– Мой лекарь был медиком до того, как мы хорошенько ему заплатили, убедив тем самым покинуть свой пост. Не переживай за Глен. – Она глянула на Джесса. Выдавила из себя улыбку. – Вам повезло, что мой дом создан для подобных ситуаций. Это настоящая крепость, любимое убежище моего отца, полностью укомплектованное персоналом и припасами. Твоя подруга выбрала подходящее место для того, чтобы оказаться раненой.

Джесс понимал, что ему следует испытывать куда больше эмоций, чем он на самом деле испытывал в нынешний момент; Глен была его другом, хорошим другом, однако внутри у него стояла тишина. Ведь он сам все отключил в себе до этого, так было куда легче выполнять необходимую работу. Он все еще не пришел в себя от потери Брендана; если подумать, он до сих пор еще даже не смирился с его смертью. А теперь Глен. «Нет». Он не мог позволить себе все это чувствовать.

– Прочь с дороги, – сказал тонкий, пронзительный голос, и человек в темном шелковом халате ловко опустился на то место, которое занимал Джесс, только что поднявшийся на ноги. – Меня зовут Бернхам, я врач. А это у нас кто? – Джесс понял, что врач говорит с Глен и полностью игнорирует всех остальных. Сначала Джессу показалось, что целителем был мужчина, но затем падавший на них свет изменился, и Джесс решил, что это женщина, хотя целителю явно было совершенно неважно, что могут подумать другие. «Глен нашла родственную душу», – подумал он.

– Это Глен Уотен, – сказал Джесс.

Поразительно, но Глен и сама заговорила. Джесс не был уверен, когда она пришла в себя; он не видел ее лица. Голос Глен звучал медленно и почти что сонно.

– Лейтенант армии. У капитана Санти… То есть… Я не знаю, кто теперь будет моим капитаном. Джесс? – Ее голос стал вдруг резче, когда она произнесла его имя. – Они же не сделают Зару капитаном, правда?

– Нет, – сказал он. – Не сделают. – Тревожило то, что Глен вообще это сказала; Зара их предала, бросила, перешла на сторону архивариуса. Убила его брата. Она была не в своем уме. – Может, Бота.

– Было бы неплохо, – сказала Глен. Ее голос стих, и она закрыла глаза. – Бота.

– Солдат. Солдат! – Ответа не последовало. Бернхам недовольно, неразборчиво заворчал, а потом сказал: – Госпожа Анита, мне понадобится незамедлительная помощь, чтобы перенести ее в операционную. Нужно зашить раны и исправить повреждения, которые нанесла пуля. И ей понадобится кровь. Много крови.

Анита щелкнула пальцами, и вперед вышел охранник, который подхватил Глен на руки. Он чуть поморщился – она была далеко не из легких. Бернхам кивнул и быстро зашагал в сторону левого коридора. Анита осталась, наблюдая за Джессом, который хотел было сделать шаг назад.

Он потерял равновесие и упал на спину, в изумлении охнув. Вздох обратился в кашель, который чуть не лишил его чувств. Перед глазами помутнело. Когда Джесс снова пришел в себя, то уже сидел у стены, а холодная рука Аниты была у него на лбу. Он поверхностно, рвано дышал. Выражение лица Аниты было взволнованным, но она попыталась это скрыть, когда поняла, что Джесс заметил ее беспокойство.

– Ну что ж, – сказала она. – Полагаю, ты будешь еще одним пациентом у моего доктора. Что с тобой произошло?

– Газ, – сказал Джесс. Он не нашел в себе сил, чтобы соврать. – Ловушки в кабинете архивариуса.

– Все плохо?

– Достаточно плохо, – сказал он.

– Тебе что-нибудь нужно?

– Лекарство.

Джесс пошарил в кармане и вытащил маску, которую дал ему медик. Приложил ее ко рту и носу и сделал глубокий вдох, чтобы лекарство добралось до самых поврежденных участков его легких. Внутри все зажгло, но, по крайней мере, Джесс уже начал к этому привыкать. Через несколько мгновений стало легче и уже не так все болело. Однако Джесс уже не обманывал себя тем, что маска его лечит. Ему поможет лишь время и отдых.

