– Вы необычная, фрин Инга, – произнес Эдвард, задумчиво скользя по мне тяжелым взглядом. Когда он так смотрит на своих девиц в клубах, они сами не понимают, что начинают раздеваться. И я сейчас ничем от них не отличалась. Мне хотелось, чтоб молчаливый скромняга Макс куда-нибудь ушел, оставив нас с Эдвардом наедине – обсудить будущее шоу. И мы действительно обсудили бы его – потом, в постели на веницейском шелке. Надо же о чем-то говорить после секса.

– На самом деле все очень просто, – ответила я, усилием воли отгоняя сладкие видения. – У вас есть проблема. У вашего брата есть решение. А я просто слежу за тем, чтоб все катилось не к бесовой матери, а по нужным рельсам.

В темных глазах Эдварда вспыхнули огоньки.

– Великолепно, – произнес он. – Просто великолепно. После того, как отбор закончится, я найму вас на постоянную работу, раз уж вы так хорошо разбираетесь в проблемах.

Я усмехнулась. Наймет он. Надо же. Оказал милость и сделал честь. В глубине души начало подниматься сопротивление, и мне очень захотелось взять и оказаться как можно дальше отсюда. В каком-нибудь кабаке для быдла внизу, где никто не спросит, что у меня на уме.

Пожалуй, мне следует упасть ему в ноги и благодарить. Папаша Дварксон ожидал примерно того же. И очень расстроился, когда я просто ушла.

– Благодарю вас, Эдвард… я ведь могу вас так называть?

Макс, который копался в своих бумагах, испуганно поднял голову и посмотрел сперва на меня, потом на брата. Эдвард сложил руки на груди, разглядывал меня с вызовом, но мне почему-то показалось, что его гложет внутренняя тревога, и он с трудом справляется с ней. «А ведь может и полыхнуть, – вдруг подумала я. – Просто за то, что я вмешалась в дела его семьи. И вынудила согласиться с отцом и братом, да еще и навязала дочку главного партнера – причем легко, изящным пируэтом».

– Конечно, можете, Инга, – Эдвард улыбнулся краем рта, но глаза остались строгими. Я улыбнулась в ответ и сказала:

– Ваше предложение, безусловно, лестное, но работа у меня уже есть. И я ей вполне довольна.

Эдвард пожал плечами. На лице Макса появилось облегчение, будто он тоже ждал, что брат превратит меня в пылающий факел.

– Что ж, тогда вернемся к шоу, – произнес он. – Когда начнем подготовку?

***

В «Финниган Тауэр» мы засиделись допоздна, моя белая рубашка промокла от пота, а искры над головами двух драконов так и грозились что-нибудь подпалить. Я не сомневалась, что все в кабинете пропитано специальным составом, который не позволит всем нам вспыхнуть, но все же предпочла бы, чтоб драконы держались от меня хоть чуточку подальше.

Мы обсудили вопрос моего гонорара за подготовку шоу, и, когда Эдвард назвал сумму, то я поняла, что следующий год могу провести где-нибудь на побережье, в хорошем отеле, где буду есть с золота и спать на веницейском шелке. И ни о чем не думать: ни о драконах, ни о том, что заставляет меня заниматься настолько рискованной работой.

Как и всякий решала, я начала с низов. С улиц. И я выжила и добралась до вершин своей профессии не только потому, что страшно упряма.

Не только.

– Еще пятьсот тысяч, – добавила я, не моргнув глазом. – И тогда я беру на себя все общение с прессой в критических случаях, когда не справится отдел по связям с общественностью.

Все правильно: если что-то требуешь, то надо что-то предлагать. А критические случаи наверняка будут, если уж тюфяк и добряк Макс заговорил о кровопролитии. Кто, кроме меня, сможет представить их в нужном свете?

Я не занимала бы свое место в жизни, если бы не была готова ко всему. И Эдвард Финниган не был бы собой, если б не предполагал подобный поворот беседы. Вынув из внутреннего кармана стильного белого пиджака чековую книжку, он равнодушно вписал сумму в нужную строчку и оторвал листок.

– Ваш аванс, фрин Инга.

Аванс был ровно на полмиллиона больше, чем я предполагала.

