– …обобщая, скажу, что мы утвердили позиции на северном фронте и взяли еще несколько поселений, но на юге мы терпим поражение. Боевой дух падает, и, если так пойдет и дальше, никакие северные успехи уже не спасут. Кроме того, на юго-западе замечены аргонцы, часть местных жителей уже настроена против вас, Ваше Величество. У нас не хватает людей, чтобы разобраться с предателями и заговорщиками. И хочу особо выделить угрозу самовольного отделения килонских деревень от нашей территории…

– Да, пугать вы умеете, – перебил его советник по дипломатии. – Может, что-то предложите?

– Нужно больше солдат на юге, нужны победы для поднятия духа, и нам нужны… – генерал глубоко вдохнул. – Охотники…

– Подготовьте указ о всеобщем призыве на военную службу, – Леория поднялась. – Каждый не служащий мужчина будет объявлен изменником. Включая бывших Охотников. Далее, я сегодня же направлюсь в полки…

– Это опасно, – возразил Дормштейн. – Враг может атаковать внезапно.

– А я, с вашего позволения, поддержу, – высказался молчавший до того командир королевской стражи. – В Толлгарде сейчас неспокойно, начались беспорядки. Мы пока справляемся, но в любой момент все может выйти из-под контроля.

Леория наморщила лоб.

– Это все пособники Лидера.

– Мы этого не знаем, Ваше Величество, – ответил командир. – Часть задержанных допросили со всей старательностью, но сведения разнятся. Несколько человек указали на некого Гаюса Ловкого.

– Почему его нельзя отловить? – нетерпеливо спросил Дормштейн.

– Мы стараемся. Но лучше, если на время Ваше Величество покинет столицу.

– Значит, так и поступим, – заключила Леория и обратилась к советнику по дипломатии: – Попробуйте договориться с Аргоном, отправьте по послу в каждый клан.

Мужчина кивнул.

– И чтобы никаких кислых лиц в моем присутствии, – добавила королева. – Мы намерены победить, и сомнениям здесь не место.

***

– Она у Ренорда, – объявил с порога Отрий.

Оракул оторвал взгляд от письма на столе.

– Знаю.

Колдун пересек кабинет и в нерешительности остановился перед креслом.

– Моего человека убили, – понизив голос, сказал он и добавил: – Это того не стоит.

Сцепив пальцы в замок, владыка сложил руки на животе.

– Ты прав, – кивнул он. – Сегодня утром Варг отбыл в Аргон. Будем стоять на том, что знаем не больше них.

– Надеюсь, получится убедить, – вздохнул колдун.

Оракул на секунду задумался, но, словно решившись, жестом предложил ему сесть.

– Вчера мне был сон, – начал он. – Я видел выжженное поле и воронку, как от взрыва или звездного камня. В центре воронки росла лилия. Лепестки ее были охвачены пламенем, но не сгорали. Цветок окружало шесть теней. Я не мог различить лиц, пола или даже рас, но одна из теней светилась зеленым. Похоже, как описывали Эриал Найт.

Он многозначительно глянул на колдуна.

– Что вас озадачило больше: шестеро неизвестных или свет, возможно, связанный с Эриал Найт? – спросил тот.

– Образ цветка. Уж больно перекликается с аргонским пророчеством об Огненной лилии.

Отрий задумался.

– В пророчестве говорится, что, когда распустится Огненная лилия, на землю хлынут зло и человеческие пороки. Но я всегда думал, что это метафора о возрождении империи. Ведь на хаарском гербе и монетах как раз была лилия, так ведь?

Оракул кивнул.

– Как и в пророчестве о Великом переделе, здесь говорится об особом человеке, герое. Уже не первый раз я вижу сны, когда думаю об Эриал Найт.

На лице Отрия отразился вопрос.

– Что же нам делать? – колдун развел руками. – Вы сами согласились, что это не стоит человеческих жизней.

– Пока будем ждать, – ответил владыка. – Иногда это самое мудрое.

Глава шестая. Дом

Первое время планы Леории на скорейшую победу венчались успехом. Уже к середине осени эльфийский север отошел к ней, и войска готовились к массированному наступлению на филдбургские леса. Тем временем Аргон все глубже запускал щупальца в южные провинции. Целые города и деревни объявляли независимость от королевской власти, отказывались поставлять провизию и солдат. Дипломатическая миссия в Аргоне провалилась, главы кланов отрицали свою причастность, и Леория с советниками ничего не могли доказать. Все чаще ей напоминали, как бы пригодилась помощь Охотников.

