– Ты что, можешь меня видеть?

Голос напомнил Элле шум дождя. Невольно она заулыбалась.

– Наверное, я сплю, но ясно вижу маленького ярко-розового монстра с довольно грязными ногами.

Глаза монстра широко распахнулись.

– Монстра?! – закричал он вне себя от злости и одним прыжком выскочил из-за торшера так, будто там было недостаточно места одновременно для монстрика и его возмущения. – Я – Казимир, вересковый кобольд, и вовсе я не розовый, а цвета сирени! Это огромная разница!

Казимир посмотрел вниз, на свои ноги:

– А вот насчёт ног ты, пожалуй, права, – смущённо добавил он, но тут же опять нахально сверкнул глазами на Эллу. – Но, знаешь ли, глупо обзаводиться такими светлыми коврами. На них видно любое пятнышко.

Элла сердито выдохнула.

– Если бы я знала, что однажды у меня поселится розо… сиреневый вересковый кобольд, выбрала бы ковры цвета грязи. Прости, что не подумала об этом!

– Ничего! – ответил Казимир великодушно. – Никогда не поздно это исправить. Тёмные ковры сразу сделают всю комнату в целом гораздо уютнее. Ну раз уж ты сама об этом заговорила, то и балкон можно было бы обставить гораздо приятнее. Например, неплохо бы повесить там гирлянду, ту, что у твоей кровати. Правда, за меня можешь даже не беспокоиться! Мне бы и в голову не пришло поселиться у человека!

Он так выделил голосом слово «ЧЕЛОВЕК», будто ему было противно его произносить. Затем он добавил:

– Меня утащили насильно.

– Утащили насильно? Кто?

– Какая-то ненормальная женщина с волосами странного цвета, – ответил он, с любопытством прохаживаясь вдоль полки с книгами. – Свалилась на меня как снег на голову, выкопала мой дом, засунула его в цветочный горшок и приволокла сюда. А раз мой дом и я навеки связаны друг с другом, то и выбора у меня не было – мне пришлось отправиться вместе с ним.

Казимир говорил о тётушке Карлотте – это Элла сразу поняла. А вот вторая часть его речи показалась настолько непонятной, что у неё заболела голова.

– Твой дом? Ты о чём?

Он показал через плечо на вересковый куст, и Элла начала постепенно понимать, что к чему.

– Ты живёшь в этом растении?

– Вообще-то да, – ответил монстрик. – Сейчас оно, конечно, выглядит слегка растрёпанным, и это, естественно, твоя вина. В целом, скажу я тебе, невежливо избивать чужие дома зонтиками.

Элла фыркнула:

– Вообще-то невежливо натравливать на людей летающие дома. Мне пришлось бегать от тебя по всей комнате! Это ведь был ты? Или твой дом живёт своей собственной жизнью?

– Иногда мне начинает так казаться, – задумчиво проговорил Казимир, пожимая плечами. – Особенно когда в нём заводится дикий беспорядок. Но нет, ты, конечно, права. Это я направил горшок на борьбу с тобой. Ты пялилась на него так, будто собиралась его съесть! Мне не оставалось ничего другого. Нападение – это же лучшая защита!

– Не каждый день в моей комнате появляется летающий цветочный горшок, – возразила Элла. – К тому же он совсем не маленький. Ты мог меня просто убить!

Казимир замахал в ответ руками:

– Мой дом вовсе не такой злыдень. Наоборот! Он очень уютный, если, конечно, ты владеешь способностью уменьшаться. В нём есть всё, что пожелает сердце кобольда: кровать изо мха, запасы фундука в шкафах и даже тики-бар^[4]. Я бы в порядке исключения пригласил тебя в гости, если бы ты смогла протиснуться в дверь. Мой сад тоже прекрасен, и там есть бассейн с грязью. Ты сможешь его увидеть, когда отнесёшь меня домой.

Элла сдвинула брови. Она не имела ни малейшего понятия, о чём тут разглагольствовал этот кобольд, но Казимир полностью игнорировал её непонимание.

– Не будем терять времени, – продолжил он. – Чем дольше я нахожусь вдали от Пустоши, тем слабее становится моя магия, и…

– Магия? – спросила Элла. – Ты что, хочешь сказать, что ты волшебник? Гарри Поттер, покрытый мехом, или ещё кто-то подобный?

