– Ну-ну, я же не хочу делать тебе больно, сладкая моя…

– Что это за дрянь?! – стуча зубами, воскликнула я.

– Это смазочка, – выдохнул Тилори́н, уже прислоняя головку к моим половым губам. – Смазочка для скользкой писечки, – и тут же со стоном выдал: – О-о-о-о-о-ода-а-а-а…

Его член беспрепятственно стал погружаться в меня, растягивая без шансов вывернуться. Я дёрнулась, но поняла, что щупальца крепко держат мои ноги и даже будто натягивают меня на него.

– Нет!!! – взвизгнула я, а Тилори́н жалобно похотливо застонал, запрокидывая голову и чуть дёргая кадыком под играющей перламутром бледной кожей.

– Да-а-а… – протянул он, и вжался в меня до основания, распирая, и попытался поёрзать, чтобы член всунулся ещё глубже.

Я упиралась руками в его предплечья, но сил не хватало совершенно, я даже на миллиметр не могла отодвинуться, чтобы попытаться выдавить его. Член по ощущениям был огромный. Даже будучи девственницей, я понимала, что это что-то не среднестатистическое. Впрочем, боли почти не было. Либо странная смазка, которой он «плюнул» в меня была слишком хорошей, либо он уже неоднократно насиловал меня за эту ночь, и всё самое болезненное я просто пропустила.

Видя моё сопротивление, Тилори́н наконец-то нахмурился, потом, пока я не успела среагировать, ловким и резким движением вскинул руки и перехватил мои запястья. Развёл их в стороны и вверх, так, чтобы моя грудь стала беспрепятственно елозить по его скользкой коже. Мы находились в воде по рёбра, что нас держало на волнах, я не знала, но иногда рядом раздавался всплеск, и я замечала кончики щупалец.

Член во мне заскользил назад, но тут же Тилори́н прижался плотно снова, а после начал делать короткие рваные движения, будто не насиловал меня, а просто пытался в меня побыстрее спустить. Жалобно постанывал, скрипел зубами и дёргался, вжимаясь как можно плотнее. Ноги свести было нереально, но я пыталась напрягаться, из-за чего парень, похоже, только больше возбуждался.

Он придвинул лицо к моему и жарко задышал, глядя на мои искажённые судорогой губы, а затем, будто потеряв контроль, мягко выпустил мои руки и обнял, а сам уткнулся лицом мне в шею и начал лизать над ключицей. Я резко наклонила голову, пытаясь вывернуться, но он вжался сильнее и начал долбиться в меня резче. Застонал в шею, после поднял голову и начал елозить языком у меня в ухе. Я засучила руками, в надежде высвободиться или хотя бы ударить побольнее, но он вжался в меня так, что я начала задыхаться, и будто дрочил мною свой член – быстро-быстро. После резко дёрнулся, вжимаясь, и я почувствовала, как его наглый хрен внутри сокращается, а головка раздувается, выплёскивая в меня семя.

Я расплакалась. Беспомощно, жалобно. Я ничего не могла сделать, никак не могла прекратить это. А он кончал в меня и кончал, протяжно выдыхая стоны в ухо.

– О-о-о-ода-а-а-а, какая же ты сладкая, м-м-м-м! – сказал он и наконец-то выпустил меня из рук, дав отстраниться. – Правда тебе понравился мой член? – спросил он, склонив голову набок, и моргнул третьим веком.

3. Разные виды

– Отпусти меня, – взмолилась я.

– О-о-о-оне-е-ет, – сладострастно выдохнул он, медленно мотая головой и глядя мне в лицо своими безумными глазами. – Ты моя, я тебя не выпущу. Ты теперь моя самая сладкая писечка, и я буду иметь тебя постоянно. Хочешь? Хочешь мой член ещё раз? М-м-м?

И я с ужасом поняла, что агрегат внутри, едва опавший, снова наливается кровью.

– Нет! – с ужасом прошептала я, а Тилори́н улыбнулся, не щуря глаз, из-за чего улыбка походила на гримасу маньяка.

– Да, моя сладкая самочка, – прошептал он в ответ и опять полез руками к моей груди, пользуясь тем, что я цепляюсь за его предплечья, боясь воды.

Потом поднял руки к своему лицу, по очереди полизал пальцы, а после слюной принялся тереть мои соски, сам сгорбившись ко мне и почти касаясь носом носа.

