– Он совсем древний, – шепнула мне Дана.

– Ему лет двести, наверное, – поддержала ее Нокс. – Мы с Даной останемся в этом доме, а тебя я отведу в соседний, идем, – она решительно ухватила меня за рукав, и быстрым шагом пошла к соседнему бараку.

Нокс устроила меня в маленькой комнатке и убежала, пообещав утром разбудить. Обстановка была крайне аскетичной, иначе не скажешь. Кроватью оказался большой сундук, стоявший у каменной стены. Открыв его, я увидел матрас, набитый соломой, подушку и шерстяное одеяло. Пройдясь по дому, который освещался тусклыми масляными светильниками, я нашел вполне приличные туалет и ванну. Похоже, в этом бараке я был один. Сделав свои дела и постелив постель, я лег и попытался уснуть. Но Никос не дал мне этого сделать.

– Давай поговорим, – произнес он у меня в голове, – а еще лучше – пойдем к Семи, посовещаемся. Не уверен, что завтра у нас будет время до разговора с настоятелем.

– Хорошо, – мне пришлось с ним согласиться, несмотря на то, что я чувствовал себя сильно уставшим, и очень хотел спать.

Собравшись у Семи, мы обсудили сложившуюся обстановку, но толком так ничего и не решили. Никос считал, что мне надо срочно бежать к герцогу на поклон, чтобы с меня сняли все обвинения. Семи, наоборот, предлагал зарыться поглубже и не высовываться, а я, как самый главный в нашем триумвирате, принял решение подождать. Как говорится, маневры покажут. Почему бы мне не посидеть у деда Нокс дней пять, пока не стихнет шумиха? А уж после этого отправляться к Юрию, и, с его протекцией, идти на поклон к герцогу.

Выспаться толком мне не дали, Нокс ворвалась в барак, ничуть не стесняясь моего полураздетого вида, и требовательно позвала на завтрак. По-быстрому умывшись, я отправился за ней.

В соседнем здании, большом одноэтажном доме, находилась общая столовая. Все уже собрались за столом, и настоятель кивком указал мне место. Кормили в монастыре сытно и непритязательно. Дымящаяся каша, сдобренная маслом, и большие куски хлеба. За завтраком все молчали, а я украдкой рассматривал собравшихся за столом. В первую очередь привлекала к себе внимание женщина. Ей было на вид слегка за пятьдесят, и она отличалась внушительными размерами. Этакая настоящая бой-баба. Крупная, крепкая. Думаю, она одной рукой сможет поднять меня за шкирку, и не поморщится. Рядом с ней сидели благообразные старцы с длинными седыми бородами. Ничем не примечательные, они молча ели, глядя в тарелки. Во главе стола восседал настоятель, и если ночью он выглядел еле живым, то сейчас от него веяло мощью и властью. Он сидел с прямой спиной, и строгим взглядом из-под седых бровей осматривал собравшихся. Дана и Нокс притихли и старались не привлекать его внимания.

Когда с завтраком было покончено, старый жрец решительно поднялся, и, опершись на посох, выпрямился:

– Дана, Нокс, марш домой! – проговорил он голосом, не терпящим возражений, затем его взгляд переместился на меня, – а ты – идем со мной!

Я посмотрел на девчонок, кивнул и успокаивающе улыбнулся. Похоже, им серьезно досталось за ночное приключение. Дед шел, не спеша, громко стуча посохом по каменной мостовой, истертой тысячами ног. Он привел меня в единственное приличное строение на площади – двухэтажный дом. Зайдя внутрь, я осмотрелся. Это оказался не жилой дом, а храм Оорсаны. Вдоль стен в отдельных нишах стояли статуи богини, и через узкие окна, расположенные в потолке, их освещали солнечные лучи. На полу я увидел выложенную мозаикой картину, на которой были планета и парящий над ней остров с большим красивым замком.

Видя, что я остановился, рассматривая картину, старик подошел ко мне.

– Солнечный остров, – всплыло у меня в памяти.

– Это дворец Лучезарной. Его еще называют – парящий остров.

– Красиво, но противоречит законам физики, – зачем-то уточнил я.

