Взяв себя в руки, я задрала нос.

Брось, Вика. Ты уже давно живёшь в своём мире. У тебя есть сын, работа, друзья… Скоро Костю выпишут, и мы снова вернёмся в свою уютную квартиру, где всё будет так, как прежде! Ты это переживёшь!

Уговоры помогли сделать взгляд уверенным, а тон твёрдым.

– Прошу прощения, вы вообще о чём?

– Ага, прикидываешься дурочкой? Тебе не идёт!

Девушка походкой медвежонка подошла ко мне ближе, оставшись всё же в нескольких шагах от меня.

– Ты ему не нужна! У нас скоро будет ребенок, и он никогда больше тебя не вспомнит. Неужели нет ни грамма гордости?

Внутри разгорелся пожар. Мне настолько было неприятно слышать слова обвинения, что становилось физически больно.

Я же ничего не делала! И не искала встреч! И вообще… Это ты забрал у меня жениха, стерва!

Вслух я не сказала ничего, продолжая смотреть на виновницу моей порушенной жизни.

С учётом её положения есть шанс, что она родит вот прямо тут, а я потом отвечать буду?

Нет. Никогда.

Она хоть и тварь, но малыш ни в чём не виноват.

– Я до сих пор не понимаю, что вы имеете в виду, – покачала я головой, притворяясь дурочкой.

А что? Так даже проще… От тебя многого не ждут.

Правда, следующее, что выдала мне эта вертихвостка, сорвало последние предохранители, и я не смогла промолчать.

– Думаешь, раздвинешь перед ним ножки и всё станет как прежде? Столько лет прошло! Он любит только меня! Ты – никто! Я заняла твоё место! Не получится переманить его оленьими глазами и надутыми губами! Не сгинешь – я тебя уничтожу!

Сделала глубокий вдох через нос, выдохнула через рот и дала себе пару мгновений, слегка взять себя в руки. А когда распахнула их, стремительно приблизилась к этой ненормальной. Прикасаться к ней мне было слишком брезгливо, поэтому просто встала рядом.

– Знаешь, у меня за этой, – показала на двери реанимации, – лежит ребёнок, который буквально недавно был на грани. Сейчас он борется за свою жизнь, и я не позволю какой-то выскочке, угоняющей чужих мужиков, диктовать мне условия или угрожать. Захлопни свою варежку и шуруй в гинекологию на приём. Ты уже однажды разрушила мою жизнь, больше я тебе этого не позволю. Будешь угрожать – сделаю всё, чтобы напомнить Мише кто я и что случилось. Благо теперь прошло много лет, и его не будет отключать каждый раз, когда я открываю рот. Как показывает практика, в моём присутствии он себя прекрасно чувствует.

Последнее добавила чисто из вредности. Конечно же, между нами ничего не было, но слова достигли цели.

Блондинка покраснела вся, как помидор, а потом начала картинно хвататься за живот.

– Помогите! Эта ненормальная меня ударила! Вызовите полицию!

Я опешила…

– Ах ты ж…

Но не успела я ничего сказать, как коридор заполнили люди. Два здоровенных медбрата подлетели к нам, грубо схватив меня за локоть, отволокли подальше от этой умалишённой.

– Что вы себе позволяете? Не трогала я её! Она врёт всё!

Но меня игнорировали…

К этой истеричке подлетели все медсёстры, а меня окидывали неприязненным взглядом, давая понять, что я враг народа.

Меня продолжали держать, а вокруг неё танцевать, пока дальняя дверь с лестниц не распахнулась и в коридор не вошёл Миша.

– Милый, она чокнутая! Она меня ударила! Ты представляешь???

Миша ошарашенно смотрел на белобрысую, которая чирикала ему, рассказывая своё сочинение, а я устало повисла на руке одного из медбратьев.

– Отпусти уже, я хоть посижу. Сил нет, я не сплю третьи сутки.

Тот послушно меня отпустил, но отходить не спешил.

– А если у меня будут преждевременные? Надо вызвать полициЮ! Ты что, так это и оставишь?

– Замолчи! – рявкнул мужчина, на моё и всеобщее удивление.

