– Что может быть полезнее помощи людям?

Парень беспечно пожал плечами.

– Помогать людям можно по-разному, знаешь ли.

Окончательно растерявшись, я уставилась на наглеца во все глаза, пытаясь понять, почему мы вообще это всё обсуждаем. Какое ему дело?

– Ты кто вообще такой? – осторожно спросила я. Осторожно, потому что мало ли, вдруг сумасшедший.

На мой вопрос парень вновь нахально ухмыльнулся одним уголком рта, выпрямившись во весь рост и расправив плечи. Чуть склонив голову, он представился:

– Меня зовут Мирослав. Леший в десятом поколении. И это, – он обвёл взглядом всё пространство парадной, – мой дом.

Всё это он говорил серьёзно без усмешки. А я вот не удержалась, приглушённо рассмеявшись. Парень на это состроил возмущённое лицо.

– Что смешного?

– Леший, да? Это что, какое-то новое направление? Не слышала о таком.

– Да ну! – закатил глаза парень. – Всё ты слышала, все знают про леших. «Леший пошутит – домой не пустит». «Из пуста дупла либо сыч, либо сова, либо сам леший». И всё такое прочее, – Мирослав сощурился, разглядывая моё лицо. Вид у меня, должно быть, был ошарашенный. – Ой, да брось, девчонка! Я понимаю, что немодно это сейчас стало, всем драконов и эльфов подавай. Но сказки-то тебе в детстве читали, нет?

Я примирительно вытянула перед собой ладони, пытаясь сгладить ситуацию и не будить это лихо, пока… Ну вы поняли.

– Ладно, допустим. Но если ты леший, тогда почему ты живёшь здесь, в парадной, а не в лесу, где и должны жить все лешие? Если ты живёшь здесь, – я задумчиво обвела взглядом куполообразный потолок последнего этажа, – тогда, может быть, ты… домовой?

Лицо Мирослава тут же возмущённо вытянулось.

– Да как ты смеешь! – оскорблённо выдохнул он, тут же снова запуская руку себе за пазуху. И вот я снова вижу в его руке… мой скетчбук.

В этот раз я испугалась не на штуку, скидывая с плеча рюкзак и пытаясь расстегнуть молнию трясущейся рукой.

– Как ты… Как? Как ты это сделал?!

– Домовой! – будто бы не слыша меня, возмущённо фыркнул парень, листая страницы артбука. – Я тебе сейчас такого домового покажу! И как только язык повернулся? Меня! Потомственного лешего! Что за девчонка?

Его было так много, он находился в постоянном движении, говорил и говорил, активно жестикулируя. Я не могла даже слово вставить, лишь испуганно попятившись выше на ступеньку. А он будто и не замечал ничего вокруг. Вдруг, найдя в моем скетчбуке то, что искал, он шлёпнул его на ступеньку между нами, рывком скинул с себя джинсовку и… вывернув её шиворот-навыворот, нацепил обратно. Я даже пикнуть не успела, когда он рывком притянул меня к себе, крепко прижимая к груди.

А после прыгнул. На мой. Скетчбук.

И мы тут же ухнули вниз.

В лицо ударил прохладный влажный воздух. Карандаш выпал из волос, и они взлетели вверх, пока я, визжа в крепких руках ненормального психа, падала вниз.

Приземление вышло на удивление мягким. Нога скользнула по покатой крыше типичного питерского дома, но плод моего сошедшего с ума воображения продолжал крепко меня держать. И тогда, чуть отдышавшись, я решилась открыть глаза.

Мы и правда оказались на крыше одного из домов набережной. Под нами тихо плескалась Фонтанка, отражая едва появившуюся на небе луну. Шелестели колесами редко проезжающие мимо машины.

Но больше всего меня удивило не то, где и каким образом я оказалась, а что меня окружало вокруг.

Выпутавшись из лап то ли лешего, то ли домового, я с трепетным восторгом уставилась на живописный сад, выросший прямо на крыше. Ступенчатые клумбы, заполненные землёй, сделали крышу более устойчивой, и я сразу же перебралась в тень от кроны чуть покосившейся берёзы. Щиколотки тут же намокли от чуть влажной травы. Здесь так пахло… Свежестью, землёй, мокрой после дождя. У меня над головой щебетали птицы. А под ногами лениво переступал с ноги на ногу голубь с горящими, как у жар-птицы, крыльями. Это ведь… я всё это нарисовала.

