Святослав послушался. Он изо всех сил напрягал зрение, пытаясь запомнить каждый ствол, каждую кривую ветку, что попадалась им на пути. Глаза щипало, а сон то и дело норовил его сморить, но стоило юноше хоть немного прикрыть веки, как щенок принимался скулить. И как ни вскидывался княжич, Олеся сидела на носу лодки, повернув голову к лесу, как огромная сова.

* * *

Солнце выкатилось на небосклон быстро, как брошенное на блюдце яблоко. Хоть Святославу было уже достаточно лет, еще ни разу он не встречал такого скорого рассвета. Юноша огляделся. Всюду раскинулся лес, только не такой, каким княжич привык его видеть. Стволы деревьев словно прижала к земле и перекрутила гигантская невидимая рука. То тут то там из реки торчали трухлявые пеньки. На ветвях переговаривались кукушки. Их бесцветная песня отскакивала от воды и разлеталась на много верст вокруг так, что казалось, от звонкого кукования дрожит воздух.

– Встречают, – хмыкнула Олеся. – Давай-ка оставим им гостинчик, чтобы они потом и обратно проводили.

Святослав сонно кивнул и вытащил узел, запрятанный под рубахой. Старуха придирчиво осмотрела его припасы и, отломив кусок хлеба, протянула юноше.

– Подбрось над головой, пусть хватают. И скажи: «Хозяюшки, приглядите за гостем да потом в целости домой отпустите».

– А это обязательно?

– Ежели домой вернуться собираешься и княжество спасти хочешь, – пожала плечами старуха.

Святослав тяжело вздохнул и, покрошив начавшую подсыхать горбушку, вскинул руку над головой. Крошки разлетелись по воздуху. Сквозь сведенные от напряжения челюсти он повторил старухины слова. Олеся только довольно кивнула.

Кукушки тут же закружили над ними рябым облаком, подхватывая кусочки хлеба прежде, чем они упадут в воду. Одна птица даже уселась на борт лодки, но Олеся на нее гневно шикнула.

– Давай-давай, занимайся своими делами, а нам не мешай.

Птица – Свят готов был поклясться – почтенно склонила голову и упорхнула. Только юноша хотел спросить, как такое возможно, как краем глаза уловил движение. Большое косматое пятно, напоминавшее медведя, сорвалось с ветки сосны, но не плюхнулось в воду, а словно отскочило от поверхности и повисло на соседнем дереве. Юноша обернулся, чтобы получше рассмотреть, но стоило ему это сделать, как лес снова замер.

– Что это там? – пробормотал юноша, оборачиваясь к старухе.

– Где? – удивленно вскинула брови Олеся.

– Да вон там.

– Да где? – она приподнялась со скамейки, упорно глядя не в ту сторону. Святослав развернулся, указывая туда, где снова показалось шевеление.

– Да вот же, ну!

Пятно мелькнуло совсем близко, в воду упала сломанная еловая лапа. «Никак рысь», – подумал Святослав. Щенок под ногами принялся скулить и жаться к доскам. Захрустело прямо над головой, в лодку посыпались сухие ветки. Что-то заскрипело, завыло в кронах, и Свята пробрал такой животный ужас, что все тело напряглось в готовности бежать, отбиваться, всеми способами спасать жизнь.

– Ах, это, – расхохоталась Олеся и захлопала в ладоши, крича куда-то вверх. – Батюшка, хватит молодца пугать. К Милораде он путь держит, друга выручать.

Движение в ветвях стихло. Святослав замер, скованный скопившимся в теле напряжением. Все, что было в животе, свернулось в клубок и било под горло рвотными позывами. Во рту пересохло, он не мог вымолвить ни слова, и тут из переплетения ветвей над его головой показалась рука. Волосатая, наполовину скрытая вытертой рубахой, испачканная землей и засохшей грязью. Страх, что Свят давил в себе, пересилил юношу, и он вскрикнул, глядя на раскрытую ладонь.

– Ну что ты верещишь, княжич? – пожурила его старуха. – Знаешь ведь, что нужно сделать. Ну чему только в теремах учат?

– П-позволь, батюшка, пройти. Пригляди за гостем, а потом в целости домой отпусти, – пробормотал Свят, отрывая новый кусок хлеба и вкладывая его в страшную ладонь. Пальцы тут же сжали мякиш, и рука исчезла. Послышалось чавканье, а затем показались две ноги в лаптях, причем правый был на левой ноге, а левый – на правой.

