Ирена Квасневская: Старый дом на краю счастья

© Оформление обложки Бортник В.

© Текст. Квасневская И. год издания 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Предисловие. Спойлеры

– …Как не вернетесь? – мама молчала с минуту, потом отключилась, так и не сказав ни слова.

За три месяца до этого я закрыла дверь своей питерской квартиры и сообщила родным, что еду с детьми в отпуск.

Судьба влепила мне здоровенную оплеуху – неплохой знак, что пора решиться на перемены. Я, столкнувшись сначала с предательством, а после с подлым поведением самого близкого человека, решилась на отчаянный шаг – развод и переезд в другую страну.

В тот момент не было никакого вдохновения и драйва – только рухнувшие надежды и решение сбежать, чем дальше, тем лучше. Попытки собрать себя, вдребезги разбитую предательством, починить сломанное и исправить безнадежно испорченное.

Впереди ждали одиночество, поиск работы. Выживание и адаптация в другой стране… и полнейшая неизвестность – как будто посреди спектакля автор вдруг поменял сценарий так, что развязка, к которой все закономерно и предсказуемо шло, стала неожиданностью для самих актеров. И вот приходится на ходу импровизировать, выдумывать реплики. Сюжет, который предполагался в других декорациях и с другими актерами в главных ролях, постоянно выходит из-под контроля и живет своей жизнью, вопреки законам жанра.

Для начала был план из двух пунктов: осмотреться и попытаться.

Так себе стратегия, авантюрная.

И первый шаг был прямо в пустоту: я оказалась в полнейшей неизвестности – одна за границей, в незнакомом городе, где раньше никогда не бывала и где не было ни одного знакомого человека.

Зато со мной было четверо моих детей: тринадцатилетняя барышня, девятилетняя кудряшка, нежный хлопчик пяти лет от роду и годовалый младенец. У каждого из нас было по маленькому рюкзачку с одеждой, зубные щетки, а у меня к этому набору – еще две кредитные карточки и горячее желание построить новую жизнь.

Получилось или нет – не знаю. Эту новую жизнь я еще изо всех сил строю. Но главное – я живу. Просыпаюсь каждое утро с благодарностью себе тогдашней. Растерянной, отчаявшейся, но решившейся шагнуть в неизвестность. Своим замечательным детям, поддержавшим мать-авантюристку в безумной затее. И всем, кто мне на этом пути встретился.

А начиналось это приключение так…

Часть 1. Теряя равновесие

Еж – птица гордая

Я зареванная сидела в подъезде, оплакивая хрупкость надежд, планов, отношений и человеческого тела. Спиной ощущала холод стены и ледяной кафель пола, слабый запах хлорки – как в бассейне или операционной. Тусклый зеленоватый свет и мое жалкое поскуливание, отдающееся гулким эхом.

Я баюкала распухшую руку – сломанную, как позже оказалось… и не могла решиться на телефонный звонок. Он означал бы конец. Собственно, финал этой драмы уже состоялся, оставалось только признать, что все уже рухнуло.

Но я отказывалась верить. Отказывалась набирать номер. Только сидела и рыдала, размазывая по лицу слезы.

Свежее предательство похоже на травматическую ампутацию. Как будто тебе внезапно оторвало руку или ногу: только что это было частью тебя, естественным продолжением. Да, без нее ты сможешь жить, но будешь уже немножко не ты. И еще даже не болит. Боль будет потом. Много боли. А сейчас ты видишь ее – вот она, рядом, но уже чужая, безжизненная. И понимаешь, что ничего не будет по-прежнему. Не прирастет, а даже если и удастся приладить, будет чужим и мертвым, с уродливыми шрамами, с вечной болью и ожиданием, что не приживется, откажет… предаст.

Там, за дверью, осталась моя жизнь. Все, о чем мечтала, на что строила планы, с чем связывала надежды и будущее.

Там было тепло.

Там был любимый человек, который обещал быть рядом в горе и радости. Согревать, оберегать и заботиться.

И который уничтожил и растоптал все, что было дорого и свято.

