– Рухлядь это, а не нескромная, – буркнул Сотников. Крышка багажника была заметно смята и душераздирающе скрипела. – Первое поколение, 65-й год, представляешь? Что есть, на том и ездим. Машина изношена, к тому же здесь отвратительный сырой климат, все мгновенно ржавеет. Когда Монтейро пришла к власти, американцы разозлились, разорвали многие контракты на поставки. Хотели того генерала с повадками Пиночета, которого трясло от слова «советский», а пришла баба – да еще насквозь левая и на дух не выносящая империалистов. Больше никаких станков, автомобилей, оборудования для нефтедобычи – ну и тому подобного. Мол, подружились с Советами – от них и получайте. А из СССР таскать – не ближний свет. Что-то, конечно, поставляется, но уходит много времени на транспортировку, дороговизна страшная… В общем, настоящая дружба требует капитальных вложений. Нужно поддерживать армию, государственный аппарат – на это в первую очередь и расходуются средства. Но ничего, когда-нибудь закончится этот беспокойный период… Присаживайся, Вадим, сейчас поедем. Только заправиться надо. Эта кобыла бензин жрет со страшной силой. Как же надоело это корыто…

– Не наговаривай, – усмехнулся Светлов. – Машина что надо, на «Волгу» похожа.

– Ничуть, – фыркнул Сотников, – «Волга» лучше. – И от внимания Светлова не укрылось, как он старательно сдержал саркастическую ухмылку.

Пришлось проехать через два шлагбаума, прежде чем покинули территорию аэропорта. Военные проводили визуальный контроль. Если их что-то не устраивало, требовали документы. Русских здесь, по-видимому, узнавали по лицам, предпочитали не связываться. В машине царила жара, все окна были нараспашку, но это не спасало. Только когда вырвались на дорогу, стало легче. Машина рычала и дребезжала, под сиденьями что-то посвистывало. Рулевое колесо при вращении издавало скрип. Звук не нравился Сотникову, он с опаской к нему прислушивался. Вдоль шоссе мелькали заросли тропической растительности, вездесущие пальмы, проплывали заборы, унылые постройки, мало похожие на жилые.

– Двадцать минут до Сантамарко, – сообщил Виталий. – Еще по городу… Через час, короче, приедем.

На обочине стояли «Жигули» первой модели и с поднятым капотом. В двигателе ковырялся чернявый парень в полосатой футболке – счастливый обладатель тольяттинской продукции. Словно и не уезжал никуда… Промелькнули постройки, похожие на склады. У крайней стоял военный пикап с внушительными колесами, переминались вооруженные люди в форме.

– Не много ли военных на единицу площади? – пробормотал Вадим.

– Много, – согласился Виталий. – За это нужно благодарить Карлоса Альбу – того самого парня, что проиграл выборы госпоже Монтейро. Чуть под арест не угодил – и было за что, бежал в горы, набрал головорезов и теперь при полной поддержке милых его сердцу Соединенных Штатов захватывает провинцию за провинцией. Две уже взял, штурмует третью – Антанаско. Штаты, кстати, не признают, что оказывают ему помощь, – дескать, эти патриоты действуют самостоятельно, по зову сердца, так сказать. Ага, по зову сердца… Отпетые головорезы, воюют за деньги, много иностранцев. На какие шиши Альба рекрутировал бы такую армию? Но есть данные, что дальше Антанаско он пока не пойдет – хватило бы сил эти три провинции удержать. В их кругах тоже хватает противоречий, грызутся, как пауки в банке…

– Ясненько, – кивнул Вадим. – Все идет к тому, что в обозримом будущем здесь появятся советские военные советники.

