– Домашний круглый пирог с начинкой из раков! – с гордостью объявил Алупи. – Секретным рецептом ни с кем не делюсь. Во всей округе никто не испёк бы лучше!

Ковен ни на секунду не сомневался в правдивости его слов, только заглянул внутрь и в предвкушении облизнулся.

– Спасибо, дядя Алупи!

– На здоровье! Не стоит благодарности. Тебе, в отличие от меня, сдоба только на пользу, – и старик-повар похлопал себя по мохнатому брюшку.

И вдруг взглянул на юного кота со значением, без улыбки. Ковен как раз спрятал пирог в торбоход.

– Не поддавайся им, парень! Понял, о чём я?

– В смысле? – кот обернулся к старику и с недоумением уставился на него.

– Да это я так… Я просто подумал: разумный совет пригодится тебе не меньше, чем пирог.

Ковен смотрел на рыжего повара Алупи с любопытством. Уж очень он отличался от прочих жителей деревни.

– Ладно! Поторопись! Да и меня не задерживай, мне давно домой пора.

Пока они болтали, механическая ослица, не ведая опасности, углубилась в лес. Старик поспешно вернул её на тропу, с тревогой озираясь по сторонам и косясь на замшелые стволы деревьев.

– Не хочу повстречать гнусного совца.

Алупи сдвинул попону и подкрутил шестерёнки, вскочил ослице на голову и продолжил путь под скрип и лязг изношенного механизма.

– Готов поспорить, тебе тоже не стоит с ними сталкиваться, – крикнул он Ковену. – Беги! Не сиди на месте, будто забытый пирог в печи.

Кот помахал на прощание рыжему повару, ещё раз поблагодарил его и был таков.

Ковен, вовсе не дурак, сразу догадался, что старый Алупи тактично не высказал напрямую, что его мечта попасть в число учеников замка Каслкотц несбыточна. Он его пощадил. А вот остальные, почти вся деревня, безжалостно над ним потешались. Никто не поддержал, не подбодрил.

Даже родители.

Вместо помощи он получал от них лишь упрёки и издёвки. Они больше всех отговаривали его и запугивали. Особенно усердствовала мать, Элара. Всю жизнь она старалась удерживать подле себя каждого из своих отпрысков как можно дольше, лишая каких-либо надежд и устремлений. Так что большинство его братьев и сестёр оставались на семейной ферме. Пожизненно, навсегда.

– Видишь ли, – вкрадчиво говорила она, стараясь избежать ещё одного скандала в благородном семействе, – коту с такими… особенностями развития… едва ли удастся прижиться в Замке Каслкотц.

При одном воспоминании Ковен ощутил подступающую к горлу тошноту. Мать не сомневалась, что его путь заранее предначертан, а все бредовые идеи с годами пройдут. Растить дома вместе с братиками и сестричками котовник, кошачью мяту, – что может быть лучше? Отличный выход на первое время. Ну да, этот сынок лучше всех латает сеялки-веялки-сбивалки, штуковины с винтиками и болтами, так это не беда, на ферме тоже пригодится. Пусть продолжает в том же духе.

Но Ковен с раннего детства, сколько себя помнил, мечтал стать не кем-нибудь, а героическим Котом-магом. Крошечным котёнком с замиранием сердца слушал он легенды о доблестных воинах, что сражались с опасными чудовищами, впитывал каждое слово. Они были искусными магами и волшебниками и странствовали по свету, оберегая жителей городов и деревень от всякой нечисти. Понемножку применять заклинания могли все коты без исключения. Колдовать не сложнее, чем читать. Но только Коты-маги владели этим сложным искусством виртуозно, с истинным мастерством. Тут был нужен особый талант, призвание. Поэтому к ним всегда относились с уважением, восхищением и трепетом.

Поместье Каслкотц – лучшее в мире учебное заведение для волшебников. Конечно, у академии Каллисто и у сообщества Коннахта прекрасная репутация в учёных кругах. Однако (Ковен был готов дать хвост на отсечение) до замка Каслкотц им далеко. Именно здесь удалось взрастить выдающихся Котов-магов. И не только их. На протяжении веков лучшие специалисты по механиматике и алхимии получали образование именно в замке.

