БЕН СИЛЬВЕРМАН: Кевин повторял: «Давайте же это сделаем!». Мне было ужасно приятно, что все так складывается. «Эн-би-си» регулярно выпускали умные комедии для взрослых. Им не было равных, когда дело касалось качественных телевизионных комедий. Мне нравилась и «Веселая компания», и «Семейные узы». Брэндон Тартикофф [бывший главой «Эн-би-си»], был моим наставником и образцом для подражания. Отчасти именно поэтому мне хотелось, чтобы «Офис» шел на «Эн-би-си». Я мечтал ощутить свою причастность к комедийной истории «Эн-би-си».

ГРЕГ ДЭНИЕЛС: У меня идея восторга не вызвала. Когда я только вписался в проект, речь шла о двух вариантах: либо «Эйч-би-о», либо FX. Когда они после всех договоренностей вдруг переключились на «Эн-би-си», для меня это стало большой неожиданностью. Мой скепсис подпитывало еще и то, что на «Эн-би-си» все шоу были многокамерными. Их главным хитом был ситком «Уилл и Грейс», совершенно непохожий на «Офис».

БРАЙАН БАУМГАРТНЕР: Как же ты в итоге решился на это?

ГРЕГ ДЭНИЕЛС: Я убедил себя, что появление «Офиса» на таком телеканале, как «Эн-би-си», послужит благородной цели: возможно, нам удастся проложить новый курс комедии – в том направлении, которое больше отвечает моим пристрастиям.

БРАЙАН БАУМГАРТНЕР: И даже если бы сериал с треском провалился, ты бы знал, что сделал все как надо?

ГРЕГ ДЭНИЕЛС: Ага. Даже если бы мне удалось всего лишь схематично набросать эту траекторию карандашом – для меня одно это уже было бы бесценно.

«Скрэээн-тон»

«Офис» в американском стиле

К лету 2003-го Бен и Грег официально стали одной командой. С «Эн-би-си» было заключено соглашение о пилотном эпизоде. Грегу пора было подумать о том, что же собой представляет вселенная «Офиса».

ГРЕГ ДЭНИЕЛС: Мне нравилось проводить аналогию с Маргарет Мид. Мид была культурным антропологом и сделала себе имя, написав книгу о диковинных ритуалах ухаживания и спаривания у жителей Самоанских островов.

В работе «Взросление на Самоа» (1928) Мид описывает особенности сексуального поведения юных женщин острова Тау.

ГРЕГ ДЭНИЕЛС: Насколько я знаю, спустя тридцать лет после Мид кто-то снова посетил этот остров, и островитяне такие: «А, та старушка? Помним-помним. Мы ей наговорили с три короба». Так или иначе, я чувствовал, что сериал должен носить несколько… антропологический характер. Офис ведь такое странное место со своими порядками и правилами, которое объединяет уйму непохожих друг на друга людей. Мне подумалось, что было бы занятно подойти к этому вопросу в некоторой степени антропологически.

РИКИ ДЖЕРВЕЙС: Я проработал в офисе десять лет, с 1989 по 1997-й. Этот реальный опыт оказал огромное влияние на сериал. Я знал, что такое оказаться в одном пространстве со случайными людьми и быть вынужденным ладить с ними. Дэвид Брент был чудовищем Франкенштейна, сшитым из персонажей, которых каждый встречает на своем пути: от учителей-чудаков, которые то и дело ставят себя в неловкое положение, до первого начальника, полного идиота. Все эти люди, которые ведут себя по-дурацки в ситуациях, требующих благоразумности.

Рики также стал свидетелем поднимающейся в корпоративной среде волны политкорректности.

РИКИ ДЖЕРВЕЙС: Люди зазубривали то, как следует разговаривать и поступать, но не вникали в суть. Парни вроде Дэвида Брента знали, что сексистом быть нельзя, потому что эйчару это не понравится. Так что они заливались соловьем, читали лекции о сексизме, расизме и мизогинии, но в глубине души не менялись. Они знали, что похабные шуточки сойдут им с рук в компании складских рабочих, которых корпоративная политкорректность не коснулась. В общем, Брент оказался между этими двумя мирами.

Звучит знакомо? Все потому, что образ Майкла Скотта, начальника компании «Дандер Миффлин», был создан по образу и подобию Дэвида Брента. У Бена были идеи, как связать Майкла и других знаковых персонажей американского телевидения воедино.