Следом появился сухонький миловидный старичок с густой бородой, достававшей ему до колен и такой пышной, что человек мог целиком скрыться под ней, обернувшись, как в тулуп. Глаза у него были зеленые, улыбчивые.

– А коль вы к Милорадушке, то чего ж напрямую не пошли? – спросил он.

Старуха скрестила руки на груди.

– Можешь напрямую провести – веди. Я парня подготовить пытаюсь, а то они ныне нежные, впечатлительные, – махнула рукой Олеся. – Даже по имени меня назвать не может.

– Ну, дела! А меня назовешь? – хохотнул старик, хлопая себя по колену.

Несмотря на то что дед сел рядом с Олесей на самый край, лодка даже не думала терять равновесия, словно на борту были только Святослав да Влас в собачьем обличии.

Юноша зажмурился и потер глаза в наивной надежде, что стоит ему поднять веки, и странный старик исчезнет. Но не тут-то было. Он все еще сидел с ними, а лапти были надеты все так же неправильно.

– Батюшка Леший? – неуверенно проговорил юноша, чувствуя, как к горлу снова подступает тошнота. Всякий, кто видал Лешего или хотя бы рядом оказывался, разума лишался.

– Ну, вот же! – всплеснул руками старик. – Знают они все! Чего ты наговариваешь? Ну, будем знакомы, малец. Как тебя звать?

– На перепутье свое имя говорить – пути назад не найти, – отмахнулась старуха, и открытый было рот княжича захлопнулся.

– Все помогаешь? – умиленно проговорил Леший. – Ну ладно. Отведу вас к Милораде.

Он чуть согнул колени, оттолкнулся от дна и взмыл в воздух пружинисто, как блоха. Снова послышался хруст в ветвях, и лодка прибавила ходу, будто кто-то потянул ее на невидимой веревке. Святослав смотрел перед собой, дыша сквозь стиснутые зубы в попытках унять бешено бившееся сердце.

– Не бойся, княжич, – откровенно потешалась над ним старуха. – Самое страшное впереди: тебя ждет знакомство с Милорадой.

– А она такая же, как вы? – спросил Святослав, сам не очень понимая, что имеет в виду.

– Нет, она, скорее, как ты. Человек живой, из плоти и крови, просто среди нашего брата выросла, прямо посреди Алой Топи. Оттого она у нас такая… с причудой. Ты же знаешь историю этого места?

– Там дюжина девушек умерла, чтоб нашествие вражеское не прошло к городу.

– Правда. А когда девушки не своей смертью умирают, они русалками становятся. Вот одна под сердцем дитя носила и попросила нас спасти маленькую от жизни утопицы. Мы ее и призрели. Растили как могли, но характер… – она покачала головой и махнула рукой. – Одно запомни: Милораде только правду говори, а какую бы цену она за свою помощь ни назначила – соглашайся. Понял?

– Понял.

– Не пытайся ей польстить или подкупить. Понял?

– Понял.

– И самое главное, запомни. Не говори ей про то, что за рекой есть. А то ж она рваться к вам станет, а нехорошо это. Нельзя ей.

– А почему нельзя? – спросил Святослав, но, стоило ему моргнуть, старуха исчезла. На носу лодки не было никого, а впереди забелела березовая роща, терявшаяся корнями в алой земле.

Глава 4

Лодка ткнулась носом в берег, и почва отозвалась болотным чавканьем. Влас забился по дну, истошно скуля. Святослав неуклюже балансировал на носу, пытаясь подцепить мшистую корягу, торчавшую из-под воды. Трухлявое дерево выскальзывало из рук и трещало, грозясь вот-вот надломиться, и юноша старался одновременно пристать к берегу, не соскользнуть вниз и не перевернуть лодку. На секунду княжичу показалось, что он почти у цели, как вдруг его перевесило, и корма начала разворачиваться поперек течения. Святослав вцепился в корягу, и та натужно хрустнула, рассыпавшись в руках.

– Да ради всего святого, – простонал юноша, видя, как алый берег снова начинает отдаляться. Щенок испуганно повизгивал, мечась от одного борта к другому. Княжичу не пришло на ум ничего, кроме как позвать на помощь: – Милорада! Госпожа Милорада! Помоги мне!

