слишком много образов появлялось в голове и просилось их реализовать. Он перефотографировал наверное половину своих одноклассниц по всем близлежащим заброшкам Подмосковья, которые смог найти. А сколько они наснимали роликов с Тимом в заброшенных зданиях – Паше хватило бы наполнять ими контент на канале на полгода точно, но ему всегда было мало.

Словно наркоман он тянулся к любой развалине с телефоном и стабилизатором-моноподом наготове. А сейчас восторгу Паши не было предела – они добрались до полуразрушенного здания, заросшего мхом и бурьяном, на стенах которого не было живого места от граффити.

– Я б здесь жить остался! Красота! – радовался он находке. – Наверное, это мой рай!

Тим тем временем приглаживал поросль около стен, чтобы при прыжке не напороться ни на что, он ненавидел разбитые стёкла – ещё один его бзик. Если на заброшках оставалось много осколков, приходилось либо их долго убирать, либо вообще не снимать.

Стекла не оказалось, зато валялась куча кирпичей, Тим поднимал их и отбрасывал подальше. Паша режиссировал, а Тимоха не особо напрягался: сальтухи и кувырки выполнял элементарно, но смотрелся эффектно, особенно если к трюкам добавить скорость и врождённую ловкость друга. Что Паше нравилось в съёмках с Тимом – тот всё выполнял беспрекословно и почти всегда с первого дубля: чего Паша только ни выдумывал, а друг уже исполнял любые эксперименты.

В этот раз Паша был безжалостен: они обснимали всю заброшку вдоль и поперёк, сняли порядка тридцати коротких роликов, Тим уже весь взмок, сбил себе об кирпичи пальцы, а его худи стало пыльно-оранжевым, но он явно был доволен собой.

– Ты в отличной форме! – Паша дал Тиму «пять» после последнего ролика, а тот принялся отряхивать руки и смотрел на свои грязные ладони.

– Пить хочу и пожрать бы чего раздобыть. Весь в грязи, как свинья. Пойду умоюсь. Мой рюкзак на турбазе остался, у меня там орехи есть, будешь?

– Я видел там у девчонок бутеры – к ним пойду, разживусь хавкой. Подтягивайся тогда.

Они разошлись. Несколько девчонок с курса и правда делали для всех бутерброды, и Паша наелся вдоволь, щедро рассыпая комплименты. У него уже вошло в привычку хвалить тех, кто его кормит, дабы в следующий раз прийти поживиться снова. А уж сказать девчонкам комплимент – это святое, они становились добрые и весёлые и с удовольствием подкармливали Пашу, подобная тактика редко давала сбои.

Паша развлекал девчонок, наверное, целый час, а потом принялся искать Тима. Странно, что друг не пришёл перекусить, и вообще его нигде не было видно. Паша бродил по турбазе и заметил наконец знакомое оранжевое худи.

Тим сидел с Аней на турнике в глубине турбазы. Площадку окружали деревья и кусты, поэтому Паша не сразу их заметил. Они о чём-то разговаривали, ели орешки, такие увлечённые беседой, что не хотелось их прерывать. И Паша замер неподалёку между деревьев и наблюдал. Судя по энтузиазму на лице Тима, тот рассказывал что-то про гимнастику, Аня улыбалась и смеялась. Потом заговорила она, а Тимоха нахмурился. Ариель опустила глаза, явно делилась чем-то печальным, в итоге поджала губы и глянула на Тима.

Тот протянул ей орешки, заговорил о чём-то серьёзно, а потом посмотрел Ане в лицо. Они зависли так на несколько секунд, молча смотря друг на друга: удачный момент для поцелуя. Паше даже захотелось их сфоткать, но ему хватило компромата на Тимоху в прошлый раз, и он сдержал порыв достать телефон. Сомневался, стоит ли вообще вмешиваться, хоть ему и не нравилось, что они уединились. Неужели Тимоха проиграет этот бой и поцелует Аню? Но Тим отвёл взгляд, протянул Ариэль пакетик с орешками и взялся за турник, прокрутившись пару раз, сделал двойное сальто назад.

Паша пошёл к ним. Аня улыбнулась, кинула Тиму орехи и проделала такой же финт, но с одиночным сальто.

– Неплохо, – хмыкнул Тим.

– Воробьи на жёрдочке, я вас потерял! – подал голос Паша. – Тимоха, ты сказал, умоешься и придёшь?! Ты всё тело умывал целый час?! Или ты Аню решил за компанию помыть?