И ни того ни другого в его распоряжении не имелось и вряд ли будет иметься.

Анита не ушла. Она опустилась на колени, положив руки на ноги, и наблюдала. В доме все бегали по делам в организованном хаосе, и Джесс убрал маску, чтобы сказать:

– Просто оставь меня. Тебе есть чем заняться.

– Нет, – сказала Анита. – Пока нет. Мои люди знают, что им делать. Я мало чем им помогу. Надень эту штуку обратно и дыши.

Джесс повиновался. Он не понимал, почему доверяет Аните, однако доверял. Скорее всего, это было глупо и безрассудно, но любой покой прямо сейчас лучше, чем никакого покоя.

В этот самый момент участь Глен казалась Джессу чем-то далеким, и он задумался, а не шок ли у него. Нет, не может быть. Он ведь солдат. Он и прежде видел, как его друзья калечатся и умирают. Сейчас то же самое. Верно?

– Джесс? – Анита звала его по имени. Он понял, что что-то упустил. Оторвав взгляд от запертой двери, Джесс посмотрел на Аниту. – Как думаешь, сможешь сейчас встать? – спросила она.

– Да. – Он убрал маску и поднялся. – Мне следует пойти разыскать снайпера.

– Не будь дураком. Пошли со мной. Пожалуйста.

Джесс пошел за ней, потому что, в конце концов, не смог придумать занятия получше. Анита провела его через центральные двери, что вели из холла, и никто из охранников за ними не последовал. За дверями оказался огромный, просторный внутренний садик с фонтаном, роняющим капли в большой бассейн. В нем плавали японские карпы кои. Джесс замер, чтобы поглядеть на лениво дрейфующих рыб в воде. В саду пахло травами, а еще едва уловимым ароматом почвы под ногами. Тут же неподалеку располагались удобные кресла для отдыха. На одном из них лежала забытая оригинальная книга. Джесс подошел, чтобы развернуть книгу обложкой и прочитать заголовок.

«Государь». Макиавелли. Запрещенная книга из списка ограниченного доступа в Кодексе; заполучить разрешение Великой библиотеки на ее чтение через Кодекс могли лишь некоторые избранные и лишь на непродолжительное время. Если бы эту книгу можно было читать легально, ее бы просто отражали в бланках, однако это была переписанная от руки копия в синем кожаном переплете с названием, поставленным золотым штампом. Забавно, Джесс знал эту книгу почти наизусть. Он взял ее из хранилища отца, когда ему было четырнадцать, и держал у себя на протяжении почти года, пока отец не заметил пропажу. Редкая книга. Опасная и противозаконная.

Джесс повернулся к Аните, которая замерла у фонтана.

– Твоя? – Он вскинул руку с книгой.

– Да, – ответила она. – Подарок отца. – Джесс видел, как в глазах блеснули чувство вины и страх, охватившие ее. – С лучших времен.

– Когда похоронный обряд?

Он положил книгу обратно туда, где та лежала. Джесс задумался, сможет ли Анита когда-либо вновь открыть эту книгу и не вспоминать момент, когда она убила своего собственного отца, чтобы спасти жизни двух глупых мальчишек Брайтвеллов. – Когда все успокоится, – сказала она. – Я отдала тело в храм, где его подготовят к погребению. У него есть красивая мастаба^[1], которая готова его принять. Он немало на нее потратился. Я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы его жизнь на том свете была именно такой, какой он ее и задумывал. Точно как постарался и он для моих братьев. – Ее голос чуточку дрогнул, когда она это произнесла, и Джесс увидел блеск слез, собирающихся в ее глазах. Анита сделала глубокий вдох и сморгнула слезы. – Можешь взять книгу себе, если хочешь. Я буду рада, если она отыщет себе добрый дом.

Ее самообладание пало. Анита начала тихо рыдать. Джесс подошел к ней и обнял.

– Боги, должно быть, нас ненавидят, Джесс. И может, вовсе не зря.

