– Мы подключились к Богородскому кожевенному заводу, – перехватил у меня инициативу Осипов. – Всё будет. Не сразу, но будет. Наши собственные нужды они, в любом случае, обеспечат. А что касается сырья на госзаказ… Это большие объёмы… До семьдесят пятого года наша обувная фабрика числится у него в заказчиках, включена в план. Главное, чтобы после модернизации производства нас не выкинули из плана на следующую пятилетку. А то мы реконструкцию там пробили, а Госплан же нас может и кинуть.

– Такой риск всегда есть, – кивнул Бортко. – Вот взять хотя бы шинный завод. Мы пробивали, пробивали зимние покрышки…

– И что? – удивлённо спросил я.

– Что-что? КГБ всю продукцию себе потребовали. Мол, нам самим не хватит, какая ещё розница?!

– Ничего себе, – проговорил я. – А если увеличить мощности производства?

– Там за ними военные и милиция в очереди стоят, – ответил Бортко.

– Ну, хотя бы, для себя получится по комплекту урвать? – потрясённо спросил я, и все рассмеялись.

– Мы все первые получим по комплекту, – заверил меня Захаров. – Ещё не хватало… Столько сил потрачено… Ладно. Будет нам урок – нельзя выпускать то, что никто больше не выпускает, а всем нужно… У тебя есть ещё что? Что там с кладом? Я сделал пару звонков, обещали помочь…

– Сработало, клан будет в нашем новом музее. Только две монеты у нас отжали. Хоть и самых ценных, но вряд ли посетители нашего музея в этом будут способны разобраться, – ответил я. – Как там, кстати, дела с проектом строительства? К весне успеем согласовать?

– Должны успеть, люди работают, – ответил Бортко. – Там уже столько денег заряжено…

– А можно хоть посмотреть? – спросил я. – Кстати, Андрей Юрьевич, – обратился я к Мещерякову, – вы проект этот одобрили?

– А что один проект одобрять? – ответил он. – Его надо на месте смотреть, вместе с подъездными дорогами…

– Не поздно потом будет? – с сомнением спросил я. – Подъездные дороги мы сможем потом по-своему сделать?

– Сможем, почему нет? – задумчиво ответил Бортко. – Мы же сейчас только здание самого музея согласовываем. Потом начнём строить и займёмся проектированием остальных зданий.

– Так коммуникации, наверное, надо сразу на весь комплекс закладывать, – предположил я.

– Мы там по максимуму всё берём, – ответил Бортко. – Надо – не надо, пусть будет.

– Это правильно, – кивнул я. – Ну, у меня, вроде, всё… А! Ганин уже дома, ему с одной ноги гипс сняли. Марьяна на типографии одна шуршит, но молодец, справляется.

Мои действия по модернизации вверенных предприятий одобрили. Но когда что-то делаешь качественно, то нечего удивляться, что тебе поручают больше работы. Так что я получил поручение заняться швейной фабрикой рядом с нашей обувной фабрикой. И подумать, что там можно было бы отшивать из дополнительной продукции камвольной фабрики.

Если швейка работает только на Министерство здравоохранения, это может стать большой проблемой, – думал я, пока наши обсуждали другие вопросы. – Самое безопасное – это выпускать чуть больше официальной продукции. Почему я и настаивал, чтобы обувная фабрика шила наши дополнительные модели и официально тоже. На дополнительных коробках те же этикетки, те же штампы ОТК, никому в голову не придёт разбираться, где это выпущено, из какого сырья, на каком оборудовании? Вот, пожалуйста, есть официальное производство. А то, что по Союзу разошлось на несколько тысяч пар больше, никто и никогда не обнаружит. Просто больше граждан обуем в дефицит…

А если швейка одни наволочки и пелёнки фигачит для больниц, как люди говорили, то это может стать большой проблемой… Нашить-то мы нашьём, хоть чёрта лысого, но под чью продукцию мы это замаскируем? Под чужого производителя маскироваться опасно. Поменяют они у себя цвет чернил на штампах ОТК, а потом кто-нибудь из них купит случайно наши изделия и обратит на это внимание. И погорим мы все на такой ерунде!

Глава 4

Москва.