Ничего. Только плеск воды и стрекот птиц, скрывшихся в кронах. И треск, тяжелый стонущий скрип дерева. Святослав обернулся и увидел, как береза, что росла на берегу чуть впереди, клонится вниз, спуская свои длинные ветви. За эту ночь княжич повидал столько, что сомневаться уже не было мочи. Он схватил щенка, сунул его под рубаху и, когда лодка сравнялась с деревом, поднял руки и повис на ветвях. Поток понес их суденышко дальше, а Свят так и остался болтаться над водой. Телом он чувствовал, как дрожит под рубашкой щенок. Княжич подтянулся и, перехватившись, начал подбираться ближе к стволу. Ладони от натуги вспотели и грозили вот-вот соскользнуть с гладкой, словно выкрашенной белилами коры. Наконец под ногами мелькнула алая земля. Святослав разжал руки и спрыгнул вниз, на болотистую мшистую почву. Когда он поднял голову, дерево уже распрямилось.

– Ну, дела, – почесал княжич затылок.

– А спасибо сказать? – раздался в ответ тонкий голосок. Святослав оглянулся. Ему показалось, что краем глаза он увидел шевеление, но никого не было. Юноша обернулся к дереву и поклонился в пояс.

– Спасибо, матушка-береза, – княжич подумал про себя, что после всех встреч на этой странной реке ему уже не кажется таким чудны́м говорить с деревьями и птицами. Тут же снова послышался голос:

– Кто таков? Зачем пожаловал?

– Госпожа Милорада, это ты? – спросил юноша и сделал шаг в сторону рощи. Стоило ему лишь пошевелиться, как земля под его ногами с чавканьем начала оседать. Свят сделал еще шаг, но только сильнее увяз.

– Я-то я, а вот ты кто? – не унимался смешливый голосок.

Юноша склонил голову.

– Меня зовут Святослав, я княжич из Дола. С моим другом случилась беда, его заколдовали, и твоя бабушка сказала, что лишь ты способна мне помочь.

Земля тут же вытолкнула княжича обратно и сделалась твердой. Свят вытер испарину и продолжил озираться по сторонам, ожидая наконец увидеть хозяйку Алой Топи.

– Чего ты башкой-то вертишь, княжич? – раздалось совсем рядом, за его плечом. Свят обернулся и аж подпрыгнул: девица стояла почти вплотную, так, что он мог рассмотреть каждую веснушку на ее бледном лице. – До чего пугливый!

Девушка хлопнула в ладоши и задорно рассмеялась. Она была невысокая и совсем худая, так что белая рубаха, подвязанная красным поясом и перехваченная поневой, болталась на костлявых плечах. Голубые глаза на круглом, мягком лице смотрели остро и хитро. Рыжие как огонь волосы пылали в лучах вышедшего из-за туч солнца так, что Святославу пришлось опустить глаза.

– Госпожа Милорада, – пробормотал он и поспешно поклонился. Влас с тявканьем выкатился из-под рубахи и припал к земле, злобно рыча на хозяйку Топи.

– Да что ты все заладил, «госпожа» да «госпожа»? – наморщила вздернутый носик девушка и тронула его за плечо, позволяя выпрямиться. – Из нас двоих ты кровей княжеских. Почтил меня, в гости пожаловал, а я так, живу тут. Зови меня просто Милорадой.

Девушка ткнула пальцем в щенка.

– Это твой друг?

Не успел княжич ответить, как Милорада упала на колени и принялась гладить щенка, воркуя над ним, словно над младенцем. Черные глаза Власа наполнились нежностью, он приподнялся и аккуратно ткнулся носом в белые ладони, а потом и вовсе повалился на спину, подставляя розовое пузо.

– Ласковый такой, – улыбнулась девушка. – Точно думаешь, что человеком ему будет лучше?

– Да, пожалуйста.

– Ну, раз так просишь, то пойдем.

– Куда?

Она поднялась с земли и посмотрела на него как на круглого дурака. Губы разошлись в усмешке.

– Домой ко мне, княжич, куда же еще? Ты думаешь, что чары снять – это пальцами щелкнуть? Мне травы нужны, отвары. Да и тебе лишним не будет чаю попить и в баньке попариться.

– Спасибо, – Святослав попытался еще раз поклониться, но девушка скривилась и недовольно замахала руками.

– Оставь это, – сказала она совсем серьезно. – Лучше делай что тебе говорят. Иди за мной, след в след.