В тот день, когда нам доставили конверт с фотографиями, мы с Адамом изначально пришли к выводу, что парень с камер знал их расположение. Вот только позже так и не вернулись к этой мысли, хотя стоило. Если все данные по местоположению камер хранились исключительно на сервере, значит, среди нас предатель. И да помогут ему небеса, когда мы выясним его личность.

Глава 5
Николетта Кейн
Берлин

Расположившись на стуле в приемной директора транспортной компании «Аллес», я прикоснулась к губам, вспоминая о вчерашнем поцелуе.

Выступление прошло успешнее, чем мы ожидали. Ступив на сцену, я будто стряхнула с себя последние крупицы волнения и полностью отдалась музыке. Казалось, что тело двигалось само по себе, пребывая в трансе, следуя за волнами нот и слов, слетавших с уст. А сознание… Сознание тонуло в свечении стальных радужек Майка. Он не отпускал мой взгляд ни на мгновение, безмолвно заманивая в силки. И настиг меня в финале, хотя предполагалось, что партию клавишных я отыграю сама. А когда погас свет и Майк поцеловал меня… Кажется, на мгновение я перестала дышать. Под влиянием эйфории или же поддавшись глубинным желаниям, таяла в его руках, плавилась от прикосновения губ и языка и буквально воспарила от ощущения правильности происходящего. Я желала его. Эгоистично жаждала самоуверенного музыканта, не торопясь при этом отдавать себя взамен. Не желая раскрываться и показывать уязвимость. На время я позволила страсти одержать верх.

После я уехала с Энн в отель, где рассказала ей обо всем, что происходит между мной и Майком. Опуская то, что касалось группировок и расследования отца. Ситуация в ресторане и периодические вспышки ярости Майка меня настораживали, я не понимала, что происходит у него в голове и каков первоисточник проблем. Но таблетки от галлюцинаций… Энн отмахнулась от меня, упомянув, что каждый из нас прячет собственных демонов и нет нужды копаться в чужом чистилище, если все равно не собираешься вариться с этим человеком в одном котле, а также напомнив, что все это просто временная интрижка. Подруга уже хотела вытолкать меня из номера и отправить прямиком в объятия горячего музыканта, чтобы я наконец сняла напряжение и перестала так много анализировать. Но вместо этого я сама выставила ее за дверь апартаментов, сославшись на усталость, но на деле отправившись звонить Антонио.

Разумеется, он удивился моему звонку, однако довольно легко согласился на встречу, пригласив меня в свой офис, куда я прибыла за час до назначенного времени и теперь ждала в приемной, нервно покусывая ноготь на большом пальце и собираясь с мыслями.

Как мне себя вести?

Когда справа от меня послышался шум, я повернула голову и заметила, как к столу секретаря Антонио подъехал мужчина в инвалидном кресле. То ли от сурового выражения лица, то ли в целом от строгого образа у меня по спине пробежал холодок, а волоски на руках встали дыбом. Он находился далеко, я не могла в полной мере ощутить энергетику, но даже на таком расстоянии уловила устрашающие нотки. Мне бы точно не хотелось столкнуться с этим человеком лицом к лицу. Он завязал разговор с секретарем, но его прервал звонок телефона. Девушка, которая ранее любезно предложила мне расположиться на диване и принесла чай, сняла трубку и довольно громко ответила:

– Да, Николетта Кейн уже здесь.

Как только она произнесла мою фамилию, мужчина в инвалидном кресле резко повернул голову и уставился на меня таким озлобленным взглядом, какого мне еще не доводилось видеть. Буквально каждая его морщинка исказилась в гримасе отвращения. С той же резкостью он отвернулся, развернул кресло и покинул пределы приемной, не обращая внимания на секретаря, кричавшего ему вслед что-то на немецком.

Спустя пару минут дверь кабинета Антонио распахнулась, и на пороге возник высокий, статный мужчина, который обратился ко мне на английском:

– Николетта. Прошу, – указал он внутрь, отступая, чтобы освободить проход. – Можем поговорить раньше, я как раз освободился.

Робко кивнув, я поднялась на негнущихся ногах и проследовала в кабинет. Антонио зашел следом и закрыл дверь, заперев ее на ключ.

