– Кстати, его застрелили, – поморщившись, добавил Стайлз.

Я удивленно хмыкнул. Обычно бандиты пользуются холодным оружием… Его легче достать, да и дешевле. Меньше шума, меньше вероятности привлечь внимание полиции.

– Где его обнаружили?

– На Фолгейт-стрит, за одним из ломбардов Маккейба. Лежал ничком около мусорных баков – на него наткнулся констебль. Место открытое, любой мог увидеть. В затылке – пулевое отверстие. Похоже на своего рода послание.

На кухне тихо свистнул чайник, и Стайлз поднялся. Вернувшись еще с двумя чашками, мне он долил молока, себе же разбавлять не стал. Я приподнял чашку в знак благодарности, сделал глоток и заговорил.

– Второй – Шон Дун. На самом деле его убили первым, во вторник, на Бойд-стрит. Не знаю, правда, каким оружием там пользовались.

В ту ночь поблизости от места преступления еще ограбили пять лавочек. Между прочим, одна из них принадлежит Дойлам.

– О господи, Корраван, – округлил глаза Стайлз. – Я об этом ничего не слышал.

– Это меньше чем в миле от Фолгейт. Странно, что Уинн не связал эти два происшествия.

– Сам удивлен. Он весь последний месяц работал в Чепеле. Утром ему скажу. – Инспектор отхлебнул чая. – Когда вы встречаетесь с Маккейбом?

– Завтра вечером. Собственно, поэтому я к вам и зашел. Думал, этим делом занимаетесь вы. Вслепую на встречу идти не хочется. Вероятно, по результатам разговора я смогу разжиться кое-какими полезными для Ярда сведениями. Все-таки с Маккейбом не каждый день поболтаешь.

– Да уж, – усмехнулся Стайлз. – Вы с ним лично знакомы?

– Нет. Скорее всего, меня к нему приведут с завязанными глазами, так что второй раз я его просто так не найду.

– Вам требуется подстраховка, – нахмурился Стайлз.

– Если Маккейб хочет получить от меня какую-то услугу, то я нужен ему живым, – заявил я, хотя большой уверенности не испытывал. – Кстати, чем Уинн целый месяц занимался в Чепеле?

– Последнее время там гораздо больше случаев насилия и грабежей, чем обычно. – Помолчав, Стайлз продолжил: – Драки на улицах, кражи со взломом, бандиты с огнестрельным оружием… Едва ли не каждую ночь – новое происшествие.

У меня побежали мурашки по коже.

– Что-то новенькое… Удалось выяснить причину происходящего?

Стайлз поднялся и, подбросив угля в камин, ответил:

– Возможно, новая банда покушается на интересы Маккейба.

Я слегка разомлел от тепла и погрузился глубже в кресло.

– Стало быть, Маккейб защищается, а конкуренты в отместку убивают О'Фаррелла и, вероятно, Дуна? Но что это за новая банда?

Стайлз пожал плечами.

– В конце июля на Кобб-стрит один русский убил своего соотечественника.

– Совсем недалеко от Фолгейт… Полагаете, это звенья одной цепи?

– М-м-м… – задумчиво пробормотал Стайлз. – Оба погибших застрелены с близкого расстояния. Однако русский получил две пули в область сердца, не в голову. – Он помрачнел. – Так или иначе, мы знаем, что оружие в Лондон попадает нелегально. По счастливой случайности Скотланд-Ярд обнаружил на прошлой неделе ящик с тридцатью пистолетами. Пока не знаем, кому они предназначались, но, судя по тому, что рассказывает Уинн, боюсь, груз направлялся в Уайтчепел.

– Тридцать пистолетов? – Для Уайтчепела это серьезно… – Как вы их нашли?

– Ящик прятали под коробами с джином в поезде из Бирмингема. В Ливерпуле товар выгрузили, и забрать его должен был некий мистер Морган. Вероятно, имя вымышленное. Нам повезло, что оружие прямо на станции обнаружила полиция, и то лишь потому, что один из коробов со спиртным развалился. Когда вытаскивали бутылки, наткнулись на пистолеты.

– Пришел ли за грузом Морган?

– Нет, и в накладной был указан ложный адрес, хотя отправитель утверждает, что с ним расплатились подлинными банкнотами.

