Сегодня мы не можем со всей очевидностью утверждать, что Пэррис вовремя ознакомился с руководством Перкинса по борьбе с ведовством, но историческую роль последнего в развязывании «охоты на ведьм» невозможно оспорить. Перкинс особенно настаивал на переводе преследования ведьм в официальную правовую плоскость, с жаром требовал не оставлять проблему ведовства в сфере религии, культуры и этики^[108]. Образ мыслей этого пуританского теолога оказал очень существенное влияние на развертывание масштабных гонений на ведьм и колдунов не только в Англии, но и в Северной Америке^[109].

[К читателю]

Книга Исхода 22:18: «Не оставляй в живых колдунью»^[110]

Священная книга приводит один из законов Моисеевых о наказании за колдовство, который должен, по моему скромному мнению, лечь в основу решений наших судов по следующим причинам:

Во-первых, ведовство в наше время стало прегрешением весьма распространенным, затрагивает оно многих – и тех, кто сам проводит магические ритуалы, и тех, кто обращается за помощью к ведьмам и колдунам, желая получить от них исполнения желаний или совета^[111].

Во-вторых, многие считают, что любые проявления ведовства – всего лишь иллюзия, наваждение, а ведьмы – лишь женщины, обольщенные Дьяволом. И таково мнение не только людей невежественных, но и мужей ученых, заявляющих о нем во всеуслышание устно и письменно, то есть утверждают такие мнимые авторитеты, что никаких ведьм не существует^[112].

Исходя из вышеизложенного, должен я истолковать закон Моисеев как достаточное основание для правовой доктрины противостояния колдовству. И тут необходимо дать четкие ответы на два вопроса: кто такая ведьма и какого наказания она заслуживает^[113]. А когда ответы появятся, то придет к нам и понимание закона в его суровости.

По первому вопросу: трудно дать истинное описание ведьмы, ибо существует много различных мнений по этому поводу. Посему для того, чтобы понять, кто такая ведьма, не следует торопиться. Должны мы призадуматься и открыто поговорить о природе ведовства, опираясь на Ветхий и Новый Завет, равно как и собирая опыт людей ученых и богобоязненных.

Три вещи рассмотрю я в этой связи:

Что есть ведовство?

Что лежит в основе ведовских ритуалов?

Сколько видов ведовства существует, и какова разница между ними?

Глава 1

О природе ведовства

Начнем с ответа на первый вопрос: что есть ведовство? Если следовать написанному в Священных книгах, сущность ведовства такова: оно есть нечестивое, в понимании Господа Нашего, искусство совершения чудес при помощи Дьявола.

Раздел 1

Считаю я ведовство искусством, ибо таково мнение многих, и еще по ряду причин, и вот одна из них: подобно тому, как отправление дозволенных и полезных искусств происходит согласно определенным правилам и установлениям, без которых нет их произведений, также и ведовство вырастает из суеверий и полагания на нечистую силу, каковая в нем обычно и воплощается^[114].

Если спросите меня, каковы эти правила ведовства и откуда они пошли, с учетом того, что у каждого искусства был основатель, который его открыл и который ему учил, отвечу я так: придумано искусство ведовства самим Сатаной, и открывал он его злонамеренным и безбожным людям в древние времена, превращая их, по истинному суждению Господа, в орудия свои, чтобы передавали они азы того искусства другим из рук в руки^[115].

Чтобы понять, как проявляется ведовство, надобно учесть, что Господь Наш – не только Владыка всего сущего как на небе, так и на земле (не исключая и власти над темными силами), но и Повелитель отдельного царства на земле с церковью воинствующей, и царства небесного со святыми и ангелами, воителями Его. Так и у Сатаны есть свое царство, именуемое в Священных книгах царством тьмы, в котором он распоряжается, потому и зовется Князем Тьмы^[116], владыкой этого мира^[117], правящим в сердцах детей неповиновения.

И как Господь дал законы, по которым живет царство Его, так и от Дьявола исходят установления, которыми держит он своих подданных в подчинении себе и которые по сути своей – не что иное, как извращения в угодной Нечистому манере Божественных законов. И среди таких установлений правила ведовства самые многочисленные и известные. Через них Князь Тьмы собирает свое царство и укрепляет его краеугольный камень – поклонение слуг Дьявола своему владыке. При этом разделяет он приспешников своих, особо благоволя наиболее ревностным, кому доверяет он самые страшные свои тайны, ибо ждет от них верной службы, желания учиться новым способам творить злодейства, направленные на других людей, а также вербовать новых адептов^[118].

Если спросите меня, откуда Дьявол берет свои правила, то отвечу так: ранее был он в числе особо приближенных к Богу и исправно нес службу, а после своего падения направил свои знания на коварные умышления против Господа и славы Его. А коль скоро стало Сатане известно, что Господь прямо запретил отправления ведовства, то сделал Нечистый магию столпом царства своего, потому как прямо противоположна она основным законам царства Божия и по духу и букве своей предполагает служение Дьяволу.

