– Ты стал рыцарем меньше месяца назад, – заметил Ринальдо. – И я тебя уверяю, слухи об истинном благородстве этого сословия несколько преувеличены.

– В данном случае меня заботит отнюдь не моя репутация.

– А что еще тебя может заботить? Ты этой девицы еще даже не видел. Вот почему она не спустилась к обеду? А я тебе скажу, почему. Она пренебрегает твоим обществом, стремиться показать, что ты недостоин сидеть с ней за одним столом. Потому что она представительница древнейшего, пусть и опального рода, а ты только вчера вылез из грязи палаточного городка.

– Ты тоже ее еще не видел, но уже берешься рассуждать о ее мотивах?

– Все женщины одинаковы, – сказал Ринальдо. – Вчера одна служанка отказала мне, потому что я карлик. Я пытался убедить ее, что в постели рост не имеет никакого значения, а внизу у меня все, как у обычного мужчины, но она и слушать ничего не хотела.

– Может быть, она отказала тебе, потому что ты – похотливая свинья? – поинтересовался Ланс.

– Ты так говоришь «похотливая свинья», как будто в этом есть что-то плохое, – сказал Ринальдо. – Я вырос в борделе, если ты не помнишь. Именно похотливые свиньи приносят борделям девяносто процентов от их общего дохода.

– Но это не значит, что везде надо вести себя так, словно ты находишься в борделе.

– Я и не вел, – возмутился Ринальдо. – Неужели ты думаешь, что я предлагал ей деньги?

Ланс вздохнул.

– Если тебя так заботит судьба этой девицы, то ты вполне можешь сам на ней жениться, – сказал Ринальдо. – Это будет очень благородно, учитывая, что именно ты являешься главным виновником ее теперешнего положения.

– И многим ты уже успел об этом рассказать?

– Нет. С той служанкой, которая мне не отказала, мы были заняты отнюдь не разговорами.

– Избавь меня от подробностей, – попросил Ланс.

– Я и не собирался, – Ринальдо прополоскал рот вином и вернулся к бараньей ноге. – Но скажи мне честно, ты на самом деле думаешь, что тебе удастся скромно умолчать о той роли, которую ты сыграл в этой войне, и никто здесь ничего не узнает? Я-то промолчу, но в обозе десятки людей, которые будут общаться с местными слугами и главной их историей будет именно рассказ о твоих похождениях. А еще через месяц, ну, может быть, чуть позже, это все-таки глухая дыра, сюда доберутся бродячие музыканты с кучей баллад, восхваляющих твои подвиги.

– А ты знаешь, что почти все древние семейства, населяющие этот край, выступали на стороне Алого Ястреба? – поинтересовался Ланс.

– Это не прибавит нам популярности, – сказал Ринальдо. – Похоже, даровав этот замок, король подложил тебе приличных размером свинью.

– Я сам его выбрал.

– И я уже говорил тебе, что думаю об этом выборе. Мягко говоря, это было не самое умное твое решение.

– В моем списке не самых умных решений оно занимает уверенное второе место, – сказал Ланс. – Сразу после решения о том, что ты можешь ко мне присоединиться.

– Без моей компании тебе было бы скучно.

– Зато я бы изрядно сэкономил на вине.

– Вино – это моя кровь, – торжественно заявил Ринальдо. – Лишь благодаря вину я до сих пор жив. А также не стоит забывать о приличной жратве и сговорчивых женщинах. И, возвращаясь к вопросу о нашей популярности… ты осмотрел замок? Выдержит ли он визит дружелюбно настроенных соседей, которые захотят лично выразить тебе благодарность за то, что ты сделал?

– Да, осмотрел, – сказал Ланс. – Нет, скорее всего, не выдержит.

– Это печально.

– Не думаю, что нам стоит беспокоиться о соседях, – сказал Ланс. – Когда они услышат о моей репутации, они дважды подумают, прежде чем выступят против меня.

– Ты еще недавно творил чудеса на поле боя, – сказал Ринальдо. – Но здесь и сейчас это мало что значит. Непобедимых бойцов нет. Все когда-нибудь проигрывают.

– Ты просто пышешь оптимизмом.

