Даша подала девушке руку, бросив на меня укоризненный взгляд. Да, я должен был ей помочь. Но мне не хотелось ее касаться! Вокруг девушки витала аура безнадёжности неудачника, вдруг это заразно, у меня сделка на носу.

– Вот такая, – сказала Даша, когда стажерка добиралась до дверей отеля, два раза поскользнувшись, но все же не упав больше.

– Что такая? – не понял я.

Мои мысли снова витали вокруг возможной будущей сделки.

– Такая девушка бы деду понравилась.

– Вот вкусы у старика, – покачал головой я. – Чертов извращенец.

И мысленно решил – нет, никогда, ни за что.

Глава 7. Катя

На меня накатывало отупение. Перерыв между моими работами составлял два часа, будь я умнее, я поспала бы хотя бы часик, забившись в какую-нибудь комнатушку в офисе. Но я поехала к маме. Жила она в заведении почти за городом, и чтобы успеть к ней вовремя я, скрепя сердцем, вызвала такси. От такси я очень боялась впасть в зависимость, потому что оказываться в теплом салоне автомобиля после беготни по морозу и тяжёлого рабочего дня было истинным блаженством, которое мне не по карману. Каждый раз, проехавшись на этом виде транспорта я испытывала угрызения совести, но иначе я бы к маме не успела. Обратно на автобусе поеду, успокоила себя я.

– Воробейкина, – узнали меня внизу. – А врач уже ушел, не успели переговорить.

– Ничего страшного, я его недавно видела.

В мамином состоянии ни один врач бы уже не помог. Здесь я платила деньги не за то, чтобы маму чудесным образом спасли, это было невозможно. Я платила за комфорт и паллиативное сопровождение, которое не могла сама дать дома. Пока маме было легче, она оставалась дома, но потом это стало невозможным, и я нашла эту клинику. Здесь о маме хорошо заботились. Еще бы – за такие деньги.

– Катенька, – улыбнулась соседка мамы по палате. – А мама твоя сегодня неплохо, и ела хорошо. Я выйду, чтобы не мешать.

Тетя Света тяжело поднялась, у нее онкология в заключительной стадии, и вышла из палаты опираясь о стены. Раньше я пыталась настоять на том, чтобы она оставалась в палате, но для самой тёти Светы вторжение в личное пространство было недопустимо и она максимально дистанцировалась.

– Мам, – поздоровалась я. – Я скучала по тебе.

Пододвинула стул и села к кровати ближе. Взяла мамину иссохшую руку. Сухая, холодная, сквозь тонкую кожу видна каждая косточка. Мама равнодушно смотрела куда-то в стену надо мной. Сердце кольнуло привычной уже болью. Тяжело было осознавать, что женщина, которая пусть и не дала мне жизнь, но научила самой любви, меня не узнает. Я уговаривала себя не плакать. Я знала, что мама любит меня. Мы так много лет вдвоем были против всего мира. Мы и сейчас вдвоём, просто болезнь спрятала любовь матери ко мне куда-то очень глубоко в ее сердце.

– У меня все хорошо, – я улыбнулась. – Пуховик себе купила. На работу вторую устроилась, могу себе позволить. Ты не переживай. На основной работе я пять два, а на новой два два и в ночь. Иногда я буду даже высыпаться, правда. Верка себя хорошо ведет, даже борщ сварить обещалась. Я от нее устала конечно, но все равно привыкла уже. Но как только кредит закрою, так сразу попрошу ее искать другое жилье.

Мама была равнодушна. Каждый раз я пыталась не плакать и каждый раз безуспешно, и сейчас горячая дорожка слезы прокатилась по щеке. О ней здесь хорошо заботятся, шепнула сама себе. Лучше, чем смогла бы я. Но мне было обидно, что из-за работы я чаще всего пропускала те моменты, в которых мама осознавала сама себя, а это случалось все реже.

– Я сильно скучаю, – поцеловала я мамину руку. – Я пирожные купила. Они правда без сахара, тебе его нельзя, но все равно вкусные. Тетя Света тебя покормит.

В моем монологе ни о чем пролетело полчаса. Я посмотрела на часы – пора прощаться, иначе не успею на автобус. Тетя Света помахала мне в коридоре. Внизу уже я вытерла слезы и высморкалась в салфетку.

