– А я не люблю, когда ты отказываешь в постели. – Морис снова недвусмысленно положил руку на поясницу и потерся. Слава Вселенной, на этот раз только животом. – Но так и быть, я готов обдумать разрешение на учебу, если прямо сейчас ты раздвинешь ноги и будешь стонать так, как стонала в наш первый раз.

К счастью, от ответа меня избавил Ланс, вбежавший на кухню.

– Пап, мам, там Лотт задумал какую-то ерунду в моей комнате, а я ему говорю, что дырка в полу мне не нужна!

Я перевела растерянный взгляд на мужа:

– Морис, ты так и не поговорил с сыновьями?!

Он вновь пренебрежительно возвел глаза к потолку.

– Какого шварха это я должен делать?! Почему ты не можешь им сказать, чтобы они прекратили хулиганить?!

«Потому что это и называется отцовством. А заделать детей может каждый».

Морис сделал замечание детям в излюбленном виде: мол, он-то понимает, что они растут будущими мужиками, но трусливая мама против опасных экспериментов в доме. У меня закончились силы спорить, что нельзя подрывать авторитет второго родителя и так общаться с сыновьями, их надо воспитывать и доступно объяснять, почему нельзя делать те ли иные вещи. Супруг лишь отмахнулся:

– Они еще мелкие, вон наросты резонаторов только-только появились. Восемь лет, я тебя умоляю. Вот будут постарше, тогда и поговорю с ними по-мужски.

Чувствуя себя вымотанной и выжатой досуха после физически сложного дня и очередного неприятного разговора с Морисом, я рухнула в постель, а проснулась… от настойчивых толчков в бока.

– Мам-мам, проснись! Ну, ма-а-ам!

Я еле-еле разлепила глаза и бросила взгляд на коммуникатор. Два часа ночи.

– Что-то случилось?

Полностью одетые и сосредоточенные Ланс и Лотт сидели по краям матраса. У обоих в руках находилось по стеклянной литровой таре.

– Мам, слушай, папа сказал, что фигню можно делать только со взрослыми.

«Морис, неужели нельзя было объяснить детям все нормальными словами?!»

– Правильно он сказал. Только не фигню, а необычные занятия.

– Так вот, мы собрались на улицу. Сегодня ночь, когда у жуков-роговиков рога светятся! Их можно поймать в банку.

– Зачем вам это?

Я приподнялась на локте, чувствуя, что невыносимо хочется спать.

– Ну как же?! Это же так здорово! Светящиеся рога! Надо это изучить! А вдруг у нас, цваргов, они тоже могут светиться, а мы не знаем? Учитель Кианз хотел про жуков рассказывать на вчерашнем занятии, и если бы он не заболел, то мы точно роговиков изучали бы!

– Лотт, Ланс, это все хорошо, но сейчас ночь на дворе. Куда вы пойдете за жуками? Я уверена, что господин Кианз ни в коей мере не подразумевал, что вы среди ночи должны собирать насекомых. Скорее всего, как только он выздоровеет, принесет в класс картинки или голограммы. Давайте спать, а? Роговиков в крайнем случае можно и утром собрать.

Я вновь опустила голову на подушку и шумно зевнула. Глаза слипались.

– Ну, ма-а-ам, картинки – это не прикольно. А утром они перестанут светиться и их уже не найти в траве! Неужели ты не понима-а-аешь?! – Лотт снова потряс меня за плечо. – И вообще, мы поступили хорошо. Задумали дело – и пришли к тебе, а ты нас прогоняешь спать. Разве это справедливо?

– Они всего пару ночей в году святятся, сегодня как раз именно такая, – тихо добавил Ланс.

Понимала. Увы, я понимала, что Ланс и Лотт разбалованы так, что если я сейчас жестко скажу «нет», то они обидятся и вопреки запрету пойдут ловить жуков в одиночку, а это опасно. И даже если я застукаю их за побегом из дома, наказать должным образом не смогу, а Морис все это и вовсе подаст как «я-то не против, но ваша трусливая мать боится, не надо ее расстраивать». Уж лучше все проконтролировать самой… В конце концов, ночная прогулка в предгорье и ловля жуков – это гораздо менее опасно, чем строительство и тестирование истребителя из черенков лопат или химический эксперимент по созданию самодельной бомбы в спальне. Да и совесть, если честно, грызла. День рождения близнецов вышел, скорее, очередной тусовкой для их отца, а Морис постоянно экономил на игрушках… Если уж они так хотят иметь этих жуков, то так и быть.

