Паника, леденящий ужас… Соседи, пряча глаза, виновато крутили головами и отказывались помочь. Друзья? Оказывается, я давно их всех растеряла.

Помню, как меня захлестнуло отчаянием и, захлебываясь слезами, я пошла к реке. Зашла в нее уже по пояс, но маленькая рыбка, укусившая меня за ногу, привела в чувства, и я как ошпаренная выскочила на берег. Долго сушилась у костра, ревела до утра, а потом решила, что надо попробовать начать все с нуля. В городе наверняка найдется для меня работа.

Наивная… Девочку в огромных зимних мужских ботинках в июне и в растянутой футболке никто не хотел брать на попутку. Я шла пешком. Очень долго шла. Уходила в сторону от дороги, искала воду, собирала какие-то ягоды и снова возвращалась. На заправках меня пару раз угостили. Дали с собой еды и воды, но подвезти опять никто не взялся.

Только последние двадцать километров удалось проехать в пыльном грузовике. Но я и сама к тому времени выглядела как пыльный мешок.

Но и тут мне оказались не рады.

Город не захотел принять девочку-бомжа. Зато я научилась прятаться на крышах и в подвалах. Научилась просить у людей еду и превратилась вот в это. В зеркало на себя смотреть страшно. Лицо давно осунулось, одни глаза и скулы теперь. Ни груди, ни попы. Ребра, переходящие в тонкую талию. Блеклые светлые волосы и постоянные кошмары, с которыми я уже успела свыкнуться.

Об этом месте я узнала случайно. Кто-то из «свободных жителей улиц» подсказал, что есть промзона, где можно найти себе убежище, если повезет. И вот я здесь. Совершенно искренне считаю, что мне повезло. Меня не задрали собаки, не сдали в полицию и не прогнали снова на улицу. Я бы просто не смогла там больше. Это была моя последняя надежда.

И пусть Лекс странный. В его карих глазах столько льда, что можно заправить коктейли на целую вечеринку. Я все равно ему благодарна за шанс просто выжить. К тому же здесь есть Марат. Он мне кажется не таким страшным. Мороженым угостил. Я целую вечность не ела мороженое. А еще он умеет улыбаться. На губах Лекса пока я видела лишь ухмылку или оскал.

Все это тоже не имеет значения. Главное, выполнять все его правила. Это совсем несложно. И будет у меня домик. Домик для домовенка…

Хихикнув, заканчиваю чистить овощи. Парни просили суп. У Лекса в холодильнике ничего для этого нет, но Марат разрешил разобрать свой. Сказал, есть они все равно будут вместе и продуктами никогда не меряются. Сгребают у кого, что есть и им хватает.

Делаю поджарку на остатках маргарина прямо в кастрюле. Туда же кидаю картофель, чтобы на боках кубиков схватился золотистый цвет, заливаю водой, добавляю соль и два бульонных кубика с куриным вкусом.

Это пахнет божественно. Я последний раз ела суп, когда попала на раздачу помощи для малоимущих семей. В определенные места приезжает большая машина, а в ней одежда, игрушки, лекарства и горячая еда. Но чтобы поесть нормально, надо попасть к самому приезду машины. Мне подсказали, и я успела. Простой гороховый супчик был самой вкусной едой, что мне удалось добыть на тот момент. Сейчас я искренне радуюсь, что не надо стоять в очереди, чтобы получить тарелку горячего бульона. Я готовлю его сама.

Пока он варится, перебираю остатки овощей, срезаю места, в которых они начали портиться. Остальное тоже надо использовать, иначе это окажется в мусорном ведре. Для мужчин может и не критично, а мне жалко. Я слишком хорошо усвоила ценность любого съедобного продукта, попавшего в мои руки.

У Лекса на полках нахожу еще одну кастрюльку. Долго ее отмываю от черных следов, скорее всего масла или мазута. Накидываю в нее нарезанные овощи, так же добавляю один кубик и минимум воды, чтобы не пригорело. Вспоминаю, что еще есть ветчина. Лекс же сказал, что за готовку отвечаю теперь я, значит, можно взять. Режу ее на кубики и бросаю в ту же кастрюлю. Ставлю тушится, выкрутив плитку на «единичку».

Убираю за собой. Осматриваюсь и прикидываю, что еще нужно сделать. Все ведра грязные, а мне бы не помешало хоть одно, чтобы не лить воду из крана постоянно. Иду к Марату. Он не говорил, что ляжет отдыхать.