Как только все деловые вопросы, что касались меня, на нашем совещании закончились, я сослался на командировку и попрощался со всеми. Во внутреннем кармане пиджака лежал плотненький конверт сторублёвок. Не очень удачно путешествовать с такой суммой, но не заезжать же домой, чтобы там ее оставить в тайнике в подаренном генерале столе. К счастью, я не собираюсь ни во что ввязываться, ходить по темным переулкам, напиваться до потери сознания – так что, по идее, деньги будут в безопасности и в кармане. Тем более у меня богатейший опыт девяностых – когда деньги у тебя вытянуть могли где угодно, от метро до очереди в магазине, и все необходимые инстинкты по их сохранности давно отработаны.

Решил лететь самолётом до Брянска, а оттуда уже на такси. Добравшись до аэропорта, взял билет на ближайший рейс, до которого оставалось ещё больше полутора часов, и позвонил домой, сообщил, что билеты уже на руках, жду вылета. Попросил позвонить Шанцевым, сказать, что буду у них под утро, чтобы не испугались ночного гостя. Ну и собак своих чтобы покрепче привязали, помню я рассказ Шанцева, как его волкодав сорвался с цепи, перемахнул через забор и бандита под машину загнал… Он же и меня может также встретить, мало ли забыл уже, что я свой.

Не сказать, что тяжёлый был день, но всё равно в здании, в тёплой одежде быстро пригрелся и начал дремать. Пальто расстегнул, а пиджак, наоборот, застегнул на все пуговицы, от греха подальше. Вот когда я пожалел, что у меня нет на рубахе застёгивающихся карманов, как у военных.

***

Москва. Оздоровительный комплекс завода «Полёт».

– Виктор Павлович, – подсел Бортко к Захарову поближе, а Сатчан сел за стол рядом с другой стороны. – Тут к нам за помощью обратился директор пятого таксопарка. За него крепко ОБХСС взялась…

– А кто его до этого прикрывал? – удивлённо поднял брови Захаров. – Таксопарки же всегда с милицией очень тесно дружат, насколько я знаю.

– Вот. В этом-то всё и дело, – взглянул Бортко на Сатчана.

– Он про какого-то полковника говорил, – вступил в разговор тот. – Я так думаю, это он имел в виду начальника тридцать шестого отделения полковника Грекова. Он на повышение в главк уходит, ему сейчас, видимо, не до таксопарка.

– И что вы предлагаете? – с интересом глядя на них, спросил Захаров. – Занять под шумок это тёпленькое местечко?

– Директор таксопарка, Волошин, пытался там самостоятельно вопрос решить, – ответил Сатчан, – но ему навстречу не идут. Ситуация уже слишком обострилась. И не понятно, что там происходит? То ли подчинённые полковника Грекова в момент безвластия боятся сами решения принимать, то ли ещё что… А таксопарк хороший актив, как Ивлев говорит.

– Так никто ж не спорит, – усмехнулся Захаров. – Ну, давайте, возьмем их под себя. Проведите переговоры, поставьте стандартные условия. Скажите, если согласны со всем, то мы решим их вопросы с милицией.

***

Москва. Дом Ивлевых.

– Ну всё, солнце моё! – потряс перед Аполлинарией связкой ключей Ахмад. – Прежний жилец съехал. Мне председатель ключи дал.

– Ура! – радостно взвизгнула она. – Можно начинать вещи перетаскивать?

– Можно, конечно, – улыбаясь, ответил он. – А в выходные поедем в Святославль за мебелью и оставшимися вещами. Надо машину где-то искать…

– Шанцев поможет с машиной, – уверенно заявила Аполлинария. – Паша и Руслан погрузить помогут… Как здорово!

Аполлинария заглянула в спальню к Галие, ей не терпелось с кем-то поделиться этой радостной новостью.

***

Сам перелёт занял совсем немного времени, только набрали высоту и сразу снижение. Багаж ждать не надо было, у меня одна ручная кладь, среди первых пассажиров вышел с аэровокзала и взял такси. Ну, как взял? Не так и быстро и легко это оказалось. Разводящий растерянно уставился на меня, мол, сынок, ты представляешь, вообще, во сколько тебе это обойдётся? Пришлось сунуть ему трешку, чтобы он понял, что я предельно серьезен.

И водители кочевряжились, ехать не хотели, только в машину пятую меня разводящий смог посадить.

