Заострённый нос, небольшие, аккуратно подстриженные усики. Тонкие сжатые губы, острый прощупывающий взгляд серо-голубых глаз. Они молча изучали друг друга. В её руку Костя по привычке сунул бутылочку питьевого йогурта. Лана благодарно кивнула. Надо что-то сказать? Спросить? Она молчала. Сил хватало только на то, чтобы стоять, облокотившись. Но и те медленно утекали.

– Да что же я? – вдруг мужчина подскочил с места, быстро подошёл, обнял. – Я Толик, – сообщил он Лане, увлекая к столу. – Садись, вижу, еле стоишь.

– Спасибо. Я догадалась. Где Саша?

– Я вместо него за тобой приехал. Поедешь? – напряжённо спросил он.

– Куда ей ехать? Не видите, что ли, плохо ей. Болеет сильно, – вошедшая Софа быстро встала на защиту подруги.

– У вас создалась связь, когда вы это… – мужчина засмущался, не зная, как назвать вслух интимную подробность. Лана помогла ему, кивнув.

– Где Саша? – снова задала она вопрос, на который пока не получила ответа. Он как-то растерянно взглянул на Костю, растрепал свою причёску пятернёй.

– Он тянет из тебя силы. Неосознанно, но тянет. Поэтому тебе так плохо.

– Где Саша?

«Да что же это такое, неужели нельзя ответить на простой вопрос?» – она начинала злиться.

А он молчал, всё также поглядывая на Костю.

– Да в больнице он. В коме, – вместо Толика ответил молчавший до этого мужчина.

– Вот Михалыч, лучше бы ты и дальше молча ел, – в сердцах произнёс Анатолий.

– Ой, ловите её! – вскинулась Софа.

Лану поймали, похлопали по щекам.

– Всё, всё. Не надо больше, – вяло отмахнулась Лана. А сама подумала: «Что-то я в последнее время слишком часто вырубаюсь. Непорядок».

– Что с ним? – задала она такой волнующий вопрос.

– Он попал в аварию. Сейчас состояние стабильно тяжёлое. Ты нужна ему, и рядом будет легче вам обоим, – скороговоркой успокаивал её Толик.

– Он меня бросил, – всхлипнув, пожаловалась Лана.

– Чушь всё это. Мы встречаем свою половинку там, и это на всю жизнь. Поэтому и ищем наяву. И нет нам покоя, пока мы разделены. Мне повезло, я свою Галю увидел, когда ей был год. Ясно увидел, где она. Осталось только объехать все дома малюток. Через год мои родители удочерили её. Теперь мы женаты.

С тобой было сложнее. Ты такая закрытая изначально. Даже имя Сане не говорила. Когда закрылась от него, стало ещё сложней. По кусочкам во снах, редким подсказкам искал он, но и этот ребус не мог разгадать некто из нашего семейства. Когда в твоей жизни произошли страшные события… – Лана дёрнулась, но он быстро выставил свои руки в защите. – Успокойся, я не знаю, что это было. Но мы Сашу чуть не потеряли, он в этот период в армии служил. Бродил, как тень, по жизни, не реагируя ни на что. Не мог ни есть, ни спать. Полное безразличие ко всему. Когда он начал возрождаться, у нас появилась надежда. Ты понимаешь, что он жил твоими эмоциями? Потом, конечно, были спады и подъёмы, но, слава богу, всё наладилось. И вот новость: у тебя ребёнок, и ты едешь в Россию. Это он услышал или увидел из твоего сна. И начал усиленные поиски. Тут помог его друг Панкрат. Он никогда не отступится от тебя, поверь мне. А уж бросить – это точно не про него.

Софа принесла телефон Ланы и показала мужчине злосчастную эсэмэску. Тот прочитал, подумал, повертел телефон в руках.

– Это не он. Поверь мне, не он. Его телефон сгорел вместе с машиной. Я поэтому не мог тебе позвонить. Спасибо, Панкрат скинул адрес.

– Кстати, что с ним? Мы пытались позвонить, но, похоже, он тоже в больнице. Это как-то связано с Сашей? – спросила Софа.

– Не думаю. Да, его тяжело ранили, почти убили. Но, слава богу, он выжил и потихоньку идёт на поправку.

Михалыч давно поел и ушёл мыться. Софа стелила постель нежданным гостям. Костик помогал. Лана сидела вдвоём с Толиком.

– Так ты поедешь со мной? – ещё раз поинтересовался мужчина.

