– Почему? Помню – ты учишься на факультете зельеваров, на курсе, к которому меня приставили куратором. И за всё время я к тебе даже близко не подошёл.

– И всё? – уточнила я.

– Ну да, – пожал он плечами, искренне не понимая, чего я от него хочу.

– Хам! – уверенно припечатала я.

– О! Вспомнил! – снизошло на него внезапное озарение. – Ты – дурочка!.. Из столовой, – пояснил он, улыбаясь во все свои тридцать два.

– Чтооо?! – рассвирепела я, прожигая его гневным взглядом. Он вообще нормальный?!

Я развернулась на пятках и, твердо чеканя шаг, понеслась в сторону общежитий.

Первое впечатление меня явно не обмануло – отвратительный тип! И почему я именно на него наткнулась сегодня утром? Теперь, когда он видел мою истерику, то точно сможет вволю поиздеваться надо мной, смеясь со своими дружками! Я представила, что об этом происшествии станет известно Мракадану и застонала в голос от досады.

Я была уверена, что моя фобия давно прошла и никогда себя больше не проявит! И ведь когда волк прыгнул в окно, где-то на задворках сознания я понимала, что это – оборотень, но ничего не могла предпринять, скованная первобытным ужасом. Что мне теперь делать с этим новым знанием? И главное, как теперь показаться на глаза Совершенству?!

Влетев в собственную комнату, я судорожно начала собираться на работу, решив для разнообразия и удобства сегодня быть не в платье, а в брюках, которые обычно надевала только на физическую подготовку. Всё равно дополнительно буду надевать фартук, так что никого в шоковое состояние не повергну.

– Извини за вопрос, – раздался ленивый голос Крины со стороны кровати, – но теперь у людей мода такая, с полотенцем на голове ходить?

Я непонимающе развернулась, а потом, кинув взгляд в зеркало, схватилась за голову.

Замечательно, Коргут! Опозорилась по всем фронтам!

Глава 7 Два разных кузена

Дан

Проводив гневную фигурку взглядом, я усмехнулся.

А она забавная…

Похоже, что лично меня она не боится и, слава Всевышнему, на меня не облизывается. Зато почему-то испугалась моей второй ипостаси. Не надо иметь нюх, чтобы понять, что адептка была в ужасе. Причем, в бессознательном ужасе. Надо бы выяснить, что там за фобия, прежде чем на границу идти.

То, что с человеческой девушкой могут быть проблемы во время практики, я понял еще в первый день, когда меня представили группе. Дальнейшее наблюдение за ней только усилило это мысль, подспудно отмечая беззащитность и одинокость этого маленького кудрявого ботаника. Зря она пошла в эту академию. Очень зря. Её же здесь заклюют просто за то, что она – человек. В Анании, которая вообще-то человеческая страна, с самими людьми обращаются как с низшим сортом. Так стоит ли специально становиться объектом для насмешек и презрения, если есть менее престижные учебные заведения? Не похоже, что ей всё равно на чужое мнение, так что тем более удивительно, что учится здесь уже четвертый год.

Подавив рассуждения, я пожал плечами. Мне не понять местные нравы, а тем более женскую логику. Самое главное, чтобы под моим присмотром никто не пострадал и никто никого не унижал. Все эти игры в «кто круче» явно не помогут сплотить коллектив. А в случае опасности вообще станут серьезной проблемой. Так что, если местное общество не переделать, тогда пускай хотя бы развлекаются не на моих глазах.

Я опять вспомнил, как одна из вампирш группы скинула эту человечку со стены, и снова рассердился. Гадина! Самовлюблённая гадина! Я тогда еле удержался от того, чтобы повазюкать лицом в грязи обидчицу. Но уподобляться ей и измываться над тем, кто слабее и не может дать сдачи, это низко. Низко и подло.

Вернувшись в раздевалку, я закрыл окно, в которое сегодня так неудачно прыгнул и, осмотревшись, увидел валяющуюся на полу сумку девчонки. Как её зовут? Нет, не помню. Надо бы узнать и отдать пропажу…

С этими мыслями я подхватил женскую сумку-рюкзачок, закинул на одно плечо и направился к академии. Мне еще надо увидеться с братом перед поездкой домой, предупредить, чтобы дел не натворил.

