Марат Мусабиров: Жди меня, когда небо окрасится в розовый

© Марат Мусабиров, текст, 2024

© ООО «Издательство «Эксмо», 2024

От автора

Для этого романа был написан саундтрек из двух частей.

Сканируйте QR-коды, чтобы погрузиться в атмосферу истории Рэя и Мирай:

https://music.yandex.ru/album/28680157?utm_medium=copy_link

https://music.yandex.ru/album/32420488?utm_medium=copy_link

Она долго слушала всех, чтобы потом ее услышали все.

Предисловие

Автор совсем не поддерживает некоторые антисоциальные действия и решения, принимаемые героями в его работе. В романе нет постельных сцен, и рейтинг выбран из-за присутствия жестоких сцен, скверных словечек и психологического давления.

Я пишу это предисловие с одной-единственной целью: донести, что эта книга не то, чем кажется. Первая пара глав может показаться чересчур сентиментальной, но таковой она и должна быть. За ней же скрывается настоящая сущность романа, со всей его жестью, трагизмом, психологизмом и, конечно же, любовью.

Данное произведение не рекомендуется к прочтению слабонервным или тем, кто ожидает милой невинной истории, что скрасит вечер-другой. Спасибо за внимание и приятного чтения!

Часть первая
Пролог

Глава первая
Розовое небо

Мне часто снится один человек. Одно и то же место. Одна и та же ситуация. На улице зима: морозный ветер щиплет кожу, теплый пар выходит изо рта и хаотически клубится в воздухе, мгновенно растворяясь; небо окрашено в розовый, на нем словно застыли продолговатые облака, время близится к сумеркам; и я, совсем еще молодой, стою в парке рядом с большим деревом, обвешанным гирляндами, гляжу на юную пигалицу пятнадцати лет. Миловидная девушка. Волнистые волосы облачного оттенка розового, плавно развевающиеся на ветру; фарфоровая кожа с румянцем на щеках; гладкий, чуть ли не сияющий лоб, без единого подросткового изъяна; тонкие брови, по форме напоминающие крылья ласточки, – и под ними бархатный взгляд больших, ненаглядных янтарных глаз в оправе темных густых ресниц, упорно вцепившийся в меня^[1].

– Рэй! – Она тянет меня за рукав пальто. – Вот бы можно было дотянуться до этого неба… Взлететь, устремиться к нему! Было бы здорово, а?

Мне раньше казалось, что таких людей не бывает. Но стоило повстречать эту чаровницу, как все сомнения отпали тут же, – мир заиграл новыми красками, моя любовь покорила и его, и ее.

– Да, – улыбаюсь я в ответ, в глазах теплится скромная радость. – Сегодня потрясная погода! – И делаю глубокий вдох. В воздухе разносится характерный поре запах: свежий и несказанно приятный. Наслаждение.

– А давай пообещаем друг другу отмечать каждую нашу годовщину в этом месте? – неожиданно предлагает она.

– Прямо тут? – Я оглядываюсь.

– Да! Помнишь, год назад, когда мы познакомились и впервые гуляли, мы пришли сюда… И небо было точно таким же – розовым и холодным.

– Никогда бы не подумал, что розовый будет у меня ассоциироваться с чем-то холодным. Хех.

Она хохочет, после чего вновь устремляет на меня любопытные глаза, выжигающие во мне всё ради ответа.

– Эх, почему бы и нет? Чудесный парк. Как и ты, впрочем.

Возлюбленная улыбается и обнимает меня.

– Как хорошо, как хорошо-то! – Она поднимает голову и расправляет руки в стороны, точно собирается взлететь к необъятным небесам, что постепенно темнеют и готовы с минуту на минуту обратить город в сумерки. Я повторяю за ней. – Интересно, а в следующем году небо будет таким же?

– Не знаю. Хотелось бы, чтобы оно оставалось таким каждый год. Это ведь особенный день.

– Конечно! И небо будет таким каждый год, я тебе обещаю! Мое скромное обещание в обмен на твое «Я люблю тебя!», хи-хи.

С моих губ тотчас же нежно слетает:

– Я люблю тебя, Мирай. Безбожная красавица с не менее восхитительным именем!