– В любом случае поехала бы, даже просто посмотреть ему в глаза.

Он как-то облегчённо вздохнул и, наконец, приступил к еде.

– Мест в доме немного, вы ляжете на мой диван, если не против, а я с Алёной.

– Ты. Лана, давай на «ты». Мы же родственники. Утром выезжаем.

– Да, конечно, у меня всё собрано.

Тихий детский бубнёж вклинился в её неспокойный сон. Лана повернулась на бок на узкой кровати и поняла, что Алёны нет. В момент сон пропал, как и не было его.

– Где Саса? – требовательный детский вопрос. – Дядя Толя, где Саса?

«Ага, ребёнок начал свой собственный допрос».

Собрались быстро. Короткий завтрак, Софьины слёзы и причитания.

– Как ты выдержишь, Лан? Больше десяти часов ехать. Они-то меняться будут за рулём. А тебе откуда силы брать? – выговаривала она, выгребая из холодильника её молочку. – И Алёнушка ещё на руках. Позвони, как приедете, я волнуюсь.

И опять слёзы. Они плакали уже вдвоём. Прощание, объятия. Довольное мурлыканье Алёны. Эта всегда любила путешествовать, ну, кроме самолёта, конечно. И вот навигатор настроен, и они двинулись в путь.

Глава 6

Лана постаралась комфортно устроиться в обширном минивэне, где на последнем ряду было оборудовано спальное место для отдыхающего водителя. Два передних ряда отводились для бодрствующих пассажиров. То, что дорога будет трудной, Лана поняла уже в первые пару часов. Нет, она, конечно, догадывалась, что ослабленный организм будет не в восторге от дополнительной тряски. Но как-то надеялась на лучшее. Оказывается, зря надеялась. От гула мотора закладывало уши, окружающие звуки сливались в тихий звон. Мельтешение за окном свело все её попытки поесть к большому круглому нулю. Тихо вздохнув, она постаралось устроиться комфортней.

Кому было весело, так это Алёне. Она подробно пересказала сидящим прослушанные за последнее время сказки. Перебираясь с маминых рук на руки Анатолия, девочка увлечённо щебетала, создавая лёгкую атмосферу. Водитель Андрей оказался смешливым балагуром, успевающим и рулить, и задавать провокационные вопросы Алёне. Он громко смеялся и рассказывал, как в таких случаях ведёт себя его сын. Михалыч по большей части молчал, раздавая скупые улыбки.

– Плохо тебе? Может, на последний ряд? Полежишь, поспишь. Быстрее дорога пролетит. Вижу, как мучаешься, – Толя старался не пускать к ней ребёнка, понимая, что Лане нехорошо.

Она попробовала полежать. Стало ещё хуже. Уж лучше сидеть. Не сговариваясь, её попутчики взяли всю заботу о ребёнке на себя. Они часто останавливались посмотреть на придорожные достопримечательности. Лана фактически выползала вместе с ними размять ноги, успокоить желудок, вдохнуть свежего воздуха. Спустя несколько часов сил куда-либо идти уже не было. Она сидела в машине, открыв дверь и прикладывая влажную холодную салфетку к лицу.

– Ты бы поела, сил и прибавится, – посочувствовал Михалыч. – Желудок услужливо свернулся в комок, посылая к горлу рвотный спазм. – Эко тебя как укачало, – покачал головой мужчина. – А мы и полпути не проехали.

Где-то вдалеке Анатолий переговаривался с Андреем.

– Плохо ей?

– Да.

– Довезти бы, не потерять. Совсем слабая.

– Везём до упора, сколько выдержит, потом завозим в больницу.

– Может, меньше остановок?

– Нет. Видишь, ей так легче.

– Тогда давай окна раскроем.

– Нельзя. Алёну продуем. Видишь ведь, шило в попе. Ни минуты на месте не сидит.

– Да, задача…

– Дай ей сил, господи, – это уже Михалыч добавил, подойдя к мужикам.

– Ну что, малыш, поела? Едем дальше? – спросил Толя Алёну.

– Ура! Мы едем к Сасе и дедуле, – весело щебетала девочка.

И снова была дорога, и снова всё мельтешило. Порой тьма накрывала Лану. Нет, она не отключалась. Глазёнки хлопали, руки двигались, мысли хоть и вяло, но ползли в голове. Но вот зрения не было совсем. Перед глазами была ночь, полная тьма, ни теней, не бликов. Сплошная стена темноты, насыщенная звуками, запахами. В такие моменты она закрывала глаза, пережидая. Мокрая салфетка в который раз обтёрла её лицо, легла на лоб.