Джесс не смог придумать ничего, что можно было бы сказать, чтобы утешить Аниту, да и он сомневался, что она поверит ему, так что он просто молча ее обнимал, положив подбородок на ее голову, и жалел, что сам не может заплакать. Может, слезы помогли бы ему избавиться от пустоты, что разносилась внутри его эхом. Однако слез внутри его не было. Пока что. – Анита, – сказал он, когда та перестала рыдать и дрожать. Она отстранилась, сделала несколько глубоких вдохов и протерла глаза; это лишь еще больше размазало темную подводку для глаз, которой она сегодня накрасилась. Анита прежде казалась взрослой, однако теперь выглядела как вырядившийся ребенок. Ей сейчас было сколько, пятнадцать? И ноша всей криминальной империи лежала на ее плечах. – Я потерял брата. Ты лишилась отца. Мы могли бы теперь стать друг для друга семьей. Если пожелаешь.

Анита задумалась – снова эта взрослая искра во взгляде, – а потом мрачно кивнула.

– Я сочту за честь, – сказала она.

– Не стану говорить за семью Брайтвеллов в целом, но сам я тебе обещаю: я буду заботиться о тебе, как подобает брату. – «Как не позаботился о Брендане». Джесс позволил себе улыбнуться. Улыбка вышла скромной, но настоящей. – И вместе мы, может, сумеем построить что-то, чему позавидовали бы оба наших отца.

– Да, – сказала она и сделала еще один глубокий вдох. – Полагаю, мы могли бы. Спасибо тебе, Джесс. Прости, что я… – Она махнула на свое перемазанное слезами лицо и усмехнулась. – Погоди здесь. Я постараюсь привести себя в порядок. Ты голоден?

Голоден ли он? Когда Джесс в последний раз ел? Он не знал. Пожал плечами.

– Полагаю, голоден.

– Я попрошу принести еду, – сказала Анита. – Мне не нужно напоминать тебе, чтобы ты не бродил по этому дому, верно? Мои люди пока с тобой не знакомы. Всякое может случиться, особенно если учесть, что ты в униформе.

– Нам следует отыскать снайпера, – сказал Джесс. – И архивариуса.

– Ты не в том состоянии. Сядь. Отдохни. Поешь. Почитай. Сражение подождет.

Анита казалась абсолютно уверенной в своей безопасности в этих стенах. Джесс надеялся, что она не переоценивает себя, но, скорее всего, она была права: если бы ее люди были склонны брать взятки, то обернулись бы против нее уже давным-давно и она бы уже погибла. Анита в одиночестве вышла из уютного, тихого садика. Джесс на мгновение уставился на книгу Макиавелли, а затем сел и начал читать. «Все государства, все державы, которые имели или продолжают иметь власть над людьми, были и остаются либо республиками, либо монархиями. Монархии являются либо наследственными, в которых семья давно признана, либо новыми. Новыми являются либо совершенно новые… либо они, что называется, аннексированы наследственным монархическим государством, которое их завоевало».

В «Государстве» была целая глава, посвященная структуре и слабостям Великой библиотеки; они были завуалированы благодаря проницательному взгляду Макиавелли и обозначены как уязвимости института. Последнее, чего хотели архивариусы прошлого, – это позволить простому принцу или королю понять, как лучше уничтожить то, что было возведено столь дорогой ценой. Подобно всем народам и державам, Великая библиотека была построена на жертвах… некоторых приносили в жертву добровольно, других с криками бросали в бездну амбиций архивариуса.

«А что, если бы эта книга не была запрещена? – спросил себя Джесс. – Что, если бы каждый правитель каждой страны обладал подобной информацией и проницательностью? Возможно, наши лидеры были правы, беспокоясь о том, что опасные идеи могут попасть не в те руки».

Однако Джесс повидал последствия подобных беспокойств. Они с Томасом чуть не погибли из-за одной лишь идеи о создании печатного станка, и им еще повезло. Как минимум дюжина профессоров до них не пережили своего вдохновения. Их похоронили в анонимности, их работы исчезли, а жизни были уничтожены.

И это было куда более неправильным, чем страх перед тем, что могло бы произойти.

Было нечто навязчивое в том, чтобы читать эту книгу, которая являлась подарком любящего отца своему ребенку. Джесс отложил томик и подошел к фонтану. Карпы подплыли к нему и подняли свои позолоченные головы из воды, открывая и закрывая рты, выпрашивая еду.