Мужчина, зевая, сидит с сигаретой на улице.

– Пахнет вкусно даже сюда, – улыбается мне, выпуская струйку дыма вверх.

– Можно попросить? – на всякий случай уточняю.

– Конечно. Помочь с чем-то? – а сам снова зевает.

– Мне бы ведро. Любое, но чистое. У Лекса нет или я не нашла.

– Идем, – кивает в сторону небольшой будки, стоящей в стороне от гаражей. Я сразу ее не заметила. – Ключ, – достает из выемки над дверью. Сам открывает.

Это сарай со всякой всячиной.

– В наследство достался от предыдущих владельцев. Мы никак его не разберем, – достает с верхней полки небольшое красненькое ведерко, вручает мне. – Вспомнил, что видел его тут.

– А можно я потом сама все здесь рассмотрю? Вдруг что-то еще полезное найдется.

– Только не убейся. Тут все на соплях держится.

– Я аккуратно, – обещаю ему.

Марат уходит, а я еще раз внимательно все рассматриваю. Отсюда вижу старую посуду, тряпки, похожие на занавески, и покрывало. Если его постирать, мне будет, чем укрываться. Отличный сарай! Мне нравится.

Возвращаюсь в гараж Лекса. Супчик закипел. Мой желудок радостно урчит, но в этот раз мне не страшно остаться голодной, и я с улыбкой набираю воду в ведро, чтобы начать уборку.

Глава 5

Лекс

Просыпаюсь от того, что хочу жрать. Сонно втягиваю запах домашней еды, наполнивший весь гараж. Зевая, шлепаю до раковины. Брызнув в лицо холодной водой, ступаю на лестницу и останавливаюсь. Кузя нашла табуретку, встала на нее и тщательно трет дверцы навесного шкафчика своими худенькими ручками.

Почувствовав мой взгляд, оборачивается, едва не свалившись на грязный пол.

– Обедать будешь? Все готово, – сообщает мне.

Почему я уверен, что сама она еще ничего не ела?

– Марат где, знаешь? – все же спускаюсь и падаю на диван. Тело еще вялое после дневного сна. Растягиваю его, разминаю шею до хруста в позвонках.

– Спать уходил часа полтора назад.

Кивнув, забираю сигареты, иду на улицу. Марик тоже сонно вываливается на жару. Молча курим, тихо посмеиваясь друг над другом. Рожи у обоих помятые, на башке черт-ти что.

Солнце безжалостно жарит. На горизонте видна темная полоса туч. На вечер обещают дождь, завтра вообще будет адская парилка, а сегодня гонять придется по скользкой дороге. Гонки из-за такой погоды никто отменять не станет. Наоборот, риски повышают ставки. Можно больше заработать и устроить настоящее шоу. Это мы с Маратом и обсуждаем.

– Кузёнка возьмем с собой? – спрашивает он.

– Детям там не место, – я категоричен в этом вопросе.

– Да чё ты заладил? Ей здесь будет скучно одной среди железок, – настаивает друг.

Понравилась она ему, что ли? Хотя, если телка ему нравится, Мар ведет себя совсем иначе. А Кузю заботой окружил, как младшую сестренку. Его погибла вместе с отцом пять лет назад. Девочке было четырнадцать. Мар не любит об этом говорить. Мать его не смирилась с потерей мужа и дочери, начала безбожно бухать. Они разменяли квартиру, Мар почти все деньги отдал матери, а себе вот гараж купил. Тоже пытается выплыть теперь.

– Марик, ей на улице два месяца жить было совсем не скучно! Она никуда не поедет! Спокойной ночи посмотрит и спать. Жрать пошли.

– Так вот чё ты бесишься, – ржет он, идя следом за мной. – Я думал, тебя недотрахали, а тебя, оказывается, не покормили.

Под громкий смех вваливаемся в мой гараж. Кузя уже слезла с табуретки. Моя кухня сияет. Охренеть! Она такой чистой не была, даже когда я сюда въехал. Запах чистящего порошка с лимоном перемешался с горюче-смазочными и щекочет нос.

– Вы здесь будете есть или на улице? – спрашивает Домовенок.

– На улице давай, – отвечает за меня Марат. – Тут мы втроем не поместимся.

– Я могу потом, – она скромно опускает реснички. – Там ведь жарко.

