– Самая интеллигентская, – хмыкнул Берг. – Когда-то в Африке я был оператором-наводчиком систем реактивного огня.

– Понятно, – уважительно кивнул украинец. – Таких наше военное начальство на «вольную охоту» по русским тылам не пошлет – получишь место где-нибудь при штабе. Там и платить будут по высшему разряду!..

– Поглядим… Ты вроде как завидуешь моим будущим заработкам, дружище? Только о «зеленых» и говоришь!

– Завидую?! Да я на своем месте, в «Краковце», побольше, чем всякие пришлые наемники зашибаю! Видел у пограничников, сколько наших богатеньких хохлят в Европу рвется? А пограничная стража без отмашки военкома никого не выпускает! Вот тут-то им без меня не обойтись! Без меня и моих свояков – кумовьев на пограничном переходе! Вот и получается: и бегункам от войны хорошо, и умным людям прибыток! Сечешь, камрад?

Берг кивнул и снова поймал внимательный взгляд в зеркале заднего вида.

– А я вот говорю с тобой и все голову ломаю: почему ты один, без друзей-товарищей прибыл? И почему переход «Краковец» выбрал? Вашего брата-найманца здесь редко встретишь – идут в основном через «Раву-Русскую», через «Шегини»… Или переходят в Украину с молдавского закордонья – аэропорт в Маркулештах совсем близко. Там найманцев даже автобусы встречают!

Берг внутренне подобрался: в Токио и Франкфурте его особо предупреждали о развитом на Украине доносительстве. Со «Службой безпеки» Украины сотрудничал, уверяли Берга, едва не каждый второй житель страны. И расспросы этого «решалы» прямо-таки сочились подозрительностью! Майкл пожал плечами:

– Куда консульство ваше направило, туда и поехал. Мне-то в чем разница – где границу переходить!

– Ну да, ну да! Твое дело теперь солдатское, – хохотнул украинец. И тут же, словно между прочим, поинтересовался. – А из каких мест в Германии будешь, камрад?

Берг скрипнул зубами: вот достал липучий «решала»! Майкл отдавал себе отчет, что его немецкий язык был безупречен, а вот с произношением наверняка имелись проблемы. Сам Майкл никогда не жил в Германии, и понимал, что его произношение может быть на слух архаичным. В разных федеральных землях Германии, и даже в отдельных городах говор немцев различается, и порой весьма существенно. Впрочем, к подобным вопросам Берг был готов:

– Сам я из Саксонии, но в Германии моя семья жила мало. Отец был инженером-нефтяником и мы изрядно поколесили по миру. И Европу объездили, и Северную Африку, и Ближний Восток. Так что в Дрездене я жил совсем мало.

– Ясно-понятно! То-то я слушаю – говорок у тебя невнятный какой-то! Коренные немцы так не говорят.

Чтобы отделаться от назойливых расспросов, Берг достал свой «мобильник» и сделал вид, что звонит по телефону. Он говорил с воображаемым собеседником, задавал в пустоту вопросы, хмыкал… Догадался «решала» о его хитрости или нет – но когда Берг спрятал телефон, вопросы задавать перестал. И только когда за стеклами «лексуса» замелькали первые городские кварталы Львова, поинтересовался:

– Где тебя высадить, камрад? Отвезти прямо в мобилизационный центр?

– Пожалуй, не надо. Не сегодня – хочу поискать земляков, которые заехали на Украину раньше. Узнаю – как тут и что. Отосплюсь в гостинице, а завтра пойду в этот центр.

– С гостиницами во Львове сейчас трудно, камрад, – предупредил «решала». – Много народа с востока понаехало. И военных, и штатских – все отели в городе «под жвак».

– «Под жвак»? – переспросил Берг. – О чем это ты?

– Да ты совсем темный! – захохотал «решала». – Под жвак – это как под самую пробку бензобака, когда машину заправляешь! Усек? Ой, не могу! Так что – помочь с отелем?

– Обойдусь! – отмахнулся Берг. – Твоя помощь, боюсь, мне не по карману – вези на Центральный вокзал.

