Глава 2
Абсурдная шутка

– С древних времен ходят легенды о храбрых юношах, что бросаются навстречу опасности во имя благих целей. Но не только мужчины способны на такое, девушки могут им не уступать… Такие случаи, как история Ти Ин, что спасла своего отца ^[2], во все времена считались редкостью. Что уж говорить о том, чтобы заменить отца на военной службе! Удивительная женщина, о которой я хочу поведать сегодня, – молодая госпожа семьи Фан, дочь Цзюнь Инвэня, честного и справедливого чиновника.

Чайный дом был под завязку переполнен посетителями, которые одновременно смотрели на сцену и уминали кушанья. Работники заведения носились в разные стороны, разнося чай. Поскольку история звучала впервые, они то и дело поднимали головы и грели уши.

Юная госпожа Цзюнь хорошо известна среди жителей Янчэна. Ее в самом деле многие считали удивительной.

Со своим прибытием в Янчэн юная госпожа Цзюнь привнесла в город много волнения и интересных тем для разговора. Тем более всех, кто так или иначе был с ней связан, народ хорошо знал, и именно о них людям хотелось узнать побольше.

– И вот, наконец, юная госпожа Цзюнь встретила на Празднике фонарей десятого молодого господина Нина… Его красота поразила ее. И тогда любовная тоска захлестнула юную госпожу, как настоящее бедствие, она тут же принялась сочинять бесчисленные стихи…

Рассказчик сложил веер и изобразил застенчивую девушку, записывающую кистью стихотворение.

– «Горят повсюду ярко фонари, сверкают, с лунным светом соревнуясь. Прекрасный юноша под светом блещет, как нефрит, и по нему душа моя тоскует…»

Чайная взорвалась смехом.

Госпожа Нин снова ударила по столу.

Служанка резко замолчала.

Третья и четвертая невестки тоже прекратили смеяться.

– Как омерзительно! Ее совсем не волнует, что сама она потеряла лицо, а теперь еще и Юньчжао опозорен! – холодно бросила госпожа Нин.

Третья невестка слегка кашлянула и с пренебрежением сказала:

– Вот именно. Семья Фан так внезапно устроила эту заварушку лишь ради того, чтобы отвлечь внимание. Цзюнь Чжэньчжэнь ведь их невестка, она-то не может быть опозорена!

– Об их семье сколько угодно можно говорить, но зачем приплетать в эту историю других? – гневно добавила четвертая невестка.

– Господин, мы не можем терпеть такого издевательства над Юньчжао и дальше, это может плохо кончиться, – заявила госпожа Нин, глядя на мужа.

Выражение его лица оставалось прежним. Он поднял руку и дал знак служанке говорить дальше.

– Продолжай. Я хочу знать, что еще семья Фан поведала об этой удивительной девушке.

Служанка кивнула и бросила растерянный взгляд на госпожу Нин. Та, в свою очередь, прикрыла глаза и не удостоила ее своим вниманием. Прислуга продолжила.

Все глупости, что раньше творила юная госпожа Цзюнь, не являлись чем-то необычным. Она всего лишь наделала лишнего шуму из-за брачного контракта, повесилась и устроила скандал у местных органов власти.

Рассказчик поведал эту историю посетителям чайной, сгущая краски, чем вызвал у людей смех.

– Ай-ай-ай, нет, это же неправда! – с улыбкой откликнулся кто-то, похлопывая товарища по плечу. – Что за насмешки над молодой госпожой? У семьи Фан есть императорский указ! Как можно такое говорить?

Товарищ согласился с ним.

– Верно, как-то это чересчур, – проговорил он, немного паникуя. – Начальник Ли собирался уничтожить семью Фан и впоследствии был убит. Давайте не будем испытывать судьбу и нарываться на их гнев.

Это мнение стало распространяться по комнате, мало-помалу смех сходил на нет, только высокий и пронзительный голос рассказчика продолжал отдаваться эхом по залу. Выглядело это немного… странно.

Подобное зрелище казалось до боли знакомым.

