– Не раньше трёх часов дня, он же с вами отмечал, его пришлось домой везти двоим ребятам… – начал он свой занудный рассказ.

– Ясно, понятно. Камеры у вас есть в комнатах? – появилась идея.

– Бог с вами, вы что? Там же такие люди бывают, что за любую камеру потом взвод охраны босса по кругу пустит в этой же комнате. Не, он не настолько отчаянный.

Я задумчиво взъерошил волосы.

– А в коридорах? У задней двери?

– На улице есть, на дверь и проулок смотрит, пойдёмте, глянем, вдруг там ваша нимфа засветилась.

Да! Отличная новость. Мы двинулись в комнату охраны, где стояли мониторы с изображением с внешней наружки и слежения за залами и кухней. Охранник долго тыкал по папкам и кнопкам на мониторе.

– Блин, кажется… не работает та камера.

– Ты шутишь, да? – у меня заканчивалось терпение.

– Да её ворона местная всё время вандалит, провод выклёвывает.

– Мозг она тебе выклёвывает! – вспылил я и распрямился. Да что ж за невезение такое?

Я пошёл прочь из клуба через тот же выход. Свяжусь с владельцем, когда тот проспится.

 Конечно, я не питал каких-то иллюзий. Если эта девушка была нанята на ночь в качестве подарка, то это значит, что она просто проснулась и ушла, ведь свою работу она успешно выполнила. Мне же не нужно было ставить на ней печать как на Акте приёма-передачи выполненных работ.

Мне просто было так хорошо, так приятно проснуться рано утром в её объятьях. Она так нежно и трогательно льнула ко мне своим горячим телом.

Странное чувство во мне зародила эта нимфа, противоречивое и совершенно неподконтрольное здравому смыслу. Прежде чем одеться и уйти, я любовался ей, не в силах оторвать глаз. И пока смотрел на неё, сердце билось быстрей, будто я совсем юнец безмозглый и не понимаю кто она и чем занимается за очень большие деньги.

Надо узнать, кто мне её подарил. Опрошу всех своих, выявлю этого злого щедрого волшебника. А ещё… мне надо успокоить свою совесть.

Шлюха, не шлюха, но я вчера сгоряча наделал глупостей, потеряв над собой контроль. Нет, я вспомнил про защиту и даже, где она лежит в комнате в огромных запасах. Но вот первый-то раз я кончил в неё, а это очень не по джентельменски, даже не предупредить об этом девушку.

Надо исправить эту досадную оплошность.

Я знаю, что такие как она почти всегда с более надёжной защитой, вроде таблеток или спирали, но я не могу успокоить свою совесть одной только мыслью, что это не моя проблема.

Только не с ней.

***

Лера.

 Разве может быть худшая пытка?

Герман вот уже полчаса общается с глазу на глаз с врачом, который меня осматривал и брал такое количество анализов, будто я в космос собираюсь. Крови из меня выкачал и мазков набрали со всех положенных и не положенных мест.

Закрадывалась только одна мысль, что это попросил сделать мой муж. И наверное, я его могу в этом понять. Со стороны всё выглядело крайне непристойно. Но я не могла смириться с этой мыслью и, давя тошноту от себя, пыталась размышлять, а не только тонуть в своих эмоциях.

Может, меня опоили? Я слышала такое и не раз, как в клубах девушкам подсыпают какие-то наркотики в напитки и пользуют потом в сексуальных целях. Вдруг это и мой случай?

За себя я могу ответить совершенно искренне, что у меня ни разу, и ни при каких условиях не возникало желания изменить мужу с другим мужчиной. Я их будто бы и не видела вокруг себя, только мой любимый Гера существовал для меня как объект сексуального желания и внимания.

Дверь смотровой, где я сидела на кушетке, открылась и вошёл Герман с мрачным лицом. Я тут же встала.

– Гера! Я подумала, меня, наверное, опоили! Я поэтому ничего не помню! – приблизившись к нему, я попыталась положить руки на его грудь, прикоснуться, увидеть понимание в его глазах. Я уже даже не о прощении прошу сейчас, просто хоть капельку… песчиночку понимания и сочувствия.

