Марк с Крисом переглядывались по многим поводам. В обычный день после обычной вечеринки Крис ни за что бы не поехал в универ к первой паре, а Марк и не подумал вставать в шесть утра. Крис кивнул.

– А что насчет того паренька, которого ты упоминал? – Марк выждал короткую паузу, хлопнул наголо бритого, тощего Саню по плечу.

Тот встрепенулся, глаза у него загорелись: информация всегда стоит дорого. Как минимум – уважения.

– Да, он должен подойти сюда скоро… вон, идет уже! – Он махнул в сторону сквера.

Крис снова переглянулся с Марком, они вдвоем «отклеились» от компании, зашагали навстречу парню.

Выглядел тот настороженно: заглянул за спины парней, оценил компанию богатеньких бычар, просканировал Вертинского с другом. Взгляд у парня был острый, неприятный, но Крис руки из карманов не достал – улыбнулся новому знакомому, вздернул подбородок.

– Привет, я Крис. Саня про меня говорил. Это Марк.

– Че за имя такое? – насмешливо хмыкнул парень.

– Сербское. Кристиян – посланный Иисусом, – отмахнулся Вертинский: чертово объяснение въелось в язык.

– Приятно, – буркнул паренек.

Оглядел Вертинского с головы до ног, оценил настоящую кожу куртки, дорогие ботинки, часы на запястье. Улыбнулся своим мыслям.

– Только мы передумали, – наклонил голову вбок Крис, – нам нужно больше. Сам понимаешь, следующая вечеринка должна быть грандиознее предыдущей, а это уже в субботу. Сможешь достать? Всякого, – хмыкнул он, кивнув на парней позади.

Приспустил солнечные очки на носу, чтобы был виден честный, похмельный взгляд.

– Мы так не договаривались.

– Я понимаю, но мне только вчера отец кэша подкинул, я не рассчитывал на это. – Он поджал губы с извиняющимся выражением лица. – Позови тогда своего вышестоящего или как там у вас… хотелось бы основательно закупиться и не делать коту больно, – усмехнулся он устало, добродушно. Паренек вздохнул. – А мы твоими постоянными клиентами станем, верность хранить будем. Сможешь сегодня?

Крис звучал убедительно, по-мажорски. Марк рядом тоже казался потрепанным вчерашней тусовкой.

Оба замолчали, пережидая, пока стайка ребят из средней школы напротив пробежит мимо. Паренек выждал паузу. Покачал головой, кивнул.

– Сколько?

Крис огляделся по сторонам. Наклонился к парню, показал, не доставая из кармана до конца, свернутую, плотную кубышку красных пятитысячных купюр. Довольно ухмыльнулся.

– Столько.

Парень озадаченно скривил губы. Снова кивнул.

– Через несколько часов только. С собой нет.

– Замечательно! – Вертинский хлопнул в ладоши. – В четыре тут же, окей? Возьми с собой счетную машинку, – подмигнул он парню со смешком, закрепив сделку рукопожатием.

Тот расслабился, криво усмехнулся.

– Заметано.

Крис переглянулся с Марком.

– Повеселимся.

Татум

Вибрация телефона отвлекала от вялых мыслей. Дрейк задумалась, пытаясь вспомнить, какая мелодия стояла у нее на звонке: последние семь лет телефон был исключительно на беззвучном.

В безветрии улица пахла крымскими ночами. Татум ответила на звонок.

– Чего звонишь в ночи мне, милый друг? – с иронией хмыкнула она в трубку.

Парень невесело вздохнул.

– У меня была атака.

– А у меня отступление. – Татум понимающе поджала губы. Остановилась под фонарем, закурила. – Мы с тобой синхронизировались. Я иду со встречи.

– И как? – Люк пытался отвлечься от послевкусия панической атаки, погружаясь в диалог с подругой.

Дрейк пожала плечами.

– Так себе. В смысле, если ты только что бросил, это, безусловно, поможет. Неосуждающая безопасная атмосфера, поддержка, – поспешила она пояснить свое резкое высказывание. – Но для меня это в прошлом. – Дрейк с силой затянулась, прислонилась виском к холодному металлу фонарного столба, выравнивая дыхание и давление. – Нет уже этих чувств. Поэтому окунаться в ту атмосферу, смотреть на людей, которые чисты всего неделю, было тяжело, – откровенно призналась она. – Триггерило. К тому же встретила старого знакомого, и ощущения были…

– Опять интуиция? – грустно хмыкнул Люк.