– Как скажешь, как скажешь, камрад…

На привокзальной площади Берг расплатился с «решалой» и поспешил смешаться с толпой. Народу вокруг было действительно много – Дворцовая площадь Львова напоминала разворошенный муравейник. К зданию вокзала и от него шли бесконечные потоки людей – военных и в гражданской одежде. Лица в большинстве своем были невеселые, смеха и радостных возгласов слышно не было. Задевая друг друга, встречные пешеходы не извинялись – в лучшем случае огрызались или бросали друг другу колкие замечания. Изредка в толпе возникали короткие людские водовороты – нежелание поступиться своим эго и дефицит терпения то и дело порождали стычки.

В залах ожидания вокзала народу было еще больше. Под сводами здания металось громкое эхо и сквозняки. Сквозь гомон толпы изредка прорывались невнятные фразы каких-то объявлений. Побродив по вокзалу, Берг быстро сообразил, что сделать важный звонок в Германию из густой толпы не удастся. Пришлось снова выбираться на улицу, в объятия пронизывающего мартовского ветерка. Немного поразмыслив, Майкл направился в сквер напротив центрального входа – его дорожки были пусты, как и все скамейки.

Бергу предстояло сообщить немцам о своем благополучном прибытии во Львов – с тем, чтобы из Германии его весточка «перепорхнула» в Японию. Вероятность перехвата звонка спецслужбами Украины он оценивал с большим сомнением, однако рассудил, что разумная предосторожность никогда никому не мешала. И предложенная немцами система условных фраз сейчас улыбки у Майкла не вызывала.

Майкл с грустью покосился на тяжелый вещмешок с дурацкой каской – непременный атрибут всякого «солдата удачи». Он искренне надеялся, что уже завтра с утра он сможет приступить ко второй стадии операции внедрения, и от мешка можно будет избавиться.

Берг набрал номер, и немецкий связник откликнулся после первого же гудка. Майкл, оглянувшись, жизнерадостно заговорил в трубку:

– Привет, мамочка! Это я, Збигнев! Звоню уже из Львова. Добрался хорошо! Как ты себя чувствуешь, мамочка?

Женский приятный голос в трубке ответил не менее жизнерадостно:

– О-о, мой дорогой сын! Как я рада, что ты, наконец, позвонил! Какая погода во Львове? Ты не замерз? Надеюсь, ты захватил теплый шарф и синюю вязаную шапочку, которую я привезла тебе из Австрии?

Берг покосился на каску в чехле защитного цвета и скривился:

– Я не мерзну, не волнуйся, мамочка! Как ты думаешь, я могу навестить дядю Генриха? Ты его предупредила? О-о, так он ждет меня! Ну, тогда я перезвоню тебе уже от него. Нежно целую, мамочка!

Берг отключился и игриво подмигнул айфону, этому равнодушному свидетелю людского вранья: каждое слово и даже построение фраз всех конспиративных переговоров имело свое заранее оговоренное значение. Имя Збигнева дало связнику в Германии сигнал, что Майкл не обнаружил нежелательного внимания к персоне наемника и готов к превращению в американского инженера из Харькова. Синяя шапочка из Австрии была сигналом для японского айтишника. Получив это известие, горбатый токиец должен был взломать сервер в Вашингтоне и заменить один из миллионов хранящихся там файлов другим. Имя дядюшки Генриха давало Бергу адрес, где он мог переночевать и сменить вещмешок наемника на дорожную сумку американца. В сумке покоился потрепанный с виду, но необычно мощный лэптоп, в котором японские технари спрятали уйму дополнительных электронных функций.

Майкл не проходил специальной подготовки, и оттого многие вещи, привычные для профессиональных разведчиков, порождали в нем неуютное беспокойство и неуверенность. Угнетала его и необходимость строго следовать заранее оговоренным планам и условиям выживания на чужой и часто враждебной территории. Вот и сейчас, сидя на мокрой скамье в самом центре города, в котором он не был желанным гостем, Берг в который уж раз за последние сорок восемь часов с раздражением вспоминал прощальную встречу с полковником Танакой.