Я замерла на месте, не зная, куда себя деть, и в то же время оглядывая обстановку. Кабинет напоминал пещеру: темные стены, темная мебель, одно-единственное небольшое окно и то закрыто жалюзи. Если бы вампиры существовали, не удивилась бы найти одного где-нибудь здесь в роскошном гробу. Однако в углу кабинета все же имелся небольшой островок цвета: несколько красных китайских фонариков и картина с сакурой и иероглифами. Брови у меня невольно взлетели вверх в недоумении. Брат Майка поклонник китайского искусства?

Оглянувшись, я обнаружила, что сам хозяин кабинета, прислонившись к стене, с любопытством разглядывает меня, не скрывая улыбки. На удивление довольно теплой улыбки. Столь непохожей на вечные ухмылки его брата.

Антонио чуть ниже Майка, но крупнее. Темно-русые волосы зачесаны назад и собраны в хвост. Темные, чуть раскосые глаза – из-за тусклого освещения мне никак не удавалось понять их цвет – неустанно следили за мной, излучая один лишь интерес, без намека на враждебность. Тонкие губы изогнулись, проявив ямочку на щеке. Весь его образ казался таким обыденным: простые джинсы и рубашка поло. Глядя на него, я пыталась отыскать схожие с Майком черты. Но практически ничего не находила. Ни за что бы не подумала, что они братья.

– Должен признать, вы умеете удивлять, мисс Кейн, – вывел меня из задумчивости голос Антонио.

Оттолкнувшись от стены, он прошел к столу и выдвинул стул, приглашая меня сесть, а после занял соседнее место, развернувшись на стуле лицом ко мне.

– Так смело шагнули в логово хищников, – произнес он, улыбнувшись еще шире. – Вам ведь известно о вражде между Тиграми и Драконами?

Не знаю, отчего мне стало не по себе: от резкого перехода сразу к главному или от того, как Антонио говорил о вражде с довольной улыбкой.

– Да, известно, мистер Шварц, – но тут же поправила себя, – ой, вернее, герр?..

Антонио рассмеялся. Все с тем же радушием.

– Просто Антонио хватит, – сказал он.

– Значит, Антонио, – кивнула я. – Мне известно о вражде, хоть я и не понимаю, чем она обусловлена.

Облокотившись одной рукой на стол, брат Майка подпер щеку ладонью, внимательно слушая меня.

– Впрочем, я много чего не понимаю, потому что узнала о существовании всех этих ваших группировок совсем недавно, – слова полились из меня потоком. – И я знаю, что, наверное, поступила глупо, придя сюда, но, насколько мне известно, вы с моим отцом сохраняли хорошие отношения. Поэтому… – я запнулась. – Поэтому рассчитываю, что не обернете ситуацию против меня.

Прямо у меня на глазах Антонио утратил былую беззаботность, спрятав улыбку, но не лишил взгляда теплоты.

– Вы напоминаете своего отца. Томас тоже беззаветно верил в человеческую доброту. Он помог мне в трудный момент. Хоть и не обязан был. – Собеседник бросил взгляд на мои ладони, которые судорожно, до побелевших костяшек, сжимали сумочку на коленях. – Я очень уважал Томаса, Николетта. И не стал бы причинять вред его дочери. Так что заверяю, что здесь вы в безопасности. Не стоит бояться.

Бешено колотящееся сердце слегка замедлило ход, но не торопилось доверять этому мужчине.

– Мы с ним почти заключили перемирие, – продолжил брат Майка. – Тогда я только занял пост лидера Тигров. Мне нужно было время, чтобы подготовить почву для зарывания многолетнего топора войны. Вот только прежде произошла трагедия. А Марк Уоллс… – Антонио горько усмехнулся. – Он и слышать ничего не желал, продолжая верить, что это мы виноваты в смерти его родителей. Уверен, Марк до сих пор спит и видит, как уничтожает всех Тигров.

Мне сразу же вспомнились слова Дэниела и Стива о неуемной жажде мести Марка. Теперь могла в полной мере осознать, на кого она направлена.

– Я здесь как раз из-за этого.

