– Какого вы мнения о мистере Тергуде? Он – хороший человек?

– О да! – горячо подтвердила девушка. – Они познакомились давным-давно. Энтони – настоящий джентльмен.

– Как считаете, знает он о смерти мисс Альберт?

– Ах, боюсь, что нет… – Ее лицо исказила гримаса страха. – Ее семья… знаете, если им станет известно, что я…

– Я буду тактичен. Где можно найти мистера Тергуда?

– Он посещает клуб «Пембертон», совсем неподалеку от Пэлл-Мэлл, – сказала леди Эдит. – Возможно, вечером Энтони там появится. Не знаю, где он живет.

«Пембертон»… Клуб для молодых успешных людей, работающих в Сити.

– Бедный, бедный Энтони… – пробормотала девушка.

– Постараюсь встретиться с ним сегодня же, – пообещал я. – Могу ли я теперь переговорить с вашей тетушкой?

Молодая леди, прижав платочек ко рту, выбежала из комнаты.

Леди Харви устало откинулась на спинку кресла.

– Не понимаю, зачем я вам нужна. Что с меня взять? Тетушка, старая дева… Не сомневаюсь, что разговор с моей племянницей был для вас куда полезнее.

Боже, укрепи…

Стайлза бы сюда – тот очаровал бы леди через несколько секунд. Я собрался и старательно сделал подходящее лицо.

– Леди Харви, должно быть, вам известно, что люди невольно видят в друзьях лишь их лучшие качества. Всегда стоит побеседовать с человеком мудрым, который привык смотреть со стороны – только так и можно получить беспристрастную оценку.

Лицо собеседницы несколько смягчилось.

– Мне говорили, что мисс Альберт порой грешила некоторой прямолинейностью… – намекнул я.

– Если под прямолинейностью вы подразумеваете эгоизм и склонность к флиртам, то так оно и есть, – неодобрительно прищелкнула языком леди. – Эта девушка пыталась разрушить жизнь моей племянницы.

У меня по разговору с леди Эдит такого впечатления не сложилось, и я насторожился.

– В самом деле?

– Именно. – Глазки женщины вспыхнули. – Эдит – девушка дружелюбная, однако красавицей ее не назовешь.

Что значит любящая тетушка…

– Поэтому все мы в прошлом году были вне себя от радости, когда сэр Перси Дюкхарт проявил к ней интерес, – продолжила она. – На каждом балу по два раза приглашал Эдит на танец, бывал у нас с визитами. Даже помнил дату ее дня рождения! А потом Роуз вдруг решила его отбить. Танцевала с ним, заигрывала, шепталась в укромных уголках, и сэр Перси совершенно охладел к моей племяннице. Эдит так и не поняла, насколько коварная особа эта Роуз. Вечно ее защищает! – Леди Харви стиснула костлявые пальцы. – Причем Роуз было наплевать на сэра Перси. Просто-напросто ей претила мысль, что Эдит обручится раньше нее. Маленькая вертихвостка!

Рассказ леди Харви не слишком соответствовал показаниям Люси. Другое дело, что недоверия выражать сейчас ни в коем случае не следует.

– Да, тут и впрямь попахивает эгоизмом.

– Вот-вот. – Ее губы гневно сжались, словно горловина мешка, которую туго затянули шнурком. – Разумеется, потом Роуз перестала обращать на него внимание. А теперь бедный джентльмен того и гляди попадет в лапы этой ужасной Мелинды Фентон.

– Когда вы последний раз видели мисс Альберт? – спросил я, записав в блокнот имя Мелинды.

– Вероятно, около полуночи, – фыркнула собеседница. – Видите ли, я за ней особо не следила. На вечере было множество достойных внимания леди, одетых с куда большим вкусом.

– Вы мне очень помогли, леди Харви, – пробормотал я, закрыв блокнот. – Редко встретишь столь наблюдательного человека.

Похоже, дама совсем оттаяла.

– Благодарю за комплимент.

– Последний вопрос: не подскажете, где я могу найти мистера Гаверлинга?

– Господи, он-то вам зачем? – вздернула брови леди Харви.

– Ваша племянница упомянула, что он беседовал с мисс Альберт.

– Я дам вам его адрес.

Леди Харви отошла и через пару минут вернулась с листком бумаги.

Я рассыпался в благодарностях, и мы распрощались.