– Оптимизм разобрали люди твоего роста, для карликов там ничего не осталось, – сказало Ринальдо. – Впрочем, ты отчасти прав, в первую очередь тебе стоит беспокоиться не об отношениях с соседями. Я думаю, более влиятельные союзники Алого Ястреба подошлют к тебе убийц раньше, чем соседи решаться выступить в поход.

– Ты уверен?

– Я знаю этих людей, – сказал Ринальдо. – Я наблюдал за ними, когда они гостили в замке Алого Ястреба. Они безжалостны, мстительны и у них очень хорошая память. Не все открыто поддержали моего бывшего хозяина, и не все они подверглись гонениям со стороны молодого короля. Многим удалось сохранить и земли и титулы, но они потеряли влияние, и вряд ли очень этим довольны.

– Значит, нам следует ждать убийц?

– Да. А против убийц не помогут ни стены, ни гарнизон. Убийцы – это тени в ночи, это тихие шаги за спиной, это отравленный кинжал, вонзающийся тебе в грудь в тот момент, когда ты совсем этого не ждешь.

– Чудесная перспектива, – сказал Ланс.

– Но в этом есть и приятная сторона, – сказал Ринальдо. – Если тебя убьют, тебе не придется думать, как поступить с молодой леди Катрин.

Во дворе Джори упражнялся с длинным луком, пытаясь поразить ростовую мишень с тридцати шагов. В мишени уже торчало несколько стрел, но у Ланса возникли сомнения по поводу того, как они туда попали. За время наблюдения Джори сделал пять выстрелов и ни разу не попал.

И это теперь моя гвардия, подумал Ланс. Когда (если) сюда заявятся убийцы, о которых разглагольствует Ринальдо, мимо привратника они пройдут с такой же легкостью, как и мимо столба, к которому привязана мишень.

Промахнувшись в шестой раз, Джори выругался, потянулся за следующей стрелой и заметил наблюдающего за ним Ланса.

– С мечом я управляюсь куда лучше, милорд, – сказал он извиняющимся тоном.

– Не сомневаюсь, – сказал Ланс. Потому что куда хуже-то?

– Мой отец говорил, что в бою один мечник стоит трех лучников, милорд.

– Если успеет до них добежать, – согласился Ланс. – Твой отец сейчас жив?

– Не знаю, милорд. Он ушел на войну вместе со старым графом.

Еще один, мысленно простонал Ланс. О чем я думал, когда просил для себя крепость, принадлежавшую мятежнику? Только о том, чтобы убраться подальше от столицы и молодого короля с кликой его советников. Глупое решение, продиктованное моментом. Очередная ошибка из очень длинного списка.

– Вы сражались на Золотом луге, милорд? – самый популярный в последнее время вопрос. Долгие годы история этого королевства будет определяться теми, кто сражался на Золотом лугу, и от ответа каждого конкретного человека на этот вопрос в его жизни будет зависеть очень многое.

– Войска Алого Ястреба дрались умело и храбро, – сказал Ланс. – Они дрогнули только тогда, когда был убит Смеющийся.

Когда Ланс зарубил Смеющегося, ученика Алого Ястреба, молодого рыцаря в сверкающих золотом доспехах. Смеющийся не носил шлема, и черный клинок Ланса снес ему половину головы. Жаль, самого Алого Ястреба не было на том поле, иначе все могло бы закончиться гораздо быстрее, и Лансу не пришлось бы лезть в замок, становиться рыцарем и принимать дары от молодого короля.

А может, бросить все и сбежать, подумал Ланс. К черту этот замок с его старым кастеляном и молодой девицей, к черту похотливого пьяницу Ринальдо, к черту этого Джори, отца которого я вполне мог прикончить на Золотом лугу и даже не заметить этого. Я уже слишком стар, чтобы ввязываться в очередную местечковую склоку, чреватую наемными убийцами и отравленными кинжалами. Но и слишком устал, чтобы снова становиться бродягой. Мне нужна хотя бы небольшая передышка.

– А я еще не побывал ни на одной войне, милорд, – сокрушенно сказал Джори.

– Оно тебе и не надо, – сказал Ланс. – Я побывал на слишком многих войнах, так что можешь мне поверить.

На лице Джори отразилось сомнение.

– Я понимаю, о чем ты думаешь, – сказал Ланс. – О славе, которую можно обрести на поле боя. Славу там обретают немногие. Гораздо больше тех, кто на поле боя находит лишь смерть.