– Появились уже, – усмехнулся Сотников. – Хотя ты прав, пока их мало, особо не насоветуют. Сейчас в чести представители иных профессий – инженеры, строители, нефтяники. Нашего брата здесь хватает, ведется активное строительство в жилом секторе – приличные здания возводят, не какие-нибудь хрущевки. Школы собирают из облегченных конструкций, детские сады. Усиленные материалы здесь не нужны – зима отсутствует. А если землетрясение, то все равно упадет. Скоро будем проезжать жилмассив на окраине – это наши за полгода построили. «Черемушками» назвали – простенько и со вкусом. На реке Севана, что к северу, ГЭС возводят, геологоразведка работает… За посольством целый квартал, где обитают наши специалисты – многие с семьями. Иногда инциденты случаются – криминал, недопонимание с местными. Хотя такие инциденты и в Союзе бывают…

Под горой работал экскаватор, сновали люди в строительных комбинезонах. Сотников прибавил скорость. «Мустанг» ревел, колеса подлетали на неровном асфальте. Виталий, не колеблясь, шел на обгон, оставляя за спиной вяло ползущие транспортные средства. Культовая машина класса «пони-кар» еще не исчерпала свой ресурс. Сиденья продавились, обветшала обивка салона. Виталий переключил скорость на пониженную передачу – дорога шла в гору. На вершине холма в окружении ободранных построек белела католическая церковь.

– Давно ты здесь? – спросил Вадим.

– Полтора года, – отозвался Сотников. – Мы с мадам Монтейро пришли одновременно, она к власти, а я – на новую работу. Перед этим трудился в Ленинграде, во втором отделе УКГБ. Семейная жизнь подошла к концу, начальство и рассудило: теперь ты у нас человек холостой, вот и дуй за тридевять земель в тридесятое царство…

– Так ты еще и женатиком побегал? – удивился Светлов.

– Да ладно тебе, – поморщился Виталий. – Самому-то сколько лет?

– Тридцать четыре.

– Ну а мне почти тридцать, разницы никакой. Просто выгляжу моложе. И вообще, не люблю эту историю вспоминать.

Несколько минут молчали. «Мустанг» покорил возвышенность, с высоты открылся вид на Чантамарко. До города оставалось километров пятнадцать – через тропическую зелень, затейливо петляющую речушку. В столице преобладала невысокая застройка. «Свечек», тем более небоскребов практически не было. Только шпили католических храмов взмывали в небо.

– Как здесь? – спросил Вадим.

– Жарко. Но как-то привыкаешь, куда деваться? В посольстве кондиционеры – наши, советские, «Совклимат» называются, – огромные такие, гудят, как самолеты, но воздух охлаждают. Могли бы западные закупить, они компактные, бесшумные, но на такую технику денег не выделяют. А вообще нормально тут жить. Первое время ностальгия грызла, потом прошла – кругом же наши. На море ходим купаться – есть проторенная дорожка. Пляж чистый – песочек, водичка… усиленно рекомендую после трудного рабочего дня. Кормежка нормальная, не возбраняется посещать заведения, если надоела стряпня тети Глаши. Но к местной кухне надо привыкнуть. Жареные пальмовые цветы, рулеты с начинкой из коки, хлеб из маниоки, напитки с морскими водорослями… брр. Но вообще вкусно. Есть районы, куда без взвода десантников лучше не соваться. В центре сравнительно безопасно. Про обстановку примерно в курсе? Монтейро, Гортес, да и все правительство в целом – за сближение с Советским Союзом, за полную национализацию средств производства и все такое. Но интриг при дворе хватает, и что на самом деле думают высшие мира сего – неизвестно. Контакты с западным миром не оборваны, и это плохо. Цэрэушники в Сантамарко чувствуют себя как дома – и все как один «дипломаты». Резидент – Ричи Гриффин, все об этом знают, а попробуй тронь. Такая вонь поднимется. Думаю, мадам Монтейро все понимает, но у нее частично связаны руки. Пока никто не знает, куда катится эта страна. Змеиный клубок, а еще мятежники Альбы, кубинцы, израильский «Моссад» – без него же никак; даже китайцы свой интерес проявляют… В общем, порядка мало, народ живет бедно, промышленность в упадке. Хорошо быть полицейским, чиновником, военным… ну, если тебя мятежники не убьют.