– Лера, прекрати! – он снял с себя мои руки, – думаешь, я об этом не подумал? Не для этого притащил тебя на все эти анализы? Я даже не знаю, как сказать, надеялся на это что ли… как бы ужасно ни звучало. Ведь тогда это значило бы, что ты ни в чём не виновата. Но, Лера!

– Что? – я боялась услышать продолжение.

– У тебя даже алкоголя в крови нет! Ты не была сильно пьяной, когда всё это делала и никаких наркотиков! Нет никаких следов насилия! Ни разрывов, ни синяков, только засосы и следы большого количества половых актов!

Я закрыла рот ладонями. Ну как же так?

Герман начал ходить взад вперёд по комнатке с таким расстроенным видом, он тёр лицо, теребил пальцы, психовал. А у меня снова пол уходил из-под ног.

– Может… может, оно за ночь выветрилось уже. То, что мне подсыпали? Поэтому никаких…

– Следов не осталось? Очень удобная версия, Лера! Очень!

– Ну, прошу… – я вновь попыталась поймать его за руку, – Герман, прошу, поверь мне! Я ни за что и никогда не стала бы тебе изменять! Я люблю только тебя! Ты мой единственный мужчина!

– Как? – он взял меня за плечи и слегка тряхнул, – как я могу поверить в это после увиденного? Как я могу тебе теперь вообще доверять? Всем твоим словам про любовь! Может, ты и сейчас искусно лжёшь!

– Я не вру! Я никогда тебе не врала! Герман, любимый!

– Всё, – он отпустил меня и отвернулся, – поехали домой. Тебе надо помыться и переодеться, не могу на тебя смотреть. – Он с горечью покачал головой, – сразу вижу в этой ужасной комнате абсолютно голой.

Больше не поворачиваясь ко мне, он вышел из смотровой и отправился по коридору к выходу, кинул что-то тихо врачу, провожавшему нас у поста ресепшен, а потом исчез за стеклянными раздвижными дверями.

Я пошла за ним, не чувствуя больше под ногами земли. Только опалённую хрустящую поверхность адской сковородки.

В машине мы ехали снова на разных сидениях, я глядела в окно, но не видела ничего за стеклом, будто мир смазался размытой акварелью и перестал иметь для меня хоть какое-то значение. По приезду Герман пропустил меня вперёд в открытую входную дверь и беззвучной тенью за спиной, проводил до нашей спальни.

Остановил перед ней рукой на плече.

– Возьми вещи в гардеробной и иди в гостевую ванную. Сегодня будешь ночевать в другой спальне. Не могу представить, что ты вот так сразу перепрыгнешь из той грязной кровати в нашу постель.

Я опустила глаза и кивнула. Я тоже не могла этого представить.

Поэтому сделала, как он сказал, взяла чистое бельё и тёплый банный халат в нашей общей гардеробной и ушла в ванную комнату в другом конце коридора. Зайдя в неё, я заперлась и долго смотрела на себя в зеркало, пытаясь найти там прежнюю себя. Потом сбросила остатки одежды на пол и вошла под обжигающие струи душа.

Вода била меня в лицо и плечи, смешиваясь с беззвучными горячими слезами. А потом я сползла по жёсткой плиточной стене душевой, сжимаясь в несчастный комочек под этим беспощадным дождём.

Глава 7

Лера

 Меня преследовал сон. Уже третий день подряд я с трудом засыпала под утро и в коротком забытьи, сером и замешенном на скудных событиях дня и эмоциях, вдруг рождался он. Жаркий, тёмный, горячий и будоражащий сознание. Призраком вползающий в темноту под веками и приносящий спутанный клубок из звуков, запахов, ощущений.

По моему телу скользили руки, губы, дыхание. Я слышала шёпот и стон, и сердце моё начинало биться быстрей. Моё тело вдруг начинало кипеть и под пальцами, словно опять скользила горячая влажная кожа.

Я просыпалась каждый раз взмокшая и напуганная, но совсем не тем, что мне снилось, а скорей эффектом, что на меня оно имело. Оглядывалась на пустую кровать рядом и вспоминала, что я который день сплю отдельно, и Герман не спросит, что со мной и о чём был «кошмар».

Я скучала по мужу, мне невероятно не хватало его близости, которая раньше была такой доступной и естественной, что казалось, никуда не может исчезнуть. Сейчас же он почти не разговаривал со мной и много пропадал на работе. Приходил поздно, ужинал со мной, практически молча, и уходил в свой кабинет. Или сразу спать ложился в нашей спальне. А я в гостевой.

