А потом рука его поднимается в воздух, явно готовящаяся для удара. Однако там же и замирает, когда за спиной его появляется тёмная фигура, лица которого не видно из-за накинутого на голову капюшона. Но не просто своим появлением фигура этого добилась, а своим чётко прозвучавшим громко голосом, проскандировавшего:

– Сирро.

Парень опускает свою руку, убирает сжавшуюся ладонь с моего плаща и отодвигается от меня, когда появившийся Керан за его спиной начинает наоборот приближаться к нам.

– Разве Орден Когтей не предупреждал о том, что не потерпит угроз расправы над своими учениками? – спрашивает он, наконец снимая капюшон.

Моему взору наконец предоставляется возможность снова полюбоваться им. Его острыми скулами, губами, имеющими лёгкую вогнутость посередине, яркими янтарными глазами, а затем и чёрными волосами с белыми полосами на чёлке.

– Ты угрожал Нуре сирдом, – чётко добавляет он, как бы акцентируя внимание на имени чудовища.

Только сейчас понимаю, насколько серьёзна может быть такая угроза.

Сирро пока не говорит ни слова, равно как и его дружки, опустившие стыдливо взоры. Им всем по пятнадцать и шестнадцать, Керан ненамного старше их, однако пользуется большой привилегией – его все уважают и побаиваются почти в той же степени, как боятся и его отца, Брикарда, как и Старейшин, как и Аргайла.

– Я поговорю с аркантами, чтобы поднять вопрос о твоём исключении и аннулировании твоей возможности вступать в ряды Охотников когда-либо, – выдаёт по итогу Керан, и только после этого Сирро вдруг приходит в себя и возвращает способность говорить:

– Вы не можете этого делать!

– Ещё как могу, – спокойно отвечает Керан. – Ты угрожал одной из будущих Охотниц тем, что отдашь её на растерзание нашим врагам – тем, против кого мы боремся все эти столетия. Ты поступил омерзительно и опорочил имя Ордена Когтей. И ты должен понести за это наказание.

Сказав это, он движется ко мне, кладёт руку мне на спину и начинает вести к выходу. Сирро остаётся за нашими спинами вместе с остальными мальчишками, однако тут же раздаётся его жалобный голос:

– Я ведь говорил не всерьёз! Я просто…

Керан останавливается и оборачивается.

– Это не имеет никакого значения, раз ты позволил своему языку произнести подобные слова. Значит и на действия ты вполне способен.

Далее он игнорирует мольбы Сирро о помиловании и снисхождении и просто ведёт меня дальше. Мы выходим в главный двор Школы Первого Охотника, где горят факелы – ненужные жителям деревни как освещение территории, но крайне необходимые для защиты.

– Спасибо, но я бы и сама справилась, – говорю я с улыбкой.

– В этом я не сомневаюсь, прелесть. Я просто решил пожалеть его.

Мы обходим деревянные ары, ведущие в соседние залы и классы, и идём к заднему двору Школы, по пути встречая разве что нескольких учениц, провожающих Керана взглядом, а затем перекидывающихся между собой шёпотом, который явно состоит из обсуждения его красивого лица или очередных достижений, о которых говорит всё королевство.

– Сейчас моя очередь? – спрашиваю я, поняв, куда он меня ведёт.

– Да, я за тобой для этого и пришёл. Как оказалось, вовремя.

Я усмехаюсь.

– Да уж. Ещё быть чуть-чуть, и я сломала бы ему руку, которой он меня держал. Ты же знаешь, верно?

– Конечно, прелесть. Как я и сказал ранее, решил его пожалеть.

Мы направляемся в Корпус тренировок, расположенный на заднем дворе Школы. Он пуст. Специально для нас обоих.

Ученики никогда не отправляются на тренировки всем классом, а занимаются индивидуально со своим наставником. Считается, что Практическое Обучение Бою с монстрами должно подкрепляться полной сосредоточенностью на цели, без отвлекающих факторов.

