Я с силой сжала браслет, сдерживающий магию. Боль прокатилась по телу, и осколки былой жизни врезались мне в сердце. Прошлое начало давить на мозг, словно шрам, который ещё не зарубцевался, и о котором невозможно забыть.

– Ох, жаль, что в нашем захолустье нельзя найти что-нибудь более достойное, – проворчала госпожа Эндрюс.

– Меня всё устраивает. К приезду хозяина обещаю взять себя в руки.

– Это да, – управляющая мрачно хмыкнула. – Да вот только замуж тебе нужно, вот что.

Я снова поднялась над прилавком, едва не ударившись о его выступ.

– Вы, наверное, шутите?

– Ничуть. Тебе сколько лет? Восемнадцать?

– Девятнадцать, – поправила я.

– Тем более, – с важным видом продолжила женщина. – Найди себе мужа. Ты хорошенькая.

– За хорошенькую, конечно, спасибо. Но кому я нужна? Без приданного, из такой… – голос сорвался на хрип, – из такой семьи.

– А как же Бэн Брамс? Он же сын хозяина. Выгодная партия.

По телу тут же пробежали колючие мурашки, будто тысячи иголок пронзили кожу.

Не скрою, он проявляет ко мне интерес. Однако я хорошо помнила, что такой же интерес он проявлял и к Лизи – девушка работала у нас прошлой зимой. И после такого вот интереса она забеременела. А кому нужна такая работница? Хозяин её быстро уволил. Лизи пыталась доказать, что ребёнок, которого она носит, на самом деле его внук, но ей никто не поверил. Хотя, если говорить начистоту, господин Брамс прекрасно был обо всём осведомлен. И вот после этого Моод Эндрюс предлагает мне остановить свой выбор на Бене Брамсе?

Нет-нет-нет… За такого как он я никогда не выйду. Уж лучше останусь старой девой.

Собрав последние осколки, поднялась из-за прилавка. Лавка ещё не открылась, и у меня было немного времени, чтобы привести себя в порядок.

– Ну, так что? – окликнула меня госпожа Эндрюс. – Согласна?

– Согласна на что? – держа в руках полотенце, я выглянула из подсобки. Мне совершенно не нравился наметившийся разговор.

– Да я тебе уже сотый раз талдычу: Бэн – выгодная для тебя партия.

Нет, она серьёзно? Либо Моод Эндрюс сошла с ума, либо… Либо её попросили поговорить со мной! Не бесплатно, разумеется. Как бы ни вела себя госпожа Эндрюс, она никогда не упустит своей выгоды. Интересно, с Лизи случилось так же? Её тоже сначала окучивала управляющая? А после нее за девушку взялся уже сын хозяина?

О, Двуликий, надеюсь, это не так…

Чуть наклонившись, я посмотрела в окно, через которое пробивались первые лучи восходящего солнца. На часовой башне уже было восемь часов утра.

– Пора открываться, – я повесила полотенце возле рукомойника и не смотря на управляющую, побрела к двери. От неё нескрылось, с каким видом я прошла мимо. Ничего не смогла с собой поделать. В этот момент вся гордость семьи Марроу взыграла внутри меня. И вместе с этим я неожиданно осознала, что совершённые мною действия внесли необратимые изменения в устоявшийся порядок.

Покупателей сегодня было немного. И ничего удивительного. После затяжных ливней дороги были похожи на самые настоящие реки грязи. А промозглый ветер так и норовит тяпнуть за нос или щёки. Горожане предпочитали сидеть в такую погоду дома. А те немногие, что приходили за товарами, не задерживались у нас надолго. Похоже, даже они чувствовали ту напряжённую атмосферу, которая царила сегодня между мной и госпожой Эндрюс. Управляющая со мной больше словом не обмолвилась, однако ближе к пяти часам вечера, когда на улице начали загораться уличные фонари, она стала подозрительно обходительной.

“Что-то понадобилось, не иначе” – проворчал мой внутренний голос.

– Даниэлла, можно тебя на секундочку? – елейным голоском пропела женщина.

– Да? – я подошла к кассе.

– Тут такое дело, – она даже замялась. Театрально так, наигранно, что у меня не осталось никаких сомнений – попросит меня задержаться, чтобы… Что? Перевесить мешки с мукой, пересчитать свечи или же перепроверить бухгалтерские бумаги?