Антонио напрягся. Прищурившись, он опустил взгляд на мою сумочку, будто ожидая, что я вот-вот вытащу нож и свершу то, о чем, по его мнению, так долго мечтал Марк.

– Чтобы отомстить? – настороженно спросил брат Майка, потянувшись рукой за спину. Достань он сейчас пистолет и пусти мне пулю в сердце, я бы даже не удивилась.

Покачав головой, медленно развела руки, демонстрируя отсутствие оружия и злых намерений.

– Чтобы узнать больше об инциденте, в котором погибли Уоллсы. Знаю, что отец верил в вашу невиновность.

Антонио все так же медленно вернул руку обратно.

– Он расследовал это дело. Мы нашли доказательства того, что наших людей перекупили. Они действовали от лица третьей стороны. Томас намеревался идти до конца и выяснил истинную личину убийц, – Антонио потер висок, – что в итоге не имело никакого смысла, потому что они тоже умерли.

– Возможно, все-таки нет, – тихо произнесла я, но в тишине голос отчетливо разнесся по комнате.

Антонио вскинул голову и резко спросил:

– Что вы имеете в виду?

Я закусила губу, мгновение размышляя, насколько готова довериться мужчине передо мной. Майк вел себя так, будто его брат настоящее чудовище. Но, глядя сейчас на Антонио, я видела обычного человека, а памятуя о том, что папа ему доверял…

– Вероятно, у моего отца имелись некоторые подозрения, – решилась я и рассказала про фотографии с загадочными надписями и реакцию Дориана.

Брат Майка встал и принялся взволнованно ходить по кабинету, бормоча себе под нос что-то вроде «какой смысл» и «чего хотели». Затем резко остановился, развернулся ко мне и серьезно спросил:

– Вы же не собрались в это лезть?

– Я… – начала было отвечать, но Антонио столь же резко ринулся ко мне и вновь сел напротив, опершись локтями на бедра и перебил меня:

– Это опасно. К тому же не имеет никакого смысла. Инцидент произошел еще до вашего рождения.

– Но отец хотел разобраться.

– Томас все равно уже мертв, – отрезал Антонио, словно влепив мне невидимую пощечину. Я отшатнулась.

Кажется, я начинала понимать, почему Майк держался на расстоянии от брата. Прямо сейчас Антонио напомнил мне Марка. Столь же непреклонен и уверен в своей правоте. И, очевидно, так же не терпит, когда ему перечат. У их Совета что, какой-то список критериев к тем, кто встанет во главе группировок? Им обязательно быть отъявленными мудаками?

Выпрямив спину и вздернув подбородок, я с вызовом взглянула на Антонио. Хоть и не чувствовала в себе той смелости, которую пыталась показать, я не собиралась позволять ему запугать меня.

Он откашлялся.

– Прошу прощения, – более сдержанно произнес Антонио. – Мне не стоило так говорить. Я искренне сочувствую вашей утрате. Но копаться во всем этом спустя столько лет, – вздохнул он, – чистое безрассудство.

– Даже если это положит конец бессмысленной вражде? – спросила я, понимая, что руководствуюсь другими причинами.

Я и сама задавалась вопросом, какого черта лезу в это дело, но во мне еще живы воспоминания из детства. Какой болью и яростью полнился взгляд Марка в каждую годовщину смерти его родителей. Как у меня каждый раз сжималось сердце. Глупое треклятое сердце, которое никак не унималось и сейчас, толкая на необдуманные поступки. Желая завершить дело отца и найти ответы. Ради Марка и его спокойствия.

Будто прочитав мои мысли, Антонио произнес:

– Вы ведь это затеяли не просто из жажды справедливости.

– Что, если так?

Брат Майка смотрел на меня так, будто я открылась ему с какой-то иной стороны.

– Всем нам есть кого защищать, поэтому я понимаю, – загадочно произнес он. А затем добавил: – Хоть и не одобряю.

– Как чудесно, что пришла я не за вашим одобрением, – выпалила я.

– Так зачем вы здесь?

Я решила ответить прямо:

– Если бы вы предоставили мне те же документы, что и моему отцу, я была бы очень признательна.

Антонио вздохнул, а затем вновь встал и медленно прошелся вдоль стола, произнеся: