– Двух коней, – продолжал сокрушаться Гисби. – Хватило бы и одного коня.

– Слуга на мужицкой лошади будет отставать в пути, и в бою она не годится, – высказал предположение Ланц.

– О чем ты говоришь, зачем слуге в бою конь? Он несет вещи князя и прячется за него при опасности.

– Это не про этого слугу, Гисби. Я видел, как он сражался с разбойниками. И был он не хуже князя.

– Ты преувеличиваешь, Ланц. Слуга никогда не достигнет мастерства князя во владении мечом. И кроме того, там были какие-то разбойники – это деревенские мужики, а не воины.

– Ты опять не прав, Гисби. Эти разбойники довольно ловко сражались, и будь у них не топоры и ножи, а мечи, не знаю, какой бы был исход сражения.

– Ланц, позволь тебе напомнить, что ты был, насколько я помню, оглушен и все воспринимал не в должном виде. Вот ты какую-то драку назвал сражением, – не успокаивался Гисби. – И с каких это пор ты приглашаешь в мою крепость неизвестно кого?

Гисби не упускал случая напомнить Ланцу, что он старше его и крепость принадлежит ему, а тот живет в ней только по его милости. Поняв, куда этот разговор начинает заходить, Адэль принялась еще раз рассказывать Гисби о событиях у озера, расхваливая достоинства князя Василия. Непонятно, чего этим она хотела добиться – вызвать ревность у одного из них или обоих сразу. Вскоре она поняла, что ни один, ни другой ее не слушают. Замолчав ненадолго, она сказала, что устала, и удалилась в свою комнату, оставив мужчин одних.

Адэль была совершенно права – ни Гисби, ни Ланц не слушали ее. Каждый их них думал о своем. Гисби перебирал в уме лошадей, решая, каких двух из них отдать. Конюшня была его гордостью, и он не хотел расставаться ни с одной лошадью. Он терзался сомнениями и так ничего не решил.

А Ланц думал про слугу князя Василия. Он вспоминал его в сражении. Удары слуги были точны, в его умении обращаться с мечом можно не сомневаться. И не умей он обращаться с мечом, разве был бы у него такой хороший меч? А меч слуги был хорош, даже очень. Наверно, подарок князя. Но что же слуга сделал, что заслужил его?

Этот слуга стоит десятка обычных слуг, вон как князь Василий сразу отреагировал на возможность ночевать слуге в мужицкой, сказал, что тот будет спать в его комнате, и сказал так, что стало понятно – по-другому не будет. Опасается ночевать в чужой крепости и доверяет только слуге – рассуждал Ланц. Он пожалел, что у него нет такого верного слуги.

*****

Сабина сидела за столом и наблюдала за событиями, разворачивающимися в крепости, глядя в прозрачный шар, висящий в воздухе перед ней. Великой Колдунье понравился молодой князь. Она с интересом наблюдала за тем, что будет дальше.

– Не понимаю, как можно принять князя за слугу? – произнесла она, когда в комнату вошел Вильгельм и, остановившись рядом с ней, тоже стал глядеть в шар.

– Князья не колдуны. Только колдун может безошибочно определить, кто князь. А князья могут ошибаться.

– Адэль начинает мешать. Разберись с ней.

– Как скажешь, – произнес Вильгельм и вышел.

Глава 5

В эту ночь в замке из господ не спал никто. А нет, пожалуй, один все же спал – Василий, неожиданно причисленный к господам.

Ланц, обративший внимание на то, что Гисби весь остаток дня ходил мрачный, когда на взгляд Ланца он должен был радоваться благоприятному освобождению из рук разбойников его брата и жены, мучился в раздумьях по поводу такого его поведения. Мысль, что Адэль может быть права, и это нападение организовал Гисби, все больше крепла в нем. Неудавшееся нападение разбойников сполна объясняло мрачное настроение Гисби.

Ланц не мог уснуть, мучаясь в сомнениях. Он не хотел верить, что то, что сказала Адэль, могло быть правдой. Не выдержав, он встал и подошел к окну. Гисби тоже не спал. На это указывал свет в окне его комнаты.

– Глубокая ночь, почему он не спит? – тихо спросил сам у себя Ланц и недолго думая, открыв пошире окно, вылез на карниз, идущий вдоль крепости под окнами.