Выйдя из дома Харви, я сходил в контору Гаверлинга, однако выяснилось, что тот был с самого утра и к одиннадцати уже ушел на деловые встречи. Пришлось отправиться к Дюкхарту, но и сэра Перси застать не удалось. Дворецкий наводил справки почти двадцать минут и вернулся с сообщением, что господина дома нет. Я оставил записку, что вернусь завтра утром и прошу сэра Перси не покидать дом, пока мы не побеседуем. Тергуда в клубе еще явно не было – рановато, а спросить, где он служит, я забыл. Раз ни с тем, ни с другим, ни с третьим поговорить возможности не представилось, я решил перейти к самому легкому пункту плана. Лучшим сегодняшним уловом оказался мотив убийства – очевидный, словно рыба, висящая на крючке. В кармане у меня лежал рисунок колье леди Эдит. Пора навестить одного знакомого ювелира.

Глава 7

Уроженец Марселя Филип Дюрелл, ранее носивший имя Филипп д'Эрель, держал ювелирную лавку на Дауэлл-стрит в районе Хаттон Гарден. Мы познакомились в ходе расследования дела о краже драгоценностей из его лавочки и даже стали друзьями. Главарь отчаянной банды из Севен Дайлс, Джек Броган, известный под прозвищем «Скелет», пытался тогда купить у барыг краденое колье, уплатив за него полцены, однако я убедил его отказаться от этой затеи. Таким образом, в любом вопросе, касающемся ювелирных изделий, я всегда мог рассчитывать на Филипа.

Я дернул за шнур колокольчика. Дверь открыла молодая женщина с дежурной улыбкой, которая немедленно погасла, сменившись некоторой неуверенностью.

Совсем забыл о ссадинах на лице…

– Чем могу помочь? – поинтересовалась она.

– Я – инспектор Корраван из Скотланд-Ярда. Мистер Дюрелл у себя?

Женщина, моргнув, облегченно выдохнула.

– Конечно. Присядьте, пожалуйста, – махнула она рукой в сторону кресла с позолоченными подлокотниками, такого же хрупкого, как в гостиной Харви. Я остался стоять.

Через несколько секунд в торговый зал выбежал распростерший руки Филип. Приятель был мужчиной лет сорока, сохранившим естественный темный цвет волос. Расплывшаяся талия выдавала его страсть к вкусной и обильной пище. Одет Филип был безупречно с головы до ног.

– Мишель, мон ами! – Глянув на мое исцарапанное лицо, он невозмутимо приподнял бровь. – Проходи, проходи!

Филип распахнул тяжелую деревянную дверь, и я проследовал за ним, миновав мастерскую, где согнулись над столами двое работников с серебристо поблескивающими инструментами. Кабинет Филипа сиял чистотой и порядком: стол с позолоченной деревянной резьбой, турецкий ковер и огромный шкаф с множеством ящичков, помеченных понятными только самому хозяину кодами.

– Кофе? – предложил приятель.

Из торгового зала донесся звон дверного колокольчика, и я отказался, не желая надолго отвлекать ювелира.

– Что-то стряслось? – встревоженно спросил Филип, и я поторопился его успокоить.

– Нет-нет. К тебе мои дела точно отношения не имеют. Во всяком случае, так мне представляется. – Я вытащил из кармана рисунок с изображением колье леди Эдит. – Тебе знакома эта вещица?

Филип надел очки, изучил рисунок и поднял на меня удивленный взгляд.

– Колье «Тьерри», владельцы – семейство Харви. Почему ты им интересуешься?

– Колье пропало, – объяснил я, откинувшись в кресле, и Филип присвистнул. – Больше того, – продолжил я, – надето оно было на шею женщины, убитой в ночь на вторник, вскоре после бала у лорда Харви. Подозреваю, что колье сняли с мертвого тела, однако не уверен, что убийца именно за ним и охотился. Возможно, драгоценность стала… э-э-э…

– Незапланированной добычей? – Филип недоверчиво выдохнул и снял очки. – Нон. И мысли не допущу, что колье не было главной целью преступника.

– Сколько оно может стоить?

– От двух до двух с половиной тысяч фунтов стерлингов.

У меня пересохло во рту. Ничего себе, за такие деньги можно отгрохать целый дом!

– Точно?

– Ну да. А что?

