На самом деле, было даже немного грустно, как легко смертные верили любой лжи. Всего-то и требовались деньги, дорогая одежда и высокомерие. Одного лишь слова Зависти при поддержке поверенного и по договоренности с Алексеем хватило, чтобы сочинить историю для местных. Так Зависть стал лордом из южного региона королевства Айронвуд. Свое прибытие он объяснил желанием семьи расширить свои владения и увеличить богатство посредством брака.

– Вы чего-то хотели, Гудфеллоу?

Гудфеллоу бросил нервный взгляд на вампира.

– Алексей, – сказал Зависть. – Займись пока тем вопросом.

Его подручный коротко поклонился и вышел.

Как было известно Зависти, даже те смертные, которые не верили в вампиров, чувствовали себя добычей, когда находились рядом с ними.

Страх обострял чувства смертных, приближая их к миру животных. Однако они тут же отгоняли прочь природные инстинкты выживания, приняв их за глупость.

То ли из-за высокомерия, то ли из-за самолюбия человек был единственным живым существом, которое слишком часто пренебрегало главным правилом того, как не быть съеденным: полагайся на инстинкты или поплатись за то, что не доверился им.

– Да? – Зависть переключил внимание Гудфеллоу с вышедшего из кабинета вампира.

– Все приглашения отправлены, милорд. Ни одно благородное семейство в Уэйверли-Грин не захочет пропустить это событие. Повар уже…

– Вы отправили приглашение мисс Антониус?

– Художнице? – уточнил Гудфеллоу.

Зависть слегка кивнул.

– Еще нет, милорд. Но я полагаю, она стала любимицей общества, несмотря на довольно трагическое прошлое, поэтому я добавлю ее в список. Как я уже говорил, повар…

– Объясните.

– Э-э, насчет повара или… – Гудфеллоу осекся, натолкнувшись на суровый взгляд Зависти.

– О, мисс Антониус, бедняжка… Ее мать ушла из дома прямо перед ее дебютом и усложнила жизнь юной мисс всеми этими неприятными слухами. Ни одна матушка не позволила ни одному из своих сыновей ухаживать за ней. А теперь она прямо-таки старая дева, хотя в свете любят ее галерею, благодаря которой она осталась на плаву, как я полагаю.

Зависть на мгновение задумался. Мать Камиллы пропала, никакой перспективы замужества у нее нет… Так почему же она так решительно его отвергла? Зависть ясно дал понять, что он при титуле, и к тому же он красив. Камилле стоило хотя бы попытаться с ним пофлиртовать. Разве что она не ждала, что он ответит тем же…

Почему единственно верным всегда оказывался проклятый план Похоти?

Наверное, в следующий раз Зависти стоит ее соблазнить. Попытка не пытка.

Гудфеллоу счел безмолвные размышления Зависти за поощрение и продолжил доклад.

– Повару выданы указания о покупках на рынке, а лакея я отправил за масками, которые вы просили. Садовник проинструктирован насчет цветочных композиций. В бальном зале прямо сейчас ведутся ремонтные работы, которые должны завершиться не позднее чем через два дня. Так у вашей светлости будет достаточно времени на внесение любых правок.

– А что насчет ежевики и коричневого сахара?

– Об этом уже позаботились, милорд. Как и о лучшем бурбоне во всем Уэйверли-Грин.

Зависть кивнул.

– Что насчет галереи в северном крыле?

– Со всех портретов сняли покрывала, а скульптуры чистят прямо сейчас.

– Полагаю, лабиринт из живой изгороди у вас тоже под контролем.

– Конечно. Садовник получил выданные вами изображения и придерживается вашего замысла.

Напряжение, охватившее Зависть после отказа Камиллы, частично испарилась. По крайней мере, хоть что-то этим вечером шло так, как он и хотел.

Гудфеллоу откашлялся. Зависть подавил вздох.

– Что-то еще?

Гораздо драматичнее, чем оно того стоило, Гудфеллоу достал хрустящий конверт цвета слоновой кости, с виду невзрачный и скучный.

– Вам пришло приглашение, милорд. Из Гретна-хауса.

Зависть непонимающе уставился на дворецкого.