Ланц не первый раз пользовался этим карнизом и поэтому, не взирая на темноту, уверенно двинулся по нему к комнате Гисби. Вот и нужное окно. Ланц заглянул в него. Да, Гисби, действительно не спал. Он даже не раздевался, сидел за столом и явно чего-то ожидал. Заинтересованный Ланц тоже решил обождать и понаблюдать за происходящим в комнате брата. Он вспомнил, как в детстве с этого карниза подглядывал за братом, который был намного старше его и в отличие от Ланца не любил проводить ночи в одиночестве.

Сейчас Ланц, разумеется, так бы не поступил, но что же он делает ночью на карнизе? Ланцу стало стыдно за необоснованные подозрения брата, и он уже собрался уйти, когда дверь в комнату Гисбиа приоткрылась, и вошел слуга, а следом за ним незнакомец. Ланц очень хотел рассмотреть его, но тот был одет в длинную накидку, полностью скрывавшую тело. И в придачу к этому он все время стоял так, что его лицо было в тени глубокого капюшона.

Гисби поднялся навстречу незнакомцу и о чем-то с ним заговорил, встав так, что Ланц вообще почти не видел того. То, что это мужчина, Ланц убедился по донёсшемуся голосу, но из-за закрытого окна разобрать, о чем говорили, не мог. Незнакомец пробыл недолго и вскоре вышел в сопровождении слуги.

Ланц быстро вернулся в свою комнату и по-прежнему не одевшись выскочил в коридор. Пробежал по нему и, никого не встретив, он выбежал во двор через ближайшие двери. Однако и здесь было пустынно. Так и не отыскав таинственного незнакомца, Ланц вернулся в свою комнату.

Встреча ночью Гисби с незнакомцем подтверждала слова Адэль. Он не знал, как ему быть, и решил сначала поговорить с Гисби, но решиться на это не смог. Обвинения, которые он собирался предъявить брату, были серьезными, и Ланц сам в них до конца не верил.

Вильд, привыкший за последнее время спать где угодно, на мягкой постели в крепости не мог почему-то уснуть. Промучившись довольно долго, но так и не уснув, он решил прогуляться, решив Василия не будить. Одевшись, он тихо вышел из комнаты и, удивившись, что в двух комнатах тоже все еще горит свет, прошел во двор.

Эта крепость отличалась от виденных ранее Вильдом. Невысокая, но довольно большая по площади, она не была окружена крепостной стеной. С одной стороны к ней примыкала деревня, за которой протекала река. С другой – дикие угодья, лес, озеро, о котором ему было известно. Гисби был любитель охоты, и эти земли использовал для этой цели. Вильд, дойдя до ближайших деревьев, остановился, наслаждаясь ночной свежестью.

Вдруг между деревьев он заметил чей-то силуэт. Кто-то крался от крепости к лесу. Было видно, что хоть человек скрывался, но делал это не особенно усердно, видимо считая, что среди ночи его никто не увидит. Заинтересовавшись, Вильд направился следом. Чтобы не спугнуть преследуемого, он держался на расстоянии достаточном, чтобы не потерять цель из вида, но и так, чтобы та не заметила его случайно.

Вильд, конечно, мог бы подумать: ночью одному в лесу, что он там забыл? Но эта мысль не пришла ему в голову, потому что преследовал он женщину. Вот кто она? И что делает ночью одна в лесу?

Незнакомка остановилась возле дерева. Вильд тоже остановился, спрятавшись за ближайшее. Может, его заметила? Нет, женщина смотрела в другую сторону. Она кого-то ждала. Вот и он.

Мужчина появился через несколько минут ожидания, подойдя тихо и незаметно. Вильд взялся за меч, собираясь защитить женщину, но тут же убрал руку. Незнакомка с радостью бросилась в объятия к мужчине, который страстно ее поцеловал в ответ. Он явно пока что не будет ее убивать.

Оставаясь в его объятиях, незнакомка немного отстранилась от него, и они принялись о чем-то говорить. Вильд снова положил руку на меч. Он стоял далеко, чтобы разобрать разговор, но голос, эту мурлыкающую манеру говорить, Вильд узнал сразу – Адэль. А мужчина? Кто он?

