– Сомневаюсь, что организм госпожи примет молоко, – задумался лекарь. – Но неси, попробуем. Сколько ее милость не ела?

– Так четвертые сутки уж пошли! – эмоционально воскликнула Тирза и убежала, только юбки взлетели.

Я вытаращила глаза. Трое суток не есть?! Неудивительно, что желудок бунтует, и голова кружится. Меня тут что, голодом морили в лечебных целях? И поили только валерьянкой? Поди, еще кровопускание делали? Коновалы средневековые! Шарлатаны!

Потерла жалобно урчащий живот.

– Есть хочу! – сообщила в пространство.

– И чего бы вам хотелось, ваша милость? – оживился лекарь.

– Шаурмы, – проглотила слюну. – Или пельменей. Шашлычка бы.

Лекарь тяжело вздохнул.

– Нельзя, да? – сама понимаю, после голодовки нельзя такое, но вкусно же! – Кашки тогда можно, манной жиденькой… бульончика куриного с сухариком? И рассола… можно и капустного!

– Бульон ни в коем случае! Это экстрактивные вещества, они только сильнее раздражат ваш желудок, и так пострадавший после отравления, – отрезал лекарь.

Я застонала и откинула голову на подушку. Какого отравления? Алкогольного? Так рассольчику ж надо!

– Что вы помните, ваша милость?

– Ничего, – буркнула, отворачиваясь.

С дробным топотком прибежала Тирза с чашкой на тарелке.

– Бульончик овощной, без соли и пряностей, – доложила она.

Лекарь придирчиво понюхал чашку, попробовал ложечкой и одобрительно кивнул. Меня водой из-под вареной картошки будут поить? Ладно, пусть будет, хоть не вода, в которой яйца варились. Без всякого удовольствия выпила теплый пресный бульон. Желудок успокоился, как по волшебству. Вроде даже молотки в висках стихли.

Лекарь давал вполголоса распоряжения Тирзе, она кивала.

– Тирза, где туалет? – решительно откинула покрывало.

– Так вот же ваш туалет, – Тирза указала на столик с зеркальцем, полочками и шкатулочками. Ага, привези мне, батюшка, из-за моря туалет хрустальный. Спросим по-другому:

– Уборная где? Сортир, клозет, баньо, реструм, ню цесуо? Ну, что глаза пучишь, писать хочу!

Горничная пискнула и открыла неприметную дверь среди деревянных панелей. Дверь неприметная, зато сортир зачетный! Три окна! Узорная плитка! Ванна на львиных лапах, банкетки с пушистыми полотенцами, в углу небольшой бассейн! Я тут жить останусь!

А-а-а! Я бегом устремилась к вожделенному трону за плетеной перегородкой, увитой вьющимся растением. Мир разу стал лучше, добрее и с ним стало возможно мириться. Даже приятность находить.

Стянула ночнушку и вошла в бассейн. Тепленькая водичка ласково обволокла мое измученное тело. Пусть алкоголь выходит через поры кожи. Мне всегда после водных процедур было легче похмелье пережить.

– Госпожа?! – в панике заметалась горничная по краю бассейна. – Вы же утонете! Я же банную прислужницу не позвала!

– Уймись, – посоветовала, лениво переворачиваясь. Под водой было что-то вроде широкой полки, куда я с удовольствием улеглась.

Тирза растерялась. Оставить меня одну мешал долг, а позвать, видимо, было некого. Устала я от нее что-то, все утро вокруг мельтешит. Я почти уснула, как в мою личную СПА-комнату заглянула еще одна девица.

– Его милость прибыли! Ругаются!

Тирза пискнула, схватила полотенце и посмотрела на меня умоляющими глазами. Ага, ясно. Чего доброго, опять лакеев позовет меня выволакивать. Не достойны они на мои прелести любоваться. Я позволила себя вытереть, одела свежую ретро-ночнушку с мережками и воланами, послушно улеглась в постель. Зевнула. Не знаю, кто там и зачем приехал, мне спать хочется.

Глава 2.

– Юлька! Ты не представляешь, что мне приснилось! – закричала, едва проснувшись.

Надо было сначала открывать глаза. А потом уже рот. Потому что балдахин и широченная кровать были те самые, из глюков. Приоткрылась дверь и просунулась смазливая мордочка горничной. Тирза, ага. Я по-прежнему сплю.