Зато доехал комфортно и без остановок. Город спал, но стоило «Волге» остановиться у дома Шанцевых, тут же Тая с Винтиком подняли шум, и в доме зажёгся свет чуть не во всех окнах.

Расплатился с таксистом, не вынимая конверт, нужная сумма нашлась и в кошельке. Он и не считал деньги. С опаской поглядывая на собак, быстро уехал. Чего так боялся, что шины ему прокусят эти монстры? Винтик, не знаю, справился бы, но попытаться бы точно мог…

Шанцевы меня ждали. У них стол был накрыт, а у меня было только одно желание, поскорее спать лечь. Но пришлось полчаса посидеть за столом, уважить хозяев. Обсуждали с Александром Викторовичем, как нам лучше организовать мою работу. Сказал, что мне, конечно, будет удобнее работать на месте. Если какой-то вопрос возникнет, будет возможность тут же спросить, уточнить.

С утра в четверг Александр Викторович ушёл тихонько на работу, а Наталья Кирилловна осталась ждать, пока я проснусь. А я проснулся всего на час позднее обычного, привык к режиму, всё-таки собака очень дисциплинирует.

Наталья Кирилловна накормила меня завтраком, кофе сварила. Растворимый, советский. Днепропетровского комбината. Из жестяной банки. Вполне приемлемый по вкусу оказался. И мы вместе с ней вышли из дома и пошли в сторону моей бывшей школы. Проводил Наталью Кирилловну до работы, постоял несколько мгновений, глядя на школу. Всего полгода тут проучился, откуда столько ностальгии?..

Пошёл дальше. Мне надо было попасть на площадь Ленина. Дошёл до Госпитальной улицы и мне предстояло пройти, как раз, мимо дома Полянских. Эх, тут же Тимур! Зайти, что ли? Или рано ещё? Но привычка сначала заниматься делами взяла свое. Решил – ладно, вечером зайду, после работы. Шёл мимо и пялился на окна дома. Да и свет не горел, небось, отсыпается на каникулах брателло…

Милиционер на входе в здание городской администрации проверил мой паспорт и сразу отправил на второй этаж, даже не записав ни в какие журналы.

Александр Викторович, видимо, всех предупредил, что я должен прийти, потому что его помощница в приёмной приветливо мне улыбнулась, тут же метнулась к шкафу, попыталась снять сама с меня пальто и в него повесить на плечики. Не дал, конечно, еще за меня женщины пальто в шкаф не вешали. Попросил сделать кофе, чтобы занять ее делом. Еще одна кружка не помешает, спал-то мало. Главное, конечно, что у нее тут за кофе…

С этим не повезло. А еще приемная первого секретаря горкома, эх! Тоже мне кофе, с цикорием… Совсем не умеет Шанцев пользоваться преимуществами своего нового положения…

Сам главный человек в городе появился минут через пять.

– О! Павел! А я думал, ты после ночного перелёта раньше двенадцати не появишься! Ну, ты молоток! Пойдём ко мне.

Мы зашли к нему, и он поделился, что все подозрительные документы держит у себя в кабинете.

– Вон они все, – кивнул он на шкафы. – Давай, я тебе покажу, что мне самому удалось найти. Всё-таки руководство заводом, это такая школа, скажу я тебе. Все эти филькины грамоты Вагановича насквозь вижу.

– Ну, давайте, посмотрим, – стал я помогать ему снимать со шкафа стопки папок.

– Мне хотелось бы с тобой посоветоваться, что из этого и как перспективнее использовать?

Больше часа он показывал мне акты различных комиссий, где Ваганович был председателем, объяснял, кто там кому и кем приходится. Показывал распоряжения о выделении дачных участков и состав участников гаражного кооператива. И много чего другого.

Работа проведена огромная, но думаю, это было бы невозможно, если бы он заранее не знал, кто там кому друг, сват, брат или любовница. Особенность маленьких городков, однако.

Родственно-дружеские связи, безусловно, налицо, но доказывать, что тот или иной человек незаслуженно получил свои шесть соток придётся долго и упорно. А уж доказать связь между процедурой подписания некоего акта, и получением через несколько месяцев дачного участка, вообще, по-моему, нереальная задача. Это только, если фигуранты сами возьмут и признаются в этом сдуру при свидетелях. И так, конечно, случается, но это уже чисто на удачу рассчитывать.