– Я хотел бы стать рыцарем, милорд, – сказал Джори. – Когда нет войны, человеку вроде меня очень сложно показать себя.

Ланс не стал объяснять Джори, что рыцарство это просто приставка «сэр» к имени человека. Джори бы ему не поверил. Впрочем, были времена, когда и сам Ланс в это не верил.

Честь, доблесть? В большинстве случаев это просто миф. Слава? Она не накормит в голодный год и не согреет кости долгой зимней ночью. Земли и титулы? Одним только мечом этого не заработать. В лучшем случае Джори мог бы стать межевым рыцарем и закончить свои дни, как сэр Гант, служа в чужом замке. Хотя для Джори и это будет слишком большой удачей, потому что вряд ли он справляется с мечом намного лучше, чем с луком. Настоящего рубаки из этого увальня не выйдет и через годы тренировок, а поля брани завалены молодыми дураками, которые хотели стать рыцарями, а стали лишь кормом для воронов и бродячих собак.

А вот Ринальдо никогда не хотел стать рыцарем. Носить на себе железо, протыкать железом других людей и постоянно подвергаться риском быть проткнутым самому? Нет, это удовольствие явно не для него.

Впрочем, сколько он себя помнил, у него никогда не было стремления быть кем-то конкретным. Ему вполне хватало просто быть. Крыша над головой, вино, еда, женщины. Может быть, книга, забытая кем-то из посетителей борделя или украденная из хозяйской библиотеки. Что может быть лучше, чем просто плыть по течению жизни и никогда не хотеть невозможного?

Если ты карлик, то тебе повезло, что от тебя не избавились сразу после рождения. Ты сумел продраться сквозь детство, полное насмешек и издевательств других детей? Тебе повезло вдвойне. Тебе удалось дожить до двадцати восьми, ладно, черт с ним, пусть будет до двадцати семи, лет? Ты просто баловень судьбы.

Когда войска молодого короля осадили Штормовой замок, Ринальдо уже был готов попрощаться с этим миром. Встреча с Лансом, кем бы ни был этот человек, дерущийся, как спущенный с цепи демон, стала для него вторым шансов. Она дала ему возможность что-то изменить в своей жизни. Он стал не героем, нет, карлики никогда не становятся героями, но помощником героя. Может быть, он даже попадет в одну из героических баллад, пусть и в роли комического персонажа.

Ринальдо не нравилось быть шутом, и после войны он перестал им быть. Но теперь он понятия не имел, что ему делать с остатком его жизни.

Он шел по галерее замка с полупустым кубком в руке, когда из тени выступила вчерашняя служанка. И совсем не та, которая согласилась остаться с ним на ночь.

– Пойдем со мной, маленький человечек.

– Карлик, – сказал Ринальдо. – Если тебе так уж нравится акцентировать внимание на моих размерах, то называй меня карликом.

В ответ она молча поманила его пальцем.

– Ты передумала? – поинтересовался Ринальдо. – Интересно, и что же тебя заставило передумать? Подруга рассказала о вчерашней ночи и ты тоже захотела попробовать?

Он последовал за ней на лестницу, и они поднялись на верхний этаж замка.

– Мы могли бы пойти ко мне, – сказал Ринальдо. – Тогда нам не пришлось бы подниматься по лестнице.

Служанка не удостоила его ответом и только прибавила скорости. Чтобы не отстать, Ринальдо пришлось перейти на легкий бег.

– Неужели тебе настолько не терпится? Что же твоя подруга тебе про меня наговорила?

Длинный коридор закончился небольшой крытой террасой. На террасе стояли два очень удобных на вид кресла, и одно из них оказалось уже занятым.

– О, – сказал Ринальдо. – Видимо, я неправильно оценил ситуацию. Леди Катрин, как я понимаю?

– Да. И я рада приветствовать тебя в моем… в этом замке, – у леди Катрин был приятный голос. Если бы он услышал этот голос несколько лет назад, он назвал бы его «волнующим». А десять лет назад один звук этого голоса доставил бы карлику несколько бессонных ночей.

Ринальдо склонился в поклоне. Леди Катрин одарила его легким кивком, но руки для поцелуя не предложила. Зато она предложила ему сесть.