Она пробежалась вниз по склону. Потом хотела уже подняться обратно, когда услышала слабый стон. Будто приглушённый толстым слоем ваты, он шёл откуда-то из-под земли. Взглянув на ребристую песчаную поверхность, она чуть не вскрикнула. Из-под песка торчала человеческая ладонь. Тёмная, как у Леты, кожа, узловатые тонкие пальцы.

Аня замерла. В груди застыл холодный ком. Неужели то, что рассказывала Лета, и впрямь возможно?! Там, под слоем песка… человек?! Появившееся было желание позвать на помощь свою спутницу пропало после краткого взгляда на то, как Лета в одиночку сражалась с навесом. Ещё человека ей откапывать не хватало. Аня вздохнула и шагнула к торчащей руке:

– Подождите! Я сейчас…

Договорить она не успела. Её цепко схватили за голень и с силой дёрнули вниз. Над барханами взметнулся короткий крик. Паника ударила в голову тугой волной. Руки заскребли по бесполезному песку, который к тому же сразу набился в рот, в нос и даже в уши. Аня с ужасом поняла, что её что-то тянет под землю, будто слои песка под ней оказались зыбучими и там, внутри, кто-то голодный и жуткий тащил к себе глупую жертву. Сопротивляться никак не получалось – ноги практически полностью скрылись в толще песка. Руки вязли и не находили опоры. Можно было попробовать заморозить, но… что?

– Ле… – задыхаясь, вытолкнула из лёгких Аня.

И поняла, что бесполезно. Если уж дочь вождя не пришла на первый крик, то полузадушенные хрипы не услышит и подавно. За песчаными фонтанами, взлетающими из-за попыток бороться, стоянку не получалось разглядеть. В панике Аня таки ухватилась за ледяную ниточку внутри – с лёгким потрескиванием песок вокруг покрылся белёсым инеем и стал как будто плотнее. Она попыталась подтянуть себя руками наверх, но снизу дёрнули с такой силой, что это отозвалось острой болью в пояснице.

Из глаз брызнули слёзы. Девочка почувствовала, как погружается в смертоносную ловушку по грудь.

И тут песок закрутился в воздухе настоящим вихрем.

– Бе-ей маги… – донёсся крик Леты.

Огромный полый столб из песчаной пыли крутился вокруг, затмевая дневной свет и обнажая дно ловушки. Там, бледное и мерзкое, одновременно похожее на огромного червя и белёсый мягкий огурец, копошилось то, что затягивало Аню в песок. Длинный гибкий отросток над круглой клыкастой пастью заканчивался той самой «рукой», которую она увидела на поверхности и которая теперь тащила её за ногу на дно.

Содрогнувшись от ужаса и омерзения, Аня вновь потянулась к своей холодной магии и от души обрушила на тварь потоки смешанной с песком ледяной крошки. Подземный хищник несколько раз дёрнулся, издал какие-то малоприятные звуки и затих. Девочка почувствовала, что её нога вновь свободна, и, торопясь, принялась выбираться из воронки по сыпучему склону. Когда смерч из песка опал сухим дождём, Аня выбралась на поверхность, и это спасло её от участи быть погребённой рядом с тварью.

Сердце бешено колотилось, во рту и носу всё ещё было полно песка, от которого лёгкие раздирал сухой кашель. В двух шагах, рядом с какой-то большой перламутровой чешуйкой, лежала на боку Лета. Под её головой появилось бурое пятно.

– Ле… тьфу! Кха! Лета! – Аня, спотыкаясь, добралась до юной те-ранги. Кровь, похоже, шла у той из ушей и носа, но сейчас уже остановилась. Лета была без сознания.

Аня смутно помнила, что привести в сознание может либо резкий запах нашатыря, либо если в лицо плеснуть холодной водой. Но первого у неё не было, а второе осталось в «палатке». Она осторожно попыталась растолкать спутницу, но тёплая кофейного цвета рука никак не отозвалась на прикосновение. Глаза Леты всё так же были закрыты. В груди заворочался липкий комок страха – что, если те-ранги так и не очнётся?

С лёгким шелестом по склону заструилась вниз змееходка. Золотистые глаза Моату смотрели на хозяйку будто с сожалением.

– Ну, что делать будем? – риторически спросила у неё Аня, с трудом шевеля пересохшим языком. Змееходка повернула к ней узкую морду, взмахнула «гривой» и плавно повела хвостом, подставляя свою осёдланную часть.