– Завидуешь, м? – игриво, с доброй ухмылкой спрашивает она.

– Нет, с чего бы? У меня тоже ничего такое имечко! – парирую я.

– Ха-ха, тоже верно! Слушай, пока солнце не село до конца, давай прогуляемся до моста?

– До моста? – Дерзость эдакого вызова поражает меня. – Он в миле отсюда, мы не успеем.

– Чушь! Чушь, милый мой! Побежали, ну же! – И она срывается к цели, а мне ничего не остается, кроме как поспешить за ней.

На этом мой сон прерывается и возобновляется только тогда, когда мы уже стоим на мосту и взираем вслед догорающему рубиновому диску. Взгляды наши – такие мечтательные, такие свежие и полны красоты юности. Ветер завывает, нещадно кусая кожу, а нам всё равно. Мы держимся за руки, но глядим куда-то в сторону, не друг на друга. Пока что. Нашим душам еще только предстоит осознать всю волшебную прелесть и великолепие момента. И только после этого мы сможем прийти в себя. И когда подходит время, Мирай поворачивается ко мне. По ее щекам скатываются теплые слезы, однако губы, хоть и подрагивая, держат улыбку.

– Я так счастлива! – говорит она, после чего сон обрывается, и я возвращаюсь в настоящее. Возвращаюсь в реальность, в которой больше нет Мирай.

Этот сон неотвязно преследует меня – снится как минимум раз пять на неделе, невзирая на то, что с момента нашего расставания минуло три года. Это случилось так быстро и так… невероятно. До сих пор это не отпускает, до сих пор нахожу себя влюбленным в человека, которого больше не существует.

* * *

Мирай Прайс я впервые встретил около четырех лет назад, в парикмахерской, расположенной на первом этаже моего дома. Она была дочерью прилежной женщины, что ловко подстригала меня каждые три месяца. В то время Мирай была ученицей средней школы А́ллахэй, и в день моей стрижки у нее раньше закончились занятия, поэтому она, по своему обыкновению, пришла навестить мать. И ее присутствие удивило меня. Точнее, не само присутствие, а она сама удивила, даже зацепила. Слегка нездоровая белизна ее упругой чистой кожи, робкий птенячий взгляд, цвет шелковистых блестящих волос и хрупкая фигурка сразу напрочь закрепились в памяти. К счастью или нет, задержалась она в гостях ненадолго. Посидела минут десять после моего прихода и ушла домой, который, как оказалось, находился в здании напротив. Узнал я об этом во время диалога с ее матерью, что завязал из-за некоего интереса.

– А это ваша дочь была, да? – спросил я, не успела пройти и минута после ухода Мирай. Ранее, где-то год назад, во время одного из моих визитов миссис Прайс упоминала свою дочь, но как бы невзначай. Подумать не мог, что она окажется такой… запоминающейся.

– Да-да, – ответила мне миссис Прайс, ровняя стрижку. – Правда, чудесная девочка?

– К-конечно, – согласился я, четко обрисовав черты девушки у себя в мозгу. Вообще, лица людей запоминать у меня получается хорошо. – А как ее зовут?

– Мирай. – Она расплылась в теплой улыбке, будто вспомнила что-то очень яркое и прекрасное из ранней жизни. – Мое золотце. Ей всего тринадцать, а уже такая красавица!

– Вы как-то говорили вроде, что она учится, где и я раньше?

– Да, припоминаю что-то такое…

– Я окончил среднюю школу год назад… – вспомнил я, осознавая разницу в три года. – Хех, вы живете в доме напротив, а я только сейчас увидел Мирай. Забавно.

– И вправду. У нас с тобой пересекаться чаще получается… Вчера вот видела тебя с друзьями на катке. Как оно, весело было?

– Знаете, годы идут, а удовольствие от катания на коньках не пропадает. Как будто впервые встал на лед. Всё время каток тот же, ничего не меняется, но это даже хорошо… в данном случае.

Как только я с семьей переехал из местного пригорода в город где-то год назад, так всегда стригся у миссис Прайс. Каждые три месяца. У нас всегда находились темы для разговора, так что мы быстро прикипели друг к другу.

