Сверяясь по бумажке, Ник дошел до ухоженного подъезда с маской над чугунным козырьком. Наличники выкрашены светло-серой краской. В доме было всего четыре этажа, в крыше мансардные окна. На массивной двери, разумеется, висел кодовый замок. Пока Ник размышлял, как ему поступить – уйти восвояси, вызвать консьержа или набрать номер квартиры, – дверь открылась и выскочила девчушка, тащившая на привязи нечто вроде квадратной тележки. Тележка упиралась и не шла.

– Да ладно тебе, – пыхтя говорила девчушка, – что такое-то?! Сейчас до памятника дойдем и обратно!..

Тележка притормозила возле Ника, злобно на него гавкнула и неохотно посеменила дальше.

– Это что за порода? – вслед девчушке спросил Ник, которому до смерти не хотелось заходить в подъезд, и было понятно, что зайти придется, раз уж дверь сама открылась.

– Мопс! – Она на ходу засунула в капюшон кудри. – Вредный, ужас! Только папу слушается! Смотрите, что сейчас будет! Моня, идем быстрее, или папа тебя отшлепает!..

Вредный мопс-тележка подпрыгнул на всех четырех лапах, словно табуретку передвинули, и устремился вперед. Девчонка понеслась за ним.

Ник посмотрел им вслед, вошел в подъезд и стал подниматься по закругленной лестнице.

– Вы в какую квартиру? – расплескав тишину, закричала из своей клетушки бдительная дежурная.

– В восьмую.

– А вас там ждут?!

– Нет, – сказал Ник, продолжая подниматься.

На каждом этаже было по три двери, и располагались они несколько в глубине площадки. Должно быть, дом строился так, чтобы жильцам в нем было покойно и просторно.

Он позвонил в восьмую квартиру и замер. Спине стало жарко и колко, как будто он смотрел вниз с большой высоты.

Ничего не произошло. Ник снова позвонил.

Внизу бабахнули чугунные двери лифта, клетка осветилась, и стал неторопливо опускаться трос.

Лифт причалил у него за спиной, двери вновь стукнули, и скрипучий голос с подозрением осведомился:

– Вы к кому, молодой человек?

Ник повернулся. Возле левой двери гремел ключами невысокий сухонький мужчина в светлом плаще.

– Мне бы… – Ник сверился с бумажкой, – Милютины здесь живут?

Мужик глянул на него остренько и с подозрением.

– Александр Аггеевич жил, да. Только умер. А больше никаких Милютиных тут нет.

– Извините, – сказал Ник, – мне очень нужно!.. Как вас зовут?

– Виктор Павлович, – представился человек в плаще, рассматривая Ника все более подозрительно. – С кем имею?..

– Галицкий Николай, – торопливо сказал Ник. – Вы… можно я у вас спрошу?

– Ну-с?

Тут вдруг обнаружилось, что спрашивать нечего. Кто такой Милютин? Почему он завещал нам свое имущество?

– Вы давно здесь живете?

– Позвольте, какое отношение это имеет к вам?!

– Никакого, – умоляюще заговорил Ник, – просто мне нужен Александр Аггеевич или его родственники!

– Да говорю же вам, он умер, а родственников нет и не было. Не знаю, я про них никогда не слышал!

– А… наследники? – брякнул Ник. – У него же остались наследники?

Человечек в плаще окончательно рассердился.

– Да вам-то что за дело до его наследников? Или вы страховой агент? Нет здесь никого с тех пор, как Милютина убили, квартира пустая!

– А где же?..

– Никого, никого нет! – закричал, наступая на него, мужик в плаще. – Уходите! А то вот позвоню… куда надо!

Ник сбежал по лестнице – снизу из-за перил выглядывала взволнованная дежурная, привлеченная шумом, – навалился на дверь и оказался на весенней улице.

Он вышел на бульвар, вдалеке возле памятника увидел давешнюю девчонку с мопсом, помахал им рукой – они не обратили внимания – и не торопясь пошел в сторону машины.

