Ульяна Романова: Догоню. Влюблю. Женюсь

Глава 1

Эмиль

«Эмиль Багратович, давай. Карточный долг – это святое. Спустишься в метро, посмотришь, как обычные смертные живут!» – звучал в голове голос Рината – моего заместителя и племянника до кучи.

Дернул черт проиграть ему в карты, в дурака, млин. Старею? Теряю квалификацию? Еще каких-то десять лет назад я себе такой слабости не позволял.

А сейчас я стою у турникета и понятия не имею, что делать. Достал из кармана пластиковую карту, приложил и прошел в душное помещение.

Ненавижу метро. Ощущение, что ты под землей, навевало не самые приятные мысли, пока я спускался на эскалаторе.

Чертов портал в ад. И людей дохрена. Я умудрился попасть в час пик.

Я вошел в вагон подошедшего поезда последним и встал у входа, держась за поручень. Люди ехали с работы, толкая друг друга, чтобы занять сидячие места.

Напрягся, обернулся, смерил взглядом мужика, который в очередной раз меня пихнул, и затаил дыхание: в мой карман очень медленно пыталась залезть чья-то рука.

И так профессионально это делали, что я даже восхитился на секунду.

Слегка повернул голову, чтобы воришка не испугался раньше времени, и покосился на хрупкого мальчишку в черной толстовке с надвинутым на лицо капюшоном.

Парень оказался ловким и уже вытягивал из кармана мое портмоне. Я знатно обалдел от чужой наглости и бесстрашия. Медленно развернулся и профессионально успел схватить его запястье за секунду до того, как мой кошелек перекочевал в чужой карман.

– Воровать нехорошо, – заметил я, крепко удерживая тонкую руку.

Парнишка поднял голову, а я выругался.

На меня смотрели огромные, зеленые, испуганные глазища в пол-лица. Ровный тонкий носик, пухлые губки ярко-малинового оттенка. Девчонка!

На вид ей было лет девятнадцать. Она задрожала под моим взглядом и попыталась вырвать руку из захвата, пока я восстанавливал дыхание.

– Ты что творишь, мелкая? В тюрьму захотела? – прорычал я,

– Не надо, – пискнула она.

Сверкнула глазами и обескуражила меня окончательно. Свободной рукой обхватила за шею, притянула к себе и поцеловала – так, что у меня земля из-под ног ушла. Давно мне от поцелуев крышу не сносило, лет десять уже, а тут…

Притянул девчонку к себе поближе, не обращая внимания на то, что мужик, который меня пихал, возмутился. Кого-то оттолкнул, притягивая ее еще ближе к своему телу. Стало плевать на всех, когда я распробовал вкус ее губ. И пахла она так уютно – смесью корицы и яблока. Булочками, как в детстве мама пекла. И меня понесло по волнам. Голова закружилась, пока я буквально пытался сожрать девчонку, которая, мать вашу, стырила мой кошелек!

И плевать! Сейчас отвезу к себе и за пару ночей научу, что брать чужое плохо, особенно если это принадлежит мне!

Я не слышал ничего вокруг. Уши заложило, а мысль в голове была только одна: «Когда следующая остановка?»

А дальше произошло то, что заставило меня буквально зарычать, как придурочного медведя, которого разбудили в новогоднюю ночь пьяные девицы.

Моя вороватая нимфа вдруг резко оттолкнула меня от себя, вылетела из вагона в открытые двери, пока я пытался вспомнить, на какой планете я нахожусь.

«Осторожно, двери закрываются!» – услышал я.

«Следующая остановка „Лох – это судьба!“», – добавил мысленно. Попытался рвануть за ней, но двери закрылись у меня перед носом, а я выругался так, что весь вагон замолчал.

Найду хулиганку. Найду и так отучу воровать, что дня три она даже с постели не сможет встать, а ее ножки забудут, что такое быть сведенными вместе.

Я что, старею?

В груди клокотала злость, а перед мысленным взором были испуганные изумрудные глаза. И ее вкус до сих пор на языке.

Найду, никуда не денется.

– Это что ж делается? Средь бела дня ограбили! – завопила женщина неподалеку.

Я сжал зубы, переваривая свое фиаско. Расслабился ты, Эмиль. Охренеть как расслабился от сытой жизни.