Казимир презрительно фыркнул:

– Не знаю, о ком ты там болтаешь, но, естественно, кобольды умеют творить магию. Однако мы стараемся не использовать сильные заклинания, потому что на них приходится тратить ужасно много сил. Иногда даже слишком много. – Он чуть-чуть помолчал. – Во всяком случае, нам необходимо спешить, и не только из-за моей магии. Каждую минуту, которую мы тут тратим просто так, я теряю свою силу, а ведь ещё нужно найти место, откуда был выкопан мой куст. Вересковая пустошь большая, а путь далёкий и опасный. В любом случае нам стоит…

– Так, подожди, – перебила его Элла. – С чего ты взял, что мы отправимся в путешествие по Вересковой пустоши вместе?

– Ну ты же Говорящая с феями! – ответил он.

– Я… кто?

– Г-о-в-о-р-я-щ-а-я с ф-е-я-м-и, – повторил он по буквам, произнося очень чётко каждый звук.

Поняв, что до Эллы всё равно никак не доходит смысл его слов, он глубоко вздохнул:

– Ты человек, который может видеть нас, волшебных существ, и даже говорить с нами. Таких, как ты, осталось совсем немного. Точнее говоря, я ещё ни разу никого из вас не встречал. Но многое слышал, и все утверждают, что Говорящие с феями – друзья волшебного мира. Разве ты ничего про это не знала?

Элла покачала головой, и Казимир ещё раз вздохнул.

– Ох уж эти люди! Но не переживай, я помогу тебе, насколько смогу. А сейчас пойдём!

Элла уставилась на него:

– Ты это серьёзно? Я должна с горшком под мышкой и кобольдом сиреневого цвета на плече бегать по Пустоши посреди ночи, чтобы найти… какую-то там яму?

– Не какую-то там яму, – возразил он, – а посадочную яму, где рос мой куст, – то место, где я дома. Или ты боишься? Это было бы очень по-человечески!

Он издевательски взглянул на её импровизированные бусы из головок чеснока.

– Конечно, волшебный мир состоит не только из чудес, – продолжил он. – В нём ещё полно опасностей. Но ты не волнуйся! Я буду защищать тебя. Мы, кобольды, больше, чем иногда выглядим, поверь.

Элла чуть не расхохоталась, когда Казимир расправил плечи и с воинственным видом вздёрнул подбородок, но потом покачала головой:

– Я не Говорящая с феями, или кем ты там меня назвал. Я самая обычная девочка, которая, придётся это признать, может видеть странных существ. Но эта возможность создаёт мне пока что одни проблемы. А теперь ты хочешь, чтобы я, как сумасшедшая, бегала по Пустоши с цветочным горшком и кобольдом? Если Фридерика и её компашка увидят меня за этим занятием, то я могу сразу поставить крест на остатке учебного года! Они мне больше покоя не дадут. Я стану посмешищем для всей школы. Прости, но я никогда этого делать не стану!

– Люди чаще всего совсем не способны на подвиги, – тихонько сказал Казимир. – Но вот после стольких лет я встречаю Говорящую с феями. А она оказывается всего лишь маленькой трусливой девчонкой.

Поражённая, словно ударом, его последней фразой, Элла внезапно и правда почувствовала себя ужасной трусихой. Вместе с тем она разозлилась: на саму себя, на волшебный мир – и на кобольда, который ворвался в её жизнь и требует каких-то поступков, которые могут ввергнуть её в пучину неприятностей.

Она подбежала к балкону, открыла дверь и вытолкнула цветочный горшок наружу.

– С маленькой трусливой девочки хватит! – решительно заявила она. – Я не позволю себя оскорблять. Это моя комната, и я хочу, чтобы ты немедленно исчез отсюда!

Казимир ещё раз взглянул на неё большими чёрными глазами. Затем низко опустил голову и вышел из комнаты, не сказав больше ни слова.

Элла закрыла за ним дверь и для надёжности подставила под ручку двери стул. Она энергично задёрнула штору, но когда девочка уже лежала в кровати, отвернувшись к стене, её гнев постепенно начал улетучиваться.