– Вот, – управляющая достала из складок платья железный ключ с резной головкой, – нужно убраться в кабинете хозяина перед его приездом. Сама знаешь –  господин Брамс не любит пыль, у него на неё аллергия.

Что за вздор? Хозяин должен был приехать только в конце недели, и у меня была куча времени, чтобы прибраться в его кабинете. Я бы даже могла сделать это в обед.

Но… Это была маленькая месть госпожи Эндрюс за сегодняшнее утро.

– Ты ведь сделаешь что я сказала, Даниэлла? – с нажимом в голосе спросила госпожа Эндрюс. Хотя она могла и не спрашивать. Я здесь работаю и должна выполнять любое поручение, которое мне дают.

– Да, – я кивнула и приняла ключ, – конечно.

– Вот и умница, – управляющая улыбнулась. – Тогда сама закроешь лавку? А мне нужно идти.

До конца рабочего дня было ещё два часа, но кто я такая, чтобы перечить управляющей? Вообще, нужно сказать ей спасибо – не наказала меня ни за разбитые банки с вареньем, ни за просыпанную муку. Да и когда она уйдёт, я смогу побыть в тишине, покупателей ведь всё равно нет.

Так и получилось. Стоило Моод Эндрюс скрыться за горизонтом, колокольчик на двери больше ни разу не прозвенел. Погода заметно ухудшилась. Возобновившийся в очередной раз дождь лениво струился по стёклам, создавая бесконечные узоры из капель. Деревья грустно клонили ветви, пытаясь сдержаться перед натиском непогоды. В лавке между тем царила своя особая атмосфера. Магазинчик был наполнен мягким светом свечей. Их пламя игриво танцевало в темноте, борясь с наступающим мраком.

Когда до окончания смены осталось полчаса, я лениво поплелась в кабинет хозяина. Я уже убиралась здесь после его отъезда. Ничего с той поры не изменилось. Кабинет господина Брамса выглядел чересчур вычурным. В центре стоял огромный стол из блестящего лакированного дерева, с золотыми вставками. Он был перегружен дорогими кристаллическими вазами и фарфоровыми фигурками. Перед столом стояло обитое красным бархатом массивное кресло с подушками, которые всегда казались мне неудобными для сидения. Возле стен стояли огромные шкафы с изогнутыми стеклянными дверцами, за которыми располагались множество банок и контейнеров с продуктами – всё это создавало ощущение хаоса и беспорядка. Однако стоит заметить, в кабинете не было ни одной пылинки – со своей работой я справляюсь хорошо. Ну, то есть, справлялась… События с браслетом и драконом выбили меня из привычной колеи. До приезда хозяина мне обязательно нужно взять себя в руки. Иначе… Ох, даже не хочу думать, что будет иначе.

От гнетущих мыслей меня отвлёк звон колокольчика над входной дверью. Неужели посетители? Но на часах было уже семь часов вечера.

– Мы закрыты! – крикнула я.

Эх, сама виновата, нужно было повесить табличку перед тем, как идти в кабинет хозяина.

– Мы закрыты, – чуть тише повторила я, забегая на порог, который отделял подсобные помещения от основной части лавки.

– Как закрыты? – удивился вошедший. – И даже для меня?

“Нет!” – мысленно прокричала я. Он же должен был приехать вместе с отцом в конце недели!

Глава 4

– Даниэлла, ты не рада мне? – мужчина удивлённо приподняв бровь и улыбнулся. Совершенно неприветливо. Я бы даже сказала ядовито.

Бен… Бенедикт Брамс стоял напротив прилавка, и от его взгляда мне было не по себе. Волоски на руках шевельнулись, а по коже пробежался зуд, словно её кололи тысячи иголок.

"Его приход добром не закончится" – внутренний голос забил тревогу.

Знала ли Моод Эндрюс, что Бенедикт приедет сегодня или это чистая случайность?

Как бы то ни было, нужно уходить! И чем раньше я это сделаю, тем лучше. Благо рабочий день закончился, а в кабинете хозяина чисто. Так что здесь меня больше  ничего не держало.

– Добрый вечер, – я попыталась придать своему голосу будничный тон. – Вы довольно скоро вернулись.

– Ах, Даниэлла, – мужчина облокотился на прилавок. В глазах появился нехороший блеск, – я же просил обращаться ко мне на "ты". Мы уже столько лет знаем друг друга.

