– Могло бы, – на этот раз голос Эвы звучал задумчиво. – Я слышала про него, просто сразу не связала два и два. Он действительно очень сильный маг, но принципиальный и упёртый. Тебе повезло, что он станет твоим наставником. А что касается того, почему не напал… Хм… как бы сказать попроще, чтобы даже ты понял? Он не попытался напасть, потому что прекрасно знает, на что способна я, и не захотел рисковать жизнями своей, своих домочадцев, да и домом, если уж на то пошло. Это ты, кретин, не знал, что меня практически невозможно было победить, и поэтому у тебя всё получилось. – Она замолчала, а я минут пять пялился в окно, хлопая глазами и обдумывая услышанное.

 Вроде она говорила, что не может сделать в таком состояние слишком многое. А с другой стороны, я ведь её просил об очень деликатных вещах, про ковровое бомбометание не спрашивал. Вот ведь только я начинаю думать, что хоть с одной стороны вопросов стало меньше, их, как назло, наваливает вагон. Мне срочно нужен секретарь. Где, вашу мать, мне взять грамотного секретаря?

Глава 5

В тюремном блоке Вольф Кауст сидел за столом и смотрел на мастера Уго через решётки его клетки. Ни тот ни другой не шевелились, что выглядело немного жутковато, особенно когда взгляд падал на пленника, у которого на лице вместо рта и глаз красовались плоские заплатки из тёмно-коричневой кожи.

 Дверь была не просто не закрыта, она была распахнута настежь. Когда я вошёл и демонстративно кашлянул, Вольф бросил на меня быстрый взгляд и поднялся со стула.

– Я посчитал, что, даже если толпа эльфов попытается его освободить, увидев вот это, они как минимум… – он замолчал, пытаясь подобрать подходящее слово.

– Охренеют. Они как минимум охренеют от восторга и досады на то, что сами не додумались до подобного. И зачем нам подкидывать длинноухим такие замечательные идеи?

– Ну-у-у, – от усталости он слегка притормаживал, и я его, если честно, не виню.

– Идите, сэр Кауст, выпейте крепкого вина и попытайтесь уснуть, – я махнул рукой на дверь.

– Но, как же вы, ваше высочество… – начал было парень, но тут к нам присоединился капитан Гастингс, ни за что на свете не пропустивший бы такое зрелище, как допрос пленного по новой методике.

– Думаю, капитан справится с моей охраной, сэр Кауст, а вы идите уже, это приказ, – и я отвернулся от капитана, которому снова выпала честь проследить, чтобы его подчинённый выполнил приказ своего принца.

Я же не спеша вошёл в камеру. Уго встрепенулся и поднял голову. Он не мог меня ни видеть, ни слышать, но, похоже, его тактильная чувствительность увеличилась в отсутствие других органов чувств до такой степени, что он почувствовал лёгкое движение воздуха, последовавшее за мной, в то время как я подошёл к нему и установил стул напротив его стула.

Эва меня проинструктировала очень подробно по поводу снятия заплаток. Она пребывала в благостном расположении духа, вероятно, считала, что магистр Нильс – это мой подарок лично ей. Но пускай считает мне не жалко, и девушке приятно, такой вот подарок от всего сердца, который не стоил мне ничего. Просто отлично с магом всё получилось, ещё бы с Уго не лохануться и можно считать, что день удался.

Приложив руки к ушам дёрнувшегося мастера, я прошептал заклинание отмены предыдущего, и послал крошечный магический импульс, который формировался у меня с каждым разом всё лучше и лучше.

Звуки должны были ворваться в голову этого ублюдка резко и довольно болезненно, потому что он пару раз даже содрогнулся, словно в припадке. Когда же содрогания прекратились, то Уго обмяк так, что буквально растёкся на стуле, а под ним начала растекаться зловонная лужа.

Я брезгливо поморщился и сделал шаг назад, стараясь не наступить в неё. Лужа оказалась не слишком внушительной, так что я сумел встать перед Уго, и даже слегка наклонился, чтобы не повышать голос.

– Ну что, ты рад меня слышать? Кивни, если ты рад и больше не хочешь сидеть, наслаждаясь только звуками в твоей голове, – Уго попытался выпрямиться, но у него получалось плохо, тем не менее, он несколько раз довольно неуверенно кивнул. – Тогда ты, возможно, уже дозрел до того, что и видеть меня тебе будет в радость? – На этот раз он закивал более интенсивно.