…Вот что странно. Сосед Виктор Павлович сказал, что в квартире номер восемь никого нет с тех самых пор, как убили Милютина. Нету никаких родственников!.. Разве в таком случае квартира не должна быть опечатана?.. Как место преступления?.. Между тем печати на двери не было.

Впрочем, Ник плохо разбирался в этом!..

Человек, из окна провожавший его глазами, в это время торопливо набирал телефонный номер.

– Отделение? – заговорил он плаксиво, как только ответили. – Товарищ Мишаков?.. Товарищ Мишаков, это Селезнев беспокоит, сосед, сосед зверски убитого Милютина, помните, вы велели звонить, если что! Так вот – что! А я тут кое-что вспомнил! Нет, нет, сам подъеду. Сегодня, сейчас же!.. Моей жизни угрожает опасность! Опасность, говорю!..

Он сунул телефон в карман плаща, подергал дверь, заперта ли, и бесшумно пошел по лестнице.

– Так скоро? – удивилась консьержка. – Ну, приходите еще, будем ждать!..

– Ну, все, ну, хорош, ну, не смешно даже! – Сандро Галицкий, на этот раз совершенно трезвый и очень сердитый, подался вперед так, что лейтенант Павлуша в волнении привскочил со своего места, собираясь в случае чего скрутить хулигана. – Ты опять все, на хрен, попутал, капитан!

– Ты мне не тычь! – рявкнул Мишаков. – А во‐вторых, я майор!

– А во‐первых, что?

– Во-первых, отправлю я тебя зону топтать годков так на двадцать! – И майор Мишаков ткнул Сандро в плечо. – В голову это себе возьми! Вот прямо сейчас возьми и держи там!.. Что ты мне в тот раз про алиби свое втирал?

– Про какое алиби? – не понял Сандро. – Послушайте, майор, что вы ко мне прицепились, а? Ну, найдите еще кого-нибудь и прицепитесь! Я не могу тут с вами париться, у меня Версус^[2] на носу, в Питер мне надо!

– А мне надо процедуру опознания провести по всей форме закона! В последний раз по-хорошему спрашиваю – ты старика грохнул? С братом вдвоем? Дальше по-плохому будет только!

– Бляха от сандалика! Ты че, вообще не вкуриваешь, майор?! Не убивал я, и Нико не убивал, отпусти ты меня подобру-поздорову, пока я тебе тут скандала не наделал!..

– Ты сейчас в штаны наделаешь!..

– Товарищ майор, все готово, – сунулся в дверь человек в форме.

– Вставай! – велел Мишаков знаменитому рэперу ПараDon’tOzzу.

– Я сейчас адвокату позвоню, – пригрозил рэпер.

– Ты сейчас прямиком на нары проследуешь, а там хоть министру юстиции звони!

Сандро ругался, орал и порывался уйти – его не пускали. Наручников на него не надевали – знаменитость и все такое, – но подталкивали со всех сторон и таким макаром затолкали в небольшую комнату, где пахло еще хуже, чем в первой, в ряд стояли три стула, а перед ними толпились какие-то люди. Сандро с размаху сел на первый попавшийся стул, рядом с ним пристроились еще двое.

Сандро продолжал возмущаться.

Майор Мишаков, торопясь и оговариваясь, прочитал какой-то текст, в котором присутствовали слова «процедура опознания», «при свидетелях» и «ведется видеозапись».

– Хорош ерундить, – сказал Сандро еще разок, и в кабинет вошел невысокого роста человек в светлом плаще. Перед ним майор тоже произнес какой-то текст, а потом человек повернулся лицом к Сандро и тем двоим.

И замер.

Вся комната словно замерла тоже.

– Че такое-то? – не понял Сандро.

Все происходящее не могло иметь к нему отношения. Он думал о том, что ему еще нужно звук сводить, билеты в Питер не заказаны, и в последнюю минуту верняк не окажется бизнес-класса, а поездом он ни за что не поедет, автографами замутузят его в поезде! Да и время терять неохота.

– Он! – выдохнул мужик в светлом плаще с восторгом и пальцем показал на Сандро. – Это он!

– Это я, – согласился знаменитый рэпер. – Селфи хочешь, чувак?..