– Госпожа, вы звали? Попить? – Тирза тут же начала хлопотать вокруг, успевая дать мне напиться, расправить подушки, положить рядом зеркальце с расческой.

Я проанализировала свои ощущения. Все было отлично. Голова не болела, не кружилась. В глазах не двоилось. Но стенки были обиты шелком! Лиловым шелком с цветочками! И балдахин был мягкий и плотный. Глюки разве такие бывают? Осязаемые?

Мрачно умылась, позволила себя расчесать, сунула руки в подставленный атласный капот. Тирза завязала на талии бант.

– Сколько я спала?

– Так уже вечер, через полчаса ужин будут подавать, – сообщила Тирза.

– Ужин – это хорошо, – меланхолично заметила я. Проспала весь день, сплюшка. Ущипнула себя за руку. Больно! И пятно красное осталось. Глюки глюками, но не так же долго!

– Господин барон приказали сообщить о вашем самочувствии, я буквально на минуточку, скажу лакею, что вы поднялись, – Тирза скрылась за дверью.

Я остановилась у стены и стукнулась в нее головой от бессилия. Погладила скользкий шелк, ощутила пальцами выпуклые тканые цветочки. Снова стукнулась. Явно не бетон и не кирпич. И звук гулкий. Пусто там, что ли? Я подошла к другой стене и хотела повторить эксперимент, но меня обхватили сильные руки, оттаскивая от стены.

«Что они тут баронесс таскают, как кукол», – вяло подумала я.

– Вы опять за свое? Голову разбили? Зачем?! Если я вам так противен, зачем вы вышли за меня замуж? – раздался гневный баритон.

Ну, знаете, это уже переходит всякие границы! Какой замуж?!

– Верните меня обратно! – завопила, подняв голову к потолку.

– Куда? Да и к кому прикажете? – спросил мужчина, выпуская меня из рук. – Ваша престарелая тетка при смерти. Ваш батюшка ждет сына и попросил вас не привозить, чтоб не беспокоить молодую супругу. Куда вы поедете?

Я отошла на два шага и рассматривала мужчину с открытым ртом. Точно, глюк! Сомнений больше не осталось. Такие в реале не водятся. Высокий, широкоплечий, с красивым и мужественным лицом, с убийственной ямочкой на подбородке. Естественный завиток каштановых волос подчеркивал красоту лба. Это – муж? Мужья такие не бывают, только любовники. Дайте два!

– Знаю, вам противно на меня смотреть, – уверенно сообщил муж и я захлопнула рот. С чего такие выводы? Мы настолько с ним не ладим?

– Просите, – пролепетала жалобно. – У меня голова не работает. Вы кто?

– Ваш супруг, барон Матсин, – поклонился мужчина.

Уау! У меня даже ноги ослабли. Этого мужика вместо анестезии можно в стоматологии использовать. Все дамы рты откроют и боли не почувствуют.

– А как вас зовут? – еле слышно спросила я. – Запамятовала, простите.

«Госпожа» и «баронесса» звучит хорошо, но я даже не знаю, как меня тут звали! Точно звали, потому что прежняя супруга, я сильно подозревала, таки померши. Я попаданка и самозванка. Не дай бог, какая старая нянюшка появится и тыча корявым пальцем, спросит: «Ты кто?». Хоть я девушка из приличной семьи, манеры у меня точно не баронские.

– Эжен, баронесса, – терпеливо ответил мужчина. – Не думайте, что ваши новые выходки заставят меня отказаться от брака. Забудьте про монастырь!

– Отказаться? – как попугай, повторила я.

От таких мужиков разве отказываются? Это ж как зажраться надо? Да ему ни Толик, ни Игореша в подметки не годятся! Нет, конечно, красоты мужик сногсшибательной. Но мне не шестнадцать лет уже, кое-какой опыт есть. Бывают мужики, как новый холодильник, снаружи блеск, а внутри пусто, и лампочка перегорела. Только тряпочкой протереть. Зато красиво! Почему мне от него отказываться? Включим логику.