Затем мы распрощались до завтра. Бесшумный лифт с зеркалами и настоящим восточным ковром на полу унес Эдварда в личные апартаменты в одной из башен «Финниган Тауэр», и я невольно вздохнула с облегчением. С милым Максом все было намного проще.

– Я вас провожу, – сказал он с какой-то полувопросительной интонацией, сгребая свои бумаги в папку. На кожаной крышке красовался золотой герб Финниганов – разумеется, дракон, пожиравший собственный хвост. Девиз, написанный на древнеаалийском, я знала наизусть: «Честь и ярость».

– Спасибо, – улыбнулась я. – Достаточно просто посадить меня в такси.

Раньше у меня был собственный автомобиль, причем очень неплохой, но после аварии, когда меня выбросило из салона через ветровое стекло и протащило по шоссе, я поклялась, что никогда больше не сяду за руль. Хватит с меня.

Макс очень выразительно посмотрел мне в лицо. Должно быть, ему не один раз говорили именно это: посади меня в такси и больше не появляйся в моей жизни – конечно, не этими словами, но именно с таким подтекстом. Казалось бы, он тоже дракон и такой же сын старика Финнигана, как и Эдвард, но его никто не воспринимает всерьез. Никому и в голову не придет устраивать для него отбор невест, бегать за ним, облизываться и быть готовой на все, что он пожелает.

А все потому, что младший сын в драконьей семье не имеет никакого веса ни в каких семейных раскладах, пока жив старший брат. Если Эдвард, не дай бог, надорвется на какой-нибудь куртизанке, то тогда Макс возглавит семью после смерти старого Финнигана. Но все прекрасно понимали, что этого не произойдет.

И поэтому Макс спокойно занимал свое место в тени старшего брата и не пытался претендовать на что-то большее. Вел те дела семьи, которые не требовали ни особенных знаний, ни грандиозного статуса, преподавал экономику и раз в пару месяцев посещал Красный квартал, где в заведении мадам Жетты его встречали как лучшего друга.

Он мне нравился, этот Макс. В нем было что-то очень спокойное.

– Уже поздно, – ответил он, и над его головой вспыхнуло несколько искорок – будто бабочки раскрыли крылья. – Нормальное такси не вызвать, так что не отпирайтесь, фрин Инга. А если боитесь, что я узнаю, где вы живете – что ж, я и так знаю.

Разумеется, он был в курсе, что я обитаю в Нижних кварталах. Странно было бы, если б умница Макс не навел обо мне справки.

– Что ж, – сдалась я, – похоже, вы правы. Тогда поедем.

Макс ободряюще улыбнулся. В принципе, неплохой, обаятельный, умный – но сидит в тени и не хочет выбираться. Великая это вещь, человек, знающий свое место.

– Только позвоню отцу, – сказал он и, взяв со стола смартфон с надкусанной грушей на панели, отошел к окну. Я опустила глаза к ковру: конечно, я не подслушиваю. Просто рассматриваю гипнотизирующие прихотливые завитки узоров на ворсе.

– Да, это я. Да, все готово, – Макс покосился в мою сторону и снова улыбнулся. Хороший такой человек, с которым можно прожить спокойную жизнь в любви и верности – ровную жизнь, похожую на болотную гладь. Ни потрясений, ни эмоций. Почти всем нужно только это. О любовных бурях и штормах лучше читать в книгах, в жизни они только раздражают.

Я улыбнулась в ответ. Совершенно искренне.

Искры над головой Макса мелькали маленьким облачком.

– Фрин Инга его убедила, – продолжал Макс, – завтра начнем подбор кандидатур. Он одобрил наш проект с шоу, можем все запускать.

Вот даже как. С другой стороны удивляться нечему. Вряд ли Максу позволили бы придумать это шоу самому. Как там сказал Эдвард – делать семью посмешищем для быдла внизу?

Папаша Финниган понимает больше, чем сыночек. Мир постепенно меняется. Если раньше драконы правили им, то постепенно люди отвоевывают себе все больше и больше. И это следует учитывать, если драконьи семьи не хотят в один прекрасный день лишиться всех своих счетов и башен.

– Да, разумеется, – Макс вновь посмотрел на меня, на этот раз без улыбки. – Конечно.

И, мазнув кончиком пальца по экрану, убрал смартфон в карман. Разговор завершился. Интересно, что сказал сыну папаша Финниган? Велел меня сбросить с башни или испепелить?