– Хм…

– Возможно, Маккейб в курсе дела, – предположил Стайлз. – Не исключено, что он вам расскажет некоторые подробности, особенно если оружие направлялось не ему. Похоже, так оно и есть, если убивают его людей.

Допив чай, я поставил чашку с блюдечком на стол.

– Передам вам все, что он мне сообщит. – Я поднялся и кивнул на открытую книгу. – Что читаете?

– «Премьер-министра», – застенчиво улыбнулся бывший напарник. – Последнее произведение Энтони Троллопа.

– Белинда любит его книги.

– Много политики и интриг – о таком лучше читать в книге, чем видеть в реальной жизни.

Он поднялся, но я махнул рукой:

– Не провожайте.

– Возьмите один из моих зонтов, – сказал мне вдогонку Стайлз.

Благодаря его заботливости домой я прибыл через пятнадцать минут пусть и не сухим, но все же не столь мокрым, как час назад.

Глава 6

Посетив на следующее утро морг, я с полчаса дожидался хирурга Оукса, который занимался с каким-то трупом. Наконец он пригласил меня взглянуть на тело найденного в Саутворке человека. В зале было холодно; мертвец лежал на изрезанном, покрытом пятнами деревянном столе. Пальто и брюки с него сняли, оставив лишь нижнее белье и рубашку.

– Бог ты мой, Корраван, – хмыкнул Оукс. – Уж не из винокурни ли вы его вытащили?

– Ну да, мы вчера заметили, что от него разит. – Я обошел стол и встал напротив хирурга, с той стороны, где находилась голова трупа. – Его обнаружили на лестнице у Ист-лейн, на южном берегу. Это к востоку от верфей Глендиннинга. Обратили внимание на его руку?

– Старая травма, – кивнул Оукс. – Полагаете, карточный долг?

– Не исключено.

Глянув на голову погибшего, он взял кусок влажной фланели и протер запачканное лицо.

– Голова лежала на краю ступеньки? Видите, на щеке характерный кровоподтек, – указал Оукс. Я рассмотрел не то что синяк, а так – бледно-серое пятно. – Не могу сказать наверняка, – продолжил хирург, – но, возможно, это след от падения. Впрочем, его могли и ударить твердым предметом.

– На какой версии вы остановились бы?

– Лестница у Ист-лейн в приличном состоянии? – фыркнул он.

– Ну, ремонтировали ее лет пять назад.

– Что ж, тогда я сказал бы, что травма нанесена округлым предметом. Вряд ли это был удар о край ступеньки.

Значит, убили его в другом месте, затем волны выбросили труп на лестницу. Зачем разумному человеку на ночь глядя нанимать экипаж до этого района Саутворка? Скорее всего, погиб он где-то выше по течению реки, а за ночь тело доплыло до Ист-лейн.

– Что скажете о его руках? Если он падал – не пытался ли смягчить падение?

– Таких признаков не наблюдаю. Впрочем, если он был пьян, то вряд ли предпринял бы подобную попытку. У нетрезвого человека реакции замедлены. И все же я не уверен в сильном опьянении. – Оукс взял пальто погибшего и поднес его край к носу. – Фу… Одежда воняет джином, но… – Отбросив пальто, Оукс нагнулся над телом, изучил кончик носа и по очереди заглянул в каждую ноздрю. – Не вижу расширенных сосудов ни на носу, ни на щеках.

Он задрал на трупе нижнюю рубашку и несколько раз надавил ладонями на живот.

– Не похоже, что этот человек был хроническим алкоголиком. В его возрасте некоторые симптомы уже проявились бы. Печень и поджелудочная не увеличены. Живот не вздут, мышцы в тонусе.

Оукс выудил из кармана металлический инструмент, открыл рот трупа и посмотрел внутрь.

– Признаков эрозии пищевода не вижу, так что предположил бы, что джина куда больше на одежде, чем в крови.

Я не слишком удивился. Убийства нередко маскируют под несчастный случай. Однако почему убийца просто не сбросил тело в Темзу? Зачем было перетаскивать его на лестницу?

– Было при нем что-то ценное?

– Кольцо. Я нашел его за подкладкой пальто. Скорее всего, провалилось в дырку в кармане, о чем наша жертва даже не догадывалась. Металл блестит как новый, на пальцах характерных вмятин нет. Значит, либо кольцо действительно новое, либо носили его нечасто. Возможно, оно даже не принадлежало убитому, хотя размер вроде бы подходящий.