Несравненный Каслкотц – колыбель всех магических наук. Каждый год осенью начинались вступительные экзамены. Из тьмы соискателей всего нескольких избранных, что выдержали с честью суровые испытания, допускали к драгоценному источнику знаний. И Ковен больше всего на свете мечтал оказаться в их числе. Он твёрдо решил преодолеть любые препятствия ради этой цели…

И тут он внезапно очнулся от раздумий: земля задрожала, послышался страшный грохот. Ковен невольно посмотрел вверх, на небо, понадеявшись, что это просто взлетела ещё одна ворона. И сейчас же опомнился, удивившись собственной глупости.

Весь лес пришёл в движение.

Заскрипел, затрещал, застонал.

Жалобное «мяу» застряло у юного кота в горле, он хотел пуститься наутёк, но не смог. Между стволов показались огромные тёмные острые оленьи рога с причудливыми ответвлениями и наростами. Ветер раскачивал застрявшие в них стебли сухой травы.

– Пусть это будет просто олень, олешек. Кроткий такой, безобидный. Ну пожалуйста! – взмолился Ковен.

Между тем из-за кустов вышло нечто, вовсе не похожее на оленя. Его глаза, словно жгучие угольки, уставились прямо на кота. Чудище, скорее, напоминало дерево, но подвижное, с двумя длиннющими руками и широченными ступнями, чьи пальцы-корни впивались в почву. Зеленоватый мох, покрывавший кору и ветви, фосфоресцировал.

Совец собственной персоной!

Взрослая особь.

Глава 2
Брайна

Совец угрожающе засопел.

Запыхтел шумно и яростно.

Отец Ковена дышал так же тяжело и шумно, так же свирепо раздувал ноздри, когда сердился.

Совцы просыпались в начале осени и с остервенением нападали на каждого чужака. Они свято выполняли главную свою обязанность: следили с неизменным рвением и усердием, чтобы лесные звери, насекомые и растения спокойно готовились к зимней спячке. Стоило незваному гостю хотя бы заговорить на опушке леса чуть громче положенного, совцы немедленно приходили в ярость и бросались в бой.

– Го Да Гнам Блука! – взревел совец.

Ковен не понял ни слова.

Честно говоря, языка совцов он не знал. Зато вспомнил советы одного деревенского арендатора-балагура, у которого разных историй прибывало по мере того, как убывал в кружке кефир. Видавший виды кот хвастался, что пережил встречу со взрослым совцом без мрачных последствий.

– Чтобы этот, как его? Ну вы поняли, вас не растоптал и не слопал, повторяйте громко каждое его слово. Вот увидите, всё пойдёт как по маслу! – объяснял краснобай.

– Го Да, Гнам, Блука, – послушно пролепетал Ковен, хоть язык заплетался от страха.

Но, увы, лишь подлил масла в огонь.

Древоподобный грозно напряг шипастые грудные мышцы и взвыл ещё пуще, разрывая в клочья прекрасную утреннюю тишину. Гулкое эхо отозвалось ему.

– Гр-ра-а-бу-у-у!

Ковен взвизгнул от ужаса и… Такой позорной неожиданности с ним не случалось с тех пор, как он был котёнком-несмышлёнышем. Из чувства приличия подробности мы опустим.

Пристыженный и потрясённый, он судорожно соображал, что же делать дальше. Бежать бессмысленно. Совец настигнет его в два прыжка. К тому же ходили слухи (их распространял всё тот же арендатор), будто совцы внезапно выбрасывали вперёд свои длиннющие лианы и опутывали ими своих жертв.

Собрав свои последние и, если честно, довольно скудные крохи мужества, Ковен последовал второму совету деревенского балагура. Нащупал в торбоходе, чьи металлические лапы тряслись от страха, первое, что попалось: промасленный подарок повара Алупи.

– Если повторение слов не подействовало, – внушал собеседникам любитель кефира, – швырните ему что-нибудь прямо в морду. Не сомневайтесь, совец побежит от вас как ошпаренный.

Котик отважно бросил пирог в морду чудовищу.

Свёрток ударил совца по носу и отскочил в траву. Результат превзошёл все ожидания. Лесное чудище не злилось. Оно пришло в неистовство. И, дрожа каждой веточкой, кровожадно оскалилось, обнажив острые жёлтые клыки.

Всё кончено!

Остатка, вернее, отсутствия храбрости хватило на исполнение последнего совета арендатора.