«Портсигар», который ему предстояло умыкнуть из харьковского кофра с вирусом, породил в мозге Берга целый ряд вопросов. Почему генерал Тоси ни разу не упоминал ни о нем, ни о каких напарниках-связниках из Львова? Скорее, наоборот: и генерал, и консультанты в «Трех колосках» сразу предупредили Майкла о том, что на Украине он будет действовать в одиночку.

Какой биоматериал содержался в «патронташе», укрытом в «портсигаре»? Почему его не надо было уничтожить вместе с культурой чумы, а требовалось непременно передать связнику (дублеру) из львовского фитнес-центра?

Почему генерал Тоси так быстро ушел со связи? Прощаясь с Майклом, он говорил, что будет рад ответить на дополнительные вопросы, если они возникнут…

Так и не найдя ответов на все эти вопросы, Берг решил отложить решение шпионской головоломки до лучших времен. Подхватив тяжелый рюкзак, он отправился к «дядюшке Генриху».

* * *

«Дядюшка Генрих» из многоэтажного дома по улице Зализничной^[31] неподалеку от Центрального вокзала неожиданно оказался женщиной средних лет со старомодной прической. Появлению на пороге «племянничка» хозяйка квартиры ничуть не удивилась, однако встретила визитера с поджатыми губами. Она показала Майклу его комнату и ушла греметь посудой в кухню-столовую.

Берг быстро переоделся, умылся и отправился на поиски хозяйки. На кухонном столе уже скворчала яичница, женщина стукнула бутылкой водки, отвернулась к раковине и через плечо неприязненно поинтересовалась:

– Що ще хоче пан солдат?

– Дякую, добра господиня. Мені й горілка без потреби…

Хозяйка тут же убрала бутылку и молча вышла. Где-то в глубине квартиры она так грохнула дверью, что посуда на полке тоненько звякнула.

Берг поел, ополоснул тарелку и ушел в свою комнату. Включил телевизор и принялся лениво перещелкивать каналы. Он почти задремал, когда хозяйка без стука показалась в дверном проеме:

– Солдате, ти приїхав із Німеччини в Україну вбивати людей? – женщина легонько стукнула ногой по вещмешку у порога. – Цариця небесна, навіщо нам ця проклята війна?

– Мене покликав ваш уряд^[32], добра пані, – Берг сел на кровати и развел руками.

– Щоб він урвався, ваш уряд! – зачастила со слезами женщина. – Воно жує, а що робити матерям? Мого молодшого тиждень тому забрали до батальйону. А старший третій рік живе у Росії, на Уралі. У мене там онуки, а я маю вважати їх ворогами^[33]?

Берг снова беспомощно развел руками: ну не мог он признаться расстроенной женщине, что на самом деле приехал на Украину вовсе не воевать. Только и сказал:

– У молодшого сина я тільки не стрілятиму – ми з ним на одному боці, пані!

Сердитая хозяйка только скрипнула зубами и ушла. Послышался новый грохот двери и приглушенный плач.

Берг, ограждая себя от новых упреков, выключил телевизор, погасил свет и затаился в кровати под одеялом. Он долго не мог уснуть, наивно надеясь, что хакеру из «Найтё» не удастся произвести подмену личности, что Япония даст его миссии отбой, и операция по внедрению в Львовский Исследовательский центр будет отменена. Тогда он по возможности быстро покинет Украину и с чувством исполненного долга вернется в Саппоро, к своим рукописям эпохи Мэйдзи.

Но надежды Берга не оправдались. Под утро айфон ожил и последовало закодированное сообщение от немецкого связника: файл, подтверждающий личность Майкла, успешно «подселен» в заокеанский сервер. Операция, таким образом, вступила в решающую фазу. Делать было нечего – Берг бесшумно оделся, оставил хозяйке вместе с рюкзаком и каской две стодолларовые купюры и выскользнул из дома, благополучного избежав новых упреков и слез.

Покинув негостеприимную квартиру на улице Зализничной, Майкл весь день провел на ногах, не отказав себе в удовольствии побродить по улочкам старинного Львова. Здесь каждый камень дышал спокойной древностью, какой-то старинной основательностью и философским умиротворением. Насколько помнил Берг, город был основан князем Даниилом Галицким и назван именем его сына Льва. Первое упоминание о городе относилось еще к 1256 году.