– Ноутбук и телефон Лены украли, но мы нашли резервный жесткий диск. Судя по всему, она узнала, что ее фотографии использовали мошенники из агентства знакомств. Одна из ее аватарок носила имя Ингрид Остерман. И эта вымышленная личность якобы была влюблена в некоего мужчину из Суссекса – Джона, или Джонни, Фордуотера. Бывшего военного в чине майора. Мы установили, что он перевел значительные средства в мюнхенский банк на фиктивный счет этой несуществующей особы, Ингрид Остерман, – общая сумма превышает четыреста тысяч евро. А теперь мы имеем труп Лены Уэлч и пустой счет Ингрид Остерман, с которого давно уже сняты все деньги.

– И как умерла Лена Уэлч?

– Не самым приятным образом.

– Умирать всегда не слишком приятно, Марсель.

Куллен рассмеялся.

– Рад слышать, что твой черный юмор по-прежнему с тобой, дружище. Но это и впрямь была ужасная смерть.

– Ну так что с ней стряслось?

– Она упала с шестого этажа прямо на острую ограду.

– Самоубийство?

– Нет. После развода Лена Уэлч жила одна. Но у нас есть веские причины сомневаться в суициде.

– Какие?

– У нее отрезана часть языка.

– Языка?

– Ja. Свидетельница заявила, что после падения женщины на ограду из машины выбежал человек, державший в руке что-то вроде мачете. Он изрезал ей лицо и вернулся обратно в машину. А через пару секунд из дома выскочил другой мужчина, сел в тот же автомобиль, «Ауди А4», и они сразу уехали.

– Твоя свидетельница описала этих мужчин?

– Она была в шоке. Сказала лишь, что оба были чернокожими. И назвала пару цифр с номерного знака «ауди», но, сам понимаешь, таких машин в Германии тысячи. К тому же номер может быть фальшивым. Однако свидетельница вспомнила еще кое-что интересное. Тот, кто выбежал из дома, был в ярко-красных ботинках.

– Любопытно… Кто может носить ботинки ярко-красного цвета?

Рой оглянулся на Брэнсона, представляя его в такой обуви.

Но даже инспектор, отличавшийся весьма сомнительными вкусами, посмотрел на Грейса с неодобрением.

– Не уверен, что парню в красных ботинках можно доверять, босс.

Грейс опустил взгляд на ноги подчиненного и заметил:

– В любом случае они не подходят к этим носкам.

Носки у инспектора были зелеными, как лайм.

– Смотря как их носить, – усмехнулся Брэнсон. – Тут надо проконсультироваться с нашим штатным ортопедом, Гайдном Келли.

– А можно взглянуть на заключение судмедэксперта, Марсель? – спросил Грейс.

– Конечно. Я пришлю тебе результаты рost mortem^[6], как только все будет готово. Фотографии не очень удачные, для семейного альбома потерпевшей, наверно, не подойдут.

Грейс мрачно ухмыльнулся.

– И какая у тебя версия, Марсель?

– Пока мы установили только одно: эта женщина узнала, что ее имя использует банда аферистов, орудующих на сайтах знакомств. Не так давно она призналась подруге, что не доверяет мужчине, с которым завязала виртуальный роман. Сказала, что собирается встретиться с ним и вывести на чистую воду. А потом ее нашли мертвой, с наполовину отрезанным языком.

Грейс поежился.

– А что это за агентство?

– Как я уже говорил, ее компьютер и телефон пропали – вероятно, украдены преступником, а мы в данный момент изучаем записи скрытой камеры видеонаблюдения. Но есть еще много информации с резервного диска: имена, фотографии, электронные адреса. Мы сейчас пытаемся во всем этом разобраться и понять, что и как именно связано с ее смертью.

– У нас в Суссексе существует специальный отдел, работающий с такого рода мошенничествами, которые приобретают все больший размах, – сказал Грейс. – Речь идет о весьма крупных суммах. Мы оцениваем общий ущерб за последние двенадцать месяцев в одном только графстве Суссекс в тридцать миллионов фунтов. Это официальная статистика, но на самом деле цифры еще больше, поскольку многие пострадавшие стыдятся того, что с ними произошло, не хотят выглядеть глупо, а потому отказываются давать показания.