Думаю, пришло время поговорить с ним.

Сегодня я дождалась его за завтраком, который в этот раз приготовила сама и села рядом с ним за стол, когда он уже начал есть, чтобы ему не захотелось от меня отодвигаться.

– Герман, – я осторожно положила руку на его кисть, когда он спокойно пил кофе, глядя в свой телефон. – Давай поговорим. Прошу тебя, не игнорируй меня. Это самое страшное наказание, которое ты мог бы придумать.

– Страшней развода? – внезапно спросил он, а у меня споткнулось сердце от этого вопроса.

– Нет, – мой голос дрогнул, – не страшней.

– Знаешь, – он отставил чашку, – я много думал об этом, пока был один. О том, как мне с этим жить и хочу ли я с тобой разводиться.

К моему горлу подкатил ком, и рёбра сковало железным обручем. Он думал о разводе? Настолько всё для него серьёзно? Хотя о чём я. Если бы оказалась на его месте и застала его с любовницей, тоже пришла бы к этому. Это страшное предательство, которое я не смогла бы простить.

– И? – осторожно спросила я.

– Я понял, что… – он впервые поднял глаза и посмотрел в мои, вместо того, чтобы отводить взгляд. – Я так любил тебя… и люблю до сих пор. Даже после всего, что произошло. Я мечтал о семье с тобой, хотел ребёнка, а лучше много детей. Лера, – он повернулся ко мне всем корпусом и взял мои руки в свои, – ты была смыслом моей жизни! А теперь… – он словно проглотил горечь и покачал головой, – как я могу верить, что ты всё ещё любишь меня? Как я могу простить и забыть?

– Я… – мне было тяжело говорить, – могу сделать хоть что-нибудь, чтобы вернуть твою любовь и доверие?

– Я не знаю, – он всё же отвёл взгляд, устремил его в окно и цветущий сад за ним, – это слишком сложно. Я же не могу назначить тебе цену.

– Пожалуйста, я хочу всё вернуть, – я не могла отступить, – мне так плохо без тебя. Я хочу доказать, что мои чувства к тебе прежние, что я не изменяла тебе по своей воле, что люблю и хочу только тебя, Гера.

Он глубоко вздохнул и опустил взгляд на мои руки, накрыл кисть своей ладонью и погладил кожу подушечкой большого пальца.

– Мне было так одиноко и холодно одному в нашей огромной кровати. Я не мог заснуть без твоего тепла рядом, твоей ласки. Ты лишила меня покоя и сна, Лера. Своей любви!

– Что я могу… – больно было и за него, и за себя, потому что я никогда не совершила бы такого намеренно. Даже не помышляла.

– Докажи мне свою любовь, докажи, что готова вернуть меня, чего бы это ни стоило. Именно это будет значить, что я для тебя важней всего в жизни. Не другой мужчина, а я. Только я и больше никто. Докажи, что я особенный для тебя.

– Я докажу, – согласилась я, а Герман внезапно отпустил мои руки и отодвинулся на стуле от стола. Муж взялся за свой ремень.

– Тогда сделай это прямо сейчас, до того как я ушёл на работу в который раз в плохом настроении. Встань на колени, – он указал взглядом на место перед его стулом прямо между раздвинутых ног.

Меня бросило в жар. Он же не просит меня… кажется, именно это он и просит. Поднять ему настроение перед уходом. Ему всегда это нравилось, а мне…

Не очень.

Значит, переступив через себя, я докажу ему, что для меня он важней всего на свете.

Придерживаясь за края стола, я плавно опустилась на колени и посмотрела ему в глаза снизу вверх.

– Ты же знаешь, как я люблю тебя, – проговорил он. Убирая прядь волос с моего лица, – и я хочу видеть, как сильно любишь меня ты. Хочу почувствовать это. Тогда я смогу тебе поверить, Лера.

Второй рукой он расстегнул ремень, пуговицу, а затем и медленно молнию на брюках. Забрался рукой под бельё и… на столе зазвонил его мобильник. Гера раздражённо рыкнул и сбросил звонок, резким движением пальца по экрану. Только обернулся ко мне и взглянул потемневшим взглядом, как телефон вновь ожил.