Еще не так давно юная госпожа Цзюнь являлась предметом насмешек. Когда семью Фан в Янчэне считали лишь богатыми дельцами, самой опасной организацией в городе, обладающей невероятной мощью и находившейся под покровительством командующего Лу, являлась Цзиньи-вэй. Тогда она принудила рассказчиков сообщить посетителям чайной о предстоящей свадьбе Лу Юньци и принцессы Цзюли.

Всем пришлось радоваться и делиться друг с другом поздравлениями. Тех, кому хватило смелости не подчиниться, постигли необъяснимые несчастья. Проще говоря, кончили они плохо.

На сей раз, казалось, народу словно нужно было смеяться над прошлым Цзюнь Чжэньчжэнь.

Былой нрав молодой госпожи Фан считался не самым достойным.

Утрированный рассказ на публику об абсурдном и нелепом поведении девушки вовсе не выглядел жестом доброй воли.

Так все это было намерением семьи Фан или же Цзиньи-вэй?

Людям следовало радоваться или сочувствовать? Вот в чем была загвоздка.

– Если то было намерением Цзиньи-вэй, значит, они недовольны поведением семьи Фан, – спокойно заявил господин Нин, постукивая по столу.

Служанка, которая все это время рассказывала о случившемся, снова замолкла и слушала господина Нина, продолжая спокойно стоять посреди комнаты.

Госпожа Нин и две невестки, казалось, уже немного повеселели.

– Однако второй брат не упоминал об этом, – снова нахмурившись, заявил господин Нин.

– Люди Цзиньи-вэй всегда ведут себя скрытно. Неудивительно, что он об этом не знает, – пояснила госпожа Нин.

Господин Нин не нашелся что ответить и на какое-то время задумался.

– Если это не дело рук Цзиньи-вэй, значит, семьи Фан, – подытожил он. – Семья Фан…

Он снова ударил по столу:

– Семье Фан больше не нужна молодая госпожа Фан!

Глаза Нин Юньянь внезапно засияли. Все это время она послушно стояла в сторонке и делала вид, будто ее вовсе не существует.

Наконец-то семья Фан выставит за дверь эту злобную и подлую Цзюнь Чжэньчжэнь, как использованную тряпку!

* * *

– Много с кем юная госпожа Цзюнь успела рассориться, и в итоге все кончилось повешением на постоялом дворе. К счастью, ее обнаружили и вовремя вытащили с того света. Старая госпожа Фан поспешила к внучке, обняла ее и громко расплакалась: «Я потеряла своего мужа и похоронила сына с дочерью. У меня остались только вы с Чэнъюем. Долго прожить он не сможет, а ты и вовсе не хочешь… Впрочем, все от человека зависит, а не от воли Небес. Родители не должны хоронить своих детей, но если хочешь умереть – умирай. Не получилось вступить в семью Нин при жизни, значит, я похороню тебя как члена их семьи сразу после твоей кончины».

Рассказчик стоял на сцене и бил себя в грудь, как обессиленная и скорбящая старуха, охваченная горем и обращающаяся к Небесам.

Несмотря на всеобщее спокойствие публики и мертвую тишину, казалось, словно люди все равно прониклись и отчасти даже стали сопереживать героям истории.

Когда родители хоронят собственных детей, это действительно большое горе. Когда же тот, кто хочет жить, не способен на это, а тот, кто может, – просто не хочет, – это тоже мучительно.

Старой госпоже Фан пришлось столкнуться и с горем, и с мучением. Ей очень не повезло, и с этим ничего нельзя было поделать.

Однако вполне очевидно, что печаль и страдания в большинстве своем испытывали люди, не имеющие к семье Нин никакого отношения. Например, госпожа Нин и вовсе не знала горя, напротив, сейчас ее переполнял один лишь гнев.

– В каком смысле, «похороню тебя как члена семьи Нин сразу после твоей кончины»? Что все это значит? – спросила женщина, вскинув брови. – Когда это она успела стать хозяйкой в нашей семье и получила право решать за нас?

– Это не невозможно, – ответил господин Нин. – У семьи Фан ведь есть императорский указ.

Может, с помощью указа они и не устроили обыск в доме семьи Нин, зато запросто могли заставить их признать брачный контракт.

Он-то настоящим оказался.

Госпожа Нин не знала, что на это ответить, схватилась за веер и с силой замахала им.