– У нас похожая история. Мы знаем, что это международная преступная организация, один из филиалов которой находится в Германии. Мошенники используют сведения из онлайн-агентств знакомств и разводят доверчивых людей. Эта несчастная женщина, Лена Уэлч, узнала правду и, вероятно, пригрозила их разоблачить. Я предполагаю, что ее убили для устрашения других жертв обмана. Недаром ведь погибшей отрезали язык: чтобы прочим неповадно было. Мы ведем поиск по всему миру и стараемся установить, кого еще заманили в ловушку, используя аватарки Лены Уэлч. Но пока обнаружили только отставного майора Фордуотера из вашего графства.

– Можешь сообщить о нем какие-либо подробности?

– На данный момент, боюсь, очень мало. У нас есть его имя и дата рождения – получается, что ему пятьдесят восемь. И мы убеждены, что он твой земляк, живет в городской агломерации Брайтон-энд-Хов. Если ты сможешь что-нибудь разузнать о Джоне Фордуотере, это нам очень пригодится.

– Положись на меня, Марсель. Между прочим, помнишь, как я останавливался у тебя в апреле?

– Ja? И что?

– А то, что я до сих пор мучаюсь похмельем.

Немецкий детектив расхохотался.

– Бедняга. Тебе уже за сорок: совсем развалина. Может быть, пора выйти в отставку и поселиться в доме престарелых? Расхаживать в чудесных ярко-красных шлепанцах?

– Ха-ха! Я забронирую себе комнату рядом с твоей, Марсель!

Закончив разговор, Грейс ввел имя «Джон/Джонни Фордуотер» в Объединенную поисковую систему полиции Суссекса.

И, получив ответ спустя пару секунд, снял трубку телефона.

8

26 сентября, среда

Джонни Фордуотер, небритый и непричесанный, сидел в халате за столом, на котором лежали нетронутый завтрак и нераскрытый номер утренней «Таймс». Обычно Джонни первым делом взялся бы за кроссворд, но сегодня даже не взглянул на него.

Он угрюмо смотрел в окно своей просторной квартиры на четвертом этаже дома, выходящего на набережную Хова… точнее говоря, уже не своей, поскольку квартира, заложенная до последнего гвоздя, фактически принадлежала банку. И если полиция не ошиблась по поводу Ингрид, Джонни едва ли сможет наскрести денег даже на месячный платеж. Он постеснялся сказать, что на самом деле перевел Ингрид значительно больше двухсот тысяч фунтов стерлингов. Почти четыреста, если уж быть точным. Обналичил при этом пенсию и свои акции, заложил собственность, продал коллекционный автомобиль и отправился в банк с протянутой рукой.

Капли дождя сползали по стеклу, холодный ветер задувал даже сквозь двойной стеклопакет, напоминая, что лето закончилось и зима не за горами. Внизу, на набережной, женщину в куртке-аляске тянули в разные стороны раскрытый зонт и серая охотничья собака породы спиноне. Был прилив, и бурлящее море швыряло брызги и гальку через пастельно-зеленые ограждения.

В голове у Джонни бурлили мысли такого же серого цвета, как и волны. Было одиннадцать часов утра. Бо́льшую часть ночи он провел без сна, положив телефон рядом с кроватью. Ожидая сообщения от Ингрид. Или звонка. Но сердце все настойчивее подсказывало, что ни того ни другого он так и не дождется. А разложенные на столе фотографии, которые передал ему детектив Поттинг, лишь подтверждали это.

Но Джонни Фордуотер все равно не верил. Не желал верить.

Просто не мог себе этого позволить.

Перед ним лежал разлинованный блокнот с кое-как накарябанными цифрами. Суммы. Калькуляции. Проценты и выплаты по взятому кредиту. Включая остатки его военной пенсии.

Видит Бог, до знакомства с Ингрид майор Фордуотер был вполне обеспеченным человеком. Мог спокойно жить в этой квартире, выплатив ипотеку, и наслаждаться роскошью – хотя никогда не сорил деньгами. А теперь он на грани разорения. О том, чтобы обратиться за помощью в военную благотворительную организацию, стыдно было даже подумать.

Так до конца и не признав очевидное, Джонни допил кофе, рассеянно посмотрел на кружившую вдалеке чайку и встал из-за стола. Нужно было что-нибудь съесть, но он совсем потерял аппетит. Фордуотер уселся на барный стул и снова уставился на разложенные по столу фотографии Ингрид Остерман. Девять штук. Но именем «Ингрид Остерман» она названа лишь на одной.