Руки прижались к тому месту, где у него находились глаза, и через полминуты я уже укладывал кусочки сыромятной кожи в карман камзола. Уго же быстро-быстро моргал, пытаясь дать привыкнуть слезящимся глазам к тусклому свету, царившему в подвале. А ведь освещение здесь шло только из магических светильников, развешенных под потолком. Наконец, он проморгался и посмотрел на меня полным страха, густо замешенном на ненависти, взглядом.

– Я вижу, что ты готов ответить на все мои вопросы? При этом ответить честно? – он медленно кивнул, не сводя при этом с меня взгляда. – Вот только если ты мне солжёшь, то у меня не займёт много времени и сил вернуть тебя в себя, – и я демонстративно похлопал по карману, в котором лежали кусочки кожи. – Ты ведь будешь со мной честен? – Уго закивал. – Отлично.

После того как последний кусочек кожи исчез в кармане, я отошёл от пленника и сел на свой стул, вытянув ноги и сложив руки на груди. С минуту молчал, а затем немного подался вперёд и, поймав его взгляд, задал первый вопрос:

– Имя.

– Как же я тебя ненавижу, – хрипло выплюнул Уго.

– Это не твоё имя, – я нахмурился, а затем вытащил кожу.

– Уго, – быстро поправился мастер, надо не забыть спросить, мастер чего?

– Уго, а дальше?

– Просто Уго. Никаких дальше.

– Вполне ожидаемо, – я снова откинулся на спинку стула, вертя в пальцах кожу, от которой он не отводил взгляда, полного ужаса. – Место рождения?

– Вторая ветвь от древа жизни Моррара. Я принадлежу лорду Вэлейю, волею Совета мудро правящего второй ветвью, – понятно, почему он такой упёртый – Моррара когда-то давно пала первой.

Уго уже родился при эльфах, и выдрессировали его знатно. Но это мы его удачно поймали – этот раб лорда Вэлейю, кем бы этот длинноухий ни был, сможет многое нам рассказать про устройство эльфийской жизни. Но в одном я не ошибся: на территории этих государств, которые уже давно под властью эльфов, труднее всего пришлось бы с людьми, которые родились в рабстве у длинноухих. И им ведь не докажешь, что кормить собой те ублюдочные деревья, которым эльфы поклоняются – это не совсем правильно, а правильнее было бы выжечь все рощи мелорнов к такой-то матери. Но, продолжим, а то пленник ещё решит, что я заскучал.

– Мастером чего ты являешься?

– Я мастер подземелий. Я знаю, по каким дорогам можно обойти города древних. – Говоря про эти загадочные города, о которых я время от времени слышу, Уго вздрогнул, а его взгляд потерял остроту ненависти ко мне, в нём застыл первобытный, идущий из самых далёких глубин разума страх.

– Насколько опасны эти города?

– Однажды листок с ветви древа лорда Вэлейю не послушал своего ничтожного слугу и приблизился к тому городу, над которым раскинулось древо жизни Моррара, на расстояние двух полётов стрелы, – Уго замолчал и вдруг принялся раскачиваться. – Его подхватили тени, возникшие прямо из тропы, и разорвали на части. Лорд Вэлейю не смог погасить своё горе, даже отдав своему родовому мелорну семью ничтожного раба, – я почувствовал тошноту. Его семью скормили отвратительной деревяхе, а он всё ещё преклоняется перед ними.

 Но, надо отдать длинноухим должное, вот это обработка, так обработка. И что-то мне подсказывает, что эльфячий Совет, увидев, как беснуется лордик в попытке унять горе от гибели сына, подумал и решил опробовать этот метод на королях. Ну а что, даже свой лорд с катушек слетел, из-за дебила, который был такой же идиот, как и все остальные подростки, которым обязательно нужно сунуть гвоздь в розетку, чтобы убедиться в том, что это опасно. Он попёрся туда, куда было запрещено ходить, и погиб, очень нехорошо погиб, но он был виноват был сам, вот только крайним сделали Уго.

Не так уж эльфы от людей в этом плане отличаются, надо сказать. А Уго раскачивался всё больше. Похоже, я его передержал наедине с собой, и его крыша, и так слегка дырявая, начала конкретно так подтекать.