– И все эти годы ты ни разу не менял свой стиль, – укоризненно сказала она. – Может, уже поменяешь? Мне, если честно, уже наскучило стричь тебя одинаково, ей-богу!

За всё время нашего знакомства мы стали практически как тетя и племянник. Встречались не только в парикмахерской. Частенько пересекались в одном и том же магазине, переходили через одну и ту же улицу, и силуэт ее частенько мелькал в окнах средней школы Аллахэй, когда я там еще учился. И как мне до сих пор не пришло в голову, что она живет совсем рядом? В любом случае отношения наши были довольно близки, можно сказать, мы были почти что друзьями. И поэтому она вполне могла себе позволить какие-либо уколы в мой адрес, а я, в свою очередь, в ее.

– А мне наскучил один и тот же интерьер у вас. Может, уже поменяете, сделаете ремонт, там, м? – Я дурацки осклабился и хохотнул.

– Были бы деньги и время, знаешь… – парировала она.

– Ну ладно, я планирую изменить стиль ближе к весне.

– Да ну? И что же ты выберешь?

– Посмотрим. Среди кипы журналов отца, по-моему, был один старый, с модными стрижками. Отец у меня в свое время тот еще красавец был! Думаю, и мне что-нибудь подойдет. Выберу себе по вкусу и покажу вам.

– Жду не дождусь, Рэй. Вкус-то у тебя хороший.

– Хочу себе что-нибудь с удлиненными волосами попробовать.

– Так это значит, ждать тебя мне не стоит еще месяцев пять?

Она огорченно пригляделась к моей почти достриженной голове. Я тоже всмотрелся и прикинул примерный срок:

– А то и все шесть или семь. – Мои глаза тотчас же заприметили понурый взгляд миссис Прайс, и я решил ее подбодрить: – Не волнуйтесь, видеться мы всё равно будем. А лучше зовите в гости!

– Неплохая идея, слушай. Как раз с Мирай познакомишься. Она девочка у нас не самая общительная, но и не замкнутая, поэтому общий язык найти можно. Ей не помешает еще один друг. – И она снова тепло улыбнулась.

«Очень сильно любит свою дочь, аж сияет вся при одном только упоминании о ней», – с какой-то добротой, даже умилением, подумал я, а вслух сказал:

– Хотелось бы. Может, получится запросто сойтись. Нельзя упустить возможность подружиться с такой очаровашкой!..

– А я даже и не против. – Миссис Прайс уже закончила стрижку и начала было снимать с меня пеньюар. – Ты мальчик хороший, я это знаю. Потому и сама хочу, чтобы вы познакомились. Как раньше до этого не додумалась, ха-ха?

Я помотал головой, дабы оценить результат.

– И когда можно будет это устроить?

– Приходи в воскресенье, к нам на обед.

– В воскресенье… – На экране сознания я начал порывисто передвигаться по воображаемому календарю. – Это у нас, значит, двенадцатое, да?

– Верно.

– Хорошо. – Я кивнул и встал с кресла. – У меня никаких планов нет. Загляну.

– Вот и чудно. Мы будем ждать!

– Предупредите Мирай, чтобы не испугалась, мало ли.

– Обязательно. С тебя, кстати, двадцать долларов, дорогуша.

– Сейчас…

Я оплатил стрижку и распрощался с миссис Прайс, после чего поднялся к себе в квартиру, располагавшуюся двумя этажами выше.

Скинул рюкзак, переоделся в домашнее, приготовил себе перекус и во время него думал о Мирай: «Такая красивая… Волосы как облако в вечерней дымке. Фигурка хрупкая как весенний лед… Боже, когда это во мне поэт поселился?» Долго думать я так не мог, потому что не знал о ней ровным счетом ничего. Почти. Только адрес, школу и внешность. Всё равно этого было мало, чтобы зацикливаться на ней, будто бы влюбился. «Нет уж. Нельзя меня так просто развести! Вот познакомлюсь с ней поближе, тогда посмотрим», – заключил я и, перекусив, принялся за домашку. После перехода в старшую школу ее, как мне показалось, стали задавать меньше. Либо я стал куда ленивее…