– Ты знаешь, я в это не верю, – недовольно поджала губы Дрейк. – Но он казался скорее пропащим, чем выздоравливающим. Несмотря на дружелюбный тон. Был напряженным. Не удивлюсь, если сорвется. Надеюсь, собрания ему помогут.

Люк молчал, обдумывая ответ.

– Думаешь, мне стоит сходить?

– Думаю, разок точно стоит. – Дрейк мотнула головой, понимая, что ее отзыв не вязался с советом. – Сам сможешь понять, насколько это тебе нужно. Мой опыт – это мой опыт.

Люк понимал, о чем она. Они с Дрейк были разными, с разных углов смотрели на жизнь, и ее интересы могли не совпадать с его. Нужно было проверить самому.

– Это да… но что я там скажу? – Парень нервно хохотнул. – Привет, я Люк, и я зависимый, но не помню, от чего?

Татум щелчком отбросила недотлевшую сигарету в кусты, зашагала по тротуару.

– Ты же знаешь.

– Знать – не помнить.

Дрейк осеклась. Было больно слышать это. Но речь шла не о ее сожалениях.

– Наверное, – согласилась Татум, пнув носком камушек под ногами. Перевела тему: – Что тебя «выключило» сейчас?

– Сон.

Тат не выдержала – прикурила следующую сигарету. Особый способ мазохизма – выслушивать эти слова раз за разом.

– Опять был там?

– Да. – Люк помедлил, выдохнул в трубку, собрался с мыслями. Ощущения после сна до сих пор щекотали пятки. – Но опять не видел лицо. Иногда мне кажется, это единственное, что мне нужно, чтобы отпустить. Чтобы это перестало быть неизвестностью. Типа, окей, было ужасно, но можно двигаться дальше, – недовольно пробормотал он.

Дрейк не согласилась.

– Ты и так можешь двигаться дальше, – уверенно отрезала она. – Не поверю, что паничка у тебя была из-за сна, – строго заявила Татум, одним тоном показывая, что не потерпит возражений. – Колись.

Люк про себя улыбнулся. Когда Татум хотела что-то сказать или выяснить, она не делала поправку на трепетность ситуации, не приукрашивала – говорила. Зато он всегда знал, что она с ним искренна. От нее никогда было не услышать сладкой лжи. Только горькая, мерзкая правда. Зато только она.

– Я думал сделать татуировку, – сдался Люк. Он не хотел этого скрывать, скорее не желал признаваться самому себе. – Рукава забить. Ну, чтобы ничего не напоминало, – замялся он. – Следы зажили давно, но все равно… тут и накрыло.

Татум вздохнула. Есть вещи, которые даже недостатками сложно назвать, не то что принять. Паскудные, отвратительные ошибки.

– Люк… парни с забитыми рукавами, конечно, секси, но не думаю, что тебе это нужно, – честно озвучила свои мысли Тат. – Твои руки все равно останутся с тобой даже под слоем краски. Избавиться ты от этого не сможешь, но и не нужно. Я уже спокойно пишу ручками, дело не в предмете. – Она поморщилась, плотнее кутаясь в пальто от неожиданного порыва ветра. – Ты этими руками создаешь восхитительные картины, Люк. И твои зажившие места уколов – твоя сила, пережитая и переработанная боль. Это не помеха, – уверенно кивнула она. – Это напоминание о том, что жизнь – та еще сука, но и ты – сучка непростая.

Парень зашелся тихим смехом.

– Ты бесподобна.

– Я знаю, но спасибо, что напомнил, мне приятно. – Татум почувствовала, как теплеет на сердце. – Увидимся?

– Да, думаю, на выходных.

– Окей. И подумай о том, что я сказала, – вкрадчиво напомнила Татум суть их диалога. – Сделай свое прошлое помощником, а не палачом.

Люк вздохнул, улыбнулся.

– Красиво сказано.

Дрейк отмахнулась, не в силах перенести пафосные нежности.

– Спокойной ночи, неврастеничка ты моя, – беззлобно кинула она другу.

Люк довольно хмыкнул. Ему стало легче.

– Кто бы говорил. Спокойной, Татум.

