Наконец я поднял взгляд в то место, которое интересовало меня больше всего – а именно деревянную решетку слева. Она вела на балкон соседней квартиры. Я всегда хотел замуровать этот проем, но руки не доходили. Я понимал, что лаз к соседу был придумала советскими проектировщиками не просто так – в случае пожара по нему можно было перебраться в соседнюю квартиру и спасти себе жизнь. Вряд ли они задумывались, что этой брешью могут воспользоваться с какими-то другими целями.

Кто жил там, в соседней трешке? Тут меня память не подвела. Семья средних лет, у них пацан и девчонка примерно одного возраста – лет по тринадцать. Я хорошо это помнил, потому что парень живо интересовался индейцами, дальними странами и всем таким необычным. Иногда, когда мы встречались в лифте, он выспрашивал меня о пираха и я видел, как загорались его глаза, влекомые дальними путешествиями, загадками и тайнами. В его представлении я был кем-то вроде Робинзона Крузо (хотя скорее Джеком Воробьем), особенно когда приезжал из командировки – черный от загара, с выгоревшей бородой и длинными, почти до плеч волосами.

– Илья… – сказал я негромко. – Его зовут Илья.

Оба родителя работали с утра до вечера на каких-то менеджерских позициях среднего звена. Это я тоже знал абсолютно точно и, встречая их, чаще поодиночке, вымотанных, поникших и абсолютно безликих, я и искренне сочувствовал пацану.

Тем не менее, даже одна мысль о том, что мне придется проникнуть в чужую квартиру заставила меня вздрогнуть. Это в книгах все просто – взломал замок, выбил дверь, выпрыгнул с пятого этажа и тому подобное. В жизни даже мелочный пустяк чаще всего оказывается непреодолимой преградой.

Я снова посмотрел на деревянную решетку, разделяющую наши балконы.

Похоже, другого пути не было и сделать это предстояло именно сейчас, потому что муж с женой вернутся к семи-восьми вечера и тогда выбраться из квартиры будет невозможно. Сестра Ильи играла на скрипке и после обеда три раза в неделю посещала музыкальную школу в трехстах метрах от дома. Знаю, что жена Влада бесилась из-за домашних упражнений ребенка, он сам мне рассказывал, как ее колотит, когда Алина… точно(!) – девочку звали Алина, начинает не слишком уверенно наигрывать гаммы. А мне было все равно. Я любил скрипку.

Оставалась одна маленькая деталь и я надеялся, что память у меня и Антона-2 не одна на двоих, и что опера не добрались до моего тайника. Я обосновал его сразу после того, как купил эту однушку. Где-то нужно было хранить документы, наличные деньги и разные не слишком одобряемые законом вещи во время длительных дальних командировок. Конечно, можно было обратиться к услугам банковских ячеек, но… череда постоянных закрытий банков, мошенничеств с ячейками, хозяева которых вдруг обнаруживали их пустыми, вынудила меня искать другие варианты.

Да и, честно говоря, все эти вещи хотелось иметь под рукой. В случае чего.

Я медленно прошел на кухню, взял с подставки нож, вернулся в прихожую, присел у самой двери и стал отковыривать линолеум из-под плинтуса. Он был хорошо прихвачен гвоздями. Все это можно было сделать быстрее, но приходилось останавливаться и замирать, когда лифт за дверью приходил в движение.

Наконец я справился с линолеумом, аккуратно вынул тонкий, но крепкий фанерный лист, от которого тянуло едва уловимым запахом пропитки от собачьего нюха. Я решил, что вряд ли кто-то будет искать тайник прямо под входной дверью – слишком глупо устраивать его можно сказать, у всех на виду.

Судя по всему, мои надежды оправдались. Длинный продолговатый ящик, обернутый в армейскую плащевку, а внутри еще и в несколько слоев полиэтилена и пищевой пленки лежал целым и невредимым.

– Слава богу! – выдохнул я беззвучно.

Без содержимого этого ящика мне пришлось бы очень трудно. На цыпочках я прошел в комнату, сбросил обертки и медленно открыл свой доморощенный сейф.

