Но словно мало мне уже всего случившегося, в комнате вдруг раздалось тихое жужжание со стороны окон и дверей, и почти сразу во всех проёмах очень быстро стали опускаться стальные листы. Вход в ванну и тот оказался намертво запечатан. Я, всё ещё пребывающая в ступоре от услышанного, не сразу осознала, к чему это, а когда поняла, стало уже поздно. Мы с Дельгадо оказались заперты в одной комнате без возможности выбраться наружу и полной темноте.

– Что это? Что такое? – пробормотала, отступив от него ещё на пару шажков.

Ну так, на всякий случай. Что глупо, конечно, с учётом обстоятельств. Где я, и где взрослый матёрый волк. Думаю, не ошибусь, если предположу, что он куда старше моего папы, а значит куда опытнее и сильнее. Шрамы и ожоги на лице прямое тому доказательство. Такое не всякий переживёт. Так что я и пикнуть не успею, когда он решит, что ему надоело со мной возиться и что-то объяснять, как маленькой.

– Изоляция, – заметно напрягся и Себастиан, оглядываясь по сторонам. – Полная.

Как оказалось немного позже, беспокоила его вовсе не обозначенная им изоляция, как таковая, к которой он отнёсся как раз совершенно спокойно. Напряг его просочившийся сквозь вентиляционные решётки дым с весьма специфичным запахом. Довольно приятным, что радовало. Но радовало только меня. Да и то временно.

– Афродизиаки, – хриплым голосом произнёс оборотень.

– Афро… Что?! – уставилась я на него в шоке.

Это шутка такая, да?

Вместо ответа Себастиан гулко сглотнул, а его горящие золотом глаза засветились ярче прежнего, подтверждая все мои самые худшие опасения. В полнейшей тьме это выглядело ещё более жутко и зловеще, чем при свете солнца или луны, поэтому я невольно отступила к противоположной стене и прижалась к ней спиной, в ужасе уставившись на мужа. Ведь всё, что я теперь могла, это надеяться на то, что Себастиан Дельгадо не настолько низкий и подлый оборотень, чтобы реально принуждать меня к близости подобным образом. Ведь да?

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

Глава 4

Себастиан

Вдох…

И я вернулся в прошлое. Туда, где ещё не знаю, что передо мной та, кто является дочерью врага. Туда, где пропадаю в вязком омуте с медовым привкусом, что обволакивает мои лёгкие соблазнительным манящим шлейфом, а перед глазами темнеет от одной лишь мысли, как вскоре я коснусь её. И только моя будет.

Выдох…

Она нервно искусала губы. И даже представить вряд ли бы сумела, как здорово рискует только этим своим жестом, от которого осадок в моих лёгких преобразуется в лютый пожар, схвативший мои яйца.

Следующий вдох…

И резкий выдох.

Кажется, я в самом деле помешался. Ещё немного и вполне реально счесть, что эта девушка – моя пара. Жажда обладания становилась практически мучительной. И пусть это совсем не так – всего лишь грёбанные афродизиаки, но постепенно становилось откровенно плевать на всё сопутствующее, всё затмевала похоть.

А я ведь одолел немало миль вплавь, прежде чем заявиться к ней! И у меня был идеальный, мать его, план!

План, о котором я теперь почти не помнил…

А ведь ещё вчера едва ли бы нашлось хоть что-то, что могло стать важнее, чем расклад, при котором вожак огненного клана сам бросит мне вызов и подставится!

Что хуже всего, активированный кем-то режим тотальной изоляции не позволял перестать дышать этим подло запущенным дурманом, который с каждой уходящей минутой туманил рассудок, ломал выдержку всё сильнее и сильнее. Данные преграды существовали здесь со времён моего первого срыва и созданы специально под меня. Когда я терял контроль, только эти усиленно армированные стены, да стальные перекрытия были способны меня сдержать.

Что сказать…

Кое-кто, судя по всему, основательно так подошёл к вопросу отсутствия правнучек и правнуков, чтоб её!

Не особо радовало и то, что к большинству ядов у меня был выработан иммунитет, а конкретно эти вещества если и действовали на меня, то слабо выражено.

В теории.

А на практике…

Млять, выйду отсюда, мало никому не покажется!