А аркантом Практического Обучения Бою является Керан Атталь. Самый молодой, но ничуть не уступающий другим своим мастерством. И единственный аркант, который всё ещё числится Охотником в Ордене Когтей, в отличие, к примеру, от того же Эхьюта Аргайла, который давно покинул своё место и делится опытом своего прошлого ремесла Охотника исключительно как аркант. Также, как и все остальные.

Я переодеваюсь в ту одежду, что мне сшили для тренировок. Это тонкая рубаха с длинными рукавами, облегающая её поверх жилетка из прочной кожи, больше напоминающая корсет со шнурками, и свободные штаны, затянутые потуже на талии сверху и сапогами снизу.

Я поправляю шарф на голове, закидываю на плечо колчан со стрелами, который прихватила перед входом, и проверяю, на месте ли мой кинжал. Его на тренировки мне с собой брать разрешают.

– Готова? – спрашивает Керан, когда я вхожу в сам зал, где и будет всё происходить.

Так как я заканчиваю своё обучение в Школе Первого Охотника и совсем скоро пройду Инициацию, чтобы стать полноценной Охотницей Ордена Когтей, ему уже нет нужды заниматься вместе со мной. Вмешиваться он не будет. Это последнее моё занятие Практического Обучения Бою, так называемый экзамен, включающий в себя самые основные детали сражения с монстрами. То, что наглядно покажет мои способности.

Так что на помощь я рассчитывать не буду. Всё сама.

Керан одет в одежду, использующуюся во время тренировок – в серую мантию, штаны того же цвета, заправленные в кожаные сапоги на ремешке. И при виде его в этом я лишний раз думаю о том, как же ему всё-таки идут одежды Охотников – они подчёркивают его бронзового оттенка под стать народу Шиэнны кожу, его янтарного цвета глаза, которые до безумия красиво сочетаются с золотыми узорами на одежде.

Керан и Мистлок – родные братья, но они такие разные. С одним я дружна и неразлучна как со старшим братом с самого детства, а в другого безнадёжно влюблена.

И я каждый раз спрашиваю у своего Господа, почему Он избрал для меня такой страшный и каждый раз разбивающий мне сердце путь.

– Давай закруглимся сегодня пораньше? – предлагает Керан. – Чем быстрее ты завершишь экзамен, тем выше баллы получишь.

Я гляжу на него сверху вниз и рассматриваю его чёрные с белыми прядями волосы. В деревне детишки часто веселятся, окрашивая смолой головы, а затем окуная пальцы в белую краску, чтобы окрасить некоторые пряди в белый. Все они восхищаются Кераном Атталем, его подвигами, и пытаются подражать ему хотя бы во внешности, потому что только у него такие необычные волосы.

Я вспоминаю, что нахожусь под угрозой разоблачения, поэтому отворачиваюсь, в который раз убеждаясь в том, что всегда пользуюсь стыдной, но такой соблазнительной возможностью его рассмотреть. Это своего рода не физическое наслаждение.

– Давай. – отвечаю я. – Если повезёт, я покажу, на что способна, едва ты пройдёшь и сядешь на свою скамью.

– О везучести здесь говорить неуместно, – произносит Керан. – Она тебе не понадобится. Ты сама всё сделаешь как надо.

Я ему улыбаюсь, а про себя думаю: о Господи, дай мне сил не влюбиться в него как в первый раз! Потому что комплименты от Керана действуют на меня разрушительно и в то же время будоражат.

Мы проходим дальше, приближаясь к середине зала. Вообще он похож на самую настоящую арену, разве что живых воинов заменяют деревянные движущиеся фигуры, повторяющие силуэты настоящих монстров. Но эти неживые деревяшки лишь в малом уступают живым тварям: они точно так же могут и убить, если вовремя не наклонишься здесь или не пробежишь там.

В общем, Орден Когтей не жалеет своих учеников.

Керан останавливается чуть поодаль, встаёт рядом с рычагом, запускающим движение.

– И помни: главное не сила, а это. – Он прижимает кончики пальцев к своей голове, намекая на мой ум.

Я киваю.

И деревянные фигуры разом оживают.