– Вы – сын хозяина, – холодно процедила я, сминая в руке влажную тряпку. – Я не могу обращаться к вам подобным образом.

– По моей просьбе тоже?

– Да, – коротко ответила я, подходя к кассе. Закрыв её на ключ, я немедленно начала собираться домой. Дождь всё ещё лил как из ведра. Но сейчас меня даже ураган с громом и молниями не смог бы остановить. – Вы извините, мне нужно идти, – накинув на плечи шерстяную шаль, я засобиралась на выход.

– Постой, – мужчина грубо схватил меня за руку, – куда же ты?

– Отпустите! – я попробовала вырваться, однако мои попытки только раззадоривали Бенедикта.

– Ты боишься? – он облизнул языком губы.

Стало настолько противно, что я с трудом сдержала дрожь отвращения. Вдобавок ко всему от мужчины разило спиртным и пахло духами: не мужскими, женскими. Приторно-сладкий аромат дешёвой парфюмерии буквально душил меня.

– Почему ты боишься? – Бенедикт притянул меня к себе, чтобы поцеловать в губы, но я вовремя среагировала, отвернувшись. Мерзкий, шершавый язык прошёлся по моей щеке. В ту же секунду меня пронзила волна отвращения, позвоночник прострелил ледяной поток мурашек.

– Что вы себе позволяете? – я дёрнулась.

– Не нужно притворяться неженкой! – хищно прищурившись, произнёс Бенедикт. – Строишь из себя леди! Хотя такой не являешься. Твой отец – преступник! Ты дочь предателя! – желчно выплюнул он.

Тело сотрясала крупная дрожь, а щёки раскраснелись как угли в печи. Бенедикт прав. Я дочь преступника. Отца казнили, а нас с мамой сослали и лишили магии. Мама кричала тогда, что папа не виноват, его оклеветали, но факты были на лицо. Хотя я мало что помню…

– Может, хватит пудрить всем мозги? – Бенедикт не унимался. – Я ведь могу взять тебя силой, прямо здесь, и ты даже вякнуть не посмеешь. Но я хочу, – внезапно мужчина ослабил хватку. – Хочу… – продолжил он с придыханием, – … хочу взять тебя в жены.

– Даже если бы вы были последним мужчиной на земле, я бы никогда не вышла за вас замуж! – я ответила со всей гордостью, которую только смогла собрать.

– Ах ты, дрянь! – Бенедикт замахнулся в ударе, и я инстинктивно зажмурилась. Однако то, что произошло потом, выбило из лёгких последние остатки воздуха…

Ладонь мужчины зависла буквально в паре сантиметров от моего лица. Будто её кто-то держал, но в лавке никого не было. Неужели магия каким-то образом просочилась через браслет? А может, Хаан Малл всё же сумел его повредить? Не знаю. Да и думать, если честно, не хочу – точно не здесь и не сейчас!

Воспользовавшись короткой заминкой, я снова дёрнулась. От выпитого алкоголя и шока Бенедикт покачнулся, и мне удалось вырваться. Подхватив упавшую на пол шаль, я опрометью выбежала прочь из лавки. Пришедший в себя Бен кинулся следом за мной, однако догнать был уже не в состоянии.

– Ведьма!  – с яростной ненавистью бросили мне в спину. – Ты ведьма, Даниэлла!

Сердце колотилось где-то в горле и стремилось вырваться на волю.

Никогда. Никогда мне ещё не было так страшно. Ни десять лет назад, когда я впервые увидела Эймунда Тора с иссиня-чёрной чешуёй на руках, ни в башне в компании беглых магов, даже когда услышала звериный рык дракона – мне не было так страшно, как сейчас.

У меня не хватило мужества, чтобы обернуться. Я бежала так быстро, как только могла.

Ноги в старых сапожках с истёртой подошвой скользили по мокрой мостовой и разъезжались в стороны. Я падала, поднималась и снова бежала. Когда, наконец, достигла дома, вся моя одежда была перепачкана в грязи, колени разбиты в кровь, а на ладони зияла рваная ранка – видимо, задела о камень. Но я в безопасности, а это самое главное!

Переступив порог, застыла на пару мгновений. Тишина. Скорее всего, Мотти отдыхала, так что я быстренько, чтобы меня не заметили, шмыгнула на лестницу.

– Даниэлла? – донеслось из маминой комнаты. – Ты уже пришла?

– Да! – отозвалась я.

– Я приготовила рыбный бульон.