Зажала трясущиеся ледяные руки. Вцепилась непослушными пальцами друг в друга. Илья, оттолкнулся и перетёк через комнату, моментально оказываясь рядом со мной. Пахнуло остро и жарко от его тела, вызывая во мне противоречивые чувства. – Нет. Я не дам тебе развода. Ни за что! Ты моя жена и останешься ею. Даже не мечтай, Виктория. Просто научись жить в этой реальности. Ты не получишь развода! – прорычал практически мне в лицо муж и, уцепившись за мои плечи, несильно встряхнул, – не выдумывай ерунды, и мы будем жить, как прежде!

Затем, развернувшись, с силой толкнул дверь, одновременно дёргая задвижку.

Железка щелкнула, высвобождаясь из заклинившегося паза. Дверь со стуком отворилась, отскакивая от удара о стену.

Восьмая глава

Несчастная дверь не выдержала мужниной ярости, отлетела и ударилась о стену со звуком выстрела.

– Я не понимаю, чего тебе не хватает? Что ты ещё хочешь? Ты живёшь, не зная хлопот. Я уделяю тебе время. Я стараюсь радовать тебя. Баловать. Ты не нуждаешься ни в чём. Делаешь, что пожелаешь! Я в лепёшку готов разбиться ради тебя! И что взамен? – орал на меня Илья, забаррикадировав собой проем двери. Он раскраснелся и растрепался. Глаза сверкали и кривился рот. Куда делась постоянная выдержка и спокойствие?

– Даже не мечтай о разводе! Всё так живут, и их это устраивает. Что здесь такого? Нашлась особенная! Дура романтичная! Как ты будешь жить на одну свою зарплату? Ты о ребёнке подумала? Если себя не жалеешь и обо мне не думаешь, то хоть ребёнка-то пожалей! Хорошо ей без папы будет? Истеричка! – продолжал кричать муж, вцепившись в косяк побелевшими пальцами.

А на меня снизошло невероятное спокойствие. Только смотрела на мужа. Запоминала, какой он настоящий. Живой. Без снобизма и снисходительной вальяжности. Без привычных мне чуть поджатых губ. Без лоска и без отстранённой холодности.

Затем развернулась и молча зашла в ванную, закрывая за собой дверь.

Не собираюсь устраивать разборки и склоки. Не вижу в них смысла. Что бы я ни сказала, что бы ни услышала, а упрямый семилетний факт, сверкая светло-карими глазами, никуда не денется. И слова ничего не изменят.

– Виктория! Отвечай мне! Не смей уходить от разговора! – услышала я вслед и усмехнулась. Попробуй на вкус своего вина, милый. Ты всю нашу жизнь так поступал со мной. Уходил от эмоционального выяснения отношений. Ещё и выговаривал мне потом за плохое воспитание и за недопустимость криков в его доме.

Я встала под душ и включила на полную катушку кран, чтобы не слышать мужа, и чтобы смыть с себя утренний скандал.

Тёплая вода с шумом обрушилась, впиваясь крошечными иголочками в плечи, заливая лицо и глаза. Звонкие весёлые капли застучали по стеклу перегородки, ограждая меня от всего мира. От настоящей истерики мужа.

Иди к чёрту, Китаев! Ори на свою воблу сушёную. Герой-любовник!

Когда я, распаренная и намытая до скрипа, вышла из ванной, мужа в доме уже не было. Только валялся смятой неаккуратной кучей костюм и белой подбитой птицей рядом с ним распласталась измятая сорочка.

Посмотрела, как на перформанс и… перешагнула. Это больше не моя забота!

Прежде всего позвонила к себе на работу предупредить, что задержусь.

Когда я вернулась после больницы в университет и тихо, без помпы, защитила свой диплом, то к специальности «банковское дело» моё сердце больше не лежало. Как отрезало. Что-то сломалось во мне тогда.

Вопреки желанию Ильи, уверявшему, что его жена должна сидеть дома и заниматься только хозяйством, я пошла на курсы аудиторов. А по окончании их устроилась в одно из агентств. К рождению Милочки у меня уже скопился опыт работы, и появилась уверенность в своих силах и собственные разработки.