В холле академии мне дорогу заступила та самая вампирша из моей группы. Я думал, что после её встречи с грязью она ко мне и близко теперь не подойдёт. Что ей нужно?

Я остановился, ожидая услышать причину, по которой меня задержали.

Брюнетка же стояла передо мной, странно изгибаясь и принимая какие-то позы, но пока молчала.

Прошла минута, две.

Наконец, она не выдержала:

– Что, Даноран, неужели я тебе не нравлюсь?

И тут в моей голове щёлкнуло. А! Так это она его соблазняла! А я, грешным делом, подумал, что у неё спину скрутило, раз она так странно позвонки выгибает.

Тут она увидела рюкзак за моей спиной, удивленно моргнула, а потом сердито прищурилась, явно узнав вещицу.

– Разве не ты гуляла вчера с Мракаданом? – спросил я, лениво размышляя о том, что у брата либо совсем вкуса нет, раз он не видит, с какими гадюками развлекается, либо именно в этом и ловит кайф, раздавая улыбочки пустоголовым стервам.

Девушка поправила волосы и плотоядно улыбнулась.

– Разве тебе не хотелось бы меня отбить, а, оборотень? – она приблизилась к моему лицу, выставляя на обозрение содержимое своего декольте. – Или же ты настолько слаб, что не пойдешь против своего вожака ради красивой девушки? А как же твоя хищная натура?

Я поморщился и отодвинулся на шаг в сторону.

– Извини, но моей «хищной натуре» не нравится давно остывшее мясо. Предпочитаю кого-то более теплого.

Видя, как вытянулось её лицо, я понял, что путь, наконец, свободен, и поспешил убраться в свою комнату, пока кто-нибудь еще не решил со мной заговорить.

В моей гостиной на кресле сидел заспанный кузен и отчаянно зевал.

– Зачем звал? – поинтересовался он. – Тебе не лень вставать в выходной в такую рань?

– Я, в отличие от некоторых, не гуляю всю ночь напролет, так что вполне могу позволить себе с утра чувствовать себя бодро, а не как старая развалина, – усмехнулся, скинул рюкзак на диван и направился к шкафу.

Собеседник болезненно поморщился, сжав виски.

– Слушай, давай без твоего сарказма, а? И так плохо. Почему ты не сказал, что на подобной практике придется столько работать?

– Почему я не сказал, что на работе нужно будет работать, а не отчаянно тусить? – его ответ меня даже повеселил. Я, в отличие от кузена, уже несколько лет зарабатывал подобным кураторством. – А как ты собирался поступать в королевскую гвардию, если не наберёшься опыта?

– Но пять лет подобной практики – это слишком много! – заныл брат. – Тебе хорошо, для тебя это последняя поездка и сможешь уже присоединиться к элитным войскам. А мне что прикажешь, вечно по этим академиям шататься и студентов прикрывать?

– Можешь еще служить на границе Албании, – я пожал плечами, не видя проблемы. – Для меня это последняя поездка, потому что я начал так подрабатывать еще на последних курсах академии, учась по обмену. Как раз тогда, когда меня матушка первый раз посватать пыталась. А ты все эти годы дурака валял, так что не вижу причин теперь ныть и жаловаться на судьбу.

– Дааа, тетушка Нара сурова… – протянул брат, пытаясь поудобней устроиться на кресле и положить куда-нибудь гудящую голову. – Нет бы дать погулять тебе нормально! Всё равно женитьба тебе бы вряд ли помогла… – он сконфуженно примолк, поняв, что сболтнул лишнего, и аккуратно обернулся через плечо: – Ой, извини.

Я только устало вздохнул.

– Иди проспись, балбес. И не вздумай без меня тут ерундой маяться. Я вернусь завтра перед занятиями и, не дай Бог, не обнаружу тебя на рабочем месте вовремя!

– Есть ерундой не маяться! – повеселел тот, поняв, что выволочки не будет. – Честно обещаю не позорить твое благородное имя! И не учить плохому местную молодежь!

Он театрально приложил руку к сердцу, а я фыркнул.

