– Одиннадцать штук, рассчитанных на разное время действия. Мне казалось, что хранить их дома безопаснее.

Тут доктор Черняев замолчал и снова уставился в пространство.

Из глубины квартиры давно уже доносились голоса – приехавшая бригада криминалистов искала следы, оставленные незваными гостями. Наконец голоса стали громче, потом стихли, и входная дверь захлопнулась. Через мгновение в кухню вошёл Никонов. В два больших глотка он выпил из чашки остывший кофе и повернулся к хозяину квартиры.

– Олег Евгеньевич…

– Да-да, список того, что было в сейфе я сейчас принесу, – встрепенулся тот.

– И ещё, пожалуйста, перечень клиентов, записанных на вчерашний день.

– Это в рабочих записях. Я могу попасть в кабинет?

– Немного попозже, пожалуйста, пока там ещё идёт работа криминалистов. Вы когда предполагаете начать работать?

– Не раньше следующей недели, – твёрдо ответил Черняев.

– Понятно, – покивал Глеб. – Скажите, а на вчерашний вечер у вас были какие-то планы?

– Н-нет… – Олег Евгеньевич замялся. – То есть, Рузанна хотела пойти в гости, нас звали к её подруге. Но я не люблю её мужа, он… вульгарен. И считает, что шутки о стоматологах невероятно смешны.

– Да, понимаю вас. И всё-таки напишите для меня адрес и номер коммуникатора этой самой подруги, и других близких вашей жены. Не одна ж у неё была подруга?

– О нет! Роз была весьма общительна. Это я, скорее, мизантроп. Скажите… – Черняев замялся. – А когда мне выдадут тело? Нужно же организовывать похороны.

– Пока это невозможно, – Никонов покачал головой. – Я предупрежу вас заранее, но два-три дня ещё нам понадобится. Когда прибывают родные Рузанны Эдуардовны?

– Сегодня вечером. Я заказал для них номера в «Метрополе».

– Понятно, – Глеб поднялся. – Тогда – список, и мы вас оставим. Отдыхайте, приходите в себя. Может быть, к вам кого-то пригласить – друзей, родных?

Олег Евгеньевич молча мотнул головой.

– Часам к четырём сможете подъехать туда, на Пушкарёв? Нужно, чтобы вы посмотрели, что там пропало.

– Подъеду, – ответил Черняев вяло.

– Замок дверной поменяйте, – добавил Алекс. – У вас есть мастер?

– Да, конечно…

Они вышли во двор и дружно выдохнули.

– Этот ещё держится, слава всем богам, – покачал головой Никонов. – Иной раз такое бывает…

– Он ещё не осознал, по-моему, – ответил Алекс. – Вот только начинает понимать. И я ему, честно говоря, очень не завидую.

ГЛАВА 5

«Тот, чья натура низости чужда,

Чужой беде сочувствует всегда.

Лишь тем вовеки жалость недоступна,

Чьё сердце подло, алчно и преступно».

Кристофер Марло, «Геро и Леандр»

В Малом Гнездниковском переулке мэтр Алариен занимал целый особняк в два этажа с мезонином, упрятанный от городского шума за несколькими старыми липами и зеленеющими среди ноябрьских сумерек стройными елями. Ограда из прихотливо изогнутых кованых прутьев преграждала путь незваным гостям. Возле закрытой калитки одиноко болтался шнурок звонка с деревянной грушей на конце.

Тихонько фыркнув под нос, Суржиков потянул за этот несъедобный фрукт.

– Слушаю вас, – раздался голос.

– Мне назначена встреча на полдень.

– Проходите, прошу вас.

Мелодично щёлкнул замок, Влад толкнул калитку и вошёл. К крыльцу вела вымощенная каменными плитками дорожка, само же крыльцо, окаймлённое сдвоенными колоннами, охраняли металлические чудовища. С сомнением покосившись на них, он решил считать, что справа мантикора, а слева – грифон.

Входная дверь распахнулась, едва гость подошёл к ней. На пороге стоял человечек, изрядно напоминавший обезьянку: небольшой рос, длинный руки, сморщенное печальное лицо с чёрными блестящими глазами и большим, чуть приплюснутым носом…

– Добрый день! Господин Суржиков? – спросил он.

Влад кивнул.