– В крайнем случае, коли уж вам попался особенно задиристый совец, свернитесь клубком и замрите. Эти твари видят лишь то, что движется, так уж устроены.

Котик в отчаянии свернулся клубком.

Совец нёсся к нему с диким рёвом.

Вот тут-то Ковен и понял, что арендатор нёс, как всегда, несусветную чушь. Хвастун никогда в жизни не встречал ни единого совца. Наверняка даже понятия не имел, как они выглядят. «Кот кефира перебрал и с три короба наврал»…

Ковен сжался в комок и пожалел, что свалял дурака: бросил в совца отличный пирог с начинкой из раков! Хоть бы куснуть разок перед смертью!

Краем глаза Ковен видел, что чудище протянуло к нему сучковатую лапу.

И вдруг налетел вихрь. Ослепила молния.

У котика расширились зрачки, усы встали дыбом от статического электричества. Кто-то бесстрашный тенью скользнул вперёд и заслонил его от нападавшего. Проворная лапа мгновенно начертила коготком на земле магический знак, руну. Блеснула ещё одна молния. И совец умчался прочь в туче пыли. Бедняга жалобно квакал, будто жаба, измученная несварением желудка.

Ковен с трудом поднялся, лапы онемели и не слушались.

Сквозь пыльный смерч он попытался рассмотреть своего спасителя. Неужели один из его обожаемых кумиров случайно оказался поблизости и бросился к нему на помощь во всеоружии неподражаемого искусства магии? А вдруг здесь знаменитый Альзур собственной персоной? Или несравненная Оминия?

В благоговении кот замер, не смея даже мяукнуть.

Но когда пыль рассеялась, он с недоумением увидел перед собой вполне обычную молодую кошечку. Правда, очень красивую. Изящные очертания и густая длинная белоснежная шерсть с сапфировым отливом указывали на ангорских предков незнакомки.

– Привет! – поздоровалась она как ни в чём не бывало.

Ковен со стыдом обнаружил, что язык ему не повинуется, поэтому в ответ только махнул лапой, что со стороны выглядело глуповато. Да и вообще выглядел он жалко: усы обвисли, взгляд блуждал.

– Ты как? – продолжила кошечка, направляясь к нему с обеспокоенным участливым видом. – В порядке? Похоже, я припоздала и тебе здорово досталось. Совец ударил тебя по голове?

К Ковену вернулся дар речи. Почти.

– Поверь… Я вполне…

– Что-то непохоже. Мяу! Стой смирно!

Она подошла вплотную и осмотрела его со всех сторон. Ковен про себя молился, чтобы прекрасная незнакомка не догадалась, какой позор с ним случился при встрече с совцом. Хорошо, что её отвлекла чёрная чешуя, которая просвечивала сквозь его полосатую шёрстку.

– Вот это да! – ахнула она потрясённо. – Но совцы тут ни при чём, верно?

– Я таким родился, – печально вздохнул смущённый кот.

– Впервые вижу кота в чешуе!

– Нас таких немного.

Она склонила голову набок и сморщила нос.

– Уверена, ты такой один. Ты уникален! Гордись! Что ж, похоже, от совца ты не пострадал. Ни ссадин, ни ушибов. А вот откуда…

Незнакомка принялась тщательно и с явным интересом его обнюхивать.

Ковен похолодел от ужаса.

Но волновался он зря: кошечку привлёк запах из торбохода. Она прошла вслед за ароматом, обследуя поляну. И с восторгом обнаружила в траве промасленный подарок Алупи.

– Круглый пирог с начинкой из раков! – радостно мяукнула незнакомка на весь лес, разбудив гулкое эхо.

Ковен съёжился, припал к земле и прижал уши. Он не сомневался, что на шум тут же прискачет ещё один совец, злей предыдущего, дабы усмирить дерзкую кошку.

Кошечка посмотрела на него с любопытством.

– Ты швырнул в совца пирогом?!

Ковен постарался изобразить безразличие.

– Зачем?!

Котик молчал, надеясь, что его не сочтут идиотом.

– Хватило бы простейшего заклинания! Совцы боятся магии как огня. Эти твари, такие страшные на вид, на самом деле – жалкие трусы. Увидят молнию, малюсенькую вспышку, и тут же бросаются наутёк, ломая ветки.