– Позёр!

Быстро собрав вещи и натянув на голову чистую футболку, я активировал артефакт переноса и исчез из академии.

Глава 8 Встреча в таверне, что осветила мою жизнь!

Сегодня народу в таверне было много. Даже очень. И в основном, адепты нашей академии.

Пару раз меня узнали и скривились. Мало того, что с ними учится простая человечка, так она еще и подрабатывает, как плебейка…

Видеть выражение их лиц было, конечно, неприятно, но, на удивление, довольно терпимо. Постоянная занятость рук как-то не способствовала затяжным страданиям.

Я носилась от столика к столику, протирала столы, уносила грязную посуду, даже немного умудрялась помогать на кухне тётушке Боре.

– Ох, молодец, девка! – умилялась хозяйка. – С твоим приходом мигом стала работа пошустрее делаться. Конечно, Вортон теперь совсем балду гоняет за своей стойкой, но и не сказать, чтобы от него раньше особый толк был. Так что надо было не жадничать, а давно уже нанять помощницу, зря я тянула… – с этими словами мне обычно вручался очередной поднос, и ноги опять несли меня в зал.

Права была женщина, когда говорила, что подносы у них тяжелые. Тяжелые, не то слово. Та же самая медовуха, мелькавшая в каждом втором мужском заказе, подавалась в литровых стаканах. А если сидела целая компания, то и этих стаканов на подносе было огромное множество. Я приноровилась брать не всё сразу, а приносить по частям, но всё равно к концу дня руки подрагивали от усталости.

Принеся очередной поднос с грязной посудой, я выгрузила её у раковины.

– Вот, Рая, – обратилась к молодой деревенской девчонке, что мыла посуду, – на сейчас пока всё. Больших компаний вроде больше не предвидится.

Племянница хозяйки только робко кивнула, продолжая рьяно намыливать тарелки.

Она приходила по вечерам, отрабатывала положенное время и сразу уходила, незаметной тенью просачиваясь в заднюю дверь. И если я в академии старалась быть невидимкой и считала себя стеснительной, то по сравнению с этой маленькой пухленькой русоволосой девочкой была практически душа компании.

– Ты ужинала сегодня? – предприняла я еще одну попытку завязать знакомство, раз все остальные провалились.

Рая неуверенно кивнула, потом мотнула головой, потом снова кивнула.

– Не ест она у меня, – пробурчала от рабочего стола тетушка Дора. С моим появлением ей теперь можно было не выходить к гостям, а неотлучно находиться на кухне, чему она была несказанно рада. – Родители запугали, будь здоров. Братец мой, отец её который, выторговал пару лишних экров за её работу в счет ужина. И сколько бы я не пыталась её накормить, она только отнекивается. Говорю: «ешь, глупая, денег не возьму, отцу твоему не скажу!», а она всё шугается, будто вот-вот поколочу я её. А всё из-за брата. Жадный до денег шибко. Отпрысков своих с малых лет работать заставляет!

Я только вздохнула. Какая похожая ситуация. Только я из аристократической семьи, а всё равно работала с подросткового возраста, пусть и не посудомойкой. У меня еще выход был – будучи магом, я была обязана получить хорошее образование, а каково приходится деревенским детям без способностей, не сложно представить – начиная работать буквально с младенчества, у них нет времени получить хотя бы мало-мальское образование, а соответственно и более солидную работу в будущем. Вот и приходится всю жизнь работать и никогда не видеть монет в своем кошельке номиналом выше локра…

Теперь к нескладному зашуганному подростку у меня появилось еще больше сочувствия.

– И я такая же, – тихо шепнула ей, дружески улыбаясь.

Небольшие серые глаза, скрытые румяными щечками, недоверчиво на меня уставились, но потом шустро вернулись к своему занятию.

Ничего, пройдет еще немного времени, и я уверена, она перестанет меня так бояться!

Только тетушка Бора поставила передо мной тарелку ароматного рагу, как в дверь кухни просунулась лысая голова хозяина.

– Лия! Там именитые господа пожаловали! Обслужить надобно, а не чаи распивать! – возмущенно встопорщились рыжие усы.