Не могу не сделать упоминание о Хайдеггере, по мнению которого, человеческое обитание – есть динамический режим бытия, в основе которого пересечение Земли, Неба, богов и смертных.

Ты тот, кто «оберегает землю» и «принимает небо». Если бы не пробудился Твой дух, жаждущий добыть и проявить пространство тайны, когда в мире забыты Боги, когда Воля – есть проявление оторванности Эго от Единого. Со-творчество Высшего «Я» в единстве с проявленной Бездной – есть твоё предназначение. Если бы люди не были одержимы бесконечным, мистическим озарением с проявлением в себе Уст Бога – руны Ансуз – они бы никогда не стали людьми. Руна Ансуз – горизонт «Онд – дыхание», Божественное слово, являющее собой ореол сверхъестественного.

Совершить единственное верное – открыть путь к Себе – есть Путь изучения Рун.

Вспомним один из важных диалогов в «Фаусте» Вольфганга Гёте:

Мой друг, прошедшее постичь не так легко:

Его и смысл – и дух, настолько не забыты, —

Как в книге за семью печатями сокрыты.

То, что для нас на первый, беглый взгляд

Дух времени – увы! – не что иное,

Как отраженье века временное

В лице писателя: его лишь дух и склад…

А мир? А дух людей, их сердце? Без сомненья,

Всяк хочет что-нибудь узнать на этот счёт.

Да; но что значит – знать? Вот в чём все затрудненья!

Кто верным именем младенца наречёт?

Где те немногие, кто век свой познавали,

Но чувств своих, но мыслей не скрывали,

С безумной смелостью толпе навстречу шли?

Их распинали, били, жгли…^[4]

Внутренняя природа души, сущность проявленной системы мистификации, обретение в своей личности совокупности Божественного откровения и высвечивание идеала познания во внешнем мире – есть цель магического сознания.

Что есть Магия? Магия – есть безусловная любовь (энергия – Свет, из которой состоит каждый человек) и благоразумие.

Благоразумие – этическое понятие, условие достижения моральной цели. В этике Аристотеля Благоразумие определяется как одна из добродетелей, связанная с отношением к телесным удовольствиям: «благоразумен тот, кто не страдает от их отсутствия и сознательно воздерживается от удовольствий чрезмерных»^[5]. При таком понимании Благоразумие совпадает с умеренностью и не относится к наслаждениям, получаемым, например, при созерцании произведений искусства. Руны – есть инструмент достижения целей в руках благоразумного Адепта.

Магия – есть победа над несовершенством технократической эпохи, где нет места Божественному созерцанию.

Магия – есть победа над «личной историей» (К. Кастанеда), преодолеть которую можно ценой утрат, жертв и страданий. Но приобретение – есть выражение вечного замысла, Который – есть достижение недостижимого, проявление Макрокосма (древо жизни) через Микрокосм (человек).

Пространство, время, кровожадная антиматерия и связь с «science fiction» прослеживается в песнях эпоса Харри Мартинсона:

Пепел сожжённого страха

Взметнулся в глубине зрачков…

Неминуемо разочарование в уподоблении мира лишь уделу научного обоснования:

Будь проклята безумная идея

О том, что у загадки есть структура^[6].

Харри Мартинсон желал возобновить древний ужас перед звёздами, тогда как сейчас звёзды – лишь повод для желания или новой фотокарточки.

Магия начинается с удивления-изумления тому, что Бытие и Вот-Бытие просто есть. Изумление – есть открытость Божественному, не требующая доказательств и объяснений, логических предикатов и апологий.

У Платона, в «Алкивиад Первый» (Что такое настоящее благородство), Магия – персидское слово, обозначавшее мудрость. В магию входили все науки, необходимые для управления страной, а в основе лежало жреческое знание, откуда и позднейший смысл магии как искусства – властно манипулировать окружающей реальностью с помощью тех или иных «религиозных» предметов. Здесь мы приходим к понятию «мудрость – магия», которое являет собой один из ключевых аспектов Северного мифа и трансдеценцию источника мудрости в ось координат мистического мышления.

Истинное знание даёт не логически выстроенная схема, а процесс внутренней алхимии преобразования через самопожертвование и нечто, недоступное разуму: экстаз, озарение, одержимость, вдохновение (odr), ве (ve – священный).

Ты проходишь через символическое перерождение сознания и умирание старого «Я».

Ты светишь из-себя создавая.

Не предавай бездну – в её полуоткрытых веках и извязанных ядовитых реках источника Хвергельмир, вымалчивай – смотри на неё, и «тогда бездна будет смотреть на тебя» (Ф. Ницше).

Создай себя в условиях экзистенциальной тишины, забвения и сокрытия Природы от научно-практических целей эпохи Просвещения и общества Потребления. Вспомни способность, дарованную предками, открывать и воспроизводить сокрытое в сферу рассвета, сферу проникновения через тайну в будущее и управление своей реальностью через древний дар Бога Одина.

Ваш эмпирический опыт, познание мира и Божественной сути – есть опора Адепта.

Бесконечность Вселенской мудрости, сопряжённой с эманациями недоверия и отождествления себя лишь со своей ограниченной персоной, выразил Фридрих Ницше в своём философско-поэтическом трактате «Так говорил Заратустра»: «А пока говорю я сам с собою, как тот, у кого есть время. Никто не рассказывает мне ничего нового, – поэтому я рассказываю себе о самом себе. Когда я пришёл к людям, я нашёл их застывшими в старом самомнении: всё им мнилось, что они давно уже знают, что для человека добро и что для него зло.