– Прошу вас, следуйте за мной, – предложил встречавший, и повёл к прихотливо изогнутой мраморной лестнице.

Суржиков последовал за ним, пробормотав про себя «Движенье – благо, неподвижность – скорбь». Откуда была цитата, он и сам не помнил, но к случаю подходила вполне. *)

__________

*Кристофер Марло, «Мальтийский еврей»

Анфилада белых комнат закончилась возле высоких дверей, расписанных серебряными единорогами.

– Проходите, прошу вас, – со вздохом сказал человечек, распахнув дверь и приглашающе повел рукой.

Суржиков шагнул через порог.

Это уже была приёмная, совершенно классического вида: письменный стол с компьютером, полки с папками, вешалка для одежды. За столом сидела столь же классического вида секретарша, сухопарая дама средних лет. Её волосы с густой проседью были безжалостно стянуты в узел, брови над серыми глазами нахмурились, а суровый взгляд ощупал Влада с головы до ног. Ему показалось даже, что его взвесили и оценили, и цена была не слишком высокой.

– Проходите, прошу вас, мэтр Алариен ждёт.

Кабинет целителя ему понравился: и дальняя стена кабинета не терялась в туманной дымке, и письменный стол не был такого размера, чтобы с одного конца до другого за листом бумаги пришлось экспедицию снаряжать… Нормальный рабочий стол – антикварный, разумеется, с резьбой и кожаной столешницей, но кто ж от такого откажется? Зелёную кожу украшала единственная фигурка, серебряный единорог.

Хозяин кабинета за столом не сидел, он вышел навстречу гостю и отвесил вежливый поклон. Суржиков ответил таким же; он отлично знал, что рукопожатие у эльфов считается дурным тоном, а мэтр Алариен был, несомненно, эльфом. И, судя по длинным серебряным волосам и тонким чертам лица, из высших.

– Добрый день, – поздоровался мэтр. – Прошу вас, господин Суржиков, присаживайтесь, – и показал на диван и кресла, стоящие в глубине комнаты, возле эркера. – Кофе, чай?

– Спасибо, если можно – просто воды.

Эльф не стал трясти колокольчик или нажимать на какую-нибудь кнопку, а, словно простой смертный хомо, подошёл к двери, приоткрыл её и сказал:

– Клавдия Петровна, пожалуйста. принесите мне кофе, а господину Суржикову – воды.

Вернулся к дивану, сел и тяжело вздохнул.

– Знаете, ни разу в жизни не оказывался в такой ситуации. И очень бы не хотелось обращаться в городскую стражу, потому что это может вызвать весьма неприятные последствия.

– Я сразу должен предупредить, мэтр, что господин Верещагин и я, как его помощник, никогда и ни при каких обстоятельствах не идём против закона, – твёрдо ответил Влад.

– Разумеется! Тут дело в другом…

Суржиков вытащил блокнот.

– Что же, начинаем работать. Рассказывайте, пожалуйста.

– У меня пропали мои рабочие записи, – сказал мэтр Алариен. – Нет, дело не только в этом…

– Начните, пожалуйста, с самого начала. Вы, как мы поняли, целитель?

– Да.

– И в какой области специализируетесь?

– Психиатрия, психология, психотерапия.

Мысленно Суржиков присвистнул: мало что он не любил так, как промывателей мозгов. Но, может быть. с мэтром Алариеном дело обстоит иначе?

– Вы маг-менталист?

– Нет, только эмпат, причём слабый. По шкале Бен-Бецалеля мой резерв не выше пятнадцати. Впрочем, это не помешало мне учиться и в Заветной дубраве*), и потом в университете Монакума.

________

*) Заветная дубрава – одно из эльфийских княжеств, граничащее с Царством Русь.

– Итак, пропали ваши рабочие записи, то есть, сведения о пациентах. За какое время?

– Почти десять лет, все годы работы в Москве, – ответил Алариен с тяжким вздохом. – Более ранние, из Монакума и Гамбурга, остались на месте.

– Это ж тонна бумаги!

– Записи были на высокоёмких кристаллах. Собственно, я и не повёз их с собой, потому что портальные переходы очень плохо влияют на сохранность, был у меня уже случай…

– Стоп-стоп! Получается, вы отсутствовали здесь, в доме, какое-то время, и исчезновение кристаллов с записями обнаружили по возвращении?