– Я что, сплю?

Я обернулась, услышав позади себя шаги. Мирослав легко запрыгнул на газон вслед за мной, самодовольно ухмыльнувшись. Его яркие разноцветные кеды выделялись двумя яркими пятнами в темноте позднего вечера. Серьга в ухе кокетливо покачивалась на ветру, но венок, на удивление, держался крепко, будто прирос к волосам.

– Обижаешь. Чистая и мастерская магия. Смог бы так какой-нибудь жалкий домовой, а?

Голова кружилась от осознания, что всё это и правда происходит со мной! На всякий случай я незаметно ущипнула себя, чтобы убедиться, что это не сон. Не сон.

– Это ведь мои рисунки, так?

– Ага, – широко и крайне обаятельно улыбнувшись, Мирослав спрятал руки в карманы, игриво склонив голову, и стрельнул в меня своими хитрыми светлыми глазами. – Это всё не взаправду, конечно. Мы в четвёртом измерении. А здесь много что можно сделать. Если, конечно, я этого захочу, – покосившись на горящего голубя, он хмыкнул. – Домовые так не умеют.

– Они что, тоже существуют? – всё ещё не веря своим глазам, я трогала ствол берёзы, ловила на ветру тонкие гибкие ветки.

– А то, – фыркнул Мирослав, обходя ствол и выглядывая из-за него, рассматривая меня с лёгким прищуром. Я уставилась на него во все глаза, как на пришельца. Хотя для меня, по сути, так и было. Обалдеть!

Обалдеть! Обалдеть! Обалдеть!

– Так это всё правда? Ты исполняешь желания?

Мирослав хитро ухмыльнулся.

– Ага.

– И моё тоже… исполнишь?

Вот оно. Неужели это всё правда? Неужели исполнится? Я ведь не сплю? Судорожно я пыталась вспомнить всё, что мне было известно про леших. Какими они были в сказках – добрыми или злыми? Что он может потребовать от меня взамен на желание? Ну не душу же мою, ей-богу! Да ведь?

Возведя глаза к потемневшему небу, леший долго выдерживал паузу, щекоча мне нервы. А после снова деловито опустил на меня взгляд. И небрежно пожал плечами.

– Не знаю. Ещё не решил.

– Что ты хочешь взамен? – настороженно уточнила я. Леший тут же ответил:

– Всего ничего. Прогулка. И разговор. Но учти – на все свои вопросы я хочу получать честные и искренние ответы. Идёт?

Звучит просто. Прогулка и разговор за заветное желание?

– Идёт.

2

Сцепив пальцы, Мирослав вытянул руки и хрустнул пальцами, будто собирался музицировать или что-то вроде того. Прищурившись, словно хитрый лис, он медленно обошёл вокруг меня, не отводя взгляд. Было чувство, словно он смотрит не на меня, а куда-то… глубже. Тут же стало не по себе, и я скрестила руки на груди в защитной позе.

– Что?

– Так что за Кирилл? – вместо ответа спросил парень, остановившись передо мной и небрежно спрятав руки в карманы. – Не тот ли, который твой одноклассник?

– Откуда ты… – начала было я, но тут же осеклась. Ну да, он ведь волшебный. Всё видит, наверное. – Тот.

Мирослав хмыкнул, переведя взгляд куда-то через моё плечо.

– Всё могу понять, но этого не понимаю.

Шагнув прямо на меня, он не спеша прошёл мимо. Я обернулась ему вслед и тут же замерла от неожиданности. Это же… я. Прямо у него за спиной. Будто бы забилась в угол под одним из деревьев, смотрю куда-то в сторону, неловко переминаясь с ноги на ногу. И будто бы не замечаю, как вокруг меня стоят мои одноклассники – совсем ещё дети – и смеются, тыкая пальцами на мои ноги. А вместе с ними и Кирилл. Я помнила этот день. Тогда я так увлечённо думала о чем-то утром, что не заметила, как обула разную обувь. На одной ноге белая кроссовка, на второй голубой кед. Да, ничего криминального, но дети в этом возрасте бывают ужасно жестокими. Им только дай повод над кем-то посмеяться.

– Может, хватит рыться у меня в голове?