– Тебе понравилось? Понравилось, моя сладкая? Хочешь, я отымею тебя ещё? – шептал он, похоже, уже не сознавая, что говорит, а зрачки опять расширялись.

Пенис загулял внутри, наливаясь кровью и становясь всё твёрже. Семя во мне забултыхалось, и вокруг ног поплыла белёсая слизь, потому что его было слишком много.

– Тилори́н, прошу, не надо! – взмолилась я, цепляясь за его предплечья, но теперь ещё и оттого, что силы начали меня покидать.

– Ты запомнила моё имя! – радостно улыбнулся он, не прекращая двигаться внутри.

Щупальца сдавливали ноги, но не сильно – на грани дискомфорта. Впрочем, ощущение беспомощности никуда не делось, потому что фиксировали они жёстко, и даже будь у меня возможность сопротивляться, я бы не смогла вывернуться и не дать ему вжаться в себя до яичек в очередной раз.

А он старался, наддавал вся чаще, увеличивая амплитуду, я даже чувствовала, как внутри меня упругими краями головка проходится туда-назад. Неотвратимо, мерзко, настойчиво.

В какой-то момент Тилори́н отодвинулся и взглянул вниз, давая и мне посмотреть на силуэты наших гениталий. И я увидела, как он имеет меня, подбрасывая яички, а затем отстраняясь на почти полную длину пениса. Я такое раньше только в кино видела. В том самом, которое на видеокассете без названия, спрятанной на верхней полке. И не думала, что такое будет происходить со мной. Во всяком случае, не так открыто, не так грязно. И не так быстро, будто он куда-то опаздывал и старался кончить в меня скорее, чем кто-то меня заберёт. Будто терпел и наконец дорвался, пытался насытиться.

– О-о-о-ох-о-о-о, – простонал он, запрокидывая голову, и вжался в меня опять, а я почувствовала, как он кончает во второй раз.

Теперь судороги, бившие его член, ощущались отчётливее. Я чувствовала, как он раздувается от основания, пропуская очередной плевок спермы из яичек до самой головки, чтобы выстрелить внутрь меня так глубоко, как только может. Он ещё и чуть надавливал, вращая бёдрами, чтобы семя заходило глубже.

Я чувствовала себя грязной. Даже несмотря на то, что находилась в воде. Грязной, изнасилованной и беспомощной.

Тилори́н сжал мои запястья и опять развёл их. Изогнулся, глядя на мою покрывшуюся мурашками грудь и чуть запыхавшимся голосом сказал:

– Я хочу полизать твои сосочки. Они у тебя такие красивые. Я всё утро не мог насытиться.

– Ты изнасиловал меня утром? – спросила я, не чувствуя сил сопротивляться.

Тилори́н поднял на меня взгляд и с улыбкой ответил:

– Ну конечно же. Я выловил тебя, спас, такую сладкую, такую нежную, такую скользкую тёплую писечку, и поскорей перетащил сюда, где потеплее, чтобы ты не замёрзла, пока без сознания. А одежду разорвал, чтобы не мешала. Зачем она нам? Она здесь больше не нужна. А потом раздвинул твои ножки, – он опустил взгляд вниз и жарко выдохнул: – и понял, что я хочу кончать туда поглубже бесконечно. Очень много. Просто хочу, хочу эти сладкие складочки, чтобы мой хер в тебе был, чтобы тебя такую тёплую иметь…

И он опять повёл бёдрами, но пока член вязко хлюпал где-то внутри, не поднимаясь вновь.

– Тебе же понравилось? Тебе понравилось, как я имел тебя? – спросил он, опять прислоняясь, чтобы засунуть язык мне в рот.

Я попыталась отстраниться, и он тут же скользнул языком мне в ноздрю, а едва я фыркнула, гнусно рассмеялся и накрыл мой рот своим, не целуя, но елозя губами по мне.

– А-а-а-а-ах, хочу тебя, с-с-сучка сухопутная, – прошипел он, и я почувствовала, как внутри опять начинает восставать его плоть.

– Прошу, не нужно! – я заплакала, а он тут же погрустнел, обнял меня и начал гладить по голове:

– Ну-ну, моя хорошая, не волнуйся, это всего лишь мой член, он не сделает тебе ничего плохого, он будет только в тебя кончать. Тебе же нравится моя конча? Хочешь ещё? Хочешь? – и он задвигался во мне, а я всхлипнула. – А хочешь, я ещё тебе приятное сделаю? – прошептал он мне в ухо, и я вдруг почувствовала, как по ягодице прошлось новое щупальце.