На остальных восьми имена другие. Одна и та же женщина, в этом нет сомнений. Множество профилей в разных агентствах знакомств по всему миру. Джонни отослал ей еще одно отчаянное сообщение:

Прошу тебя, Ингрид, позвони мне. Умоляю, скажи, что полиция не права, что произошла какая-то ужасная ошибка. Я люблю тебя. Я так тебя люблю! И очень надеюсь, что мы проведем остаток жизни вместе! Позвони мне! Пожалуйста!

Через мгновение телефон запищал. Сердце его на миг воспрянуло, пока он не прочел сообщение: из «Амазона» уведомляли о том, что доставка заказанной книги по военной истории откладывается. Это было очень дорогое издание. Может быть, стоит вернуть его обратно?

Черт побери! Джонни посмотрел на наконец-то замолчавший телефон, потом снова на фотографии. Сердце металось между любовью, ненавистью и неверием.

Отрицанием.

Получается, что той женщины, которую он называл любовью всей своей жизни, не существовало.

Все деньги, что у него были, и много больше того, никогда не вернутся назад. Он потеряет свой дом.

Как можно в его возрасте компенсировать потерянные средства?

Заголовок с первой полосы газеты вопрошал: «СЛЕДУЕТ ЛИ ОГРАНИЧИТЬ ЗАРПЛАТУ БАНКОВСКИХ ТОП-МЕНЕДЖЕРОВ?»

«Топ-менеджеры, – неприязненно подумал Джонни. – Банкиры с премиями в миллионы фунтов. Ни один из этих жирных котов не упустит сотню-другую тысяч. – Для них подобная сумма мало что значила. А для него это было все. – Вот же мерзавцы».

Столько лет он копил и продуманно вкладывал деньги, чтобы обеспечить себе достойную жизнь после выхода в отставку. И вот теперь все пропало. В полиции сказали, что шансов вернуть хоть один пенни крайне мало.

Все накопления накрылись медным тазом. Поискать работу?

Но никто из нанимателей не предложит ему ничего лучшего, чем место чернорабочего. Жизнь кончена.

Джонни взглянул на серебряное ведро со льдом на кофейном столике перед синим диваном. На бутылку розового «Лоран-Перье» с мокрой, отклеившейся этикеткой. На вазу с розами, стоявшую рядом. Это только кажется или они тоже увяли, как и он сам?

Его развели мошенники. Одурачили. Облапошили.

Как можно быть таким глупым и легковерным?

На стене висела эмблема подразделения, в котором он служил, Специальной авиадесантной службы – САС. Крылатый кинжал, а под ним девиз: «Кто рискует – побеждает».

Постоянное напоминание о десяти лучших годах его жизни. Тогда Джонни находился в превосходной форме, а недавно пытался восстановить ее, каждый день занимаясь, и не без успеха, по два часа в тренажерном зале, потому что решил избавиться от живота и накачать пресс, насколько это возможно для мужчины в его возрасте, к тому времени, когда Ингрид окажется в его постели.

Пожалуй, теперь будет лучше аннулировать абонемент, дабы сэкономить хоть немного денег.

Других доходов, кроме военной пенсии, у Джонни Фордуотера не было. Он вспомнил, как много лет назад, в Ираке, его с горсткой солдат так прижали, что они не могли высунуть носа из окопа. Шансов было до невозможности мало, боеприпасы почти закончились. Если бы они остались на месте, их в конце концов накрыла бы артиллерия. А если бы попытались подняться в атаку, то скосили бы из пулемета.

Вспомнил Джонни и слова, которые сказал тогда подчиненным: «Ну что ж, ребята, от смерти нам все равно не уйти. Так давайте же заберем с собой столько врагов, сколько сможем».

И они выскочили из окопа.

Удивительно, но им удалось захватить огневую позицию противника, перебив пятерых иракских солдат и потеряв только одного своего.

Потом Джонни наградили за храбрость крестом, что висел сейчас в рамочке на стене. Его гордость и последняя вещь, которую он согласился бы продать.

И вот теперь невидимый противник уничтожил Джонни Фордуотера без всякого кровопролития.