БЕН СИЛЬВЕРМАН: Майкл Скотт был одной из вариаций Арчи Банкера из ситкома «Все в семье». Своей неполиткорректностью он также напоминал Гомера Симпсона, только у нас это было помещено в контекст рабочей обстановки.

Место действия – офис… Было в этом что-то, что подпитывало американское тщеславие. Офисная жизнь была американским изобретением, и фильмы и сериалы, которые помогли Рики направить мысли в нужное русло, во многом были вдохновлены всем, из чего состояла Америка. Рабочее пространство банально и обыденно – я знал это не понаслышке, потому что сам в молодости работал секретарем и ассистентом в таких местах. Однако в них заключен и неочевидный драматический потенциал, который еще не нашел отражения в американском телевидении.

СТИВЕН МЕРЧАНТ: Я фанат американских комедий. Обожаю, например, «Веселую компанию». Персонажи этого сериала походили на своеобразную суррогатную семью – прямо как герои «Офиса».

БРАЙАН БАУМГАРТНЕР: Забавно, что ты упомянул этот сериал – я всегда считал, что если бы у американского телевидения было свое генеалогическое древо, то от «Веселой компании» к нашему шоу точно тянулась бы ниточка. Разница только в том, что в «Веселой компании» люди сами выбирали день за днем приходить в тот бар и общаться друг с другом, а в «Офисе» они были вынуждены находиться в одном помещении. Но в обоих случаях комедийный сюжет строился вокруг разношерстной группки людей и эволюции их отношений.

СТИВЕН МЕРЧАНТ: Сочиняя линию Тима [Джима в американской версии], мы часто ссылались на Норма из «Веселой компании». Норм погряз в рутине: он работал на какой-то невнятной бухгалтерской должности, которая ему не шибко нравилась. Но идти по жизни легко ему помогало специфическое чувство юмора. Мы определенно вдохновлялись его образом при создании Тима. Как вдохновлялись и Аланом Алдой в роли Бенджамина Пирса из сериала «МЭШ» (который мы также взяли за эталон). Пирс щеголял остроумием перед лицом войны. Обстоятельства другие, но суть та же: юмор как способ преодолеть жизненные трудности.

Бен и Грег приступили к созданию «Офиса»: теперь нужно было решить, что стоит заимствовать из британской версии, а что – придумать заново. Форма осталась: однокамерная псевдодокументалка в декорациях унылого офисного здания. Идеальный пейзаж тоже был найден: старый шахтерский городок Скрэнтон (штат Пенсильвания), чьи лучшие годы, видимо, давно миновали.

ГРЕГ ДЭНИЕЛС: Я хотел найти место недалеко от Нью-Йорка, при этом нечасто посещаемое ньюйоркцами. Блеклое, что ли. Северо-восточная часть США во многом напоминала мне Англию. Люди из этого региона, казалось, все время скрывают свои эмоции. Наверное, дело в погоде. Новеллист Джон О’Хара нередко выбирал Скрэнтон в качестве места действия для своих рассказов. Я составил длиннющий список городов, которые теоретически нам подходили: к примеру, Нашуа (штат Нью-Гэмпшир) и Йонкерс (штат Нью-Йорк). Но у Скрэнтона, помимо прочего, было еще и комическое название. Эта твердая «к»: Скрэээн-тон.

Однако, по словам Стивена Мерчанта, секрет успеха заключался не столько в уникальном сеттинге, сколько в особой меланхолической атмосфере, проникнутой духом горечи и светлой нежности одновременно.

СТИВЕН МЕРЧАНТ: В Великобритании семидесятых был безумно популярен ситком «Что сталось с удачливыми парнями?». Там в заставке играла песня, слова были примерно такие [поет]: «Что же стало со мной? / Что же стало с тобой? / Почему же нас прошлых словно смыло волной?». Короче, сериал об упущенных возможностях и загубленных мечтах. Так что в Британии это распространенная практика – а вот на американском телевидении, как мне кажется, совсем другие порядки. Взять хотя бы «Друзей» – они совсем из другого теста.

БРАЙАН БАУМГАРТНЕР: [Поет] «Я буду рядом с тобой, а ты будешь рядом со мной».

СТИВЕН МЕРЧАНТ: В общем, я считал, что если уж они собрались переделывать «Офис», то самым разумным решением будет приглушить британский цинизм и угрюмость и плеснуть туда побольше энергичного американского оптимизма, при этом не теряя стержневого смысла шоу, его ДНК.

В конечном итоге Рики и Стивен позволили Грегу сесть за штурвал.