– Да что ж это делается, Анатолий Николаевич? – причитал Михалыч. – Давай, девочка, хоть глоток воды сделай.

Она сделала, раз уж так просят и заботливо поддерживают голову. Жидкость успокаивающей волной спустилась к желудку. Не принял. Тормозим. Рвота вывернула внутренности наизнанку. Пустые рвотные спазмы, остатки сил, отданные на борьбу. Испуганные глазёнки Алёны. Лана улыбнулась:

– Всё хорошо, малыш. Всё хорошо.

Обеденный сон ребёнка они провели с пользой. Закутав её в одеяло, получили возможность открыть окна и ехать без остановок. «Едем. Слава богу, едем. И с каждым километром всё ближе к цели».

Её внутренние часы давно дали сбой, а ручные перевалили десятичасовой рубеж путешествия. Устали все, это чувствовалось в напряжении, частой смене водителя и, конечно, в капризничающей Алёне. Она приткнулась где-то Лане под мышку и тихо скулила. Кажется, кто-то надолго накатался.

Зрение Лану покинуло окончательно, и, судя по периодическим похлопываниям по щекам, она иногда теряла сознание.

– Давай, девочка, держись, почти приехали, – шептал Михалыч.

Анатолий тихо давал инструкции по телефону. Лана в очередной раз пришла в себя, когда её перекладывали на каталку. Тревожно завыла сирена, шумели проезжающие машины.

– Алёна!

Её коснулась мужская рука.

– Не тревожься. Она уснула. Я увезу её домой, там о ней позаботятся. А ты давай приходи в себя.

И уже кому-то:

– Она целый день нечего не ела, последние семь-восемь часов не могла даже воду пить.

Грудной женский голос перечислял, что нужно добавить в капельницу.

«Что? Капельница? Нет!» – Лана попыталась встать. Её удержали.

– Тише, больная, тише. Сейчас капельницу поставим, и в больничку. А там тобой займутся в полную силу. Это же надо! Мужики! Итить вашу душу! Додумались! Везти больную женщину в такую даль. Хорошо, догадались нас навстречу вызвать. Положили бы тебя зазря в своём упрямстве.

– Нельзя капельницу, – сумела прохрипеть Лана.

– Это почему нельзя? – всё тот же женский голос.

Лана накрыла руками живот.

– Твою дивизию! Лана! – кажется, Анатолий. – И ты молчала? Вот же!

Что-то стукнуло. Вдалеке раздались приглушённые маты.

– Тогда витаминчики. Хорошо? – опять женский участливый голос. – И погнали. Держись давай. Как, не поняла, зовут тебя, детка?

– Лана.

– Во как! Ну, так, Лана! Будем спасать вас. У меня трупов не бывает, и ты не будешь. Вот это я тебе обещаю.

Глава 7

Наконец темноту сменил мягкий свет. Он обволакивал, успокаивал. Опять туннель. Холодный пол. Без мерзких червяков, и это прекрасно. Свет куда-то манил её, уводил своим мерцанием. Ну, это уже что-то. Она шла и шла. Спускалась вниз, невидимые препятствия ненадолго задерживали. И вот, наконец, ей открылась поляна, большая, зелёная. На её краю лежал бурый мохнатый камень. Ей нужно туда, она точно знает. Но не может. Вокруг незримые препятствия. Лабиринт прям какой-то. А ноги замёрзли так, что хочется обхватить их руками и погреть. Но это потом, это подождёт.

Лана вытянула руки, ощупывая пространство перед собой. Проход только через этот камень. Хотя какой это камень? Он дышит, шевелится, и такой тёплый, родной. Она осторожно поползла, стараясь не потревожить эту махину. Вот и мохнатая морда медведя. Спит. Шумно дышит. Смешно дёргает носом.

– Иди ко мне, лягушонок. Чувствую, что лапки твои ледяные, – где-то глубоко в подсознании она услышала Сашин голос. Оглянулась. Мысленно позвала.

– Саша, ты где?

– Да тут я! – опять прозвучало в голове.

Ну, тут так тут. Она забралась к мишке под бок, ноги утонули в тепле, согреваясь.

– Всё, спать, – сказал он.

– Угу, – согласилась Лана, уплывая в глубокий спокойный сон.