– Энергия веры сильнее физики, – пафосно заявил жрец, и, видя мой насмешливый взгляд, добавил, – я там много раз бывал.

Эту реплику я оставил без ответа, и вопросительно посмотрел на настоятеля, предлагая ему начать разговор.

– Кхм, – прокашлялся он, правильно истолковав мой выжидающий взгляд, – Семи. Так тебя зовут? – я кивнул, он задумчиво посмотрел на меня, – ну, что же, у меня к тебе всего один вопрос. Получив ответ, я решу, как нам быть с тобой дальше. – Он замолчал, внимательно разглядывая меня. Я устало кивнул головой, мол, спрашивайте, ожидая услышать вопрос – это я убил барона или нет? Но дед меня удивил.

– Как тебя звали в твоем мире, и сколько тебе было лет? – он вновь пригвоздил меня к месту своим взглядом. Я замер, чувствуя себя жуком, которого пришпилили булавкой и внимательно, с интересом, разглядывают через увеличительное стекло.

– С чего вы это взяли? – мне не хотелось вот так сразу открываться этому непонятному деду. В голове стремительно проносились мысли, где же я мог проколоться, но ничего толкового я вспомнить не смог.

– Дело в том, что именно я проводил ритуал по поиску души и перемещению ее в наш мир. Последние полгода я искал озаренного Оорсаной. Моя ошибка была в том, что я проводил поиски среди взрослых людей. А теперь вижу, что это был ты! – он наставил на меня свой узловатый палец, как дуло пистолета, и замер в такой позе.

– И как вы это видите?

– В храме богини я могу видеть, что на тебе печать Лучезарной!

«Блин… как-то я глупо спалился», – промелькнуло у меня в голове.

– И что? – упрямо спросил я.

– И то! – он поднял палец к небу, – что печать Озаренного появляется в двух случаях: либо ты перенесен в этот мир с помощью ритуала, либо ты совершил деяние, которое отметила богиня. Какое деяние совершил ты? – ехидно поинтересовался дед.

– М… – я озадаченно почесал затылок, – хорошо, предположим, вы правы. Что это меняет?

– Я не люблю предполагать. Я либо прав, либо нет! Тут не может быть двойственного толкования. Я ясно вижу печать. Так что отвечай на мой вопрос: кем ты был в своем мире и сколько тебе там было лет?

– Мне это все не интересно, – я развернулся на месте, собираясь уйти, – и печать вашей богини меня мало интересует, так же, как и ее благословение.

– Стой! – выкрикнул он, но я решительно сделал шаг к дверям из храма.

Ну, на фиг этого жреца, мне и так хватает неприятностей. А тут еще он со своей богиней.

– Подожди, я же могу тебе помочь решить проблему с бароном. Кроме того, я могу сделать тебя сильным магом, – настиг меня его голос у самых дверей. Я обернулся.

– Сильным магом… это, конечно, здорово, но до сих пор я справлялся и без магии. К тому же, я так понимаю, вы собираетесь сделать меня жрецом? Зачем мне это нужно?

– Ты не понимаешь! Печать Лучезарной очень осложняет твою жизнь. Те беды, что сейчас происходят с тобой – ничто по сравнению с тем, что будет дальше. Неужели ты думал, что богиня оставляет без внимания людей, попадающих в этот мир? Все вы, рано или поздно, приходите в храм. И ты придешь, когда совсем прижмет, и рухнешь на колени, прося Лучезарную о помощи… когда у тебя не останется ничего, и никто не придет к тебе на выручку. Ты этого хочешь? – его голос разносился по храму, как грозовые раскаты, отражаясь от стен и потолка. Я неосознанно поежился.

– Вы пытаетесь угрозами склонить меня к сотрудничеству? – вкрадчиво поинтересовался я, начиная злиться, – вы думаете, это правильный путь? Я скажу вам, что это – верный путь нажить себе врага. Если все жрецы действовали такими методами, я начинаю понимать, почему вас так мало осталось!

– Извини, – произнес он неожиданно тихо и как-то весь сжался, – давай с тобой спокойно поговорим. Я сказал тебе чистую правду. Печать Лучезарной действительно приводит к бедам, если ты не идешь по пути служения, и только богиня может ее снять.