Болонка захлопнула рот и испуганно уставилась на Мишу, который, скрестив руки на груди, нахмурено смотрел на неё в ответ.

– Лен, ты вообще что тут делаешь?

– Я была на приёме у доктора! Твой малыш ведёт себя очень активно!

– Лена! Это не мой ребёнок! Ты не моя жена! Ты в своём уме или мне вызвать психиатрию?

– Она ударила меня! – взвизгнула ультразвуком девушка, тыча в меня пальцем. – И это твой ребёнок, ты знаешь это!

– Прекрати…

– Нет, пусть все знают, как ты меня матросил пять лет и отказался принимать как своего сына, так и жениться на мне! Тебе должно быть стыдно! Позоришь меня перед всей больницей!

– Лена…

– Что? Я не права?

– Тут есть камеры…

Глава 7

Вообще, от абсурдности происходящего на меня напал истерический смех. Ленино поведение можно было бы назвать неадекватным со стопроцентной уверенностью, но такие агрессивные нападки для меня были крайне удивительны.

Не могла я сказать, что на крайних сроках беременности была очень доброй, но желания прицепиться к людям точно не испытывала. У меня настолько отекали ноги, что я предпочитала дальше своей квартиры не уходить.

Тут же, будто не ей скоро рожать…

– Миш, ты что, позволишь этой деревенщине так ко мне относится? – Лена не унималась…

Я, конечно, не видела её уже пять лет, но не думала, что можно превратиться в такую идиотку…

– Я не трогала тебя, – устало проговорила я, глядя на всю гоп-компанию снизу вверх. – Я вообще тут с сыном. Ты сама ко мне привязалась.

– Мы, наверное, неправильно друг друга поняли, – скривив губы, произнесла девушка.

При этом она окатила меня таким злым взглядом, что хотелось сходить помыться…

– То есть, Виктория тебя не била? – Миша приподнял бровь и смотрел в упор на Лену.

Та покрылась пятнами и, заламывая руки, глубоко задышала. Её спасло только то, что у неё закружилась голова, потому что, не начни она падать, Миша довёл бы разговор до конца.

Зная его манеру добиваться правды, он сделал бы всё так, что она ещё и извинилась бы…

Подхватив девушку на руки, будто она не весила ничего, Михаил повернулся к медбрату, который стоял около меня.

– Проводи девушку в мой кабинет, пожалуйста.

Я хотела было возмутиться, но, встретившись со взглядом Миши, осеклась.

Господи, я уже давно его не видела, давно не принадлежу ему, но от строгого взгляда по сей день теряюсь, как девочка…

Так, Вика, держи себя в руках!

– Пойдёмте, я провожу.

Крепкий парниша, медбрат, был молод, даже слишком, но уже сейчас казался ужасно уставшим. Мне вдруг вспомнилось, как пять лет назад Миша с утра до ночи торчал на сменах, работая в соседнем городе, приезжал за полночь, вставая в пять утра. Денег платили катастрофически мало, но быть врачом было его мечтой!

Мама не поддерживала сына, а я старалась изо всех сил дать ему ту поддержку и тепло, которой так не хватало. С деньгами были проблемы, но я много шила и пекла на заказ, так что справлялись… Даже машину сумели поменять.

В груди внезапно прострелило от горьких воспоминаний. В ушах до сих пор стоял крик Валентины Николаевны о том, что Леночка будет сама ухаживать за её сыночком…

Тьфу. Как так можно? Пока сын в беспамятстве, так лишить его выбора…

Как вспомню тот период своей жизни, так вздрогну. В гордом одиночестве, в старой бабушкиной квартире…

Мне потребовалась не одна неделя, чтобы привести помещение в божеский вид и настроить пространство на работу. Я продолжала печь и шить, потому что вот-вот должен был родиться ребёнок, которого надо кормить, одевать и вообще много чего ему купить.

Я так и не нашла в себе силы сообщить Мише, что я беременна. Не смогла, даже когда мне на грудь, спустя семнадцать часов родов, положили маленький комочек… Сына Миши.

Константин Михайлович Астахов.