– Что по твоим коллегам в посольстве?

– Да ничего. – Виталий досадливо скривился. – Штат, мягко говоря, небольшой. Олейников подхватил тропическую лихорадку, отбыл на родину – хорошо, что не в гробу. Лежит в Москве в ведомственном госпитале. Крепко мужику досталось… Василенко тоже уехал, драма у него в семье, не хочу об этом говорить. Так что теперь как мушкетер – один за всех. Вот тебя еще прислали. Но ты, Вадим… – Виталий замялся. – Ты же не по этой части, верно?

Вадим молчал, вдумчиво созерцая проплывающие мимо пейзажи.

– Догадываюсь, с чем связано твое прибытие, – осмелел Сотников. – Намекнули по закрытой связи… Что, Вадим, сильно течет?

– Аж свищет.

– Вот черт… – Виталий глухо ругнулся, используя при этом литературные обороты, поэтому звучало неубедительно. – Пал Палыч Бахметьев, видать, за то и пострадал… Никому не говорил, чем занимается, копал втихую ото всех…

– Как погиб?

– Тело нашли за пределами посольства, у старых бараков на улице Персетт. Били ножом, и явно Пал Палыч не сам туда пришел – на запястьях кожа была содрана. Машину нашли в двухстах метрах на обочине. Помощнику сказал, что нужно по срочному делу выехать в город. В этом нет ничего особенного, наши часто покидают посольство… В полиции сказали, что нарвался на уличную банду. Квартал действительно бедовый, такие лучше объезжать…

– Согласен, что работал местный криминальный элемент, – проворчал Светлов. – Не сам же крот или его кураторы бегают по трущобам с ножами. А этим подонкам безразлично, кого убивать за деньги… – Он проводил глазами стоящий на обочине «убитый» «Шевроле» с единственной фарой. Рядом – молодчики характерного обличья, явно не строители социализма в отдельно взятой латиноамериканской стране. Они провожали глазами проезжающие машины. – Есть мысли по кроту, Виталик?

– Это не я, – буркнул Сотников.

– Допускаю, – развеселился Вадим. – Ты не этих. Да и губа у тебя еще не доросла, Виталик, – сливать информацию такого уровня и такой значимости. Как бы ты ее добыл? Ладно, не надувайся, шучу. Крот осведомлен о кулуарной возне в правительстве Гвадалара, знает, какие грузы прибывают в страну – в рамках экономической и военной помощи; имеет сведения о прибывших в страну военных инструкторах – фамилии, откуда родом и даже данные на членов семей. Это, знаешь ли, нужен высший уровень допуска. Технический персонал посольства исключается – разве что в качестве поддержки. Мы имеем дело с хорошо осведомленным дипломатическим работником. Излагай, Виталик, время пока есть – сверху донизу. Только обойдись без этих «вне всяческих подозрений», «предан душой и телом делу партии», договорились? Подозреваются все, у кого есть возможность.

– Посол – Девятов Юрий Александрович, – начал с самого верха Сотников. – Человек в годах, опытный и прожженный дипломат. Спокойный как удав, грамотный, умеет решать любые запутанные ситуации. На здоровье не жалуется, но уже подумывает о пенсии – седьмой десяток на носу. В посольстве проживает с женой Верой Афанасьевной – дама активная, организовала библиотеку для местного подрастающего поколения – ну, кто читать умеет… Дети у Юрия Александровича давно выросли, живут и работают в Союзе. Хочешь, Вадим, – подозревай, но я бы не советовал… Левицкий Владимир Яковлевич – дипломат в ранге советника-посланника, является первым советником посла. Второе лицо в дипмиссии после Девятова. Расхваливать не буду, Вадим, скажу одно: не надо подозревать Владимира Яковлевича. Он в посольстве без году неделя, назначен на должность два месяца назад вместо отозванного в Москву Зиновьева. Крот же давно гадит?

– Уговорил, – снисходительным тоном допустил Вадим. – Товарища Левицкого из списка подозреваемых исключаем. Дальше.