Эдвард прошипел что-то неразборчивое, и над его головой вспыхнуло алое облако искр. Я не стала дожидаться, когда меня обольет струей огня, и бросилась за дверь. Вопреки моим опасениям, Эдвард не стал меня преследовать – быстрым шагом спускаясь по лестнице, я благодарила всех святых, что выбралась из этой ситуации без потерь.

Он в чем-то был прав. Если человек никогда и ни в чем не ведал отказа (статистическую погрешность не берем), то такое поведение действительно его распалит. С одной стороны, я не имела ничего против, но с другой меньше всего хотела становиться просто одной девчонкой из очереди к постели владыки.

Пусть другие разбивают соперницам головы, мне этого не нужно.

На первом этаже я встретила Макса: он что-то объяснял молодому человеку в модном костюмчике и, увидев меня, сделал знак рукой, прося подождать. Я опустилась на черный кожаный диван и подумала, что этот день меня вымотал. Сперва Кристиан Семеониди со своими предложениями, от которых нельзя отказаться, потом кастинг, где дура ехала на дуре и дурой погоняла, и в довершение всего – тет-а-тет с Эдвардом. Хотелось вернуться домой, рухнуть в кровать и уснуть.

Впрочем, вру. Мужчину тоже хотелось. Я вспомнила, когда в последний раз занималась любовью, и загрустила.

Макс распрощался с молодым человеком, сел рядом со мной и произнес:

– Слава богу, кастинг закончен. Завтра начинаем предварительные съемки претенденток.

Съемочные группы проведут день в общении с выбранными девушками и создадут о каждой маленький сюжет, который выйдет в пилотном выпуске шоу уже послезавтра. Мы не увидим эфира: вся группа с девушками и Эдвардом отправится на самолете в Прилесье – полудикую окраину страны, где в огромном особняке, похожем на старинный терем, начнутся съемки шоу.

– Получается, у нас выходной? – уточнила я. Макс кивнул.

– Будем собирать вещи, – сказал он и вдруг предложил: – Если хочешь, сходим куда-нибудь.

Получается, мы перешли на «ты»… Я вспомнила песню, звучавшую из кофейни, когда мы спустились с небес на землю. «Каждый хоть раз в жизни, но полюбит. Каждый хоть однажды, но найдет…»

Что я найду? Что мы все найдем?

– Тогда с братом объясняйся сам, – вздохнула я. – А то он готовится разбить мне голову, если я разобью тебе сердце.

Макс откинулся на спинку дивана и рассмеялся. Я вдруг подумала, что на самом деле он просто носит маску добродушного увальня – а под маской скрывается дракон, который умеет ждать и добиваться своего.

Дракон, чью голову хочет заполучить Кристиан Семеониди.

– Мое сердце не так-то просто разбить, – признался он. – Инга, ну мы же взрослые люди. Сумеем вести себя прилично.

– Что ты предлагаешь? – поинтересовалась я. Похоже, река жизни несла меня в какую-то непредсказуемую сторону – и я решила расслабиться и не сражаться с течением.

Макс пожал плечами. Задумчиво скользнул пальцем по моему запястью, и я снова отметила, что в просторном холле никого нет. Должно быть, драконы действительно умели разгонять ненужных свидетелей.

– Для начала просто провожу тебя домой, – сказал Макс. – Даже на кофе не зайду. Завтра сходим куда-нибудь. Например, в Кефалинский парк.

Кефалинский парк был весьма любопытным. Если сначала это было вполне цивилизованное место с ровными дорожками, аккуратно подстриженной живой изгородью и аттракционами, то чем дальше уходишь от ворот, тем больше парк становится лесом, диким и неухоженным. Если бы, например, Кристиан Семеониди предложил бы мне прогуляться в Кефалинском парке, то я была бы уверена, что он решил меня закопать по частям где-нибудь в чаще.

Вряд ли, конечно, Макс затеял что-то в этом роде. Хотя…

– Там, говорят, мафия прикапывает трупы, – сказала я без обиняков. Макс снова рассмеялся, и я вдруг поймала себя на мысли, что не хочу, чтоб он убирал руку от моего запястья. Будь, что будет, может, и Эдвард тогда оставит меня в покое, и я смогу подтолкнуть его к бунтарке Милли, не испытывая внутренней дрожи.