Едва ли моей партнёрше по заточению было намного лучше. Последние двадцать минут она провела, забившись в самом дальнем от меня углу. Поначалу глядела на меня с неприкрытым ужасом, потом зажмурилась и не смотрела вовсе. Но ей и открывать свои бездонные глазки не обязательно, чтоб я чётко знал, что с ней происходило и сколь велики изменения от ужаса до того же, что ныне испытывал я сам. Вся раскраснелась, дышала тяжело и часто, поверхностно, до побелевших пальцев сжимая свои ладошки в кулачки, пока её сердечко стучало, как безумное, словно в последний раз, а она изредка, но очень опрометчиво не только кусала, но и облизывала свои влажные сочные губы. И вот как раз это лично для меня было хуже всяких афродизиаков. Может, разум и помнил, что возбуждение искусственное, но какая нахрен разница, когда она так призывно и дивно пахнет, а мой неоспоримый стояк на неё уже ничем не перебьёшь?!

Не знаю, как я всё ещё держался…

Хотя нет, знаю.

Чисто на одном упрямстве. Лежал поперёк кровати, старался пялиться преимущественно в потолок и раз за разом прокручивал в своей голове, как мантру одно и то же. Ибо ни хера ни один шакал, чтоб им самоутопиться в океане, не смеет указывать или хотя бы намекать альфе, когда, где и при каких условиях ему трахнуть свою жену!

– Мы здесь надолго, да? – спросила с безнадёгой в голосе в какой-то момент Лея.

Лучше бы и дальше хранила молчание!

А то мой мозг снова клинило на её влажных приоткрытых губах. Она что-то ещё спросила, но я уже не слышал. Всё моё внимание сузилось до хрупких девичьи пальчиков, которые разжались и погрузились в роскошные чуть взмокшие локоны, из-за чего держащие причёску шпильки выпадали из прядей одна за другой, пока весь этот густой водопад меди не рассыпался по её обнажённым плечам под аккомпанемент моего заходящегося бешенством пульса. На ней было только бельё и невесомые чулки, вид на которые от меня скрывала её поза, но даже мысль о том, как бы она выглядела, выпрямись сейчас передо мной, не стоила и десятой доли того возбуждения, которое усилилось во мне при взгляде на последнее её действо.

– Система полностью автоматическая. Даже если бы захотел, мы не смогли бы выбраться. Только на рассвете, – признал, заставив себя ответить на её вопрос.

И тут же проклял не только себя, но и её, заодно всех Дельгадо в принципе, когда она опять облизала свои губы, о которых я и так беспрестанно думал. Тяжёлые толчки моего сердца осели не менее тяжёлым осадком где-то в паху, усиливая ощущение тесноты штанов до такой степени, что становилось больно. А на мои слова Лея промолчала. Всё так же сидя в углу, она, склонив голову к коленям, мелко подрагивала, цепляясь пальцами за корни волос. Я же обратно отвернулся. Последующая тишина стала почти благословением. По крайней мере, до тех пор, пока девушка вновь не дала о себе знать.

– Не могу так больше, – выдохнула.

Поднялась со своего места, обвела решительным взглядом комнату, а затем шагнула к решётке, отгораживающей дверь. Её и принялась трясти в попытке вырвать, не иначе.

– Да открывайся же ты, тупая железяка! – дёрнула с рычанием за прутья.

И не раз. Дёргала снова и снова. Но тупая железяка на самом деле была намного умнее, чем она могла бы себе представить. Эту штуковину даже мне не по силам одолеть. Если попытаться разрушить первую ступень защиты, подключится вторая. Их тут вообще аж семь таких как бы по факту есть. Но пояснять и распинаться на сей счёт я не стал. Просто сказал ей:

– Хватит. Прекрати.

Вот только моя жена меня будто и не услышала. К рукам присоединились ноги. С отчаянным рычанием младшая госпожа Дельгадо отпинала всё, до чего только дотянулась, не только решётку на дверях. Постепенно к рычанию, полному бессилия, примешались такие же бессильные всхлипы. Кажется, уровень афродизиаков в её крови становился критическим, и у девушки начался банальный срыв. Где-то на её всхлипываниях я и решил, что с неё пожалуй хватит. Как и с меня.