– Ну, конечно, но сначала я должен спасти мир! Все правильно? – Я усмехнулся ему в лицо, у меня никак не получалось успокоиться. – Это, как в плохих книгах: героя ставят в безвыходную ситуацию, и только он один может всех спасти. Я, возможно, покажусь вам несколько эгоистичным, но желание пожертвовать своей жизнью ради абстрактного блага большинства у меня пропало в возрасте двадцати пяти лет.

– Я понял тебя! Меня обманул твой внешний вид. Когда я проводил ритуал, мне показалось что тебе от тридцати до сорока лет, а здесь передо мной стоит наглый подросток.

– То есть, наглого подростка вы собирались использовать втемную, а раз со мной номер не прошел, решили договориться? Поманить меня конфеткой и пригрозить кнутом? – дед, судя по всему, был хорошим актером – весь его вид демонстрировал раскаяние и вызывал жалость. У меня уже не было сил и желания злиться на него.

– Да выслушай ты его! – раздался в моей голове раздраженный голос Никоса. Вот только его мне не хватало! – Настоятель дело говорит. Слышал я о печатях богини. Она так выбирает себе служителей. Лучезарная не ошибается! Ты ей нужен, и твой долг – исполнить ее повеление!

«Еще один долбаный фанатик», – чертыхнулся я про себя. От жреца не укрылось мое вновь проснувшееся раздражение. Он удивленно приподнял брови и миролюбиво произнес:

– Ну, что мы лаемся, как старые псы. Давай уже спокойно поговорим. Тяжело мне столько стоять, идем. – Жрец двинулся вперед, не оглядываясь на меня, и открыл в стене неприметную дверцу, – заходи, посидим.

Глава 4

Пройдя вслед за жрецом, я оказался в маленькой комнатке. Настоятель слегка махнул рукой и под потолком зажглись светильники. Комната была скромной. Посередине стоял большой каменный стол, по сторонам от него разместились две каменные, слегка протертые, лавки. Он устало опустился на одну из них.

– Стар я стал, немощен уже. Лучезарная не в состоянии больше поддерживать жизнь в моем теле. Уйду я скоро, – жрец печально покачал головой и по-старчески причмокнул губами.

Я устроился напротив него. Какое-то время мы сидели молча, потом я не выдержал:

– Так что там с печатью богини? Чем мне это грозит, и как от нее избавиться? – спокойным голосом поинтересовался я.

– Не спеши, расскажи мне сначала о себе. Кем ты был в своем мире? Ты из технического мира? У вас есть магия? – в его голосе было искреннее любопытство.

– Магии у нас нет. Ну, во всяком случае, официально. Может, и существует, но до попадания сюда я не верил в нее. Был простым предпринимателем. Владел несколькими магазинами. Да вот, собственно, и все, – я развел руками.

– Магии нет. Печально. Торговец, – он поморщился, – плохо. Ты не был воином? Знаю, что так бывает. Сначала воин, потом торговец.

– Нет, я точно не был воином.

– Плохо, – он задумчиво пожевал губами, глядя на меня, – скажи мне еще: ты – самоубийца? Я выловил твою душу, когда ты умирал. В чем причина? Если ты не воин, значит, в момент смерти не сражался.

– Нет, не самоубийца, просто так сложились обстоятельства, – я не стал вдаваться в подробности.

– Хоть какой-то плюс, – жрец прикрыл глаза и замолчал. У меня сложилось впечатление, что он даже дышать перестал.

– Эй! Вы еще здесь? – негромко произнес я.

– Думаю. Какой с тебя толк? Правильно я говорил богине: жители серых миров никуда не пригодны, да и сами они серые. И ты – яркий представитель такого общества.

– Я не рвался в герои. Спасибо, конечно, что дали мне второй шанс. Но я не считаю себя обязанным вам, – немного помолчав и видя, что дед никак не реагирует, я добавил, – вы обещали рассказать мне про печать, и как с ней быть.

– Печать… это отблеск благословения Оорсаны. Люди, которые ею отмечены, выделяются среди других. Но если ты отринул Оорсану – жди беды.

– Отверженная женщина отомстит? – я попытался перевести его слова в шутку, но жрец даже бровью не повел.