– Вы совершенно правы, – мэтр потёр лоб – Я плохо рассказываю, простите. Мы отсутствовали чуть больше трёх месяцев…

– Мы – это кто? – терпеливо уточнил Суржиков. – Вы, ваш секретарь Клавдия Петровна, кто-то ещё?

– Мой камердинер Антуан, он открывал вам дверь. Здесь оставались Саша Котенев, мой управляющий, и кухарка госпожа Карен. Они получили отпуск и собирались уехать, Саша – в путешествие по Лацию, а госпожа Карен к родственникам в Дойчланд.

– Хорошо, это я понял. Когда вы вернулись?

– В пятницу на прошлой неделе. Двадцать второго ноября.

Брови Суржикова поползли вверх.

– В пятницу? А сегодня вторник. Прошло три дня. За это время ваши записи могли уйти на другой край света, хоть в Империю Чинь. Мы с вами потеряли столько времени!

– Это означает, что за дело вы не берётесь? – голос мэтра был холоден, словно лёд.

– Пока нет. Но сам я дать ответ не могу: я должен доложить Алексею Верещагину, и окончательное решение примет он.

– И если господин Верещагин скажет «да», заниматься расследованием тоже будет он?

Тут Суржиков на мгновение задумался, потом ответил с осторожностью:

– Скорее всего, вашим делом займусь я. Думаю, ответ будет сегодня к вечеру.

– Но… вы же сами только что говорили о потерянном времени?

– «Бегут часы и в злейшее ненастье», – пожал Влад плечами.

В ответ Алариен улыбнулся и ответил:

– «Вымышленный страх Всегда сильней, чем подлинный, пугает». Признаться, это одна из моих любимых пьес… *)

___________

*) Цитаты из «Макбета»

– Итак, – Суржиков встал, – мне докладывать патрону?

– Безусловно. Минуту, я дам вам мой прямой номер коммуникатора, – мэтр подошёл к столу и достал из ящика серебряную шкатулку с карточками. – Вот, прошу вас.

Они распрощались, и Суржиков вышел в Малый Гнездниковский. Перед его мысленным взором вертелись серебряные единороги, прелестные девушки и почему-то толстые тетради в потрёпанных коричневых переплётах…

Взгляд его, поблуждав по доходным домам переулка, упёрся в весёленькую разноцветную вывеску на другой стороне: «Кафе Ромашка».

– Ромашка – это хорошо, – пробормотал Владимир, переходя дорогу. – Ромашка – это успокаивает, а мне сейчас ничего другого не надо, только успокоиться!

В кафе было пусто. Усевшись за столик, он заказал травяной чай и какое-то пирожное, даже не посмотрев на яркую картинку в меню, уткнулся в свой блокнот и стал записывать по пунктам.

«Почему ждали три дня? Кто такой Антуан, как давно работает, какие были взаимоотношения с помощником? Те же вопросы по госпоже Карен. Были ли в записях названы имена пациентов? Диагнозы?»

Тут перед ним появилась чашка, расписанная ягодами земляники, наполненная горячим, исходящим паром напитком, и тарелочка с чем-то воздушным и непонятным. Потом на столе встали чайник с такой же земляничной росписью, сахарница и розетка с мёдом. Суржиков поднял глаза на официантку: огненно-рыжая девушка, вся в веснушках, улыбалась ему.

– Мёд вы не заказывали, – сказала она. – Но, по-моему, он к этому чаю очень подходит, вот попробуйте. Не понравится – можете не платить.

Он благодарно улыбнулся в ответ.

– Мне уже нравится. Спасибо! Скажите, а что это вы мне такое принесли? – он показал на воздушное нечто, усыпанное ягодами.

– Десерт «Плавающие острова», – бойко ответила рыжая девица. – Меренга по лацийскому*) рецепту, нежный сливочный крем и ягоды земляники и малины. Любимый десерт его величества Луи, короля Галлии.

______

*) Итальянская (здесь – лацийская) меренга готовится по особой технологии: горячий сироп из воды и сахара вливают во взбиваемые белки. Такой тип меренги считается самым стабильным (хорошо держит форму, самая гладкая поверхность). Кроме того, такая меренга самая безопасная – белки подвергаются термической обработке горячим сиропом.