Прямо сейчас он прошел ту точку невозврата, после которой только чернота и вечный холод, как в Дантовом аду…

Только вместо ледяного озера Коцит этот мрачный подъезд, где воняет хлоркой и мокрыми тряпками, меня трясет от холода и нервяка, к горлу подкатывает тошнота…

Бежать. Бежать без оглядки.

♥ ♥ ♥

Сначала я уехала в другой город к своей дальней родственнице. Туда, где он точно не будет нас искать. Он и не искал. Плевался ядом в эсэмэсках, угрожал уничтожить, грозил отобрать детей, требовал забрать из полиции заявление.

Я была раздавлена, дезориентирована и совершенно беспомощна – со сломанной рукой и четырьмя детьми, младшей из которых едва исполнился год.

И тогда я решилась на самый отчаянный поступок в моей жизни – эмиграцию.

Многие мои решения со стороны кажутся спонтанными.

Вот и сейчас – от момента, когда я приняла решение бежать, до его реализации прошло чуть больше двух месяцев.

Но в действительности идею переезда я вынашивала давно. Даже, скорее, не вынашивала, я лениво размышляла: вот было бы неплохо поехать… Там хорошо, мне там нравится, текут молочные реки в кисельных берегах, а по улицам ходят улыбчивые поляки и говорят свое пши-пше, и от этого на душе тепло. Время от времени закидывала удочки: смотрела сайты с арендой квартир и вакансиями, прикидывала, что могла бы делать… Потом закрывала эти странички, решая, что пока, пожалуй, ничего – возможно, на пенсии, когда я уже буду богатой и состоявшейся, куплю маленький домик с крошечным садиком и буду разводить гортензии.

А потом опять, вдохновившись какой-то историей, начинала планировать.

Мне не было плохо в России, из которой я хотела уехать. Зато мне было хорошо в Польше, где я мечтала жить.

Но, как обычно, от мечты до реальности была целая пропасть, вечно что-то мешало: работа, дети, ипотека… всегда тысячи причин найдутся, чтобы не исполнять задуманное. А потом сказать: «да что там… куда мне уже?» – и мучиться, представляя, как могло бы получиться.

У меня таких внутренних возражений было много. Начиная от «уже поздно начинать сначала» до «ну у меня же четверо детей, куда я с ними?».

С переездом, кстати, мне всегда было значительно проще, чем со сменой работы. По крайней мере привычнее. Я переезжала в общей сложности 18 раз. Сначала с родителями – папа военный, обычная история. А потом уже сама инициировала перемены, видимо, заразившись идеей кочевой жизни. Это так здорово – открывать новые места, изучать города, узнавать этот огромный мир и жить там, где тебе хорошо и комфортно.

Но, пожалуй, это был первый переезд, проникнутый таким драматизмом.

Наверное, потому что начался он с отрезвляющего пинка, придавшего мне достаточно ускорения, чтобы решиться на столь глобальную перемену.

Я хотела убежать настолько далеко, чтобы стереть из памяти все следы предыдущей жизни.

В прежней оставались хорошая работа, семья, друзья.

В новой – полная неизвестность.

Да, я знаю эти набившие оскомину истины «от себя не убежишь» и «куда бы мы ни переезжали, мы берем с собой себя».

Я и не пыталась убежать от себя или от проблем, с собой мне было вполне комфортно. Скорее, хотелось разорвать все связи с прошлым. Не ходить по этим улицам, которые навевают воспоминания. Не жить в этой квартире, где растили детей, строили планы на будущее… где мы вместе делали ремонт – смеясь, мазали друг друга краской или азартно укладывали ламинат за полчаса до поезда. Таксист злился и писал гневные эсэмэски, а мы пытались приладить последний ряд и потом всю дорогу хохотали, что это было бы самое глупое опоздание в нашей жизни…

Я хотела закрыть ту дверь, за которой была так счастлива.