– Да не стоит так убиваться, – ободряюще сказала мне женщина на стойке регистрации. – Она все же приёмная ваша мама, не родная.

Если бы я могла убивать взглядом, я бы убила. А на деле я боялась с кем-либо здесь конфликтовать, вдруг они будут вымещать злость на моей маме.

– Моя родная мать отказалась от меня, потому что я мешала строить ей отношения с новым мужчиной, – спокойно ответила я. – Хорошего вам вечера.

Автобус опаздывал, на остановке я мёрзла минут пятнадцать и все время переживала, что опоздаю в отель, но цены на такси из-за погоды выросли в три раза. Шел то снег, то дождь. Куртка справлялась, почти не намокнув, но промокли мои ноги в джинсах и прошлогодних сапогах. В автобусе было почти пусто, поэтому холодно. Как ни крути, в тесноте теплее. Я ужасно замёрзла и была в состоянии близком к истерике. Поглядывая на часы понеслась с остановки к отелю, по пути успев опозориться перед своим боссом, упав прямо ему под ноги. Унижение и усталость вылились в истерический смех. Точно уволит, с грустью подумала я. Зато баб он выбирать умеет – у девушки глаза были мудрые. А она вот явно могла выбрать вариант лучше.

– За тобой как будто черти гнались, – усмехнулась Женя мне. – У тебя семь минут, скорее переодевайся, тачка босса на парковке, он где-то здесь.

– Я его уже видела, – проскрипела я, бросаясь в служебку.

У каждого сотрудника был свой шкафчик. В моем туфли, капронки, блузка и туфли. Торопливо стянула пуховик, затем джинсы. Мокрые ноги покрылись мурашками, натянуть капронки на влажную кожу – одно мучение, но я справилась. На своем посту я была ровно в восемь.

Холод меня взбодрил, но немного согревшись я стала клевать носом.

– Иди поспи, – сказала Женя. – Ночь же, я привыкла работать одна, я справлюсь.

– Босс меня уволит, – отказалась я. – Я потерплю.

При устройстве на работу я надеялась, что мы с ним вообще не будем видеться, но оказалось, что на верхнем этаже у него кабинет и большей частью он работал по ночам. Я везунчик сотого уровня. В четвёртом часу телефон позвонил, Женя выслушала, положила трубку и повернулась ко мне.

– Ресторан уже закрыт. Сейчас сделаю кофе, отнесешь боссу? Он не кусается, не бойся. На самом деле он даже мил. Моментами.

Выхода у меня не было, я взяла поднос и пошла к лифту. От недосыпа немного кружилась голова, поднос в руках качало и чашка кофе на нем нервно дребезжала. Не расплескать бы, тогда точно уволит. На верхнем этаже было несколько номеров люкс и чуть в стороне кабинет босса. Я побоялась уронить поднос, и плюнув на приличия, постучала в дверь носком туфли.

– Входите, – раздалось изнутри.

Я вошла. Кабинет был просторным и красивым. За окном кружится снег и где-то за ним огни ночного центра, днем наверняка и набережную видно.

– Кофе, – улыбнулась я.

Поставила поднос на стол и поборола желание сделать книксен или поклониться, ох уж эти пролетарские корни.

– На вашем месте я бы анализы сдал, – равнодушно отметил Максим Алексеевич. – Вы ужасно выглядите. Распугаете нам всех гостей.

– Я думаю ваш прекрасный лик спасёт отель, – мило улыбнулась я.

Меня все ещё тянуло сделать книксен. А босс смотрел на меня странно. Изучающе. Я даже заволновалась. Можно мне идти уже вниз или стоять и ждать, пока он своими синими глазами в упор смотрит? Сразу вспомнилось, что голову мне помыть было некогда, и на колготках маленькая стрелка.

– Идите, – позволил господин.

Я поборола желание поклониться и ушла с облегчением. До утра я босса больше не видела, хотя он был в отеле. Полагаю, сладко спал. А у меня была четвёртая рабочая смена подряд, скоро будет двое суток, как я работаю без сна. Но зато этой ночью в отеле – выходной. Я посплю. Сон пока казался недостижимой мечтой, невыносимо сладкой.

За ночь всю осеннюю хмурость и серость закрыло пушистым одеялом снега. Я стояла на остановке – нужно было ехать к себе в офис. Автобуса не было, как назло. Знакомый до боли автомобиль тормознул рядом так лихо, что я поневоле порадовалась тому, что лужи замёрзли.