Она представила Казимира: а вдруг он стоит с той стороны балконной двери и с опущенными плечами смотрит на штору? Он вовсе не выглядел сердитым или разочарованным. Только бесконечно печальным. И хотя Элла так и не решилась впустить его обратно, странные слова всё ещё звучали в ушах и вызывали лёгкое щекотание где-то в животе.

Говорящая с феями… Неужели она, правда…?

* * *

– Элла Лёвенштайн! – Господин Хубер стоял в дверях класса и демонстративно смотрел на часы. – Ты опоздала!

– Больше не повторится. – Элла, согнувшись под строгим взглядом учителя, проскользнула в класс. Она проспала. В голове всё ещё гудело, будто на неё упали сразу три магических цветочных горшка. Со стоном она рухнула на своё место.

– Ну что, натанцевалась вчера вечером? – прошипела ей Фридерика. – Ведь ты уже радуешься гандбольному лагерю?

Элла закатила глаза. Лагерь гандбольного общества, который устраивали в Вересковой пустоши, – как она могла о нём забыть? Дюжина групп мальчиков и девочек, которые только того и ждали, чтобы послушать истории Фридерики о её чокнутой соседке. Этот лагерь организовывали раз в год, и это приводило к тому, что Элла пару дней просто не могла выйти из дома. По правде говоря, это тоже не помогало.

– Мы придём навестить тебя, – сказала Фридерика приторно-сладким голосом. – Обещаю!

Девочка поймала на себе её злобный взгляд. Потом господин Хубер начал урок. Элла полезла в рюкзак за тетрадкой – и вляпалась рукой во что-то липкое.

– Ой, фу! – вырвалось у неё, когда она увидела прилипшую обёртку от шоколадки. Только услышав хихиканье, она заметила, что все в классе повернулись к ней.

– Элла, ты что-то хочешь сказать по теме урока? – спросил господин Хубер.

Она покачала головой и спрятала руку вместе с обёрткой под парту. Вздохнув, учитель продолжил урок. Элла, насколько смогла, вытерла пальцы о бумажный платок. Похоже, утром в спешке она случайно положила обёртку от шоколадки вместе со своими учебниками. С отвращением Элла завернула её в бумажный платочек. Она никогда бы в жизни не подумала, что слюна кобольда такая липкая.

Элла уже почти успокоилась, когда вдруг заметила какую-то тень впереди, за учительским столом. Внезапно стало очень холодно. Эта тень выглядела знакомо. Глаза её не обманули: там, прямо рядом с учителем, стоял Казимир и нагло смотрел на неё. Поначалу он просто, не трогаясь с места, изображал господина Хубера. У него настолько хорошо получалось, что Элла чуть было не расхохоталась. Внезапно учитель взмахнул рукой, чтобы что-то продемонстрировать. Казимир сделал вид, что господин Хубер попал по нему, пролетел по воздуху в направлении окна – и неожиданно исчез. Элла широко раскрыла глаза от удивления. Как он это сделал?

– Элла, – спросил учитель, – у тебя всё в порядке? Ты что-то не поняла?

Она испуганно покачала головой.

– Нет, я… – начала она. Но в этот момент внезапно снова появился Казимир. Казалось, что он приклеился к окну снаружи, расплющив лицо о стекло, плоский, как камбала. При этом выглядел он так смешно, что Элла не удержалась от смеха.

– Простите, – сказала она, когда учитель нахмурился, а все остальные вновь обернулись к ней. – На меня просто напала икота.

– Да уж, – прошипела Фридерика. – В голове!

– Может, тебе стоит выпить стакан воды? – сказал господин Хубер, прежде чем продолжить урок.

Элла последовала его совету, чтобы все решили, что её слова про икоту – правда. Но только она взяла стакан, как послышался неприятный звук, напоминавший скрип мела по доске.

От испуга девочка выплеснула воду себе на руку и тут увидела, как Казимир с высунутым языком сползает вниз по стеклу. Коротко подмигнув ей, он опять исчез.

Элла глубоко вздохнула. Нужно взять себя в руки. Он хочет её спровоцировать, это ясно как день. Надо просто игнорировать его, тогда…

В этот момент на середину её стола приземлился клубок меха цвета сирени. Она отпрянула назад и лишь в последний момент, когда господин Хубер посмотрел на неё, смогла сделать вид, что прогоняет муху. Фридерика и другие захихикали.