Сунул руку в карман пиджака и только в тот момент сообразил, что мое портмоне осталось в руках девчонки. Меня все-таки ограбили, возбудили и сбежали. Сука! Второй пункт напрягал особенно сильно.

Пиздец тебе, девочка!

Достал телефон, набрал номер Рината и отчеканил:

– На станции «Динамо» из последнего вагона только что выбежала девчонка в черной толстовке. Через час все ее данные должны быть у меня на столе.

– И все? Еще какие-то приметы будут? – обалдел зам.

– Мое портмоне в ее руках! – рявкнул я, наплевав, что вокруг полно народу.

В трубке хрюкнули.

– Ты… Ржешь там, что ли? – напрягся я.

– Нафаня-а-а-а, сундук отняли. Сундук со сказка-а-ами, – провыл Ринат.

Зараза!

– Или через час у меня на столе ее досье, или завтра ты идешь на биржу труда получать пособия по инвалидности, – душевно предупредил я.

– Понял. Все будет, шеф!

Я убрал трубку в карман и гордо вышел на следующей станции.

Дождался машину с водителем и рванул в офис.

– Нашел? – с порога прорычал я, влетая в кабинет Рината.

Он снова хрюкнул, но умудрился состряпать серьезную морду, гаденыш.

– Я тебя спрашиваю, – надавил я.

– Нашел. Эта? – он протянул мне распечатанную фотографию малолетки, которая рискнула свои ручки в мой карман сунуть.

– Эта, – кивнул я.

Взял со стола папку, открыл и пробежал глазами. Михайлова Лукерья… Мать вашу, Лукерья. Вот же имечко мама с папой дали, ошизеть.

Так, двадцать три года, родителей нет, детдомовская. Теперь все ясно.

Но красивая, сучка! Глаза такие живые у чертовки, огнем горели.

Так, место работы… Потрясающе – ресторан быстрого питания.

– Шеф, у девчонки пару приводов в участок за драки, ты бы с ней поаккуратнее… Много там денег было в твоем портмоне?

– Ринатик, вот не был бы ты моим племянником, я б тебя уже сам порешил, – неодобрительно покачал я головой.

– Шеф, будь как Эльза – отпусти и забудь, а то она же тебе и наваляет при новой встрече, и пофиг ей, что ты страшный и ужасный Барсов.

Я поднял на него тяжелый взгляд.

– Молчу, – поперхнулся Ринат.

– Значит, на завтрашний вечер ничего не планируй, – приказал я.

– У нас встреча?

– Ага. Бургеры пойдем жрать, – кивнул я.

– Зацепила она тебя, шеф?

– Еще никто и никогда не уходил от наказания за кражу у Барсова Эмиля Багратовича, – отрезал я, кидая папку на стол.

Еще раз покосился на ее фото. Ну до чего хороша чертовка, а!

Глава 2

Эмиль

Я глянул на часы и кивнул своим мыслям. Набрал номер Рината и велел:

– Готовь машину.

– Охрану сколько человек брать?

– Зачем нам охрана? – изумился я.

– Она у тебя вчера сперла портмоне, вдруг в этот раз стырит тебя самого? Или побьет, что гораздо хуже: завтра у нас встреча, неприлично будет с фингалом, все-таки серьезные люди.

– Гаденыш какой, а, – покачал я головой. – Хамить стал, как взрослый.

– В юбилейный, тысячный раз вспомним, как ты мне памперсы в детстве менял? – уточнил Ринат.

– И вспомним! – согласился я. – Я тебя, засранца малолетнего…

– Понял, пять человек возьму.

– Нахрена мне там пять человек? Я че, лох какой-то, к девчонке идти с охраной из пяти лбов?

– Шеф, а мы нафига туда вообще идем? – сообразил спросить племянник.

– За надом, – отрезал я, – машину заводи.

– О как! – глубокомысленно ответил он. – Может, тогда за цветами заедем? Номер в какой гостинице снимать? Шеф, а может, ну ее, найдем девчонку тебе похожую, поиграете в ролевые игры, что она воровка, а ты мент? Безопасно и стопроцентная гарантия, что точно даст то, что нужно, а не в глаз.

– Я тебе что, лох помойный, услугами этих пользоваться?

– Поэтому и злой такой, – зубоскалило чудо, которое по недоразумению было моим любимым и единственным племянником.