Я постаралась сделать так, чтобы этот ребёнок не знал ни в чём нужды. Я понимала, что кое-что я не смогу дать мальчику, но надеялась решить эти проблемы по мере их поступления.

Костя рос таким прекрасным мальчиком… Не капризничал, когда мама шумела швейной машинкой, не плакал, когда из завала его в муку. Когда подрос, даже с удовольствием помогал мне на кухне, с радостью вазюкая в тазике муку.

Я сумела вырастить его нормальным ребёнком. Он всегда помогал мне тащить сумки, не было ни разу такого, чтобы он не открыл передо мной дверь. Такой маленький, а уже такой помощник…

У меня слёзы на глазах наворачивались от счастья, когда он перед сном говорил мне, как он меня любит. Сначала корявенько, лопоча большую часть слов на своём детском, а потом и чётко… Так громко, что я услышала даже на выходе из комнаты.

Я и в сад не собиралась его отдавать, думая, что это точно лишнее, пока не увидела, как печально мой сын смотрит на площадку детского сада неподалёку от нашего дома.

Нет, я водила его гулять на площадку, но всё было не то. Я внезапно поняла, что социализация ребёнка в детском садике – не самая глупая идея… И тут на тебе! Грёбаные качели!

Удушу эту воспитательницу… Голыми руками удушу! Сейчас только удостоверюсь, что сын в порядке, и идёт на поправку…

Пока мы дошли до злополучного кабинета, я чуть не сошла с ума. Коридоры этой больницы все были одинаковые, а последние воспоминания, связанные с этим местом, были для меня очень плохими.

От стен, досок с информацией, диванчиков по коридорам, мне становилось физически плохо. Сколько времени я провела тут… Сколько выслушала и пережила…

– Проходите, – парень открыл передо мной дверь в кабинет. – Подождите немного. Михаил скоро придёт.

Так, я и осталась одна в полумраке кабинета. Помещение много говорило о его владельце обычно, но тут… Ничего. Словно у этого Калита нет хозяина.

Идеальная чистота, полностью пустойd стол. Тот факт, что здесь кто-то всё же обитает, выдавала только висящая куртка на вешалке, да пара обуви, стоящая на полке в углу. Миша ранее любил, когда помещение уютное… Тут же сквозило одиночеством.

Почему? Он же не один…

Пока я раздумывала и рассматривала кабинет, с ужасом анализируя его владельца, дверь позади меня тихонько открылась.

Обернувшись, я нос к носу столкнулась с Мишей, который непонятно как вообще так быстро сумел сократить между нами расстояние.

– Вы меня напугали, – вздохнула я, пытаясь унять сердцебиение. – Всё в порядке с этой истеричкой?

Миша молчал. Просто смотрел на меня в упор, не мигая, будто о чём-то размышляя. Внимательный взгляд скользил по моему лицу, а я практически физически ощущала его касания на коже…

Тряхнув головой, я опустила взгляд и проговорила:

– Вы зачем меня просили в кабинет проводить? Есть какие-то новости о Косте?

Мужчина продолжал молчать. Уровень неловкости всё рос и рос, а когда я уже готова была возмутиться, как он внезапно спросил:

– Меня не покидает ощущение, что я вас встречал раньше… Мы не были знакомы?

Казалось, я забыла, как дышать…

Глава 8

Я стояла, ни жива ни мертва.

Попытки что-то вспомнить – это, конечно, прекрасно, но я точно не была готова отвечать сейчас на какие-либо вопросы.

У меня на руках ребёнок, получивший травму от качелей, я, оставшаяся без средств к существованию, но с долгом по кредитке… Так что романтические воспоминания мне сейчас были совершенно не в тему…

– Вам показалось, – проговорила я уверенно, сделав слегка недоумённый вид. – Мы с вами точно нигде не могли пересекаться. Я бы точно запомнила, вы мужчина видный.

– Спасибо, конечно, за комплимент, но всё же меня не покидает ощущение…

– Давайте ближе к теме, – перебила я его, уводя в безопасную тему. – Что с моим сыном?

Пару мгновений мужчина всё-таки не сводил с меня глаз, делая моё состояние ещё более взвинченным. Неловкость – это лишь минимум, который я могла бы привести в пример.