– Мы тут связку придумывали для Ани, – улыбнулся Тимоха. – Чтобы она к спартакиаде была во всеоружии. И я её позвал на наши тренировки оттачивать технику. То, что мы делаем в академии, ни о чём, слишком мало времени.

– Что за связка?

Сначала показал Тим, Аня попробовала отдельные элементы. Тим корректировал, но вскоре Аня сдалась, натёрла себе мозоли на ладонях: стояла, потирала запястья, а Тимоха нахмурился, но не стал трогать её в этот раз.

– Потянула?

– Немножечко, – поморщилась она.

– Почему ты опять без напульсников?

– У меня были, но я их забыла дома при переезде.

Тимоха снял свои чёрные напульсники и отдал ей:

– Дарю!

– Спасибо! – улыбнулась она и тут же нацепила их на запястья.

– Как щедро. С барского плеча! – усмехнулся Паша. – Грязные и растянутые, нет бы новые подарил.

А Паша вдруг загорелся идеей снять Анину связку с Тимом синхронно, но уже начали зазывать в автобус тех, кто планировал вернуться. Аня осталась на турбазе с ночёвкой, а Паша с Тимом вернулись домой.

Глава 7. Наггетсы

Паше нравилось жить с ТимьЯном – с тех пор, как ушла мама, он ненавидел оставаться один. Хоть и во всех бытовых спорах оказывался в меньшинстве, но потихоньку выстраивались правила взаимодействия в одной квартире. Уже через месяц даже подобрали расписание в ванной и распределили обязанности. Яна порой раздражала Пашу нерасторопностью, и тем, что у неё появилась привилегия на ванную, а ещё после неё там повсюду находились длинные волосы. Но за то, что Яна периодически готовила им еду, Паша прощал ей всё.

У Яны было какое-то суровое расписание в медакадемии: пару раз в неделю она уезжала с самого утра, а возвращалась вместе с ними уже после их тренировки. В эти дни она обычно сразу утыкалась в учебники – готовиться к семинарам, и следом уползала спать.

Но за что Паша любил жизнь с Яной больше всего – она каждый день готовила им завтрак: обычно любимый Тимохин омлет с помидорками черри, а порой даже оладушки и сырники. Сама завтракала кашей быстрого приготовления и творогом с орехами.

В квартире очень не хватало турника и шведской стенки – Тим бы тогда спал на турнике, а Паша нуждался в кольцах, поэтому первой крупной покупкой стал турник с кольцами. Потом Тимоха купил себе кофемашину – друг утром без кофе отказывался двигаться. Паша с Яной пили только зелёный чай и никак не могли переманить Тима на свою сторону.

А через две недели они завели «питомца» – умную колонку: никто из них не мог жить без музыки. Паша перед каждым обращением к колонке добавлял к имени приставку «говорящая жопа». Яна сначала смеялась, но потом вдруг начала защищать «питомца», видимо, из женской солидарности, и сказала, что это оскорбительно. Из-за колонки они периодически ссорились, потому что ТимьЯн были ярыми фанатами Imagine Dragons, и Пашу уже начало подташнивать от их музыки, а его любимые Rammstein не всегда заходили Яне.

Каждый раз, когда Паша слышал Драгов, он тут же просил колонку переключить на свою музыку, Тим же снова включал Драгов, и они так и мучили колонку, переключая туда-сюда. Сдавалась всегда Яна, она вставала на стул, не дотягивалась до полки, включала радио и ставила колонку на mute.

Как-то негласно Яна стала в доме главной: она заставляла их убираться и мыть за собой посуду. Хоть маленькая и милая, но деловая и строгая. Она ещё вечно ходила по дому в тигровом кигуруми, и когда просила их с Тимом что-то сделать, то Паша называл её «командор Тигруля».

– Ян, а ты подтянешь меня по анатомии? – усмехнулся как-то Тим за ужином. – У нас завтра семинар, надо бы подготовиться.

– А у нас нет в этом семестре анатомии, – хитро улыбнулась она и показала Тиму язык. – Придётся тебе самому учить.

– Но мне очень нужно практическое пособие! – наигранно заныл Тим.

Яна рассмеялась.

– Яна, мне тоже нужно практическое пособие по анатомии! – хмыкнул Паша, за что получил от Тимохи тычок в бок.