– Прошу прощения, милорд. Гретна-хаус – дом лорда Филипа Вексли. Он любимец общества. Хотя, если говорить начистоту, скорее, он пользуется дурной славой.

Невзирая на всю свою напыщенность, Гудфеллоу слыл еще и жутким сплетником. Ему было в радость помочь Зависти разобраться во всех тонкостях Уэйверли-Грин.

– Что же принесло ему дурную славу? – полюбопытствовал Зависть, потягивая виски.

И без того краснощекое лицо Гудфеллоу вспыхнуло ярким румянцем. А это значило, что тут не обошлось без распутства.

– Ходят слухи, что он устраивает… э-э, развратные вечеринки для круга избранных друзей, милорд.

Зависть изучал черты его лица. «Какой же он предсказуемый и какой все-таки смертный», – подумал он.

И тут же решил немного развлечься, наблюдая за конфузом Гудфеллоу.

– Его гости ведут себя непристойно?

Гудфеллоу резко вздохнул, затем кивнул. Его глаза сверкали от желания поскорее рассказать об этом потрясающем скандале.

– И? – подбодрил его Зависть.

– Ну, я слышал, что некоторые гости ускользают в сады, чтобы… – он огляделся вокруг, словно проверяя, не подкрался ли к ним кто-нибудь. – Целоваться.

– Целоваться?

Зависть считал про себя до тех пор, пока его не отпустило внезапно возникшее желание заколоть себя, причем неоднократно.

– И что, кому-то доводилось стать свидетелем этого… непристойного поведения?

– Ну, я так себе это представляю. Хотя в детали меня не посвящали.

Должно быть, Зависти не удалось скрыть раздражение так хорошо, как ему показалось. Гудфеллоу поспешил продолжить:

– Не говоря уже о собранной им коллекции! Большую ее часть нельзя показывать в приличном обществе. Но разве это волнует лорда Вексли! Ходят слухи, что у него собрана целая частная коллекция инструментов в форме мужских членов. Он их скрывает, а не то дамы за ужином попадают в обморок. До определенного момента общество смотрело на Вексли сквозь пальцы.

– И этим моментом стали инструменты в форме мужских членов, – невозмутимо заявил Зависть.

– Именно так, милорд. Все это голословно, но ходят слухи и о том, что он устраивает… демонстрации… когда леди расходятся после ужина.

Если бы Гудфеллоу попал в Дом Похоти, его хватил бы удар.

Демоны, играющие с инструментами в форме мужских членов, там были ежедневной нормой.

Однако при упоминании частной коллекции у Зависти наконец-то пробудился интерес.

– Этот Вексли – заядлый коллекционер произведений искусства, не так ли? – спросил он.

Гудфеллоу кивнул.

– Его коллекция так же обширна, как в этом особняке?

Гудфеллоу открыл рот, но тут же закрыл, чтобы подумать еще раз.

– Лично я ее не видел, милорд, поэтому не могу сказать с уверенностью. Но я слышал, что он посещает Сильверторн-лейн. Сами знаете, что говорят о черном рынке.

– Просветите меня.

– Что ж, милорд. Почти все в Уэйверли-Грин считают, что тамошние торговцы не совсем… люди.

Зависть приподнял брови. Он об этом не слышал. Но его шпионы обязательно узнают от него об этой упущенной детали.

– Кто же они тогда, скажите на милость?

– Говорят, что тамошние торговцы – изгнанные фейри. Имейте в виду, большинство из тех, кто так считает, – те еще выпивохи. Лично я в такие сказки не верю.

Зависть притих. А вот это и впрямь очень интересное известие.

– А вы уверены, что этот скандально известный лорд посещает тех… фейри?

– Да, милорд. Об этом мне рассказывал его лакей. Раз в неделю, как часы.

– Примите его приглашение, – сказал Зависть и отпустил дворецкого резким кивком. Может, в конце концов он обнаружил другого игрока.

Даже если Гудфеллоу не одобрял решение своего господина, он благоразумно никак этого не показал.

Зависть хотел прощупать повесу, который имел дело с фейри, и проверить, верна ли его теория.

Гудфеллоу поспешил выполнять приказы.