Стекло опустилось.

– Воробейкина, – донеслось из салона. – Садитесь, я вас подвезу.

Надо же, фамилию мою знает. Значит, интересовался, на бейджике только имя.

– Нет, я автобус подожду, – испугалась я.

– Да садитесь, я не кусаюсь, – фразой Женьки сказал босс.

Не без трепета я потянула на себя дверь. Села. Меня охватило тепло – сиденья были с подогревом. Господи, если бы я умерла в тот момент, смерть моя была бы прекрасна. Поневоле обернулась – дырка в стекле была на месте, все так же скотчем заклеенная.

– Любуетесь делом рук своих? – спросил босс.

– Да я так… – неловко ответила я. – Просто так посмотрела. Я вчера пока мыла полюбовалась уже.

Я вчера едва подавила соблазн пальцем продырявить плёнку, что была на дырке. Босс же повернулся и посмотрел на меня. Снова. В упор. Я поежилась – мне было не по себе. Он так меня изучал, словно решал, гожусь ли я для чего-то. Для чего? Если только для обеда, и то сомнительно, во мне даже пятидесяти килограммов нет.

– Хватит на меня смотреть! – возмутилась я.

Глава 8. Максим

– Если вы хотите добиться успехов в сфере обслуживания, – назидательно сказал я. – Вам нужно во-первых привыкать к тому, что нас вас смотрят, во-вторых быть более стрессоустойчивой.

Сам на нее смотрю и думаю – ну не, бред. Вот эти мысли, что лезли ко мне нынче в голову. О том, что этой Воробейкиной можно предложить притвориться побыть моей девушкой перед дедом. За деньги, конечно же. Да даже не поверит никто! Ночью я не раз, и не два вызывал на экран компьютера видео с камер на первом этаже и внимательно стажерку рассматривал. Как она смеётся, общаясь с коллегой. Один раз рассмеялась фразе нашего гостя. Что тот сказал ей? Говорил он слишком тихо и стоял спиной к камере, фразу я понять не смог. Воробейкина всем легко улыбалась, чесала нос и грызла ручку. Такая именно женщина покорила сердце деда? Я пытался вызвать в памяти образ его жены, но помнил смутно и урывками, пожилая женщина да, она состариться то не успела – рак забрал ее вскоре после шестидесяти. Та незнакомая мне почти чужая бабушка из воспоминаний и стажерка как по мне, ничего общего не имели.

– Куда везти? – спросил я, трогаясь с места.

– На Фрунзе. Возле сквера прям, четырехэтажное здание возле остановки.

Я мысленно присвистнул – неужели она живёт там? Квартиры в тихом центре чуть в другую сторону от моего отеля и ближе к набережной стоили немало, сам жил в подобном месте. Откуда дровишки? Могло в наследство остаться, хотя глядя на замытый пуховик, по которому все еще читалось его близкое знакомство с лужей, верилось с трудом.

– Вы живёте в центре? – уточнил я на всякий случай.

– Нет, работаю, – зевнув ответила стажерка. – Удобно, от работы до работы ехать минут пятнадцать, а если погода хорошая и времени хватает, за полчаса пешком дойти можно, и все через красивые места.

– С работы на работу едете? – Не поверил я.

– Да, – снова зевнула она. – Нищие люди такое практикуют.

Ладно, это были уже не мои проблемы. Но значит деньги ей позарез нужны и на мою аферу, если я на нее решусь, согласится. Я влился в поток машин и повернул к набережной. Время уже начало девятого, улицы были полны людей, а дороги автомобилей. И хотя доехать на авто можно было минут за восемь, пришлось потолкаться в пробках. Я остановился у сквера и повернулся к Воробейкиной.

Она спала. Сползла чуть набок, прислонилась щекой к пристегнутому ремню безопасности и уснула. Наверное, немудрено после ночной смены, но спящие в машине странные девицы мне нужны были, как собаке пятая нога.

– Эй, – позвал я. – Воробейкина, вставайте!

Она причмокнула губами во сне. Черт побери, что делать то? Я протянул руку и потряс девушку за коленку. Ноль реакции.

– Не смейте здесь спать! – рассердился я. – Воробейкина!