Тяжело вздохнув и понимая, что в этот раз выспаться не судьба, я села в кровати.

– Ладно, дети. Дайте мне пять минут, чтобы одеться, и выдвигаемся. На ловлю жуков отвожу ровно один час, а затем вы добровольно возвращаетесь домой в постель. Договорились?

– Да-а-а! Ура-а-а! – хором закричали сорванцы, и я не смогла не улыбнуться.

Глава 7
Несчастный случай

Себастьян Касс

Ты не подумай, что мы тебе не рады. Но ты вроде как на неделю только собирался, а тут живешь и живешь. Даже велел Гаскону перепарковать истребитель в тень, – сказал за обедом Стефан.

– Да лето жаркое, а у «Ястреба» большие иллюминаторы, воздух внутри быстро накаляется.

Себастьян передал дяде порцию макарон с креветками.

Повар в поместье Кассов была замечательная, но готовила только завтраки и ужины. Предполагалось, что все Кассы обедают вне поместья и возвращаются домой к закату. Ужин, как правило, сервировался прислугой в отдельном помещении-столовой. Не привыкший к обслуживающему персоналу Себастьян после школьных занятий тайком проник на кухню и буквально лоб в лоб встретился с обоими дядями.

– Эх, не была бы Рорина замужем, женился бы на ней! – внезапно с пафосом воскликнул Стефан, проглотив очередную креветку и зажмурившись от удовольствия. – Как у нее только получается такой восхитительный сливочный соус?

Софос внезапно хохотнул.

– Несмотря на то что она прилетела по визе «беллеза»^[2]и у нее уже есть два сына? Что-то я не узнаю правильного брата-близнеца. Или тут суть в том, чтобы прикарманить ее детей? Не, ну так-то ба с дедом только счастливы будут, что семейство Кассов пополняется. Но я всегда думал, что ты хочешь родных наследников. Да и они тоже вроде как за чистоту крови и все такое.

– Да пошутил я, разумеется, – вздохнул Стефан. – Понятное дело, что если она замужем, да еще и дети – это табу. Просто еда Рорины – это нечто. Всякий раз, обедая у себя в офисе, думаю, как бы наврать подчиненным и тайком улизнуть в поместье. Сегодня вот получилось.

Он снова активно принялся с аппетитом наворачивать блюдо.

– По визе «беллеза»? Получается, она не цваргиня? – вставил Себастьян, прикидывая в уме, что, оказывается, еще не у всех, у кого можно, собрал кровь для исследований. Если у повара двое сыновей-цваргов от мужа, то кровь Рорины однозначно будет не лишней.

– Да, но она ларчанка, так что оба сына получились ярко выраженными полукровками, – добавил Софос.

Племянник задумчиво кивнул.

– Все равно интересный случай, надо пообщаться.

– Слушай, Себастьян, а ты не увиливай от темы! – внезапно воскликнул Софос. – Ты на Цварге задержался и говоришь, что неизвестно насколько… Тебе понравилась последняя цваргиня? Признайся, ну! Решил попросить у нее еще одно свидание? А ведь хорошенькая такая… Как ее зовут?

– Джун. Да, действительно, очень хорошенькая, из новой аристократии и всего двадцать пять лет. По идее, уговорить переехать на Юнисию не должно быть такой уж большой проблемой, – невозмутимо подтвердил Стефан.

– Мне показалось, что наш Себастьян стесняется извиниться за холодность и пригласить ее на еще одно свидание.

– Ага, я тоже так подумал. Судя по анкете, Джун нравятся тюльпаны, у нас их в саду много. Я послал уже от имени Себастьяна букет.

Касс-младший чуть не поперхнулся едой, потому что ни разу не называл дядям имен девушек, которые приглашали его на встречи.

– Вы что, рылись в анкетах?! – Его возмущению не было предела. – Эй, Стефан, Софос, вы вообще хорошо себя чувствуете? Вам сколько лет, чтобы объяснять, что так делать нельзя?!

Дяди переглянулись и синхронно пожали плечами.