Ничуть не смущаясь своего вторжения в частную жизнь, Мирослав прошёлся сквозь образ из моих воспоминаний и остановился прямо передо мной, ещё совсем ребёнком. И присел на корточки, рассматривая «меня» почти в упор.

– Ничего они не понимают, – обернувшись, он кивком обратил моё внимание на свои собственные ноги в кедах разного цвета. – Это же не стиль, это состояние души. Эх, люди-человеки.

– Мы были детьми, – тяжело вздохнула я. – Я даже не помнила об этом.

Ложь.

Вдруг парень резко поднялся на ноги и одним рывком приблизился ко мне, нависнув сверху.

– Я же сказал – никакого вранья.

– Прости, – испуганно пискнула я. Додумалась – злить лешего, настоящего! Заколдует ведь ещё! Доброго лесного духа лешим бы не назвали.

Но, к моему облегчению, Мирослав вдруг снова криво усмехнулся и в его взгляде вновь промелькнула насмешка. Вот ведь…

– Он мог подойти к тебе после этого и поддержать, но он этого не сделал. Я почти не вижу его в твоих воспоминаниях, но ты почему-то просишь за него желание. Должен же я знать, почему и для кого колдую, а?

– Всё поменялось, – уязвлённо буркнула я, тут же вспоминая тот волшебный поцелуй под звёздами на мосту. Такой долгожданный, я словно спала и видела сон!

Мои щёки вспыхнули пожаром, когда прямо перед моим лицом вдруг возник как наяву тот самый момент. Мирослав даже не взглянул в ту сторону. Он смотрел на меня. Нагло, беззастенчиво, его явно веселила моя реакция. И я тут же заставила себя вздёрнуть подбородок. Не позволю ему смутить меня этим!

– Вот именно, сам же видишь. Мы поцеловались. И, между прочим, на Поцелуевом мосту!

Леший на это лишь фыркнул, а после и вовсе расхохотался.

– Да что смешного-то?

– Да мост так не из-за поцелуев даже назвали, темнота, – отсмеявшись, он развернулся и протаранил собой смущающие меня образы. Те тут же растворились, словно дым. Когда он снова обернулся ко мне, расслабленно спрятав руки в карманы рваных штанов, он больше не смеялся. – Хорошо. А что, если я скажу тебе, что желание у тебя всего одно? И тебе нужно выбрать, какую из его частей я исполню. Что тогда выберешь? Сама поступить в свой медицинский или чтобы поступил он?

Я так и застыла, загнанная в тупик. С одной стороны, это ведь мое желание, верно? А с другой, имеет ли смысл первая часть желания без второй?..

Стоп, конечно же, имеет! Я ведь хочу поступить в медицинский! Мои родители только об этом и грезили всю мою жизнь!

Но не успела я ответить, как Мирослав уже растянул губы в победоносной улыбке, будто бы раскусил. Да что он вообще знает? Чёртов наглец, как же он меня раздражает! Копается в моей голове и думает, будто бы всё на свете знает?

Скрестив руки на груди, я пошла в наступление, бегло воскрешая в своей памяти всё, что знала об этих леших.

– Ладно, умник, теперь моя очередь задавать вопросы.

– О, как интересно, – у лешего даже глаза загорелись любопытством. – И что же ты хочешь знать, человек?

– Интересно, что вообще леший, которому положено жить в лесу, делает в Питере? Не слишком ли далеко ты забрёл от естественной среды обитания?

Мирославу как-то удалось с высоты своего роста взглянуть на меня исподлобья. И снова этот наглый насмешливый взгляд!

– Серьёзно? Ты могла попросить, чтобы я заглянул в твоё будущее, но тебя интересует это?

– А ты так можешь?

– Так что, уже не интересно тебе, что я тут забыл? – хитро прищурился Мирослав. Мне осталось только тяжело вздохнуть.

– Интересно.

– Что ж, – вдруг нагнувшись и скинув с себя кеды, Мирослав очень резво и ловко поменял их местами. Левую нацепил на правую ногу, а правую на левую. – Если тебе так интересно… То это вовсе не я переехал из леса в Питер, – я даже глазом моргнуть не успела, как он приблизился ко мне вплотную и обхватил за талию, крепко прижимая к себе. И закончил уже тихим горячим шёпотом в самое ухо. – Это Питер вырос на месте моего леса.