– Да уж, хитро. Кстати, я ведь еще не знаю названий крепостей, только число. Может, просветишь?

– Охотно! Итак, первая крепость – самая первая, заложенная еще на нашей земле – Овчара. Кочевники нередко называют себя степными волками, ну а кто лучше всех защищает свое стадо от кровожадных хищников? Правильно, овчарки. Собственно, если уж немного обобщить, это относится ко всей страже. Рейха-архан…

Последние слова мой спутник произнес столь тихо и невнятно, что я решил его не переспрашивать. Но в то же время в речи Ируга я услышал некоторое несоответствие, что, безусловно, меня озадачило.

– А у вас есть крепости не на территории баронства?

– Конечно. Степной Волк, Орлица, Барс – все они с разной степенью углублены в земли кочевников. Дальше всех стоит Барс.

Еле-еле удержав отвисшую было челюсть, я озвучил первое пришедшее в голову:

– И как, торхи не пытались вам помешать при строительстве?

Мой спутник, свирепо усмехнувшись, хищно блеснул зубами:

– Пытались с Барсом, да куда там! Барон верно все рассчитал, мы подготовили для степняков ловушку. И когда они навалились на немногочисленных строителей, из-за только-только начавших возводиться укреплений ударила засада. В тот раз барон стянул к Барсу всю дружину и всех бойцов, вооруженных огнестрелами и самопалами. Удар получился знатный! Набили мы тогда не меньше тысячи степняков, да столько же в плен взяли.

– Ничего себе! Недурно.

– Еще бы!

– Да уж… Ну а все-таки, откуда пошли названия крепостей?

– В Степной Волк еще при самой закладке укреплений пробился немногочисленный отряд торхов, единый род. Они бежали от кровной мести – многие мужчины семьи сложили свои головы в степи. Так что служба барону стала последним шансом для изгнанников, и надо отметить, что именно у них мы почерпнули многое из боевого искусства, столь необходимого степному всаднику.

– Они и сейчас служат?

– Зачем? Женщинам и детям сразу выделили место для поселения, с ними оставили часть мужчин. Остальные попеременно отслужили положенные три года в страже и вернулись к родным. Впрочем, десяток лучших наездников состоит сейчас в баронской дружине.

– Да… Ваш барон просто настоящий мудрец. Право слово, государственный муж с большой буквы!

– А то. У нас барона очень уважают и любят, примите к сведению, господин советник.

Немного помолчав, я осмелился предположить:

– Как я понимаю, Орлица построена на возвышенности?

– Да. В удобном для строительства месте, на изгибе реки Цары – что бежит как по землям баронства, так и по владениям степняков.

Ранее там возвышался огромный курган. Говорят, его возвели какому-то древнему степному вождю кочевого народа, что жил в этих землях еще до торхов. Да и до половов, и до пченгов они жили, раз имя народа уже забыто… С кургана степь открывается на многие версты вокруг, а кроме того, Цара имеет рядом удобный брод, которым любили пользоваться торхи.

Вначале на кургане заложили заставу, но степняки несколько раз ее сжигали, истребляя гарнизон, несмотря на собственные потери. Тогда барон велел возвести уже более серьезное укрепление.

– Хорошо, тут я угадал, но почему тогда Барс?

На мгновение Ируг словно обратил свой взор внутрь себя, воскрешая в памяти какие-то тайные, но в то же время явно приятные картины. По крайней мере именно так мне подумалось, пока спутник молчал с каким-то одухотворенным и мечтательным видом.

– Если ты не знал, у нас барсы водятся только в горах и в нашем представлении прочно связаны с камнем. Также барс не выносит волков и часто вступает с ними в схватку, даже неравную. Бывали случаи, когда зверь погибал в бою со стаей, но до того умудрялся прикончить сразу нескольких хищников… Улавливаешь сходство?

Кажется, до меня действительно начало доходить…

– Я не могу понять: Барс что, возведен из камня?!

Ируг дерзко ухмыльнулся:

– Ну, положим, не из камня, а из кирпича. При возведении острога мы натолкнулись на обширное месторождение глины… Ты ведь не знаешь, как мы строим крепости? Вначале возводим внешний острог, затем в пяти шагах внутрь укрепления возводим вторую стену-частокол, а пространство между ними засыпаем землей, выкопанной из рва. Стены не круглые, а прямые, на углах и на расстоянии полета стрелы друг от друга возводим башни. Обычно их около шести – восьми штук. Так вот, когда Барсу еще только копали ров, строители нашли глину, крепость решили чуть перенести, а из глины начали лепить кирпич.

– И все же согласно эдикту Януша…

– Осади коней, господин советник! Во-первых, Барс выложен не из камня, а из кирпича, а про кирпич в эдиктах ничего не сказано. К тому же в Барсе из него выстроены только надвратные укрепления, угловые башни да внутренняя цитадель-донжон, все остальное выполнено из дерева. Во-вторых, наш милостивый король Януш Четвертый был человеком весьма педантичным и в эдиктах, помимо прочего, весьма точно указал границы Рогоры, в пределах которой баронам и графам запрещено возводить каменные укрепления.

Я действительно чуть не осадил коня. Не по совету Ируга – и так понятно, что то был лишь оборот речи, – а от чистейшего ошеломления. Вот это проходимцы…

– Многочисленная конная рать, рейтары, каменные крепости… Ируг, ты рассказал мне все это по простоте душевной или с каким злым умыслом?! Ведь я же советник барона, направленный в Рогору указом короля, и в первую очередь должен следить за соблюдением королевских указов!

Однако десятник и ухом не повел на мой возмущенный вопль.

– Так, господин Аджей, другие советники также знали все то, о чем я поведал, однако не находили ничего предосудительного. И потом…

– Что «и потом»?! – в нетерпении воскликнул я.

– И потом, разве мне есть что скрывать от сына барона Руга?

Я удивленно воззрился на спутника:

– Не совсем понял вас, Ируг. Объяснитесь.

Сухой тон и резкий переход на «вы» заставил десятника посуроветь, желваки под кожей так и заходили. Однако, пусть и не столь дружелюбно, он счел необходимым ответить:

– Сама идея степной стражи родилась именно благодаря действиям вашего отца. Простите, что напоминаю, но торхи похитили вашу матушку. Преследование позволило вызволить лишь вас, но и этот успех, по слухам, был результатом одной лишь удачи.

Однако ваш отец еще долго не оставлял надежды и предпринял целых семь вылазок в степь. Достаточные для сего предприятия отряды он собирал из своих людей, рогорцев, имеющих к степнякам личные счеты, и даже наемников. Несколько раз они успешно громили кочевья торхов, освобождая наших пленников и захватывая знатных заложников. Но никто не смог предложить на обмен вашу матушку…

Кочевники каждый раз пытались настигнуть барона Руга, нередко им это удавалось. Но ваш отец всегда принимал бой и, что более удивительно, неизменно выигрывал, несмотря на значительное численное превосходство врага. Тогда торхи начали серьезно беречься, высылая многочисленные дозоры, а приграничные кочевья стали держаться друг друга, нападение на степняков становилось все более и более сложным делом.

После седьмой попытки рядом с вашим отцом было уже недостаточно сильных и смелых людей, верно служащих господину или жаждущих отмщения кочевникам, закончились и деньги для наемников. Но и тогда барон Руга не отступился от идеи борьбы со степняками, с горсткой верных воинов он патрулировал границы баронства на манер витязей ругов, силясь перехватить именно тех бандитов… Результат вам известен. Десять лет прошло в бесплодных поисках, прежде чем барон удалился из Рогоры. За это время он нажил себе столько кровников среди степняков, что вряд ли ваша матушка могла уцелеть, даже если бы и выжила после того набега.