– Нет, ну а что? Должны же мы позаботиться о единственном сыне нашего любимого младшего брата. Север и Вивьен далеко, а мы тут, рядом. Помогаем тебе выбирать.

«О-о-о…» – мысленно взвыл Себастьян Касс.

Его отец-ученый и мать-юрист в этом плане являлись в высшей степени интеллигентными гуманоидами, которые никогда беспардонно не совали носы в личную жизнь сына. Про братьев отца Вивьен предупредила, что это они «сложные личности», но Себастьян и представить себе не мог, до какой степени.

Он сделал глубокий вдох, призывая себя к спокойствию. В конце концов, правила поведения на Цварге и Юнисии заметно отличаются, вероятно, поэтому между ними такое недопонимание.

– Спасибо за заботу, – медленно произнес племянник. – Но нет, я остался на Цварге на неопределенный срок не из-за Джун. Она милая и приятная цваргиня, но после встречи мы поняли, что не подходим друг другу. Перед отлетом на Юнисию я хочу собрать как можно больше материала для исследований по проблеме рождаемости у цваргов. И Планетарная Лаборатория обещала помочь с данными, если я заменю школьного учителя биологии. Он слег из-за бета-недостаточности, и отсюда неясные временные рамки моего пребывания на Цварге. Все. Никакая Джун здесь ни при чем! И не надо слать никому букеты от моего имени, Стефан! Это понятно?

– Ладно-ладно, я всего лишь букет отослал. – Стефан примирительно поднял ладони. – Не психуй ты так, будто кротовая нора схлопнулась. Больше не буду. Передай еще добавки, пожалуйста.

Стоило Себастьяну подняться из-за стола и отвернуться, как в спину донеслось:

– Мы поняли, что тебя только замужние дамы с детьми интересуют.

Гром среди ясного неба поразил бы профессора меньше, чем эта фраза.

Внезапный метеоритный дождь…

Стремительная лавина с гор…

Да любое буйство стихии не застало бы Касса-младшего врасплох так, как застала эта фраза.

Он так и замер, не зная, шагнуть ему вперед, к плите, чтобы положить очередную порцию макарон с креветками, или развернуться и посмотреть на братьев отца. Толпа ледяных мурашек пробежалась по телу вдоль позвоночника до основания хвоста. После урока биологии у третьеклассников и встречи с матерью Ланса и Лотта он несколько часов тщетно уговаривал себя заняться делом и поработать.

Голова отказывалась нормально думать, все буквально валилось из рук, числа не хотели сходиться, а статья коллеги казалась какой-то бессмыслицей. Всякий раз, когда Себастьян закрывал глаза, он видел тонкую фигурку Ориеллы Мэрриш с полной грудью, слышал ее мелодичные горьковато-сладкие цветочные эмоции и мечтал коснуться коротких волос, как это делал ветер. Даже ночью возбужденное подсознание подсунуло ему образ Ориеллы, словно она была единственным источником прекрасного в этой жизни.

И это ее «как же хорошо-о-о…» у озера! Стоило вспомнить, как слова сорвались с мягких губ, во рту пересыхало, а кровь в жилах начинала течь быстрее. В мыслях Себастьяна крутилась болезненно-навязчивая идея заявиться на порог поместья Мэрриш в качестве школьного преподавателя и доброго соседа. Теперь-то у него были почти все основания якобы случайно напроситься в гости…

«И что ты сделаешь дальше?» – насмешливо фыркал внутренний голос.

Себастьяну явно не мешало бы в профилактических целях побиться головой о стену за грязные мысли о чужой жене, но так отчаянно хотелось если не сжать, потереться и зарыться носом в волосы, то хотя бы просто побыть рядом и послушать аромат ее эмоций.

Неужели после встречи с Ориеллой у него настолько все написано на лице?!

Профессор астробиологии и межгалактической генетики медленно обернулся.

– Да-да, и желательно, чтобы у дамы детей было несколько, – подхватил эстафету издевательств Стефан.

– И она вкусно готовила, но это опционально, – хохотнул Софос.

«Я понятия не имею, умеет ли Ориелла готовить», – рвались с губ Себастьяна слова, но он мужественно взял себя в руки и переспросил:

– Что?

Близнецы перевели на него искрящиеся смехом взгляды.