– Расскажите, что вы видели. Свидетели, внимание! Камера пишет!

– Я видел, – торопливо заговорил мужик, – вот этого самого лысого ночью с двенадцатого на тринадцатое апреля, когда был злодейски убит мой сосед Милютин Александр Аггеевич. Я услышал шум на лестничной площадке, выглянул и увидел, как вот этот лысый закрывает за собой дверь квартиры номер восемь, где как раз и проживал Милютин Александр…

– Этого достаточно, – торжествующе перебил майор Мишаков. – Подставные свободны, свидетели свободны.

Сандро, думая про поезд и про будущий баттл, поднялся тоже.

– Ку-уда? – весело удивился майор. – Ты-то как раз занят! Я тебе обещал двадцатку, будет тебе двадцатка! А кто позавчера мне мозги канифолил? Не был, не состоял, не участвовал!.. Дурашка! Опознали тебя! Все вы, душегубы, ума малого, нет бы сразу явочку с повинной оформить!

Сандро вдруг словно споткнулся.

– Постой, майор, – сказал он испуганно. – Это чего сейчас было? Вот тот хрен в плаще сказал, что он меня где-то видел?!

– Да не где-то, а на месте преступления! Аккурат в ночь убийства! – Мишаков тиснул в папку протоколы и вжикнул «молнией». – Ты же не в окно вылетел, там третий этаж, ты ножками пошел после того, как старикана до смерти забил!

– Где… третий этаж? – тупо спросил Сандро.

– А где ты убивал, там и этаж. Павлуш, надоел он мне, сил нет, давай конвой и в камеру его.

– В какую камеру, ты что, обалдел?!

Мишаков подошел к Сандро вплотную и сказал с презрением, словно плюнул:

– Дело закрыто, понял, нет? Думал, раз ты знаменитость, можешь стариков мочить? Все позволено?! В гробу я тебя видал с твоей знаменитой рожей!.. Где конвой, Павлуша?! И второго, второго давайте, вряд ли этот один на дело ходил, жидковат он для такого дела!

– Так, – сказал Сандро. – Я должен адвокату позвонить.

– А это сколько угодно. Это пожалуйста! Вот следователь приедет, выпишет постановление на арест и разберется, кому там ты звонить должен.

– Майор, – рэпер ПараDon’tOzz сжал и разжал кулак. – Я никого не убивал.

– Ну, ну, ну, еще давай так – это какая-то ошибка!.. Ошибки в анализах бывают, а у нас тут без ошибок!..

На Сандро нацепили наручники – он посмотрел на свои руки с изумлением – и куда-то повели. Майор с лейтенантом вышли следом.

Знаменитый рэпер оглянулся и сказал из конца коридора негромко:

– Вы хоть брату моему позвоните, мужики.

Мишаков махнул рукой:

– Вали, вали, без тебя разберемся! Павлуш, протоколы все подписаны, как положено?..

Лейтенант приблизился к майору – вид заговорщицкий и несколько озабоченный – и проговорил, сильно понизив голос:

– Протоколы-то подписаны, только… малость того… не совсем…

– Чего того?!

– Главный свидетель, получается, в адресе по Подколокольному переулку не прописан, а по закону положено…

Мишаков перебил, скривившись:

– Павлуша, молодо-зелено, салага ты еще! Кабы все до одного законы соблюдать, лучше сразу работу бросить!.. Душегубы на свободе пусть гуляют, а мы с тобой в народное хозяйство, морковь сажать!..

Павлуша насупился. Молодо-зелено, понятно!.. Все должно быть по правилам, их так в академии учили!

– Не дрейфь, лейтенант, – сказал Мишаков добродушно. – Пусть свидетель хоть где прописан, проживает-то в Подколокольном! Его там все знают!..

Павлуша согласился – знают.

– Ну и все-о-о, – протянул Мишаков с удовлетворением. – Считай, дело закрыто, отбегался рэпер этот, звезда, блин! Думал, я его не закрою! А я закрыл, блин!.. Учись, пока я жив!..

Часов в одиннадцать Ник всегда пил на работе чай.