Решиться и прыгнуть

Бегство ведь как рождение – тоже через боль и страх, через пустоту и потери. Из теплого, мягкого и уютного – в холод и яркий свет, ошеломляющие звуки и пугающую неизвестность.

Правда, место, в которое я замыслила свой отчаянный побег, не было совсем уж чужим и незнакомым – историческая родина, страна моих предков. Я мечтала жить в Польше с того момента, как впервые увидела и влюбилась в нее. Примеряла эту страну на себя, пробовала на вкус, знала ее маленькие секреты и бесконечно ею любовалась. Она была для меня как Изумрудный город для героев волшебной сказки: да, путь туда труден и опасен, но только там можно найти то, что нужно. Вот и я много лет где-то блуждала в твердой уверенности, что однажды туда доберусь и останусь навсегда. А по дороге обрету смелость, мозги и любящее сердце.

Впервые я приехала туда в начале 2000-х, а потом ездила при любой возможности – в гости, на каникулы, в отпуск, на учебу, на конференции, и каждый раз как будто возвращалась домой, словно обещала ей и себе: «Ну-ну, дорогая, потерпи немного, совсем скоро мы будем вместе…»

Оставалось обдумать детали уже на холодную голову.

Конечно, внутренняя решимость подпитывалась гремучим коктейлем – гневом и обидой, которые гнали вперед, предвкушением, которое манило и обещало, но сомнений оставалось предостаточно: Что там делать? Как зарабатывать? Смогу ли устроиться? Как быть с детьми? Удастся ли им адаптироваться?

Очень не хватало последней детали, чтобы я сказала себе «да». Как вдруг появился судьбоносный ответ.

Переписывалась с приятелем, который уехал за два года до этого – тоже в Польшу и тоже по корням. В очередной раз промямлила, что собираюсь, но… И вдруг он присылает картинку, а на ней нарисован красно-белый дорожный знак с надписью внутри: «Знак свыше: если ты собираешься что-то сделать, но ждешь знака, то вот он».

Посмеялись.

А через пару дней после этого неожиданно написал другой знакомый, с которым очень давно не общалась, года два точно. Оказалось, он с семьей уже год живет в Германии.

Я делюсь с ним своими планами и опасениями… И внезапно он присылает мне точно такую же картинку про знак!

Ну как тут было не поверить в перст судьбы? Он, кажется, не только указывал на единственно правильный выход, но и слегка покручивал у виска, удивляясь моей недогадливости.

«Да еду я, еду», – мысленно ответила я судьбе и стала думать дальше. Работать с возражениями, как говорят маркетологи.

«И кому ты там нужна?» – первое из них.

«Хм, а тут кому я нужна-то?» – отвечала я себе. Никто никому не нужен и ничего не должен. И доказывать свою полезность придется в любом месте.

Второе было «И что ты там будешь делать?» – это внутренний голос шипел с особой ехидностью, издевательски растягивая слоги.

Да, я много всего умею, где-то пылится штук восемь дипломов, из них три «вышки» и куча дополнительных, но все в «неконвертируемых» специальностях – везде требуется знание национальных норм и профессиональная аттестация. Так что первое время, видимо, придется мыть условные туалеты – ну по крайней мере пока все вокруг не заметят, какая я расчудесная. И тут я как достану все восемь, как стану самым крутым специалистом… Внутренне разрешив себе и мыть туалеты, и стоять за прилавком, и даже работать кондуктором, я успокоилась.

Со страной было все понятно, осталось решить, куда именно. Я любила много мест: часто бывала в загадочном Кракове, обожала насквозь сырой и ветреный Гданьск, так похожий на мой милый Питер, училась в Люблине. С нежностью вспоминала маленькие городки, в которых будто бы застыло время, – Сандомир, Згожелец…

Но все решил случай.

Вдруг в той же переписке – про знак судьбы – мой приятель упомянул Вроцлав. Он сам жил в другом городе, ко мне относился с легкой иронией и не особенно верил в эту затею. Кажется, ляпнул просто так, в контексте: «Ну не во Вроцлав же ехать, там столько сейчас понаехало…»

Название меня зацепило.