Его голос показался Вильду тоже знакомым, совсем недавно он где-то слышал его. Вильд перебирал в памяти возможных обладателей этого голоса. Он перебрал всех, кого встречал в крепости, никто не подходил, но он был уверен, что слышал этот голос.

Пока Вильд затаился и наблюдал, Адэль разговаривал с незнакомцем в десятке метров от него.

– Уогби, мы так не договаривались, зачем нужно было привязывать нас к дереву? Что если бы не этот князь Василий, сколько бы я привязанная стояла?

– Адэль, в крепости всполошились бы, не вернись вы к ужину, и обязательно отыскали бы тебя. Кроме того, я не мог удержаться, чтобы не связать тебя. Тебе же понравилось? Признайся. А этот, кто он там, князь, он убил моих людей, откуда он появился?

– Не знаю, для меня это было такой же неожиданностью. Как и для тебя. Ты принес?

– Да. – Уогби протянул Адэль ее серьги.

– Адэль, – он начал целовать ее. – Я добуду тебе золото, сколько захочешь, выходи за меня.

– За тебя, Уогби? Как тебе могло такое в голову прийти? – сердито произнесла Адэль. – Я выйду только за князя Ланца.

– Ланц, Гисби – между ними нет никакой разницы.

– Ты не прав. Гисби совершенно не слушает меня. А Ланц – он другой. Он делает все, что я ему говорю. Он убьет Гисби, и я выйду за него.

– Я говорил тебе, Адэль, я могу убить Гисби.

– И Ланца?

– Ты хочешь, чтобы я убил Ланца?

– Нет, я пошутила. Утром князь Василий покинет замок, с ним можешь делать все, что захочешь!

– Убить?

– Они убили твоих людей, и ты спрашиваешь у меня, убить их или нет?

– Будь я на его месте, я бы тоже убил всех, кто причинил тебе боль. Ты так кричала, что я сам поверил, что тебя убивают, – рассмеялся Уогби.

– Все, Уогби, мне надо идти, – промурлыкала Адэль, отвечая на его поцелуи.

Она высвободилась из его объятий и побежала к крепости. Вильд все это время наблюдал со стороны. Увидев, что Адэль побежала к обратно, он решил проследить за незнакомцем, но тот незаметно исчез, и Вильду ничего не оставалось кроме того, как вернуться в замок.

Подходя к крепости, он вдруг вспомнил, где слышал этот голос. Это был голос главаря разбойников. Вильд не понимал, что связывает Адэль и разбойника – любовная связь или что-то другое. Он решил никому, кроме Василия, не рассказывать про ночные события.

На следующее утро, пребывая в хорошем настроении, князь Гисби предложил гостям осмотреть его конюшню с целью подарка им двух великолепных боевых жеребцов. Гости с радостью согласились, и все четверо, так как Адэль решила составить им компанию, отправились на конюшню.

Воспользовавшись отсутствием Гисби в крепости, Ланц решил осмотреть комнату брата, это было не в его правилах – рыться в вещах брата, но, так и не поговорив с ним о своих подозрениях, он решил сам поискать доказательства вины Гисби. И не обнаружив там ничего подозрительного, стал просматривать бумаги на столе. Во время этого процесса его взгляд упал на потайной ящик стола.

Несложная последовательность действий, и ящичек оказался открыт. Ланц не верил своим глазам. Это серьги Адэль, те самые, что похитил разбойник.

– Адэль была права, – прошептал он и, схватив серьги, направился к Гисби, предполагая, что тот все еще в конюшне.

И оказался прав, все четверо были в конюшне. Гисби резко замолчал, не договорив, когда в конюшню вбежал Ланц. Чуть сдерживая себя от гнева, он подбежал к брату и, не замечая остальных, закричал:

– Как ты мог, Гисби? Как ты посмел?

Недоумение во взгляде Гисби сменилось негодованием.

– Что ты позволяешь себе, Ланц?

– Ты нанял тех разбойников, что напали на меня и Адэль у озера! С одним из них ты встречался сегодня ночью в своей комнате. А это я нашел у тебя в столе. Это серьги Адэль, которые похитили разбойники. Ты такой жадный, Гисби, что они тебе серьги вернули! Ты хотел убить Адэль и меня? Что тебе нужно, Гисби? Не из-за этих же сережек нападение было?

Адель с изумлением смотрела на сережки.