– Это я виноват, это из-за меня погиб молодой господин…

Я поднялся, подошёл к нему, и без замаха закатил пощёчину. Голова Уго мотнулась, из разбитого носа брызнула кровь, но он перестал причитать и раскачиваться. Убедившись, что истерика прекратилась, я снова сел на своё место.

– Как ты общался со своими господами, – я говорил ровным голосом, короткими предложениями. Когда отвечаешь на конкретный вопрос, меньше возможностей юлить.

– Когда господам был нужен ничтожный Уго, они присылали вестника с указаниями: где забрать яд, кому его передать и когда.

– В остальное время, что ты делал?

– Исследовал проходы, составлял карты туннелей, чтобы миновать города. Люди по туннелям не ходят, никогда. Боятся. Правильно боятся. Придут мои господа, и все вы пойдёте на корм родовым деревьям! – и тут Уго сделал то, чего я не ожидал от него. Он сильно качнулся и упал вместе со стулом прямо в лужу собственной мочи. Я вскочил и бросился к нему, но этот несчастный ублюдок взвыл. – Очень скоро! Не больше кольца древа пройдёт, как вы все пойдёте на компост! – и он с силой сжал челюсти.

Я прекрасно понимал, что он делает, и даже успел подскочить к нему, пока он был ещё жив. Изо рта Уго хлестала кровь, которая смешивалась на полу с мочой, лицо посинело. Он хрипел и бился в агонии, а я просто стоял и даже не думал ему помогать. Это всё равно бесполезно, тем более что основную информацию я всё же получил. Остаётся надеяться, что простые предатели будут более разговорчивые и менее мотивированные на самоубийство при намёке на предательство.

Когда Уго затих, я вышел из камеры. Проходя мимо Гастингса, стоящего возле стола, вцепившись в крышку так, что пальцы побелели, бросил ему.

– Прикажи прибраться здесь, только так, чтобы это не вышло за пределы посольства.

– Ваше высочество, что произошло? – сквозь зубы спросил капитан.

– Ты видел, что произошло, – мне не хотелось здесь задерживаться. Хотелось пройти в свою спальню и умыться холодной водой. Но Гастингс, меня задержал.

– С этого места было не слишком понятно. Почему он умер? Ведь вроде всё шло хорошо?

– Всё с самого начала было плохо, только я идиот, не сразу это понял. – Я протёр лицо руками и поморщился, потому что размазал пот, который неприятно защипал кожу. – Он упал на пол и сумел откусить себе язык, пока я тормозил, как обдолбыш из притона. Кусок языка перекрыл его дыхательное горло, и он задохнулся. Хотя, может, всё-таки кровью изошёл, я не лекарь, в таких нюансах плохо разбираюсь.

– Что вы делали? – мозг Гастингса зацепился за незнакомые слова, и капитан теперь пытался отвлечься от только что увиденной сцены. Нет, она не потрясла его в плане кровавости, всё-таки он профессионал. Она потрясла его нелепостью самоубийства этого человека. Он не мог этого понять. А я понимаю. Но понимаю, потому что понимал майор. Хотя лучше от этого понимания всё равно не становится.

– Не забивай голову, капитан, я с ворами, похоже, переобщался. У них свой собственный язык, ты же знаешь, – Гастингс медленно кивнул. – Распорядись прибраться здесь и подгоняй карету, я скоро выйду, и мы поедем к канцлеру.

– К чему такая спешка, ваше высочество? Вам же явно нужно отдохнуть, – я уже не в первый раз услышал в голосе капитана нотки уважения.

– У нас очень мало времени, Гастингс. – Я покачал головой. – У нас меньше года до того момента, когда длинноухие вторгнутся в Вигарас. А у нас ничего не готово не то что к превентивному удару, а даже к обороне.

– У Вигараса есть свой король, чтобы организовать оборону, – немного ворчливо ответил Гастингс, – и как вы поняли, что у нас меньше года?

– Уго сказал: прямо перед смертью, – я снова протёр лицо, и резко развернувшись пошёл к выходу. – А насчёт короля я не уверен, капитан. Его величеству сейчас не до войн, войск и обороны, у него сын и наследник погиб.

– Что?! – но я уже вышел из помещения и не слышал того, что хотел мне сказать капитан.