Назову и причину, по который Сатана открывается лишь избранным. Не секрет, что в природе человеческой заложено большее доверие к тем учителям, которые подобны ученикам своим, потому выбирает Дьявол ярых последователей своего лжеучения, коих учит сам, а они уже передают эти нечестивые знания доверчивым. Так бесовское ремесло, происходящее от Сатаны, распространяется среди людей и не прерывается.

Раздел 2

Нечестивым называю я искусство ведовства для того, чтобы отделить его от искусств правильных и богоугодных, способствующих вящей славе нашей церкви. Богопротивная природа колдовства вновь находит свое отражение в Священных книгах: вспомним, как Саул ослушался Господа и пощадил Агага. И тогда Самуил сказал Саулу, что грех ведовства – такой же грех, как и грех противления и непокорства, грех смертный и первородный^[119].

Раздел 3

Теперь, когда разобрались мы в целях ведовства и поняли, как чудеса, творимые преуспевшими в нем, отличаются от произведений искусств разрешенных, возникают дальнейшие вопросы.

Почему стремятся люди совершать недозволенные чудеса? По моему мнению, ответ таков: первородный грех как плод искушения Дьяволом наших прародителей стал источником многих других прегрешений. Когда вкусили они запретный плод, то нарушили тем самым все заповеди нравственного закона. И среди других грехов вверг их Сатана в грех недовольства и неудовлетворенности, ибо пожелали они сами быть как боги, то есть лучше того, какими их создал Господь^[120]. Люди вынесли тяжелый урок, который не забывается, передаваясь из поколения в поколение, однако полностью грех этот так и не изжит, ибо свойственен он всем тем, кто сотворен из плоти и крови.

Изначальная испорченность, присущая роду человеческому, проявляет себя двояко, становясь первопричиной обращения к ведовству.

Во-первых, от века человеку присуще себялюбие и стремление к лучшей жизни, если прозябает он в бедности, либо к славе и признанию, если считает он себя их достойными. А если не получает он желаемого, то впадает в печаль. Тогда-то и накидывает на него Сатана свои сети, превращает в свое послушное орудие. Каждый из таких уловленных Дьяволом становится знатоком или мастерицей проклятого искусства^[121]. А коль скоро во власти Сатаны творить чудеса, то может он вдруг сделать бедного богатым и заработать тем самым доверие и поддержку среди людей.

Слова мои легко подкрепляются примерами: немало найдется тех, которые указанным образом поднялись из ничтожества и достигли высокого положения и благ мира сего. Стоит только взять истории возвышения некоторых Римских Пап, а именно Сильвестра II, Бенедикта VIII, Александра VI, Иоанна XX, Иоанна XXI и прочая, и прочая. Они, чтобы завладеть папским престолом, предавались колдовству и вверяли себя Дьяволу, чтобы через чудеса, творимые Нечистым, достичь высшей церковной власти^[122]. Так велика была их жажда славы, что не остановились они перед опасностью погубить свою душу и совесть.

Во-вторых, еще одной движущей силой неудовлетворенности, сидящей глубоко в природе людской, является любопытство. Мало становится человеку данных ему Богом знаний, памятливости, ума и сообразительности. Тогда стремится он постичь те вещи, которые Господь скрывает от него. Тут-то и приходят ему на помощь колдовские ритуалы, что позволяют заглянуть вглубь вещей, прославиться в миру и получить больше выгод, чем если бы пытался он достичь своих целей средствами дозволенными и законными^[123].

Ведьмы и колдуны в колониях первых переселенцев в Америке

Хотя процессы над ведьмами продолжались в Англии и в XVII веке, мы с вами переместимся в Северную Америку, чтобы изучить первые случаи преследования за ведовство, имевшие место на этом континенте. В то время большинство судебных дел по обвинениям в колдовстве открывались и рассматривались в пуританских общинах Массачусетса и Коннектикута, но некоторые судебные разбирательства происходили и в других колониях первых английских переселенцев. Обвинения в ведовстве в те годы касались в основном одной-двух подозреваемых, а не большого числа членов общины, но этих случаев во времена первых переселенцев было гораздо больше, чем принято считать. Ведьмы воспринимались как серьезная угроза выживанию колонистов в суровых условиях и нарушали хрупкие социальные связи внутри общин. Немаловажен и тот факт, что закон был полностью на стороне обвинителей. В принципе, потребность в том, чтобы найти в общине того, кто не вписывается в установленные рамки, и отторгнуть такого чужака или инакомыслящего тем или иным образом, весьма характерна для всей концепции освоения территорий во враждебном окружении.

Обращает на себя внимание и то, как особенности экономической жизни и семейного уклада первых переселенцев проявились в процессах над ведьмами: за каждым фунтом не пожелавшего взбиваться масла, за каждой бочкой с прокисшим пивом стояла опасность внезапной нехватки невосполнимых ресурсов, а то и голода. Многие историки отмечают ярко проявившееся различие в подходе к обвиняемым в зависимости от пола во время таких разбирательств – в вину женщин судьи верили легче и охотнее. С одной стороны, это объяснялось сексуальной направленностью обвинений в контексте представлений о телесной слабости и моральной неустойчивости женщин. С другой стороны, ведовство воспринималось как угроза семейной жизни и быту как воплощению гендерного разделения труда – двум основным инструментам экономической защищенности под управлением женщин.