– Что еще? Дальше что-то было? – спросила она, глядя на служанку. Всегда спокойный голос госпожи Нин казался теперь немного взволнованным.

– После этого старая госпожа Фан стала слезно причитать, и только что вернувшаяся с того света юная госпожа Цзюнь услышала ее и внезапно все осознала: подумала об умерших родителях и вспомнила, что бабушка – это теперь ее единственная родственница. Таким образом, Цзюнь Чжэньчжэнь отбросила свое упрямство и решила отныне не связываться с семьей Нин, – продолжила служанка. – А затем юная госпожа Цзюнь приняла решение выйти замуж за своего двоюродного младшего брата, Фан Чэнъюя, тем самым вступив в двойное родство. Таким образом ей удалось исполнить заветное желание бабушки и тети, а также отвести от брата несчастье.

– А потом что? – усмехнулась четвертая госпожа Нин. – Допустим, сделанное добро добром воздается и Небеса им улыбнулись. Теперь в семье Фан наступила белая полоса, враг повержен, а молодой господин Фан выздоровел. Неужели это все благодаря юной госпоже Цзюнь, что задумала обмануть судьбу?

– Все разговоры только и были о том, что семья Фан благословлена Небесами, как неизмеримы их заслуги и добродетели и как им сопутствует удача, – усмехнулась третья госпожа Нин. – Зачем тратить столько времени и сил? Не проще ли было заставить монаха Нянь Чжи заявить, что семья Фан – реинкарнация благословленной богами звезды? И то звучало бы убедительней.

– Какая нелепость, – улыбнулась госпожа Нин, размахивая веером. – Семья Фан совсем лишилась рассудка.

Глава 3
В чем суть сего рассказа?

Нелепость, лишение рассудка… все это лишь слова и их домыслы.

Как только рассказчик сложил веер, голос его зазвучал отчетливей.

– Сделанное добро и в самом деле добром воздается, за благодеяниями следует счастливая развязка, – громко произнес он. – Юная госпожа Цзюнь в конце концов одумалась и встала на путь истинный, к тому же ей удалось весьма удачно выйти замуж.

Посетители чайной не знали, смеяться им или плакать. Они лишь ошарашенно продолжали глазеть на рассказчика. Их мысли унеслись к той самой ситуации с Цзиньи-вэй, когда юная госпожа Цзюнь встала и добровольно задала им вопрос, тем самым разрядив обстановку и дав людям понять, как себя вести.

Почему же на сей раз все иначе? Как теперь-то реагировать?

Внезапно раздался резкий звук, и все присутствующие вздрогнули от испуга. Но, как оказалось, это всего лишь рассказчик хлопнул своим веером.

– Однако благородство не может длиться вечно. Ведь каждый в состоянии делать добрые дела и получать за это награду, так почему же именно она удостоилась чести зваться удивительной женщиной? – продолжил он. – Чтобы звать ее так, нужно заглянуть в ее прошлое. А такие вещи, как нелепая влюбленность в молодого господина Нина, ее безумное, бесцеремонное и вульгарное поведение и уж тем более брак с молодым господином Фаном, – не что иное, как план, который она замыслила еще давным-давно.

И как это понимать?

Посетители чайной снова пришли в недоумение.

– Самое время обратиться к прошлому юной госпожи Цзюнь. Известно ли вам, что она за человек? Вы знаете лишь то, что она внучка семьи Фан, а ее отец – верный и честный чиновник. Но известно ли вам то, что семья Цзюнь уже более ста лет из поколения в поколение занималась врачеванием? Ее дедушка, Цзюнь Фэнчунь, являлся известным лекарем в Жунане. На самом деле она – Цзюнь Цзюлин, искусный врачеватель Жунаня, которая, скрываясь многие годы, унаследовала семейное дело и все знания своих предков.

Посетители чайной от изумления вытаращили глаза.

Искусный врачеватель?

Искусный врачеватель!

* * *

Члены семьи Нин пораженно глядели на прислугу, которая передала им слова рассказчика.

– Что за безобразие! – третья госпожа Нин пришла в себя первой. – Эта выдумка выходит уже за все рамки дозволенного!