Моё стремление к мудрости так кричало и смеялось во мне, поистине она рождена на горах, моя дикая мудрость – моя великая, шумящая крыльями тоска… туда, где боги, танцуя, стыдятся всяких одежд, – так говорю я в символах…»^[7]

Дни и ночи мы ищем путей, обрываясь и вновь цепляясь за скалы.

Весьма мучительно жить без онтологического беспокойства.

Весьма мучительно считать засилье масок абсурда.

Весьма мучительно отчуждаться от самого себя.

Весьма мучительно опровергать внутренние противоречия.

Весьма мучительно не признать себя Единым в бесконечном количестве Ликов.

Меняй иллюзии, маски, миражи соизмеримо присущей реальности.

Душа ждёт твоего пробуждения

Лавина боли, несущаяся из недр закованной в туманную пещеру души. Души, стремящейся на Родину, к Своим родным Богам.

Искры беспощадной свечи, вечерняя лампа одиночества, словно глаза Солнца выжигают беспомощность.

Быстро, быстро, быстро. Закрываю глаза – погружаю себя в берег Нашего места. Блуждающий встречный камень, иссохшая ветка, ожидание шёпота воронов – Прикосновение твоего воздуха на Нашем берегу. Слушаю свечение неонов моста над серо-унылой кожей асфальта.

Секунды растут, растёт пространство. Визги, крики ушных раковин – невыносимый вой уличных псов, требующих присутствия.

Пустота внутри и вовне. Мёртвая вечность растворяется, вечность погасших искр присутствия. Жуткая микро- и макрокосмическая пустота, исполинский вопросительный знак: что мне делать дальше в беспомощных попытках отринуть своё безумство?

Я чуждаюсь тебя, мой Дух. Мне нужно выучить язык, разорвать крылья, оторвать волосы от земли, в ужасающем терроризме вовне, от себя, от тебя. Тело кошмара и хрипа о свободе.

Разговор с Душой

Необозримая рвала, кидала меч

В безумием охваченные лики,

Гонимой жаждой ослеплённые

Величием страстей и плотских мук,

Метаясь в поисках личины счастья,

Прожорливо сметая дикий прах,

Исторгнув вечный разговор,

Стремительно Мечтаешь о награде,

Храня сокровища в глубоком сне,

Возвышенно стремишься «делать»

Корабль грёз, иллюзий величавых

Ты жадно тащишь в воплощенье,

Лишь оглянувшись вспять, ты встретишь

Нагльфар,

Хватая огненные искры Сурта,

Ты раскаляешься в углях без страха боли,

Пройдя священный жизни путь в туманах Нифльхейма —

Вкушаешь в грёзах Хвергельмир, надеясь на спасенье,

Отвергнув взмаливающий меч в тени необозримой…

Неизреченной,

Закончен разговор, душа,

Momento Mori.

Душа кидает в сердце тлена меч, но мы в тисках зажатых истязаем разум.

Мировая Душа (философский словарь Владимира Соловьёва) – anima mundi – «единая внутренняя природа мира, мыслимая как живое существо, обладающее стремлениями, представлениями и чувствами»^[8]. Многие философские учения, выводившие единство мира из вечной области бытия идеального и умопостигаемого, признавали, однако, и живущую во всех явлениях мировую душу как подчинённое начало, воспринимающее и осуществляющее в чувственной области и во временном процессе высшее идеальное единство, вечно пребывающее в абсолютном начале.

Неизреченная душа, монотонно отвергаемая ввиду непризнания возможности иррационального вне телесного восприятия. Грёзы, иллюзии, планы, важность целей настигли меня в невыносимой роскоши Твоего отсутствия. Безжалостный скальпель резанул миг Анамнесиса (с греч. – Воспоминание Души, припоминание):

Мелодичное Солнце Язычества,

Нам Нами Отец Неба,

Над Нами нет подробностей – только пустота,

Упоительное Торжество Души,

Отринь беззаконие и набросок фальшивого себя,

Позволь освободиться от монотонной окаменелости плешивых пёстрых смыслов,

Окунись в замысел Родных Божеств.

Открыты горизонты, сверкают лабиринты, падают, как звёзды, облака – виолончель бессмертной души несётся ввысь, и ты готов вернуться к Изначалью – ты начинаешь Свой путь возвращения Себе Себя.

Руны, символ и мифологическое сознание

Люди погружены в галлюцинацию обыденности, отчуждения от Богов, горизонталь захватила однообразие фантазий о счастье, где оно – лишь исполнение карты желаний. Где Вселенная нам должна, но мы отчуждены от неё, считая себя лишь частью, когда Ты – и есть Бездна, ты и есть тот, в кого вдохнул жизнь Один. Страдание и Жертва Собой ради себя – избавление от костылей забвенья и системы безусловного отрицания Бытия.

Руны – это тайна, проникающая в сердцевину сознания, это мысль (Хугин) и память (Мунин), через которые восстанавливается и манифестируется связь с Мировым Ясенем.

Символ (др. греч. – «совместное бросание», условный знак, символ) – термин, название или образ, обладающий дополнительным (знаковым) значением. Знак обладает способностью прояснять связь видимого и невидимого, конкретного и абстрактного, материального и трансцендентного; в символе отражается явление или определение иррационального характера с присутствием тайны, мистически-религиозного или сакрального значения.