Между тем и в Толлгарде усиливались беспорядки. Королева обвинила Лидера в измене и казнила его на центральной площади. Охотники перестали существовать как система. Большинство призвали на службу, остальные дезертировали и скрывались. Доминик Лис и Арок Ворон были вынуждены оставить свое расследование и присоединиться к войскам на севере. Пойманных эльфов заключили под стражу. Не избежал этой участи и Лаирэ. Петро, Грэя и остальных из схватившего его отряда послали на восточный фронт.

Бои шли каждый день, но гибли не только солдаты. Урожай в этом году едва был собран. Одни поля были выжжены, другие заброшены. Многие бежали из деревень под Толлгард, который не мог укрыть всех за своими стенами. Начались болезни и голод. Участились случаи предательства, самодурства и самосуда. Люди не верили даже самим себе, и проникавшие в их ряды аргонцы всячески тому способствовали.

Остановить хаос, воцарившийся по всей стране, было все сложнее. Война выходила из-под контроля, как река из берегов, и превращалась в беспорядочную резню. Солдаты переставали слушаться командиров, дезертировали или уходили партизанами в леса. Офицеров теперь заботили не эльфы, а отлов беглецов и скорейшая расправа.

В январе следующего года дворец королевы атаковала бушующая толпа толлгардцев. Сотни стражников были убиты, а самой Леории прилюдно отрубили голову. Следом за дворцом мятежники ринулись грабить дворянские поместья, и очень быстро в городе не осталось никого из знати. Лишившись руководства, совет генералов принял решение отступать. Ренорд пошел в контратаку.

Эри знала, что где-то там за горизонтом творился ужас, но в городе больших деревьев ничто не нарушало размеренного ритма. Эльфы как будто собирались жить вечно. Только к ней иногда приходили беспокойные мысли об оставленных в Лансии людях. Но вопросы, жива ли Нашта, что случилось с ребенком Антис, где теперь Денни, задать было некому.

Орланда, хозяйка дома, где ее поселили, оказалась доброй пожилой эльфийкой, по-своему напоминавшей Анжелу. Эри было приятно помогать ей по хозяйству. За домом был устроен сад, в кадках посажены овощи и полезные травы, за которыми требовался уход, а ей всегда нравилось возиться с растениями, еще с детства.

Иногда в гости наведывалась Тиара и рассказывала, что происходит в мире. Казалось, лесная колдунья ждала от нее чего-то. Как будто даже намеренно говорила о войне и смерти, надеясь взбудоражить и заставить действовать. Но Эри по-прежнему ощущала себя бессильной, о чем не раз говорила вслух. Беловолосая эльфийка только пожимала плечами и отвечала туманно: «Значит, время еще не пришло».

В один из дней Тиара рассказала, что лагерь Эрвина сожгли люди, а Лаирэ, возможно, взяли в плен, и не исключено, что убили. Эри не поверила, что он мертв. Она чувствовала, что это не так, только не знала, как и чем объяснить.

В Филдбурге она встретила и Айлин, девушку, с которой случайно познакомилась в толлгардской подворотне. Айлин оказалась дочерью посла Бьерна, которого тоже обвиняли в убийстве короля Хинта. Спрятав под платком волосы и уши, она обреталась среди бродяг, пока не схватили Охотники.

Эри не сразу узнала ее. У девушки оказались необыкновенные ярко-красные волосы до пояса. Хотя у эльфов бывали и зеленые волосы, и с синим оттенком, эти мгновенно бросались в глаза и притягивали к себе все внимание. Потребовалось усилие, чтобы забыть о них и вспомнить лицо.

Зато Айлин узнала ее сразу и стала заходить в гости чуть ли не каждый день. Они подружились быстро и легко, неожиданно для самой Эри. По вечерам они любили бродить с яруса на ярус и разговаривать обо всем на свете.

– Мне все не дает покоя один вопрос, – начала как-то Айлин. – Что тебя связывает с Тиарой?

Эри поймала в ладонь несколько снежинок и с увлечением разглядывала, как те медленно тают на рукавичке. Она не знала, как ответить на этот вопрос.