– Мы не пойдем туда, где прикапывают, – уверенно произнес Макс и, помедлив, добавил: – Ты мне действительно нравишься, Инга. Давно нравишься.

Признание прозвучало одновременно и трогательно, и настораживающе. От меня будто бы требовали дать положительный ответ – и в то же время не требовали.

– Ты хороший человек, Макс, – наверно, в этой ситуации это звучало по-дурацки, но я не знала, что еще сказать. – Давай все-таки попьем кофе. Сейчас.

***

Кофе мы так и не попили. Смартфон в кармане Макса издал то тоскливое щебетание, на которое так молятся нищеброды-поклонники фирмы с логотипом надкушенной груши, и Макс, вынув его и посмотрев на экран, негромко сказал:

– Отец.

Я понимающе кивнула. Папаша Финниган прямо нутром почуял, что у младшего сына намечается романтическая ночь, и решил все испортить. Или наоборот, исправить.

– Да. Да, я понял. Уже лечу.

Мазнув пальцем по экрану, Макс выключил смартфон и печально посмотрел на меня, словно хотел извиниться и не знал, как это сделать. Я понимающе кивнула и поднялась с дивана. Пожалуй, мне лучше будет приехать домой, завернуть в душ и лечь спать. И не думать ни о драконоборцах, ни о Эдварде, ни об отборе невест – я уже начала жалеть, что вообще влезла в эту кашу.

– Тебе пора, – сказала я. Хотела было добавить про послушных мальчиков, которые сразу же идут на горшок и в люлю, как только родители прикажут, но промолчала. Это бы снова обидело Макса, а я не хотела его обижать.

Он мне нравился. Чисто по-человечески нравился.

– У отца есть пара вопросов, которые надо обсудить, – признался Макс, и мир вокруг нас тотчас же пришел в движение. Со стороны служебных туалетов вывернул охранник, деловито поправлявший ремень, с лестницы ссыпались стажерки отдела новостей, звонко стуча каблучками, и лифт распахнул пасть, выпуская девчушку, которая сегодня подавала нам кофе.

Рабочий день закончился. Народ расходился по домам.

– Ничего страшного, – я улыбнулась настолько доброжелательно, как только могла. – Лети. Завтра поедем в парк.

Макс поднялся с дивана и быстрым шагом двинулся к прозрачным дверям выхода. Через несколько мгновений со ступеней телеканала в небо рванулась огненная комета. Невольные свидетели драконьего полета смотрели зачарованно и испуганно. Вроде бы не такая это и редкость, а все равно завораживает, и ты стоишь с раскрытым ртом, как деревенский дурачок, впервые попавший в большой город.

Я вздохнула и тоже побрела к выходу, надеясь, что время еще не такое позднее, и можно поймать такси. Вряд ли Эдвард Финниган снизойдет до того, чтоб подвозить до дома женщину, которая отказала ему дважды.

Такси стояло неподалеку, доброжелательно подмигнуло мне зеленым огоньком. Вот и хорошо. Я скользнула на заднее сиденье и подумала, что Макса очень тщательно контролируют. За ним словно ведется круглосуточная слежка. Он доставил меня до дома в драконьем обличье – и Эдвард сразу же об этом узнал. Только-только мы решили перевести наши приятельские отношения в горизонтальную плоскость – сразу же возник папаша Финниган.

Я была бы не я, если б не заподозрила, что дело нечисто.

Когда я расплатилась с таксистом и шагнула на дорожку к дому, то ее почти сразу же перечеркнула черная тень, скользнувшая откуда-то из кустов цветущей сирени. Я бегло просканировала ситуацию: таксист уехал, все окна в домах черны – тут рано ложатся спать – только на углу приглушенно светится неоновая вывеска круглосуточной кофейни. Мне хватит десяти секунд, чтоб туда добежать и вызвать полицию.

Но я никогда не убегала.

Я шагнула вперед, опустив руку в карман. Ничего там особенного не было, только детская игрушка под названием «Вопилка». Сожмешь ее – и она заревет так, что с неба звезды попадают. Как правило, этого достаточно, чтоб на время шокировать нападающего и суметь убежать. Все равно я убивать не умею.

– Добрый вечер, фрин Инга, – сказала тень голосом Кристиана Семеониди. – Вернее, уже доброй ночи.