Не выношу женские слёзы!

Не хватало лишь, чтоб ещё поранилась…

– Не трогай меня! Не смей ко мне прикасаться! Отпусти! Ненавижу тебя! Ты во всём виноват! Это из-за тебя я здесь застряла! Всё ты! Да лучше бы я и дальше бегала по лесу от кучи озабоченных мажоров! От них хотя бы убежать можно было! Сволочь! Гад бездушный! Чтоб ты… – чего только не вопила, брыкаясь и извиваясь, шипя на меня, как дикая рассерженная кошка, когда я её перехватил и поймал, оттаскивая от перекрытого проёма.

Уверен, продолжила бы в том же духе, а может перешла бы на более красноречивый сленг, если б я не заткнул её после того, как бросил на постель. Запихал ей в рот аккурат тот самый кусок моей рубашки, который оказался оторванным из-за неё, пока она со мной боролась, а затем зафиксировал, чтоб не выплюнула. На том тоже не успокоился, как и она сама.

Наивная!

И память у неё короткая…

– Давай, ударь меня ещё разочек, и я решу, что ты и сама не против тех первых двух вариантов, о которых я тебе рассказывал, – провозгласил, вздёргивая девичьи запястья к изголовью, ловко привязывая их… тем, что оказалось в ближайшей доступности, тем и привязал.

Вряд ли, конечно, она сама высоко оценила тот факт, что в качестве верёвок выступили лямки её лифчика, которого она в те же секунды лишилась. Явно неспроста сверкнула на меня своим гневным взглядом с таким видом, словно пообещала мне самую мучительную смерть.

А уж какой пластичной оказалась!

Когда попыталась зарядить мне в затылок своей ногой, пока я заканчивал крепить узлы на её руках.

– Забыл уточнить, кстати, они оба не исключают третий, тот, что ближе мне, но я тебя понял, маленький огонёчек, – прокомментировал её решение в сопротивлении. – А могла бы просто сразу сказать, что с нетерпением ждала первую брачную ночь, – съязвил.

Это немного помогло сбавить градус незатухающего пожара в моих яйцах, пока я сдвигался по постели ниже, оценивал расстояние между её ступнями до изножья.

Жаль, что чулки тоже пришлось снять…

Ими и привязал брыкающиеся ножки.

– М-мм! – всё, что на это сумела она мне сообщить.

Потом и это выдавить из себя не смогла. Зато вздрогнула, когда мои пальцы обхватили тонкие лодыжки и плавно двинулись вверх к покатым бёдрам, время от времени слегка надавливая в нужных точках.

– Вытащу кляп, если пообещаешь больше не повышать на меня голос, – произнёс, взглянув ей в лицо.

Крепко зажмурившись, девушка тяжело дышала, сжав ладошки в маленькие кулачки. На мои слова лишь слегка приоткрыла веки, кажется, не сразу сообразив, что от неё требовалось. Но в итоге согласно кивнула.

– Хорошая девочка, – похвалил, когда извлёк кусок моей рубашки из её ротика, а в ответ последовала лишь настороженная тишина. – Что за мажоры? – поинтересовался следом.

То, как и когда моя бабуля умудрилась умыкнуть одну из Оливейра, я непременно вызнаю и сам, но услышать от неё что-то по этому поводу тоже не помешает. Если соврёт, всё равно узнаю. А так… чем не повод попробовать сконцентрироваться не только на том, какой бархатной чувствовалась под моими пальцами её светлая кожа с россыпью мелких веснушек? Каким мягким и плавным казался и ощущался каждый изгиб роскошного девичьего тела, которого не касаться я уже не мог.

Не стоило ей срываться…

Тогда не пришлось бы и мне ловить.

– А что, твои волки не сообщили тебе разве? – съязвила тихим хриплым голосом Лея.

– Хочу услышать твою версию, – только и сказал.

У самого тоже вряд ли вышло громче или твёрже. Зато удалось удержаться от соблазна и остановить большие пальцы до того, как они коснулись бы наверший упругой груди, которую я мог бы с лёгкостью уместить в своей ладони. Так и замер, обрисовав вокруг них полукруг.

– Руки… убери, – попросила она едва слышно. – Пожалуйста…