– Ты хочешь продолжить путь? – Аня всё ещё сомневалась, что Моату её понимает, но спросить-то больше не у кого.

Змееходка издала короткое шипение и вновь замотала головой. Пару раз ткнула мордой в сторону сооружённых Летой навесов. Один конец ткани, уже откреплённый от опор, теперь безжизненно висел на палке, воткнутой в песок.

– Ты хочешь отвезти нас к палатке?

Моату наклонила голову, вытянув её вперёд на длинной шее.

– Н-ну ладно… будем считать, что это «да». – Аня подхватила свою проводницу под мышки. Худенькое тельце оказалось на удивление тяжёлым, и пришлось поднапрячься, чтобы перевалить его через седло. Потом понадобилось решить, как зафиксировать Лету, чтобы она не свалилась и не наглоталась песка, пока её отвезут в нужном направлении. Помогли лёгкие кожаные вожжи.

Наконец все приготовления были окончены, и терпеливо дожидавшаяся змееходка осторожно двинулась к «палатке». Аня садиться в седло не стала, чтобы не мешать животному, и почти бегом поднялась по осыпному бархану, стараясь придерживать голову Леты. Моату остановилась прямиком у навеса так, чтобы её хозяйка оказалась у самого входа.

Аня отвязала бесчувственную те-ранги и втащила под навес. Положив ей под голову один из тюков, она кое-как закрепила болтавшийся край ткани. Моату вновь сунула морду в «палатку».

Лета не спешила приходить в себя, но, нагнувшись к её лицу, Аня почувствовала лёгкое ровное дыхание. Значит, всё будет хорошо, просто Лете нужно немного времени, чтобы восстановиться. Тревога слегка отступила, но не ушла совсем, затаившись где-то на тёмных задворках сознания.

Пока спутница не пришла в сознание, Аня принялась исследовать свою сумку. Простая походная утварь, эмалированная кружка, явно попавшая в мир Виды с Земли. Небольшая металлическая тренога, мешочки с чем-то пахучим, пара «чешуек», как та, что лежала рядом с Летой у места нападения подземной твари. Верёвка, два странной формы камешка и небольшой запас еды, завёрнутый в промасленную то ли кожу, то ли бумагу. Два бурдюка с водой лежали отдельно, заботливо снятые Летой с седла змееходки.

Сначала надо умыться… и попить. После неприятного приключения песок, казалось, был везде. Но если изо рта, носа, глаз и одежды его кое-как удалось выплюнуть, вымыть или вытряхнуть, то в волосах он, похоже, прописался до ближайшего цивилизованного жилья. Попив и кое-как приведя себя в порядок, Аня аккуратно побрызгала на лицо своей спутнице. Глаза под веками у той задвигались, но не открылись.

Только через полчаса, когда небо снаружи почти окончательно почернело, Лета начала подавать признаки жизни. Она заворочалась и что-то пробормотала. Потом резко подхватилась:

– Ф-ф-ф! Уй! – Она прижала ладонь ко лбу и осмотрелась. Увидев растерянную Аню, юная те-ранги слабо улыбнулась. – Ай, сабихо! Молодец, что сообразила сюда вернуться и меня принесла. Хоть я и недостойна. Совсем глупая – надо было тебе давно рассказать про куффу! Я думала, они только в рыжих песках водятся, но брат говорил, что видел как-то и в наших краях.

– Лета… – Аня поймала в словах проводницы паузу, – спасибо тебе большое! Ты меня спасла, и… мне кажется, из-за этого тебе стало плохо. Ты сейчас как?

– Ничего! – легко отмахнулась та. – Бывало и хуже. Когда я, например, Моату себе ловила. Столько сил потратила, что и пластинка не спасла. Если бы не мату-химра… Ну, это тебе не интересно! Главное, что я тебе помогла спастись, а то хороша бы я была. Тоже мне дочь вождя – сабихо потеряла и Виду не смогла найти.

Аня вспомнила перламутровую чешуйку рядом с Летой на песке. Или правильнее называть её пластинкой? Она осталась где-то за пределами «палатки».

– Лета, а что это за… пластинка? Я видела что-то похожее рядом с тобой там, – она махнула рукой, показывая направление.