Паша на учёбу ходил за компанию и повеселиться: у него была одна тетрадка на все предметы. И если Тим старался слушать лекции, что-то конспектировал, то Паша забивал, смотрел статистику тиктоков, иногда монтировал ролики или переписывался с Ликой, если она отвечала. Но на практических занятиях им давали домашку и нужно было готовиться. Тим готовился, а Паша благополучно у него списывал.

На следующий день они приехали с тренировки, а в квартире так вкусно пахло жареной курочкой, что Паша уже в коридоре начал заливать пол слюной. Лишь скинул кроссы и сразу побежал на кухню. Там около плиты колдовала Яна:

– Я сегодня приготовила вам настоящие наггетсы!

Паша тут же накинулся на еду – с немытыми руками, прямо в куртке. Хоть и обжигался и торопился, но наггетсы были настолько вкусными, что не мог оторваться: сочная, свежепожаренная курочка в хрустящей панировке, немного острая и пряная, ещё и с соусом из сметаны и огурчиков – ни разу в жизни Паша не ел таких вкусных наггетсов. Он впал в гастрономический экстаз, и вместо слов не переставая лишь довольно мычал, прикрыв глаза. А когда ополовинил миску и переоделся, наконец смог связать пару слов и начал восхищаться:

– Яна, запиши рецепт обязательно! Я в жизни ничего вкуснее не ел! Это пища богов! Яна, ты великолепна! Как же мне повезло с девушкой друга!

Восторгу Паши не было предела, он заглушал своими дифирамбами даже скромную похвалу Тима. Яна довольно улыбалась.

– Слушай, когда вы расстанетесь с Тимохой, ты только никуда не уходи, я на тебе женюсь, и ты будешь готовить мне эти наггетсы всю оставшуюся жизнь!

Яна расхохоталась, а Тим даже есть перестал и бросил такой тяжёлый взгляд, что Паша сразу понял: шутить про такое нельзя.

Они с Тимом никогда не обсуждали, как Паша относится к Яне, само собой, доверяя друг другу. Но видимо Тимоха всё-таки ревновал Яну к Паше, хотя повода они не давали. Да и Тим же знал Пашу: тот любит Лику и никогда бы не стал отбивать девушку друга. Паша тоже не хотел бы, чтобы Тим расстался с Яной. Она на него хорошо влияла, делала мягче, веселей. Может, это было и плохо для реализации его амбиций и требовательности к себе, но до встречи с Яной Тим был резким, иногда грубым, порой ворчал. А рядом с ней превратился чуть ли не в обаятельную душку.

Иногда Паша даже немного завидовал их отношениям, самому хотелось так же заботиться о ком-то, чтобы кто-то смотрел на него так же, как ТимьЯн друг на друга. И от этих мыслей начинало саднить в груди – Лика смотрела на него всегда лишь с каким-то снисхождением.

Случай с наггетсами не прошёл бесследно, потому что уже на следующий день Тим наехал на Пашу, когда они шли в академию вдвоём:

– Паштет, что это за тема: «когда вы расстанетесь с Яной!»?

– Я прикалываюсь, что ты так напрягся-то! Или боишься?

Тим нахмурился, но промолчал. Они уже ссорились с Яной весной, и тогда друг не находил себе места, закрывался, заламывал руки и ныл Паше, как ему плохо.

– Жадный Тимоха, у самого две девушки, мог бы и поделиться! Но если бы у меня был выбор, я бы оставил себе Яну. Я к ней уже привык, у неё красивая фигура и самые вкусные в мире наггетсы.

Тим уставился на Пашу с таким возмущённым видом, будто тот ему заявил, что спит с Янкой. Паша расхохотался.

– А что?! Вдруг ты не можешь определиться, потому что тебя мучает совесть. А так ты будешь уверен, что Яна не пропадёт без тебя!

– Паштет, чтобы больше я такого не слышал! Тем более от тебя! – процедил нахмуренный Тим. – У меня есть только одна девушка, и я не собираюсь расставаться с Яной. Я её люблю! Только её!

– Почаще себе об этом напоминай! – хмыкнул Паша. – И главное – буквы не перепутай, а то будет тебе попадос!

А Тим стиснул кулаки и поспешил в академию. На Аню в этот день он даже не смотрел, держался от неё подальше и на гимнастике. Разговаривал с ней хмуро и односложно, избегал взгляда, хотя ещё вчера они пытались делать какие-то акробатические поддержки на физкультуре и шутили друг над другом.

– Что с Тимом сегодня? – поинтересовалась она у Паши на тренировке.

– Экзистенциальный кризис. Тараканы в его голове устроили революцию, – рассмеялся Паша.