Отойдя к шкафу, Оукс взял кольцо с маленького лотка и положил его в мою ладонь.

Обычное золотое колечко, не слишком тяжелое, однако добыча для вора, безусловно, ценная. Я рассмотрел его внутреннюю поверхность, но гравировок не обнаружил. Женат или вдовец? Почему не носил кольца? И почему его не украли? Любой мало-мальски смыслящий в своем деле воришка нашел бы его обязательно, просто прощупав подкладку.

Меня вдруг осенило, и я внимательно осмотрел правый манжет пальто жертвы. Обшлаг потертый; скорее всего, пальто было приобретено несколько лет назад.

– Как считаете, он был правшой или левшой?

– Судя по развитым мышцам кисти, я бы сказал – левшой, – ответил Оукс.

Я вывернул манжет наизнанку и удовлетворенно хмыкнул. Вот и потайной кармашек для карты.

– Это еще для чего? – осведомился хирург.

– Для козырного туза, – объяснил я и бросил пальто на стул. – Дайте мне знать, если найдете еще что-нибудь интересное. Нам следует выяснить имя жертвы до похорон.

– Знаю, знаю, – пробурчал Оукс. – Помогите мне его перевернуть, пока не ушли.

Мы переложили тело на живот. Оукс снял с покойника рубашку и указал на синяк на правом плече, рядом с шеей. Похоже, след от дубинки…

Что ж, надо будет отправить сообщение в Скотланд-Ярд. Вряд ли это несчастный случай, скорее всего – действительно убийство.

В участке речной полиции меня приветствовал сержант Трент.

– К вам посетитель, сэр. Представился как мистер Флинн, – сообщил сержант и с некоторым сомнением добавил: – Из «Фалкона». Приехал около половины одиннадцатого. Сказал, что будет вас ждать, так что я определил его в первую комнату.

Недоверие полисмена к газетчикам меня нисколько не удивило, однако я лишь улыбнулся. С Томом Флинном мы не виделись несколько месяцев. Большую часть лета Том был в поездке – сопровождал Дизраэли и маркиза Солсбери в Берлин, где состоялось подписание договора о разделе территорий по итогам Русско-турецкой войны.

Подобно Ярду, участок речной полиции имел три комнаты для допросов или содержания лиц, которым мы готовились предъявить обвинение. Двери помещений были закрыты, лишь первое стояло нараспашку.

Заглянув внутрь, я увидел стоящего у окна мужчину. Репортер любовался Темзой, поблескивающей под слабым осенним солнцем. Том был невысоким и крепким, с круглой головой, вздернутым носом и оливково-зелеными проницательными глазами, взгляд которых порой становился вызывающим. Руки он засунул в карманы длинноватого пальто. Я всегда знал его как чертовски смелого и умного человека, в голове которого хранилось все что угодно – от точных цитат речей политических деятелей до финансовых выкладок. Работал он с раннего утра и до позднего вечера, материал в печать не давал до тех пор, пока лично не убедится в фактах, и не раз мне здорово помогал.

Я знал Тома несколько лет и считал себя его должником. Доверял ему: когда мог – делился информацией, и Том никогда меня не упрекал, если сделать этого не удавалось. В «Фалконе» он освещал самые разные темы, однако в основном интересовался делами парламента и внутренней – а с недавних пор и внешней – политики. Пользовался доверием как минимум нескольких членов парламента из разных партий, среди которых были и тори, и виги, рядовые парламентарии и члены кабинета, умудренные опытом и совсем молодые политики, еще не произнесшие ни единой публичной речи. В политике он разбирался, в отличие от меня. Мне все это представлялось чертовой неразберихой. Все эти партии, которые то делились, то снова объединялись – возьмите хоть вигов и сторонников Роберта Пиля, которые в итоге стали либеральной партией. Что ж, некоторые события способствуют созданию самых неожиданных союзов, говаривал Том.

Он обернулся со своей обычной, немного кривой улыбкой, и его глаза засветились.

– Корраван!

– Здравствуйте, Том. Как съездили в Берлин?

– Та еще поездочка! Горячо было, как в аду.