Татум

Ночной ветер противно обдувал голые участки кожи. Повернув за угол, Татум поняла, что не одна любительница испортить себе режим сна: приличных размеров коттедж светился разноцветными огнями. От басов, перекатывающихся волнами по асфальту, внутренние органы потряхивало мелкой дрожью. В другой жизни Дрейк заглянула бы на огонек, но она шла домой после встречи «Анонимных наркоманов» и давно забыла про неприятности в этой.

Поговорить с Глебом было приятно. Она ни с кем не поддерживала связь из прошлой жизни, но приятно было узнать, что кто-то ее понимает. Они болтали ни о чем, глубоко никуда не влезали. Глеб видел, что Дрейк, как всегда, за своей искренностью прячет настороженность и аккуратно прощупывает почву, и сам не спешил открываться. Договорились встретиться на следующей неделе. Может, и не окончательно пути разошлись.

Дрейк было душно, горячо и плевать. Она устала. Не было сил испытывать чувства.

– Мы лучшие! Уху-у! – Со стороны гаража у кованой ограды стильного коттеджа послышались нетрезвые вопли и характерный звук упавшего тела.

«Скоро проблюется и протрезвеет, не стоит лезть с непрошеной помощью, – заблаговременно заткнула скулящий синдром спасателя Татум. – Это не мы в школе – в подобных домах водкой не ограничиваются, просто иди домой».

Но Бог посмеялся над ее планами и, вытирая подступившие слезы, вытолкнул пьяную девицу на тротуар, под ноги Татум.

Дрейк раздраженно вздохнула.

– Знаешь, как это бывает, одновременно и весело, и грустно? – Тело оказалось длинноволосой рыжей девушкой.

Решило, что настало время разговоров за жизнь.

Дрейк тяжело вздохнула, но пройти мимо не смогла. Взгляд зацепился за растянутое худи на девчонке, обычные джинсы, отсутствие укладки. Рыжая явно была залетной птицей на тусовке. Перебрала с элексиром храбрости.

– Конечно знаю, это мое кредо – плакать от счастья и смеяться на похоронах, – скептично кинула Дрейк, усаживая девчонку на бордюр.

Бесцеремонно взялась пальцами за подбородок юной тусовщицы, похлопала по щекам, заставила посмотреть на себя. Изучила зрачки незнакомки. Симптомов, кроме опьянения, не увидела.

– А ты вообще кто?

Рыжей было плевать – больше Еву волновало, что она не на вечеринке: может, в эту самую секунду ее с недавних пор бывший целуется с другой.

– Очевидно, сегодня я твой ангел-хранитель. – Ситуация ей не нравилась. Но Дрейк чувствовала себя обязанной. На нее тоже могли махнуть рукой, как на пьяную девчонку на тротуаре. Честное слово, мимо пройти было бы куда легче, если бы рыжая была наглой фифой в коротком платье под коксом. Но девчонка выглядела такой обычной… вчерашней школьницей в джинсах, с отсутствием знания, какая стрелка не идет нависшему веку и о норме в мартини. От нее точно воняло мартини. – Ладно, несчастье, ты в норме? Может, привести кого?

– Да, Юра. Позови Юру. Скажи, Еве нужна помощь, он поймет. – Рыжая сонно начала заваливаться на газон.

Тат закатила глаза, положила Еве под голову ее же толстовку и оставила дремать на траве, в тени кустов, чтобы другим не приглянулось симпатичное нетрезвое тело. Зайти, найти, уйти – главное, не зависать и придерживаться плана.

Особняк на Крестовском напоминал типичное пристанище студенческого братства из американских фильмов. Просторный холл, лестница с коваными перилами на второй этаж, трехъярусная люстра. Дрейк была в похожем, меньшем по размеру коттедже в детстве у знакомых в Павловске. Не знала, что в центре Питера есть нечто подобное.

Вменяемых людей вокруг не было, поиски продвигались медленно. Протиснуться в толпе танцующих тел было непросто. Треки дофамина от узнавания не выделяли.

– Привет, ты Юру не видела? Знакомого Евы? – Стараясь перекричать музыку, Дрейк обратилась к девушке у барной стойки.

Барная стойка в доме, серьезно?

– Да, он вроде поднялся на второй этаж со второкурсницей, а что? – Она недоверчиво покосилась на Тат.