СТИВЕН МЕРЧАНТ: Опираясь на свои знания об истории американских адаптаций, я дал Рики здравый совет: предупредил, что все попытки оборачивались неудачей, стоило только в дело вмешаться британцам. Они являлись и начинали свое: «Ну вот, сделаем то же самое, только на американский манер». Но дело в том, что они, очевидно, не так уж много знали об Америке, и были недостаточно погружены в нюансы и тонкости американской культуры. Они настолько старательно копировали оригинал, что сил на прорывное, новаторское уже не хватало. Наш с Рики основной вклад состоял в том, что мы сразу сделали шаг назад и доверились Грегу, позволили ему самостоятельно разработать идею – вместо того, чтобы всюду совать свой нос.

То, что Бену и Грегу не пришлось сражаться с британскими коллегами, было настоящим подарком судьбы. Однако им все еще предстояло преодолеть сопротивление американцев.

БЕН СИЛЬВЕРМАН: Мы приходили и говорили что-то вроде: «В общем, идея такая…».

ГРЕГ ДЭНИЕЛС: Неприятный главный герой.

БЕН СИЛЬВЕРМАН: Однокамерный ситком, и в актерском составе – ни одного «ослепительного красавчика» с точки зрения консервативного телевизионного продюсера.

ГРЕГ ДЭНИЕЛС: Сам сериал нелепый и заторможенный…

БЕН СИЛЬВЕРМАН: И никакого закадрового смеха. И да, это псевдодокументалка. Знаю, документальные фильмы не особо популярны. А теперь представьте – это еще и фальшивый документальный фильм.

ГРЕГ ДЭНИЕЛС: Зрители должны все время помнить об этом.

БЕН СИЛЬВЕРМАН: А еще камера в нашем сериале – полноценное действующее лицо.

Это был 2003-й. Прошло уже два года c тех пор, как Бен впервые увидел «Офис» в гостях у Генриетты. Напряжение росло.

БЕН СИЛЬВЕРМАН: Я думал о том, что рано или поздно сериал «Друзья» устареет. И тогда понадобится найти ему замену. В то время похожие передачи могли группировать по блокам. Например, был вечерний пятничный блок с четырьмя семейными телешоу. «Офис» в этом плане мог стать революционным. Британскую версию критики уже захвалили, а «Би-би-си Америка» даже приобрела права на показ. Так что ажиотаж вокруг сериала мало-помалу захватывал и США.

Но все это происходило в эпоху до стриминговых сервисов – ни «Нетфликса», ни «Хулу», ни «Ютьюба». И телеканал «Би-би-си Америка» смотрели далеко не все.

БЕН СИЛЬВЕРМАН: Я продвигал наш сериал по телефону. Буквально. Звонил знакомым, скидывал ссылку на сайт, показывал оригинал, рассказывал, как мы планируем его переосмыслить. Клялся, что это будет величайшее телешоу за всю историю Америки. Убеждал, что подобных комедий у нас сейчас днем с огнем не сыщешь. Я говорил, что «Офис» отсылает нас к классическим сериалам Нормана Лира – и мы можем повторить их успех. В конце концов, на «Друзьях» и «Спасателях Малибу» свет клином не сошелся, ведь так?

Его энтузиазм разделяли не все. Несмотря на то, что Кевин Райли дал зеленый свет пилотной серии, остальные руководители «Эн-би-си» продолжали сопротивляться.

КЕВИН РАЙЛИ: В телевидении эпохи пост-«Друзей» укоренился такой подход: «Само собой, должно быть смешно. Но ведь персонажи будут секси, да? Без этого никак!». Раньше тема сексуальности не имела никакого отношения к комедии, но постепенно стала ее неотъемлемой частью. Я пришел на «Эн-би-си» с мыслью о том, что «Офис» нам идеально подходит. А мне стали возражать: «Нам нужно не это, а очередной сериал про одинокую сексуальную девушку из Нью-Йорка, живущую с друзьями». И я такой: «Ну уж нет, ребят». Всем казалось, что надо продолжать делать что-то в духе рубрики «Обязательно к просмотру!» ^[5]. Иначе говоря, скатиться в клише. «Офис» был полной противоположностью.

Слишком многое в «Офисе» было чуждо верхнему эшелону «Эн-би-си». Им хотелось получить многокамерный ситком о привлекательных горожанах, справляющихся с мелкими житейскими неурядицами. Такое мы точно не могли предложить.