– О, это большая драгоценность! В них ещё хранится магия Виды. Они взяты с панцирей народа видайев. Их теперь уже нет совсем, но пластинки ещё кое у кого остались. И в них есть сила, которой можно воспользоваться в сложный момент. Бабушка хранила несколько таких, но сейчас отдала мне три последние. Без неё я бы не смогла поднять пески. Наша магия уходит следом за Видой.

– Может, надо тогда подобрать?..

Лета грустно покачала головой:

– В них магии только на один раз, не ходи.

Помолчали. Аня вдруг спохватилась:

– Ой, Лета! – Она припомнила советы по оказанию первой помощи. – Может, воды хочешь?

– Вода у меня с собой, – рассмеялась дочь вождя, ткнув себе за спину. – Мату-химра говорит, раньше те-ранги это нужно было для путешествий через большую воду, а теперь – чтобы жар пустыни пережить. Удобно.

Их внимание привлекло шипение снаружи. Те-ранги осторожно откинула полог:

– О! Моату говорит, что нам уже пора. А то я бы ещё говорила и говорила. С тобой очень интересно!

Благодарно кивнув и выглянув следом, Аня с удовольствием вдохнула посвежевший воздух. После целого дня в душной, засыпанной песком «палатке» он казался сладким и очень чистым.

Новый ночной переход прошёл почти спокойно. Только раз Аня увидела, как чёрный горизонт прорезало какое-то огромное длиннотелое существо, чем-то напоминающее неуклюжего дракона, только без крыльев и с плавниками.

– Это хаутох, – пояснила Лета. – Раньше на них многие летали, они сильные, перевозят и людей и грузы, но когда Вида пропала, хаутохи начали падать. Много людей гибло, и теперь на них перевозят разве что грузы, которые не бьются. Ну и мало их сейчас осталось. Дорого и опасно.

Про себя Аня порадовалась, что существо пролетело вдалеке от них, потому что размеры впечатляли даже с такого расстояния. Упади это на них – даже от змееходки мокрого места не останется.

К плавным движениям Моату тело привыкло удивительно быстро. Поэтому Аня вскоре задремала.

5
Альмандхакур

Аню разбудил восторженный шёпот Леты:

– Смотри-смотри! Альмандхакур! Мы добрались!

Горы отодвинулись, напоминая теперь темнеющие на горизонте полоски. Медленно встающее солнце красило в золото башенки, купола и нагромождение коробочек-домов за высокой каменной стеной. Город, расположенный в песчаном котловане, совсем не впечатлял своими размерами, а хвалёный «золотой» дворец оказался не выше обычной пятиэтажки. Зато за его стенами раскинулась пальмовая роща и на песчаных улочках лежала узорчатая тень от невысоких деревьев, похожих на кустарник, а по стенам домов вилось растение, отдалённо напоминающее виноград.

– Правда ведь красивый? – восторженно выдохнула Лета.

Аня вспомнила Фор с его башенками, портом и черепичными крышами. Здешний «город» и в подмётки ему не годился. Подавив щемящие воспоминания, она потёрла глаза и ответила, чтобы не обижать спутницу:

– Ага, красивый.

– И дворец правда золотой! – не переставала восхищаться Лета.

Аня вгляделась в приземистое строение с претензией на изящность. И впрямь не понять: это солнце так окрашивает здание или оно действительно слегка искрится и переливается золотом?

– Куда мы дальше? – решила уточнить Аня, чтобы сменить тему.

– На базар, конечно, – улыбнулась Лета. – Потом переждём пекло в керван-манухива…

– Где?

– Ну, такое место, где отдыхают караванщики.

– А, гостиница…

– Я и говорю: керван… – Лета вдруг рассмеялась и слегка похлопала себя по лбу: – Ой, мату-химре… Терада же говорила, что ты можешь понимать не все слова. Совсем я глупая, прости, сабихо! Ну, едем?

Она тронула вожжи, и Моату заскользила к городской стене по сыпучему склону бархана, где уже попадались полузасыпанные песком кусты.

Здесь, как и в Форе, у широких кованых ворот обнаружилась стража, но, в отличие от скучающего форсита, местные бедуины в белых одеяниях были подтянуты и суровы. У обоих помимо лунообразного топора на длинном древке висели в ножнах ещё и мечи полукруглой формы.

– О, стражи золотовеликого Альмандхакура! – звонко начала Лета, когда до ворот оставалась пара десятков шагов. – Мы пришли с миром, чтобы пополнить запасы и переждать зной!