Я выпустила из пальцев Вопилку и ответила:

– Вы меня напугали, фро Кристиан.

– Бросьте, – Кристиан вышел на дорожку и неторопливо пошел рядом со мной к подъезду, каким-то босяцким жестом спрятав руки в карманы. – Разве что-то может вас напугать? Вы приятельствуете с драконами, куда уж страшнее-то.

Чужая рука мягко погладила меня по спине – там, где было родимое пятно. Ощущение было таким, словно покупатель придирчиво выбирает кусок мяса на лотке.

– Я живу в опасном районе, сами видите, – я дернулась, стряхивая чужую руку. Когда мы вошли в подъезд, то я чертыхнулась: света не было. Должно быть, местные огольцы снова разбили лампочки.

Дверь подъезда захлопнулась за Кристианом, и стало совсем темно.

– Боитесь темноты? – Кристиан истолковал мою заминку единственно возможным образом. Я замерла возле лестницы и несколько секунд не могла пошевелиться.

Тьма не была абсолютной. Глаза привыкали к ней, и я видела очертания стен, перил и ступеней. Вот двери лифта, вот квартиры первого этажа, вот большой цветок, за которым смотрит консьерж. Но все равно это была тьма.

– Да, – призналась я. – Боюсь.

Ладонь Кристиана легла на мое плечо и медленно соскользнула по руке и сжала пальцы.

– Я здесь, – негромко сказал он и мягко подтолкнул меня к лестнице. – Я здесь, с вами.

Я родилась во мраке и провела в нем детство. Темнота была для меня самым жутким, с чем только можно столкнуться. Должно быть, Кристиан это понимал, зная о моей слепоте: тьма вокруг него сгустилась, словно фармацевтический король улыбался – и меня подхватили на руки и понесли на второй этаж. Я обхватила Кристиана за шею, понимая, насколько нелепо и водевильно это все выглядит – но при всем желании я не смогла бы сделать и шага в этой тьме.

И он тоже это понял.

Я не удивилась тому, что у Кристиана были ключи от моей квартиры. Он аккуратно поставил меня на ноги, как большую сломанную куклу, и я услышала, как щелкнул замок, и открылась дверь. Кристиан направил меня вперед, и, войдя в квартиру, я ощутила, как мой страх утекает прочь, словно морская вода.

Дома все намного проще. Дома и стены помогают.

Протянув руку к выключателю, я несколько раз нажала на него и чертыхнулась: света не было. Должно быть, общая проблема на этой стороне улицы. Кристиан понимающе усмехнулся и вынул из кармана смартфон. Фонарик в нем оказался настолько мощным, что озарил коридор и часть комнаты не хуже настольной ламы. Я сбросила туфли и, пройдя в небольшую гостиную, спросила:

– Так чем обязана столь поздним визитом?

– Мне стало интересно, – ответил Кристиан. Он прошел за мной, положил смартфон на стол и вольготно расположился в одном из кресел. Я заметила, что он успел сбрить усы и теперь еще больше походил на южанина, но не на благородного джентльмена с несколько старинными манерами, а на хищника с большой дороги, который спустит с вас кожу быстрее, чем вы скажете «Ах!»

– Вам идет, – сказала я и для наглядности провела пальцем по верхней губе. Кристиан усмехнулся чуть ли не смущенно.

– Дал когда-то зарок, что все сбрею, если встречу драконоборца, – признался он и тотчас же полюбопытствовал: – Знаете, откуда у вас эта полоса на спине?

Я прекрасно понимала, зачем он пришел. И у этого понимания был какой-то тоскливый оттенок. Не глядя в сторону Кристиана, я сняла пиджак и подумала: пусть все это будет быстро. Спать хочется, и настроение ни к черту.

– Я с ним родилась, – ответила я. – А в метафизическом плане… откуда мне знать?

Кристиан понимающе усмехнулся. Похоже, ему было очень интересно узнать, насколько я предсказуема.

– Когда святой Хорхо сошелся в схватке с драконом, змей ударил его хвостом, – сказал Кристиан. – У нас на юге в нескольких церквях есть фрески, где изображается именно битва. Святой маленький, а дракон огромный, и ад следует за ним.

Я улыбнулась.

– И сказал Господь: «Не бойся, не умрешь», – вернула я давешнюю цитату. Кристиан понимающе кивнул.