– Отличная идея, – соглашаюсь. Нет у меня желания сидеть на солнцепеке. Марик укоризненно смотрит. Вот же, блядь, совестью заделался! – Можете вдвоем свалить на улицу, я остаюсь тут, – заявляю им.

Ну вот кто приучает домашнего питомца к столу? Потом они лазить начинаю везде, территорию метить, следы свои оставлять.

Сажусь на диван и цепляю рукой длинный светлый волос. Пожалуйста! О чем я и говорил. Марик, вздохнув, садится рядом. Кузя выставляет на низкий столик перед нами нарезанный хлеб. Достает глубокие тарелки, разливает в них суп и по очереди носит к нам. Раздает ложки. Сглатывает слюну, глядя на еду, и уходит на улицу.

– Не надо читать мне морали, – сразу торможу друга. – Она не друг, не моя девушка или родственница. Она просто убирает здесь за ночлег. Все.

– Угу, – кивает Мар, отхлебывая золотистый бульон, – но с собой мы ее возьмем.

– Зачем? Тебе так хочется повозиться с девчонкой? Или ты уже решил залезть к ней в трусики?

– А тебя это цепляет? – щурится Марик.

– Мне насрать. Хочешь, бери, но нянькаться с ней будешь сам.

Поев, мою за нами с Маратом посуду и сваливаю в гараж друга заниматься двигателем. Мар меня специально драконит насчет Кузи. Он знает мою историю с бывшей невестой. Знает, что после случившегося я категорически решил ни с кем не сближаться и ни к кому не привязываться. На данный момент меня все устраивает и в этой части своей жизни ничего менять я точно не планирую.

Уже в шесть вечера начинает накрапывать дождик. Крупные капли падают на раскаленную землю и сразу же высыхают. Небо плавно затягивает грозовыми тучами, ветер носит по территории гаражей целлофановый пакет. Домовенок, улыбаясь, старается его поймать. Мы с Мариком, грязные как черти, наблюдаем, как она бегает за куском целлофана, напоминая сейчас маленького неуклюжего котенка.

– Как думаешь, кто победит? – прикалывается друг.

– Пакет, конечно. Сейчас его закинет на сарай, и она его оттуда уже не достанет. Нафига он ей вообще?

– Девочка любит во всем порядок. Ты не заметил? У нее немного нездоровая тяга к чистоте. Такое ощущение, что розгами приучали, или жила в таких условиях, примерно, как у моей матери сейчас, – хмыкает он. – По соточке?

Бьем по рукам и продолжаем наблюдать за Кузей. Ветер усиливается, пакет подлетает выше, она прыгает за ним и едва не падает коленками на землю, а там камни и стекла. Вот недоразумение, а! Но ставки сделаны, и я молчу. Интересно посмотреть, принесет она мне доход или нет.

Пакет снова от нее ускользает, подлетает выше и цепляется за острый выступ крыши на сарае.

– С тебя сотка, – улыбаюсь Марику.

Прохожу к сараю, подпрыгнув, снимаю оттуда пакет и вручаю Домовенку.

– И чего ты за ним бегала?

– Спасибо, – забирает у меня. – Подметала, а он улетел, – пожимает плечами.

Марат приносит деньги. Забираю и иду в душ. Пока мы возились с движком, в моем гараже стало еще немного чище. Электровеник, блин. Но она заметно устала. Возвращается с улицы и садится на диван, вытянув вперед ноги. В чем Мар ее с собой вести собрался? В сланцах не по размеру и моей футболке? Дебил, что ли? А мне больше нечего ей дать. Если только косуху свою, но она в ней утонет.

Выкидываю эти мысли из головы. Он решил поиграть в няньку, пусть сам и решает тогда эту проблему, а я раньше, чем завтра, ей все равно ничего не куплю.

Даю телу высохнуть и надеваю экипировку. Первый слой, не считая трусов, составляет обычная, не сильно облегающая футболка и удобные джинсы из плотной ткани. А дальше интереснее. Для уличных гонок я давно выбрал наколенники вместо специальных штанов со встроенной защитой. Они отлично защищают сустав. А вот куртка удобнее, уже полностью укомплектованная. Она в случае падения спасет спину и руки. Хотя… смотря как падать. Если что, похоронят целым. Тоже плюс. Наверное.

Застегиваю на запястьях перчатки, проверяю гибкость. Отлично. Осталась обувь. Мотоботы свои я угробил в прошлом сезоне, поэтому сейчас катаюсь просто в удобных ботинках.