Две пачки наличных (пятьдесят тысяч рублей и тысяча баксов мелкими купюрами), два загранпаспорта, причем один из них на левое имя – я сделал его… впрочем, об этом лучше не распространяться. Старенький iPhone 8 Plus – купил по дешевке на барахолке с предоплаченной сим-картой. Возможно, какая-нибудь кнопочная Нокия была бы безопаснее, но в наше время без интернета как без рук и поэтому я выбрал такой вариант.

Болеутоляющее. Надежный швейцарский нож. Солнцезащитные очки. Две метки AirTag, одну я всегда прятал в рюкзак в потайной карман, другую носил с собой на всякий случай. Записная книжка с важными телефонами.

– Никогда не доверяй самое важное своим гаджетам, – твердил как мантру профессор Дмитриев и я над ним посмеивался. Чудаковатый, не от мира сего… теперь я бы задал ему несколько вопросов. Может быть, позже…

Я достал несколько карточек разных банков – на всех были небольшие суммы, а две были и вовсе безличными и если по первым меня могли быстро найти, то вторыми можно было пользоваться сколько душе угодно, разумеется, в пределах лимита.

Миниатюрный портативный фонарик. Газовый баллончик, пачка стяжек, тонкий, но удобный баф, который мало того, что скрывал лицо, так еще и служил маской, предохраняющей от заражения. Вся эта катавасия с вирусом, от которой стонало полмира, мне была ох как на руку – на улице нельзя было появиться без маски, а технологии были еще слишком несовершенными чтобы распознать лицо в маске, да еще и в очках.

Компас Адрианова со светящимися радиевыми указателями (что бы я делал без тебя в бразильских джунглях), небольшая тактическая аптечка, устройство для запуска светошумовых патронов в виде небольшой авторучки и патроны к нему. Вот и все. Да, и удобная, проверенная в самых суровых условиях сумка через плечо, куда все это можно сложить.

За дверью снова взвыл лифт, теперь я слышал его движения очень отчетливо. Он остановился прямо передо мной. Я задержал дыхание, поднялся на цыпочках и взглянул в глазок, готовый сорваться в любую секунду. Хотя – куда мне здесь бежать? Но учитывая обстоятельства, я был готов сигануть с пятого этажа, нежели попасть в руки следствия.

Эта была Алина. Она махнула рукой в сторону двери, шагнула в лифт и повернулась ко мне лицом. В руках у нее был коричневый футляр для скрипки. Светловолосая девочка с ясными голубыми глазами смотрела в упор прямо на меня и от ее взгляда мне стало не по себе. Может быть, она заметила какое-то шевеление в зрачке? Сейчас она достанет телефон, наберет номер…

Двери лифта с грохотом закрылись. Я с трудом оторвался от зрачка. Сердце бешено стучало. Я вдруг явно осознал, что в этом, своем родном мире чувствую себя неуютно – будто бы лишним, – хотя по ту сторону мне казалось, что стоит попасть домой и я быстро разделаюсь со всеми проблемами. Не тут-то было.

Нужно поторапливаться. Если Алина заметила шевеление за дверью, мелькнувший блик в глазке – у меня полчаса максимум. Она наберет родителям, а они – просто чтобы перестраховаться, конечно же позвонил следователю, который оставил телефончик (если вы вдруг что-то вспомните). Я, конечно, надеялся, что это всего лишь мое разыгравшееся воображение, но испытывать судьбу, памятуя о том, что натворил мой двойник, совершенно не хотелось.

Я быстро загрузил содержимое тайника в сумку, еще раз оглядел квартиру и уже почти не скрываясь, шагнул в сторону открытой балконной двери.

Решетка, к которой вела небольшая лестница из стальных прутьев открывалась простым шпингалетом и даже усмехнулся, глядя на эту конструкцию. Однако, когда я отвернул шпингалет, надавил импровизированную дверцу, она не поддалась.

– Черт! – Я судорожно сглотнул.

Глянул вниз. На детской площадке расположились три мамаши с колясками. Одна из низ почему-то задрала голову и смотрела прямо в мою сторону. Солнце слепило ей в глаза, я был уверен, что она ничего не видит, но мне стало нехорошо.

Я напрягался и надавил на дверцу. Шаткая лестница под ногами завибрировала.

– Давай…

Что-то с той стороны с грохотом упало и покатилось по полу. Дверца с трудом отошла, и я словно змея протиснулся в образовавшуюся щель.