Если и существовала хоть одна общепринятая истина, то заключалась она вот в чем: когда речь шла о грехе, ни один джентльмен ни в этом, ни в каком-либо другом королевстве не мог и надеяться составить конкуренцию демону.

Особенно Принцу Ада.

Пять

Камилла возилась с юбками в карете, грохочущей по мощеной улице. Рядом с ней лорд Эдвардс болтал о петухе по имени Питер. Судя по всему, у Эдвардса возникли очередные трудности с хозяйством.

Камилла взмолилась, чтобы это не оказалось эвфемизмом.

Она встретилась взглядом с подругой, сидевшей напротив. Леди Кэтрин прижала тыльную сторону руки в перчатке к губам, очевидно, сдерживая хихиканье. Это нисколько не удивило Камиллу. Камилла и Китти были сделаны из одного и того же крутого теста. Просто они хорошо это скрывали.

Почти всегда.

– …вот почему, дорогая, – растолковывал Эдвардс жене, – нам следует отправиться в Винтерсет. Чтобы как можно скорее заняться делами поместья. Мы просто не можем позволить Питеру бесчинствовать.

Жаль, что общество не относилось к Вексли точно так же.

– Дорогой, – успокаивала его Кэтрин. В ее голосе, на удивление, не было ни малейшего намека на веселье. – Мы не вернемся в загородный дом еще несколько месяцев. Уверена, до лета с цыплятами все будет в порядке.

После этого она переключилась на Камиллу.

– Ты же присоединишься к нам, хотя бы на какое-то время?

– Конечно.

Благодарность и теплота переполняли Камиллу. Когда прошлым летом ей пришлось сдавать в аренду семейное поместье, Китти приняла все возможные меры, чтобы Камилла провела с ними почти весь сезон. Камилла никогда и никому об этом не говорила, но даже если бы она не сдавала загородный дом отца, после его смерти поездка туда обернулась бы для нее мукой. Она боялась, что столкнется с его призраком, который бродит по коридорам и прихлебывает горячий шоколад. Папа всегда его готовил, и они пили шоколад несмотря на летнюю жару, пока он рисовал и рассказывал истории о людях, которых поцеловали фейри – подданные таинственного короля.

В одних историях этот король был жестоким, в других – всемогущим и великодушным. Когда Камилла подросла, то поняла: все это выдумки. Однако она была в восторге от того, насколько искренне Пьер обожал эти легенды. Даже несмотря на то, что ближе к кончине, почти утратив связь с реальностью, он чересчур отчаянно за них цеплялся.

– Быть может, мисс Антониус нарисует портрет Питера.

Китти тяжело вздохнула.

Карета остановилась, и разговорам о дурно воспитанной птице пришел конец. Внезапно она ощутила комок в горле от волнения, нахлынувшего, когда кучер подошел, чтобы открыть дверь и помочь ей выйти.

Они прибыли в Гретна-хаус, имение Вексли. Его городской особняк находился в Гринбрайер-парке – одном из самых престижных районов в восточной части Уэйверли-Грин.

Как и все остальные особняки на этой улице, его дом содержался в идеальном состоянии. Здание из белого камня окружали террасы с перилами из кованого железа. Вдоль фасада пышно цвели деревья и кусты. Восхитительная каменная ограда отделяла крохотный дворик от мощеной улицы.

Камилла вышла из кареты с высоко поднятой головой и вгляделась в особняк. Оттуда струился теплый свет. Беззаботные завсегдатаи вечеринок даже не ведали, чего ей все это стоило. Ведь именно благодаря их темным делишкам Вексли купил этот дом. Перед Камиллой во плоти предстало доказательство ее преступлений, словно насмехаясь над тем, как низко она пала.

У нее в распоряжении имелось всего несколько часов, но слишком многое было поставлено на карту. Этим вечером она либо вернет себе свободу, либо навсегда застрянет в паутине обмана Векс-Пекс-Фекса.

Троица поднялась по парадной лестнице. С них сняли пальто и палантины и проводили в гостиную, где они могли пообщаться с гостями, приехавшими раньше.

Кто-то подозвал лорда Эдвардса. Камилла так нервничала, что и не заметила, как Кэтрин с мужем отошли от нее, чтобы поздороваться со знакомыми. Пришлось ей разыскивать пунш в одиночестве.