– Леди Эдит считает, что колье стоит несколько сот фунтов.

– Может, так оно и было в сороковых, когда дедушка Харви купил его по сходной цене у разорившегося на железнодорожных акциях глупца. Тот отчаянно нуждался в деньгах. – Филип поднял брови. – Имей в виду, я тебе этого не говорил.

Я кивнул, успокаивая друга.

– Надо сказать, что в любом случае колье тогда было недооценено. Учитывая его происхождение…

– А что с происхождением? Кто предыдущий владелец?

– Одна из любовниц графа Тьерри, куртизанка и подруга Жозефины де Богарне. – Филип потянулся к книжной полке. – Постой-ка. Сейчас покажу тебе изображение получше, чем на твоем рисунке.

Друг повел пальцем по корешкам книг и вытащил толстый том с вытесненным золотом названием: «Couillard, Paris».

– Как это произносится?

– Ку-э-йяр. Пьер Куэйяр учился у Нито.

– У кого?

Филип уселся в кресло и, надев очки, принялся листать страницы, а я наблюдал за его маленькими ловкими руками – инструментом настоящего ювелира. Книга пестрела изображениями изысканных колье, диадем, серег, браслетов и колец.

– Мари-Этьен Нито и его сын Франсуа открыли ювелирную компанию «Шоме» в тысяча семьсот восьмидесятом году. «Шоме» выполняла заказы Наполеона. У меня в прошлом году был выставлен кинжал их работы. Ты еще им восхищался.

– Помню.

– Пьер Куэйяр некоторое время проходил практику у Нито, а потом, в восемьсот четвертом, основал собственное дело, которое продолжил его сын, а затем и внук. Их лавка до сих пор существует – в районе Пляс-Вандом.

Филип замолчал, рассматривая открытую страницу.

– То самое колье? – наклонившись к нему, спросил я.

– Нет, просто одна из моих любимых вещиц. – Он снова начал листать книгу. – Ага, вот и оно!

На левой странице я разглядел плотный текст на французском, на правой же красовалось цветное изображение драгоценности и дата: 1810. Только теперь я понял, насколько элегантным было колье, а кулон выглядел даже крупнее, чем я ожидал.

– Какой огромный сапфир! Наверное, именно он и влияет на стоимость?

– Отчасти. Ценности добавляет мастерство ювелира. – Друг ткнул пальцем в репродукцию. – Видишь, это сапфиры из Индии. У них особая шлифовка – «кабошон». – Филип согнул ладонь, изображая перевернутую чашу. – Гладкие выпуклые камни, в отличие от фасетной огранки. Куэйяр как раз такими и славился. А бриллианты закреплены в технике «паве». Камни плотно прилегают друг к другу, подобно булыжникам на мощеной мостовой. – Приятель сложил пальцы в замок. – Таким образом каждый бриллиант добавляет блеска своему соседу. Это выдающаяся работа.

Рассмотрев репродукции, я отодвинул книгу.

– А леди Эдит одолжила такой шедевр подруге, словно обычный зонтик.

– Судя по тому, что ты рассказал, она просто не знает его истинной цены, – сказал Филип, убирая том на полку.

– Что предпримет похититель, заполучив подобную драгоценность?

– М-м-м… – приподнял брови Филип. – Понятия не имею. Открыто носить колье нельзя – уж слишком оно известно. Законным образом продать также невозможно. Любой ювелир, способный купить эту вещицу, тут же ее признает и свяжется с полицией.

– Если этот ювелир соблюдает профессиональную этику, – ввернул я.

– Ха! Да если он даже нечист на руку – все равно сообщит куда следует, чтобы получить вознаграждение, – покачал головой друг.

– Наверное, ты прав, – признал я. – Однако, если ювелир свяжется с местным полицейским участком, мы в Ярде можем об этом и не знать.

– Есть мастера, готовые помочь знатной семье тайно продать свои драгоценности, – продолжил Филип, покрутив в пальцах лупу в серебряной оправе. – Вор может навести справки о таких ювелирах.

– Допустим, похититель понимает, что ему не удастся продать колье целиком. Сможет ли он найти мастера, чтобы разъединить драгоценность на части?

– Бред! – вспыхнул Филип. – Для любого ювелира, имеющего хоть маломальскую репутацию, подобная работа сродни намеренной порче картины периода Ренессанса!

– И все же такое возможно…