Эльфийка продолжила:

– Сначала я думала, что Тиара отправила тебя в Лансию с заданием убить Хинта, – она подняла руку, предупреждая возражения, – но, узнав тебя лучше, поняла, что нет. Ты выросла на Западе, и верю, что вляпалась в ту историю случайно.

Эри кивнула и решила сказать честно:

– Тиара убеждена, что во мне есть магическая сила.

– А она есть? – тут же спросила Айлин.

– Была, но больше нет. Правда, желающих это проверить оказалось несколько. Тиара поручила Эрвину отбить меня по дороге в Ровану, куда мы ехали с Рыцарями Служения.

– Охотники, – Айлин передернуло. – Бедная, ты столько времени провела с ними.

– Почему? – не поняла Эри. – Рыцари – неплохие ребята.

Эльфийка спрятала руки в карманы куртки.

– Меня они чуть не убили, – заметила она, отстраняясь.

Эри остановилась.

– Расскажи, – попросила она.

Айлин секунду колебалась, но все же рассказала, как тогда в Толлгарде ее схватили и допрашивали. По описанию без труда узнавался Кристофер Орел. Он не любил эльфов, но Эри не ожидала, что настолько, и если бы не…

– Рикки, – вслух произнесла она.

– Что? – не поняла ее подруга.

– Рикки. Парень, который за тебя вступился. Его звали Рикки Хартон.

– Звали? – Айлин подняла брови. – А что с ним случилось?

– Убили эльфы Эрвина.

– Ах вот оно что, – она прикрыла рот ладонью. – Мне очень жаль, Эри. Из всех Охотников он был особенный, другой. И если ты про него говорила…

Она не ответила. Айлин заволновалась сильнее.

– Кем он был для тебя?

– Никем, просто… – уклонилась Эри, но печаль на лице выдавала. Подруга обняла ее за плечи.

– И ты простила Тиару?

Эри вздохнула.

– После гибели Рикки и других Рыцарей я не захотела жить и надолго уснула. Разбудил меня Лаирэ. Уж не знаю как, но он проник в мои сны. А потом одно событие пошло за другим, я теперь здесь… И честно говоря, считаю, что в смерти ребят виноваты не эльфы и не Тиара. Это проклятье. Люди вокруг меня умирают.

– Жизнь такая, какой ее делают, – возразила Айлин. – Мне правда жаль, что Рикки убили, но ты тут ни при чем. Вряд ли кто-то заставил его стать Охотником. Это личный выбор.

«Не совсем», – подумала Эри. Они с Рикки выросли в Шадер, которая, как оказалась, была незаконным поселением. Если бы она не ушла из деревни, Охотники никогда бы Шадер не нашли и не убили бы всех, кроме детей. Рикки не пришлось бы поступить на службу, чтобы выжить. Вместо этого он стал бы главой деревенского совета, женился на Кире и жил себе поживал.

Эри положила руки на перила мостика и посмотрела вниз. Айлин встала рядом.

– А вот скажи, если тебе придется выбирать, – спросила она, – с кем ты уйдешь: с людьми или эльфами?

– Не думаю, что придется, – уклонилась от ответа Эри.

– Но если, – настаивала подруга, и по тону стало понятно, что эта тема волнует ее давно.

Подумав, Эри сказала:

– Среди вас хорошо. Не нужно прятаться, носить косынку на голове, и впервые за всю жизнь я рада, что во мне течет кровь эльфов. На родине же меня ищут за убийство короля, и я не знаю, живы ли те немногие друзья, которые успели у меня появиться.

– Но это родина, – задумчиво проговорила Айлин. – А знаешь что? – она оживилась. – Если хочешь, устрою встречу с пленными людьми. Может, увидишь знакомые лица.

– Пленными? – обернувшись, Эри опасливо огляделась. Их как будто никто не слышал. – А где их держат? В Филдбурге есть тюрьма?

– Не на деревьях, – Айлин выразительно посмотрела вниз. – Только никому ни слова, ни Орланде, ни даже Тиаре.

– Само собой.

– Хорошо, улизнем с праздника, и я тебя проведу.

– А что за праздник? – переспросила Эри. Она еще утром заметила, что Орланда к чему-то готовилась.