– Я тут в Магадане стройку задумал, торговый центр, проследить бы надо…

– Молчу, – заржал Ринат, – завожаю мотор, ехаем. Шеф, но ты бы хоть шлем с собой взял, или, я не знаю, какую-то защиту самого дорогого. Может, наследника еще удастся родить… О, я знаешь какой прикол недавно видел?

– Два торговых в Магадане.

– Жду в машине.

Я поднялся, сделал пару упражнений, взял пиджак с вешалки и отчеканил своей секретарше:

– Сегодня меня ни для кого нет.

– Поняла, – кивнула Машенька.

Машеньку нанимал Ринатик, поэтому самым великим ее достижением была грудь третьего размера, ноги от ушей и ресницы настолько длинные, что, когда она ими хлопала, то есть постоянно, в моей приемной создавался приличный такой сквозняк.

Я хотел высказать племяннику все, что я думаю о его критериях выбора секретарш, но знал, что шуток про пояс из собачьей шерсти и про мой возраст мне ближайшую неделю не избежать, а с его выдумкой он еще и обогреватель мне летом в кабинет притаранит. С целью исключительно поржать.

Поэтому молчал и терпел Машеньку на рабочем месте, главное, чтобы прелести свои при себе держала.

Племянника, конечно, можно понять, он молодой, дурной и готов иметь каждую, что он, в общем-то, и делал периодически. Я в его возрасте так же чудил. А чего не брать, если сами предлагают? Я и сейчас очень даже ничего, а в двадцать девицы сами ноги раздвигали.

Вышел на улицу, надел темные очки, пряча глаза от солнца, и упал на заднее сидение машины, за рулем которой с умным видом сидел Ринат.

– Это у тебя что? – спросил я, когда заметил, что племяш потягивает что-то из прозрачного стакана с трубочкой.

– Смузи. Для здоровья полезно. Будешь?

– Смузи, – закатил я глаза. – Чем тебе обычный компот не угодил?

– Ты в каком веке живешь, Эмиль Багратович?

– В нормальном, где люди нормальной едой питаются, а не вашими этими смузи.

– Шеф, давно хотел спросить: а вот ты когда молодой был, пером писать удобно было или чернила на бересту капали? А одежду ты себе сам шил, или крестьяне помогали? И как там татаро-монголы, сильно лютовали?

– Не знаю, не застал. В мое время все больше в барский наряд облачались да во фраке за хлебом ходили, карету лошадью запрягали да с извозчиком на Купеческий рынок ехали.

– Да ты раритет, – заржал Ринат.

– Мне сорок два, – напомнил я подрастающему поколению, которое слово «страх» вообще не знало.

– Да?

– Никакого уважения к старшим, – посетовал я. – Жми на гашетку, иначе следующий твой транспорт точно будет каретой, а ты в нем – с побитой тыквой.

– Да как скажешь, барин, – хмыкнул Ринат.

Поставил свой стакан в подстаканник и так даванул на газ, что меня на сидение отбросило, а этот чумной решил гонки устроить по центру города.

Ему-то ничего не будет, все штрафы на фирму придут, вот главбух моя обрадуется. К слову, это единственная женщина, которая вводила меня в благоговейный трепет. Фюрер в юбке, но работу свою знала от и до и так мне бухгалтерию вела, что ни одна зануда из налоговой не могла докопаться. Фрекен Борисовна Бок мы ее называли за глаза.

Я молчал, а Ринат мое молчание как-то по-своему воспринял и продолжал развлекаться на дороге. Я посмотрел на ремень, на племянника и снова на ремень.

Он с юзом развернулся у едальни, где отбывала трудовую повинность вчерашняя чертовка, и обернулся, сверкая глазами:

– Мы на месте, ваше благородие.

– На обратном пути мне песню включишь.

– Какую?

– Еду в Магадан, – решительно кивнул я, выбираясь на улицу.

– Лето, солнце, жара. Прелестницы, променадничающие по тротуарам, глаз радуют, да? – язвил Ринат, запирая машину.

– А то. Может, усадьбу себе в деревне прикупить?

– И сотню душ крепостных не забудь, – подсказал племянник.

– Отменили право крепостное, – тяжело вздохнул я, – иначе я бы тебя первым продал. Тут жди!