Сперва под моими ногами проносится доска с шипами, способными проткнуть взрослого человека насквозь, но я успеваю сделать прыжок. Хватаюсь за крутящиеся изогнутые шпалы и вскарабкиваюсь наверх. Они в точности повторяют щупальца тинитов – зловонных тварей, населяющих озёра, реки и болота. Они хватают людей и тянут ко дну в мгновение ока, и человек просто задыхается, неспособный выбраться. Столкнуться с тинитом в одиночку означает верную смерть, особенно для меня – для человека, не имеющего зрения народа Шиэнны.

Но деревянную копию тинита я побеждаю без проблем, вытащив и воткнув свой кинжал ему в искусственные глаза. Если ослепить этого монстра, вряд ли сумеешь его убить, но зато выиграешь время, пока у него не обострятся другие органы чувств. Только в таком случае можно удрать, прежде чем его нос почует запах кожи жертвы.

Я рублю ему тонкую шею кинжалом, который вынимаю из пояса. Деревянная «ослепшая» и обезглавленная конструкция подо мной падает, и на мне остаются другие.

На меня набрасывается ковон. Вспомнив о встрече с настоящим вчера в Забытом Раю, я понимаю, что искусственно созданный, состоящий из дерева и движущийся благодаря сложным механизмам ковон совершенно меня более не пугает. Я пускаю стрелу ему в шею, из наконечника вылетает обруч, рублю голову. В общем, делаю тоже самое, что сделала в Забытом Раю, и даже чуточку горжусь собой: мне всё-таки удалось прикончить живого только вчера.

Итак, когда уже второй по счёту монстр остаётся неподвижным и «убитым» мной, я делаю вдох, чтобы подготовиться к следующему.

Дусар. Монстр под пять метров ростом. Крупный, мускулистый, напоминающий человека, но с тремя коротенькими ногами и длинными руками. У него отвратительная безглазая морда с пятью широкими ртами, в которых прячутся чёрные острые зубы. И хоть внешность дусаров пугает при первой с ними встрече, они медлительней остальных тварей, так что их легче всего убивать. Этому нас обучали на Монстроведении в позапрошлом году.

Так что я уже заранее знаю, что для того, чтобы покончить с дусаром, нужно сперва отрезать ему руки, а затем прострелить стрелой сердце, торчащее у него из спины.

Так я и решаю поступить.

Когда одна из его рук тянется за мной, а все пять пастей раскрываются, я совершаю кувырок по земле: точно так, как мне показывал однажды Керан. В руке у меня мой кинжал, он острый настолько, что способен разрубить пополам человека. Я вскарабкиваюсь на чудище по его спине, где пульсирует копия тёмно-синего сердца, перепрыгиваю к плечу и рублю руку, затем вторую. Теперь остальное за малым. Отскочив обратно на землю, достаю стрелу из колчана, целюсь и стреляю. Стрела со свистом влетает прямо в сердце. Так что оно с глухим стуком падает вниз, вместе с самим деревянным монстром.

Настала очередь деревянной копии сирда.

Его морда длинная, почти как у макартов, змеиное тело тянется метров десять или даже больше горизонтально, руки и ноги когтистые и могут разодрать меня, а сверху мне в ключицы упираются длинные рога опущенной головы, что по размеру превосходят размер моих рук от локтей до кистей. Именно эти рога становятся последним, что несчастные видят, прежде чем они вонзятся в их тела. Много Охотников уже погибло от лап этого чудовища, даже те, кого я когда-то хорошо знала. Сирды имеют огромные крылья с шипами, они умеют летать, как и макарты, но если вторые меньше в размерах и умеют подчиняться приказам, то сирды – совершенно неконтролируемые твари, движимые лишь желанием убивать и пожирать. А светящиеся огоньки в деревянном теле существа передо мной горят красным.

Деревянный сирд с ловкостью откидывает меня в сторону, а затем громко ступает по твёрдой земле, усыпанной песком, в мою сторону. Я лежу на спине и понимаю, что повредила руку, потому что боль бегает у меня под кожей вверх-вниз, и любое движение отдаётся ужасным дискомфортом.

Керан ничего не произносит. И не произнесёт. Я должна полагаться только на себя, и никому нельзя вмешиваться в состязание, даже если это просто тренировка.