Краем глаза я заметил, как дернулась занавеска за стеклом, увидел большую кастрюлю, которая упала с деревянного стола, прижимавшего решетку, а потом – испуганные мальчишеские глаза в тонком проеме отворившегося балкона.

Наши взгляды встретились. В его расширившихся зрачках мелькнул ужас, мгновение спустя его сменило узнавание, и даже любопытство.

Интересно, что он знает про меня? Наверняка, прочитал в Интернете…

Если сейчас он захлопнет дверь балкона – мне конец.

Я медленно выдохнул и через силу улыбнулся.

– Привет, Илья, – сказал я тоном, будто встречи в подобных обстоятельствах были для нас будничным делом. – У меня входную дверь заклинило. Можно я выйду через твою?

На ладони моей вытянутой руки блестел бесценный компас Адрианова со светящимися делениями. Я знал, что он мне понадобится. Только не догадывался, что так скоро.

Глава 2

– Дядя… Антон… – пролепетал пацан, не сводя глаз с компаса, стрелка которого уставилась ему прямо в лоб, – вы же… вас ведь… – от страха у него заплетался язык, и он не мог не то, что сформулировать мысль, у него зуб на зуб не попадал. И все же держался он хорошо. Попади я в его годы в такую ситуацию, скорее всего, я бы обмочился от ужаса.

Стараясь не делать резких движений, чтобы не спугнуть его (хотя это было непросто, потому что моя правая нога все еще была там – на той стороне, стоя на хлипкой стальной жердочке). Я опустил подбородок – кивнул.

– Илья… мы с тобой давно знакомы. Это моя самая ценная вещь, которая сто раз выручала меня в бразильских джунглях. Я обещал тебе что-нибудь привезти из командировки. Я приезжаю, и вот… тут такое. Не хочу, чтобы ты думал, что это моих рук дело и… не могу никак доказать, что это не я. Пока не могу. Мне нужно найти того, кто это все… совершил. Пока не поздно. Ты мне веришь?

Пацан едва уловимо качнул головой. Он мог захлопнуть балконную дверь, выскочить из квартиры и тогда все.

– Держи… этот компас всегда показывает правильное направление. Просто знай это.

Парень чуть-чуть приоткрыл балконную дверь.

– Не спи, кругом змеи, – вдруг сказал он.

Я поднял взгляд и уставился в его широко распахнутые глаза.

– Вы мне тогда сказали… в лифте, когда уезжали в командировку. Вы сказали, что это девиз племени, куда вы едете и он помогает им выживать в дикой природе.

Я улыбнулся.

Он протянул руку и осторожно взял компас. Примостил его к тонкому запястью.

– А он в темноте светится?

– Обязательно.

Илья тут же прикрыл компас ладонью. Через мгновение его лицо озарилось радостной мальчишеской улыбкой.

– Точно! Светится!

Я с трудом вытащил затекшую ногу. Глубоко вздохнул. Посмотрел на детскую площадку. Мамаши с красной коляской, которая смотрела в мою сторону в песочнице уже не было.

– А я ведь видел его, – сказал вдруг Илья, поворачиваясь вокруг своей оси и наблюдая за стрелкой компаса, которая, чуть подрагивая, оставалась на месте.

– Кого?! – я вытаращился на пацана. – Ты… Этого… того… – теперь заговариваться настал мой черед.

– Ага. Вас. Ну почти вас. Я почему-то сразу вспомнил пословицу и… понял, что это не вы.

– Да?

– Ага. Мы ехали с вами… то есть, с ним в лифте. Я со школы, а вы… то есть… этот дядя, он не знаю откуда. Он был сильно чем-то встревожен, нервничал, весь потный и вонючий. Вы никогда такой не бываете. Вы всегда спокойный и от вас хорошо пахнет. Я спросил, как ваша поездка. Вы всегда мне что-то рассказываете. А он просто отмахнулся и стал постукивать по стенке лифта. А когда мы приехали и оказалось, что мы живем на одном этаже – он еще сильнее занервничал. Вышел после меня, но свою дверь открывать не стал, а спустился ниже и ждал, пока я зайду в квартиру.

Я смотрел на него в глазок. Он, конечно же, знал, что я подглядываю, но…

– Неужели ты сразу понял, что это не я? Вот так сразу и поверил.