Барона Руга торхи прозвали Пеш-архан, «свирепый волкодав». Ничего не напоминает? Да, именно барон Руга выбрал место для строительства Овчары, способствуя и средствами, вырученными от походов, и добытым в походах оружием – им вооружили первых стражей. Более того, и первые десятники были набраны не из баронской дружины, а из рогорских сподвижников вашего отца. Так что Овчарой крепость названа в честь барона Руга…

За те десять лет чуть ли не ежегодных походов в степь и регулярного патрулирования жители степного приграничья вздохнули свободней. Барон Руга не раз перехватывал даже немалые отряды степняков и неизменно предупреждал о крупных набегах. Его действия были столь эффективны, что, когда лен принял барон Когорд, он предпочел воссоздать дружину по образу и подобию отрядов вашего батюшки. Уже из нее и родилась степная стража, рейха-архан, по-торхски – «стая волкодавов».

Все, больше не могу… Отец никогда не делился подробностями своей личной войны со степью, но сейчас… Проклятье, все, о чем говорит Ируг, словно встает перед внутренним взором, а вместе с навеянными видениями и мое одинокое детство, тоска по родителям, по маме… по папе.

Никогда не высказанная вслух обида на отца, лишившего меня своего присутствия, – и в то же время гордость за его любовь, за его честь и преданность, за воинскую доблесть… Пеш-архан… Проклятье, глаза предательски щиплет, а в горле встал настоящий ком. Не хватало еще разреветься, подобно слабой девчонке!

Глава 3

Лето 136 г. от провозглашения Республики

Баронство Корг

Аджей Руга

Неделя пути до Лецека, стольного града баронства Корг, пролетела практически незаметно и, надо сказать, весьма продуктивно. Увлекшись рассказами Ируга о степной страже – ее традициях, воинских уловках на поле боя, историях самых доблестных ее воинов, – я загорелся освоить воинское ремесло «волкодавов». К тому же, как мне думалось, саблей я владел уже достаточно неплохо.

Увы, практика доказала глубокую ошибочность моих суждений. Если я на что-то и способен, стоя на земле, то как всадник не стою ничего. В том смысле, что не обучен рубить ни сверху вниз – то есть схватке с пешцем, так и мало что смогу против другого всадника, не умея одновременно править лошадью и рубиться.

Поэтому в первую очередь рогорцы пытались выучить меня верховой езде по-степному, не мудрствуя лукаво сняв седло с коня и заставив целый день проездить на попоне. А что, до появления седла все так и ездили… Правда, для меня это было слабым утешением, ибо к концу перехода промежность болела нещадно. Кроме того, темп движения отряда был заметно снижен из-за моей неспособности переходить даже на легкую рысь.

Но, с другой стороны, этот день очень многое дал мне в плане понимания управления лошадью без привычной сбруи – это когда всадник направляет скакуна лишь надавливанием стопы (в моем случае всей ноги). Конечно, мои ноги, как оказалось, не столь тренированны, а молодой жеребец не приучен к подобному обращению, но кое-что мне все же удавалось… Поэтому все последующие дни я старался править Аругом^[26] – да, вот такое имечко я выбрал поджарому и крайне быстрому молодому жеребцу, одному из лучших в хозяйстве отца – без стремян, развивая в себе исконно степное искусство.

А на второй день я наконец-то узнал, для чего вообще нужно седло! А нужно оно для нанесения правильного рубящего удара сверху вниз – это когда упираешься ногами в стремена, а тазом в луку седла и рубишь с оттягом, имея под собой надежную опору. Степняки и молодые стражи подобные удары тренировали на лозе – постарался не отставать и я, каждый раз бросая коня в галоп при виде даже молодого, еще тонкого деревца, стоящего у дороги, больше похожего на высокий кустарник, если быть справедливым. Не сразу, но удар мне дался, день где-то на пятый.

Правда, в Республике бытует несколько иной взгляд на практическую применимость седла. Ведь именно «правильное» седло, обладающее необходимым упором сзади, позволяет нанести таранный удар копьем – излюбленный воинский прием рыцарства и современных гусар.