Значит, у него есть такие недостатки, из-за которых с ним жить нельзя. Пьет? Да у всех мужики пьют. Или уже не могут, потому что закодированные. Бьет? Это бы меня заинтересовало, потому что я чемпионка области по кик-боксингу и таэквон-до, и с одним мужиком-то точно справилась бы, хотя бы за счет неожиданности и новизны приемов. Судя по сюртукам и моему капоту, тут дамы должны быть слабыми и беспомощными, раз даже расчесаться и искупаться без посторонней помощи не могут. Так что ногой по лицу – оно и больно, и поучительно будет. Обычные кухонные боксеры, получив отпор, сразу забывают о рукоприкладстве, трусливые, как шакалы. Другие и не станут женщину бить. Как только ударил – сразу за сковородку, и бей супостата! Иначе всю жизнь в синяках будешь ходить, врать, что упала пять раз одним местом.

В танчики играет? Казино, биржа? Да какие танчики, тут электричества нет, не говоря уже о компьютерах, интернете и мобильной связи! О-о-о! Я от огорчения всплеснула руками. Дошло! Такой видный, красивый, ухоженный мужчина, и такое расстройство для женщин! Дружить, значит, можно, а спать под вопросом. И ему очень надо для отвода глаз быть женатым. Вот горе-то! Я грустно посмотрела на мужа. Бедненький! Вот смотрит на меня и кривится.

Хотя, объективно говоря, я девушка вполне привлекательная, не модель, конечно, но у меня даже кубики на животе есть! И ноги длинные. М-да. Как- то я не те приоритеты расставила. Ноги тут под юбками прячут, вот раздолье фантазии! Толстые они, кривые, короткие или тощие чрезмерно, все скрыто подолом. Вот кубики на животе скорее отпугнут кавалера. Тут поди, как у Рембранта на картинах, в моде женщины мягкие, пышные, целлюлитные. А то, что должно из корсажа соблазнительно выпирать, у меня без лифчика держится. Юлька шутила, что мне в одних трусиках можно загорать и купаться, за мальчика сойду. Ну это она со зла, все-таки есть выпуклости. Хотя и явно недостаточные по местным понятиям.

– Изволите ли вы со мной отужинать? – Барон слегка поклонился и свернул руку калачиком.

– С удовольствием, – положила руку на его локоть. Хоть подержаться. Эх, вот обида-то! Образец самца и «нетакой»! Как Жан Марэ. В него весь мир был влюблен, а он…

– И вы откажетесь от мысли о монастыре?

– Не знаю, – уклончиво ответила я и вытаращилась на мужа, осененная очередной мыслью. Вдруг еще какие недостатки есть? Не такие глобальные? Вдруг перевоспитать можно? Пасту зубную не заворачивает, с середины ее выдавливает? Носки разбрасывает? Посуду не моет? – Кто у нас в доме посуду моет? – спросила с замиранием сердца.

Барон кашлянул, приостановился на миг, закатил глаза, затем терпеливо ответил:

– Полагаю, посудомойка на кухне.

– О, у вас уже есть посудомойки? – обрадовалась я. – А стиралки с сушкой?

– Не понимаю ваших слов, но в доме полный штат прислуги, – сообщил барон с легкой досадой в голосе.

Вот дура! Стиралку мне подавай, а вентилятор не надо, чтоб розовые лепестки гонял? Но, если есть слуги, зачем вообще разводиться? Нет же никаких бытовых причин для ссор? Есть кому мусор вынести и хлеба купить. Да и дом большой, спальни разные, можно не встречаться вовсе. А с таким мужчиной просто выйти куда-то в люди – уже эстетический восторг. Для него, понятно, жена – вопрос статуса, нормальности и возможного ребенка. Вдруг тут «нетаких» на кол сажают? Вот и цепляется за меня.

Столовая миленькая, в розовых тонах, стол круглый, я уж испугалась, что будет, как в замках, длинный стол на пятьдесят персон, а мы сядем, как идиоты, на дальних концах и тогда не поговорить, кричать придется.

– У нас нет гостей?

– Вы до сих пор нездоровы, лекарь прописал вам полный покой, – ответил барон. – И диету.

Диету? Да меня голодом морят!

– Я за время болезни многое позабыла, как в тумане все, – подстелила себе соломки. Амнезия – отличная штука, все попаданки используют, а я что, хуже? Правда, жаль будет, если мое попаданство окажется глюками моего изобретательного мозга, напичканного огромным количеством книг. Вот и глюки какие, развесистые, связные и содержательные.

– Ожидаемо, – барон красиво отрезал кусок мяса. – Вы же отравились отваром мыльнянки.

– Мыльнянки, – эхом повторила я.