Несмотря на настойчивое противодействие мужа, я не уходила в декрет. Доходило в тот год до скандалов, но я настояла всё-таки на своём. Мы договорились о работе по удалёнке с директором. А в этом году я вернулась в офис. Тоже под неодобрительным и немного брезгливым контролем мужа. Но тем не менее свою свободу жить как я хочу мне удалось отстоять.

Милочке нужно ходить в сад. Учиться общаться с людьми и с детьми. Учиться жить в обществе. А мне необходима своя собственная жизнь. С собственными заботами и приятелями. С собственными деньгами.

Насмотревшись на свою маму, которая всю себя вложила в отца и потерялась, моментально постарела после его смерти, я понимала, что как бы я ни любила своего Илюшу, а зацикливаться только на нём и на ребёнке не буду. Очень помог мне в своё время в осознании этого психотерапевт, которого нашёл для меня Илья после несчастья на защите.

И сейчас я понимала, что отстоять возможность жить своей жизнью и возможность работать было моим лучшим решением за весь наш брак.

Поговорив с директором, отложила телефон и достала чемоданы.

Сборы не заняли много времени. Я не барахольщица. Мне нужно было собрать необходимое нам с дочкой на первое время до конца лета, не заморачиваясь тёплыми вещами. Но всё равно каким-то волшебным образом набралось три больших дорожных чемодана.

Сложно не вспоминать свою жизнь, собирая вещи, чтобы уйти от мужа. Как ни старайся, всё равно, нет-нет, а прорвётся воспоминание.

То, как покупала вот этот костюм себе только потому, что цвет его отделки напоминал о глазах любимого. Или вот эту блузку мы привезли из совместной поездки. Только увидела, как немедленно отозвалось во мне воспоминанием то чувство скольжения по моим обнажающимся плечам шёлка её ткани под горячими руками Ильи.

Почти вся память моя о нашей совместной жизни теперь отравлена. Если смотреть назад, зная, что, лаская меня тогда под жарким испанским солнцем, Илья, возможно, думал об Ирине Александровне.

Я отбросила прочь чёртову блузку и захлопнула чемодан.

Всё! Не доверяя себе сейчас, позвонила и заказала водителя на сегодня, а после вышла на улицу в ожидании.

Сладко пахло смолой от раскалённых под солнцем сосен. Солнце, запутавшись в кронах исполинов, мягко расцвечивало так и не доведённый мной до совершенства газон. Как ни борись, а упрямые одуванчики пробиваются то тут, то там. Улыбнулась, глядя на редкие сочные жёлтые кружочки.

Я не пропаду и на одну свою зарплату, любимый. И ты ещё удивишься, какого монстра пробудил во мне!

Звонок няни застал меня в беседке. Я пила утренний сок и смотрела в никуда, стараясь сохранять ясную голову. Просто, стараясь выкинуть лишнее из головы скользила взглядом то по дому и нашим окнам, то по верхушкам любимых сосен. Я ведь знаю каждую из них, как родную!

– Виктория Викторовна, Людочка в садике. Ночь прошла нормально, с ужином проблем не было. Дополнительная сказка и немного дольше обычного засыпала, но в целом все хорошо – затараторила Аня и затем произнесла странное – ваши вещи я переложила на кресло с дивана перед сном.

Какие вещи? Ерунда какая-то!

Девятая глава

Приехавший водитель за отдельную плату спустил вниз чемоданы, утолкал в мою машину и довёз до работы ловко и без пробок.

В целом я уложилась даже немного быстрее, чем планировала. А когда добралась до своего стола, поняла, что устала. Безумно вымоталась за утро. И сил у меня почти не осталось.

Чем бы сегодня таким заняться немудрёным, чтобы и думать было некогда о своей жизни, и в то же время не запороть ничего важного?

За такими рассуждениями не заметила, как ко мне подошла наша директор. Поэтому, когда она меня окликнула, я вздрогнула и чуть не подпрыгнула от неожиданности.

– Вик, ты что такая нервная?

Не могу сказать, что мы были вот прямо подругами, но приятельствовали давно. Анастасия Андреевна старше меня. Практически ровесница моего мужа. Но по отношению к жизни мне кажется, что мы недалеко ушли друг от друга. Она лёгкая. В ней нет стремления меня поучать, и в нашем общении я не чувствую превосходства с её стороны. Бесконечно уважаю её, как высококлассного специалиста и понимаю, что мне ещё учиться и учиться рядом с ней. Но ни секунды менторства я не чувствовала от неё. Никогда.