– Вы странно на меня смотрите, фрин Инга, – в голосе и взгляде Макса было прежнее тихое добродушие. Впрочем, я бы вряд ли до сих пор была жива, если бы имела такую опасную привычку считать окружающих дурачками.

– Да вот, гадаю, сможете ли вы что-то поджечь этими искрами, – очаровательно улыбнулась я. Макс провел рукой над головой, и огненное облако рассеялось.

– А что, хотите взглянуть? – поинтересовался он.

Я хотела. Очень хотела.

***

Макс потянул за ручку, скрытую тяжелыми складками кроваво-красных штор, и панорамное стекло бесшумно скользнуло в сторону. В кабинет скользнул свежий воздух, вымывая табачный запах. Город еще не спал. Он шумел колесами мобилей и шелестом рекламных щитов, бурлил человеческими голосами, криками и слезами счастья и горя, и отсюда, сверху, его голос из тысяч голосов и звуков был песней.

Я ощутила прохладное прикосновение страха. Легкое, почти незаметное. В конце концов, я была далеко от окна, и моя боязнь высоты пока только просыпалась, еще не мучая и не вызывая тошноту. Макс подошел ко мне и протянул руку все с той же добродушной улыбкой.

–Не стоит так дрожать, – сказал он. – Я вас ничем не обижу.

– Я и не дрожу, – предсказуемо ответила я. А ведь он был прав: по спине бегал знакомый холодок, и пол медленно-медленно начал уходить из-под ног. Дракон не был бы драконом, если бы не умел влиять на людей.

Рука Макса оказалась теплой и неожиданно сильной. Никакого намека на ожидаемое вялое рукопожатие, каким обычно оделяют похожие на него люди. Движение, которым он прижал меня к себе, было молниеносным и настолько сильным, что сопротивляться бесполезно, все равно не вырвешься.

Жаль, что это не Эдвард. Не мужчина в белой рубашке, ткань которой настолько соблазнительно очерчивает его сильное гибкое тело.

– Не бойтесь, – ободряюще повторил Макс. – Я вас не уроню.

Не уронит? Что он собирается делать, дьявол его побери?

Облачко искр над головой Макса дрогнуло, увеличиваясь в размерах, медленно-медленно окутало нас обоих почти непроницаемой искрящейся завесой. Но пламя не обжигало – я чувствовала только приятную прохладу, когда очередная искра прикасалась к обнаженной коже.

– Инга? – окликнул Макс, и в его голосе звучали лукавые нотки, словно он приготовил сюрприз и очень хотел узнать, понравится ли мне неожиданный подарок.

–Что? – спросила я и не расслышала своего голоса. Огненное облако становилось все плотнее, и в его туманном мареве проступили очертания громадных перепончатых крыльев. Крылья дрогнули, обретая плоть, разворачиваясь, словно лепестки весеннего цветка. Чужие руки, обнимавшие меня, наполнялись тяжелой силой.

– Вам понравится, – прозвучал голос Макса уже в моей голове.

В следующий миг мы оба рухнули куда-то вниз.

Огромный ящер – золотистый с красноватыми искрами на сверкающих пластинах чешуи – вылетел в окно «Финниган Тауэр», и на мгновение я перестала дышать, превратившись в зрение и крик. Нужно было делать хоть что-то, и я орала от ужаса так, что сорвала голос. Город ударил меня в лицо россыпью огней и игрушечными очертаниями зданий и вдруг наклонился и ушел куда-то в сторону и вниз. Небоскреб, из окна которого мы вылетели, превратился в крошечную башенку с огоньком на крыше.

Страх растаял, словно его никогда и не было – настолько удивительной была эта ночь. Крылья дракона хлопали медленно и тяжело, словно он давным-давно не летал и разучился ими пользоваться. Ветер низко гудел в ушах. Город превратился в пригоршню огней, небрежно рассыпанных на темный ночной шелк. Изогнутые желтоватые когти драконьих лап держали меня очень осторожно: я понимала, что если Макс захочет, то ему понадобится всего пара легких движений, чтоб разорвать меня пополам. Но громадный ящер нес меня… я вдруг поняла, что «трепетно» было самым подходящим словом. Он не обманывал – бояться действительно было нечего.