Опять прыснуло в промежность смазкой, похоже, где-то рядом с яичками у него была железа, и следующее, что я почувствовала, кончик вёрткой осьминожьей конечности между ягодиц. Он надавил скользким концом в анус, и из-за смазки тот легко раскрылся, пропуская внутрь всё больше утолщающиеся щупальце. Я вскрикнула, а мне в зад уже залезло столько же, сколько имело и спереди, и теперь Тилори́н повторял щупальцем собственные фрикции, иногда входя в рассинхрон, и из-за этого это всё казалось ещё более диким.

Но больше всего диким мне казалось ощущение обречённости. Мне не вывернуться, мне не пошевелиться, он будет иметь меня столько, сколько сам захочет, а я даже ноги сдвинуть не могу! И грудь распутно и беззащитно подпрыгивает от его резких движений, пока он натягивает меня на свой пенис и трахает зад.

– Ща кончу, ща кончу… – зашептал он мне в лицо, а я уже чувствовала, как раздувается внутри упругая головка перед тем, как в очередной раз прыснуть в меня спермой.

– Да сколько в тебе этой дряни?! – в отчаянии воскликнула я, а он, захохотал тяжело дыша:

– Вся тебе! – крикнул он, продолжая хохотать, и кончил, вдавливаясь в мою промежность, а щупальце елозило в моей заднице. – Вся тебе! – и выплеснул очередную порцию. – Всю в тебя, сладкая писечка…

– Ты хочешь, чтобы я родила тебе кого-то? – всхлипывая, спросила я, а Тилори́н удивлённо рассмеялся:

– Нет! Это невозможно, мы разные виды! – а после бережно обнял и потёрся щекой о мою: – Я просто хочу трахать тебя, моя хорошая. Просто ебать тебя без остановки, пока у меня не кончатся силы, а потом ещё столько же, – и быстро чмокнул меня в губы. – У меня их много, сладкая, – а затем вздохнул: – Но давай чуть передохнём. Я не хочу, чтобы тебе было больно, сладкая. Во всяком случае, не так.

4. Подводная пещера

Насильник наконец-то медленно вытащил из меня вялый уставший пенис, а следом и щупальце. У меня между ног всё горело и чуть пульсировало. Щупальца, державшие ноги, обмякли, давая наконец-то изменить позу, и я, как только почувствовала свободу, сжалась и попыталась отпрянуть, но меня тут же схватили.

Тилори́н притянул меня щупальцем под ягодицы, приподнял руками, прижимая к себе, затем извернулся, подхватил одной рукой под колени и лёг на спину, положив меня на себя сверху. Я посмотрела назад и увидела, как поверхность моря взбурляют длинные крупные щупальца, которые тоже чуть отливали перламутром в свете солнца.

– Ты кальмар? – спросила я дрожащим голосом.

– Ты замёрзла?! – обеспокоенно спросил он, затем резко поднял руку, чтобы пощупать мой нос и недовольно сказал: – У тебя губы синие. Тебе нужно в тепло, – и зашипел: – Увлёкся.

Булькнул своими осьминожьими конечностями, выравниваясь, а после велел:

– Обними меня. Держись крепко и ничего не бойся, я всё контролирую, – после криво улыбнулся, пристально глядя мне в глаза: – Я хочу насиловать тебя, сладкая, а убивать и мучить – нет. Так что не бойся меня. Доверься. Тебе в любом случае не спастись отсюда иным способом, до ближайшей суши хер плещись – не доплывёшь. Прижмись ко мне, держись за шею, зажмурь глаза и не отрывайся от меня, слышишь? Мы отправляемся под воду, я – залог твоей жизни, поняла? Дыши мной.

А в следующий момент он плотно прислонился ртом к моему, и я поняла, что дышать он мне предлагает через его рот.

Возразить не успела – Тилори́н обвил мои сжатые ноги щупальцем, сдавил ладонями голову, видимо, чтобы сберечь мне уши и, подождав всего секунду, чтобы я успела испуганно схватиться за него, нырнул.

Что было дальше, я не знала. Могла только чувствовать, как толща воды сгущается, а чужой тёплый рот силой вдыхает в меня воздух, заставляя выдыхать ему же туда. Губы плотно прижимались к моим, и я впервые за утро не хотела размыкать этот поцелуй. По коже проходились едва ощутимые волны, но я понимала, что мы движемся на большой скорости.