Иногда я позволяла себе жаловаться Анастасии на жизнь и просить совета. Пожалуй, сейчас настал такой момент.

– Я собралась разводиться с Ильёй. Он живёт на две семьи уже давно. Практически одновременно со мной, или, возможно, до отношений со мной он жил со своей секретаршей. Это такая пошлость, что не укладывается в моей голове! – призналась, открываясь на спинку стула, и продолжила, – А сын Ирины Александровны, Фёдор, оказывается, от моего мужа, представляешь?

Я закрыла ладонями лицо и простонала в отчаянии:

– Вся, вся моя жизнь с ним – это сплошное враньё и игра. Я не понимаю, как так можно? Это бесчеловечно и жестоко! Зачем? Зачем всё?

Горло перехватило спазмом, и я залпом выпила стакан воды, что подала мне Анастасия Алексеевна.

Ледяная жидкость упала в желудок и осталась там морозным комом. Острым и холодным. И пока я хватала воздух сквозь судорожное горло, она предложила:

– Я подгоню тебе юриста по разводам через пару часов. Если решилась – то не тяни. Такой узел только перерубать, по-моему. Если ты готова, то скажи. А нет, то терпи. Не самое редкое явление, ребёнок от бывшей.

– Я не уверена, что она бывшая, понимаешь? Почему она продолжила после декрета работать с ним? Почему он ждал окончания её отпуска? Почему он не сказал мне раньше о ребёнке? Зачем скрывал? Я не понимаю. Зачем он на мне женился? – вопросы сыпались из меня как из прохудившегося мешка.

Вопросы без ответов.

– Викусь, ты в зеркало себя видела? – огорошила меня приятельница.

И пока я хлопала глазами, она продолжила:

– Вика, ты редкая красавица. Всё при тебе. Воспитание и удивительная гармония во всём. На тебя же все мужики округи оглядываются! Я вообще не понимаю, как ты не видишь? Помнишь Петра Сергеевича, что работал у меня? Знаешь, почему он уволился? Потому что ты не замечала его в упор. И его ухаживания тоже. Не могу, говорит, видеть её спокойно! Так-то. А ты спрашиваешь, почему твой мухомор женился?

Я вспомнила Петеньку. Высокий и, как мне помнилось, нескладный парень. Всё что-то говорил невнятное. Вроде он приносил мне кофе из соседней забегаловки пару раз, но я попросила так больше не делать. Я не очень люблю кофе, это во-первых, а во-вторых, мне не по нраву, когда выбирают за меня. В общем, и правда, он с его ухаживаниями прошёл мимо моего сознания.

Я в принципе никого, кроме своего мужа, не воспринимала как даже гипотетического партнёра. Помню, как-то сидели с девчонками на работе, и они с придыханием делились сокровенным: тот самый актёр, который играл Шерлока в сериале, их так возбуждает, что… А я никак не могла понять: как такое возможно?

– Ты до обеда решайся. Если надумаешь, то скажи, – пожала плечами Анастасия Алексеевна.

– Я уже решилась. Только мне очень страшно. Зазывай своего юриста! Что уж теперь? – вздохнула, тряхнув головой.

Лучше ужасный конец, чем ужас без конца!

Анастасия Алексеевна ушла, а я бездумно сортировала свои отчёты до самого обеда. Монотонная работа, требующая сосредоточенности. Не отвлечёшься и не расслабишься, в общем. Но даёт ощущение стабильности.

А после обеда я ждала юриста в нашей переговорной.

Она влетела как яркая экзотическая птица. На её фоне я даже не сразу заметила свою приятельницу, настолько мощное впечатление производила эта женщина.

Полноватая. Вернее, не так! Дородная! Статная! Высокая и сильная. С большими ладонями и большими длинными ступнями. Экстремально коротко стрижена и окрашена. Интересное, похоже, авторское серебро в ушах и на руках. В льняном сарафане чем-то отдалённо напоминающем национальный костюм.

Громкая.

И смешливая.

– Здравствуйте, Виктория Викторовна! Ничего не бойтесь! Развод – это не конец света! Это его начало! Приступим? – представилась мне Анной, просто Анной эта матрона и села напротив, со скрипом отодвинув себе стул.

– Я вас, девочки, оставлю, – сказала моя директор и, подмигнув мне, прикрыла за собой дверь.