– Я включу микрофон, чтобы дать наше интервью бегущей строкой. Итак, – за пятнадцать секунд «до» я включила микрофон. – Были ли случаи приема добавленных веществ у вас за последние три года?

– Ребята часто их принимают, это довольно популярный способ увеличить выносливость. Не все хотят это делать, но многие принимают протеин, протеиновые порошки для синтеза строительного материала тканей.

– Часто его принимают до или после тренировок?

– Да, знаете, принимали их в основном на сборах. Тренируются у нас спортсмены с других баз и центров, даже могут с собой привезти, некоторые даже с рук покупали.

– Как лично вы думаете, почему покупают с рук?

– Я никак не думаю. Лишь предполагаю, что кто-то находит в интернете, или после того, как в Москву съездит, или на море к родителям, решает войти в новый сезон с новыми силами, ну, и результатами тоже. Находят в Сети продавца, договариваются по телефону, они и горазды приехать и сбыть с рук.

– А качественный-то протеин?

– Нормальный. Сойдет. Тем более дозы маленькие и едят они под нашим контролем.

– Вы никогда не разговаривали с этими продавцами?

– Разговаривала. Они нам звонят, как правило, подтверждают въезд на территорию. Могут и прогуляться потом, мы их обедом кормим.

– Они, случайно, не бывшие спортсмены?

– Я не вспомню сейчас. Один из них занимается греко-римской борьбой, окончил химический факультет недавно. Он у них за главного.

– Его не Али зовут?

– По-моему, да. Во всяком случае, представляется так. Большой такой дяденька, выше меня ростом. С золотой цепью наперевес. Он еще помогал с определением норматива мне.

«Да, это точно Али».

– Они еще осматривали здание это, говорили, что нужна реновация, пятое-десятое. Я еще подумала – зачем реновация, мы только недавно корпус маленький отремонтировали?

– Может быть, они хотели инвестировать?

– Ха, это идея. Я была бы рада, если бы в меня инвестировали.

– Не помните, Али настаивал на чем-то, предлагал сделку?

– Нет. Не то чтобы это была сделка. Он предложил обсудить новый проект по отстройке корпуса, хотел пристроить что-то вроде флигеля нам. Материалы и работа их, денежки наши. Для этого, как он говорил, «нужно оформить договор о сотрудничестве». Слышали о таких?

– Слышала. Есть договор об оказании услуг.

– Ха. Этот договор и есть он самый, только это договор «вверх дном». Представляешь, он говорил, что надо договориться о передаче части прав на эту собственность, чтобы можно было его руками отстраивать.

– Он на чем-то настаивал, так?

– Настаивал, конечно. Силой, кулаком выгнала. Мы с Амиром Абдулаевичем, нашим главным тренером, его еле выгнали, Амир полицией пригрозил, на месте. Он сел в машину и сгинул.

– Номера машины не помните?

– Помню. Такой же, как у моего отца раньше был. Ты моего папу помнишь? Он ставил трассы на весенних сборах.

После того как Василий Гайке погиб на склоне, все его вещи тщательно осмотрели. Я знала, мне передали, что там не было никаких вещей, Алина Васильевна забрала только фотографии.

– Он еще и повандалить успел. Пойдем покажу.

Приколы Али были созданы краской из баллончиков.

«Ниче себе, красивые рисунки».

– Вот, кстати, почта от него. Быстро так пришла, мы удивились даже.

В пакете были реквизиты карты. Я сфотографировала их, переписала письмо от Али.

На стене амбара гласила надпись: «Добрая ссора лучше худого мира!!!»

– А ведь он прав. Сколько возможно вообще притворяться, что все вокруг хорошо.

– Да, конечно. Лучшее – оно враг хорошего. Три месяца пришлось его выдвигать отсюда. Потом еще писал на почту, предлагал поучаствовать в акции.

– Как называлась акция?

– «Белые лебеди». Вроде серых лебедей или белых гусей, но – белые лебеди. Что там происходило – мне непонятно.

– Сколько он прислал писем? Только вы их получили или кто-то еще?

– У меня ребенок их получал. Надюшка здесь катается, тренироваться закончила уже, но приходит, встает на лыжи. И ей он два письма написал.

– Можно у Нади попросить копию писем?

– Сейчас. Надь!

– Ага.

– Это Татьяна Александровна, моя ученица.

– Можно просто Таня. Хочу у тебя попросить распечатки писем от парня Али.

– Это который Али-Баба?

– Он. Поделишься распечаткой?

Надя смотрела на мои браслеты. Ей, видать, понравились черные камушки.

– Есть хорошая подруга, подарила мне их, – пояснила я в ответ на ее заинтересованный взгляд.

– Ага. Сейчас принесу распечатки.

Надюшка принесла вездесущую флешку.

– Алина Васильевна, а контора под названием «Юлес» вам, случайно, не знакома?

– Нет, не слышала, – покачала она головой.

Я поблагодарила и уехала домой. У меня появилась интересная информация, завязанная на спортивное питание. И кстати, судя по всему, еще и завод стройматериалов может быть в деле. Не просто же так Али пытался продавить контракт на реновацию? А тут и Мохов с пятью пулевыми… И Варакчеев, заместитель директора «Серапиона»…

Но на завод ехать уже поздно. А значит, займусь-ка я спортивным питанием…

Чем я и занималась весь оставшийся вечер? Строила схемы, анализировала страницы из записей, предположительно, «Юлеса», искала их контакты в интернете.

Сайт «Юлеса» «сдох», домен выставили на продажу. Хм, интересно. Ушли с рынка? «Переобулись» или, как это называется, сменили брендинг? Или тут что-то еще? В открытом доступе информации по этому поводу не нашлось.

Или, вообще, «Юлес» мне без необходимости и стоит сосредоточиться на «Спортеде от Али-Бабы»? Ребята-то, судя по их действиям, бандитского пошиба.

Я прошерстила интернет, вычислила «Али-Бабу» – Ивана Перевозчикова по паспорту. Выяснила по своим каналам, что на него зарегистрирована «Лада Калина» серого цвета – странный выбор для золотоцепочечного качка. Надеялась, что это будет черный джип, но нет.

Вечером позвонил Лешка Вольников. Сказал, что дорожные условия в ночь убийства стали нехилой помехой. Вроде как похожая по силуэту машина свернула в сторону центра города, но это неточно. Номера не разглядишь, разве что силуэт. То есть единственное, что удалось узнать, – машина поехала в Тарасов, а не на выезд.

Хм, информация, можно сказать, никакая. Но все равно я поблагодарила приятеля и пообещала ему проставиться при случае.

Глава 3

И снова утро. Началось оно ну очень не бодро. Завеса из воды и мелкого града заслонила мне глаза. Нельзя было понять, что происходит на улице.

Я повернулась на другой бок и залезла полностью под одеяло. Оказывается, я метеозависима.

На секунду я подумала о натуральном йогурте, потом подумала еще раз и осталась в постели.

Заснуть не получилось, вставать тоже не хотелось. Даже не получалось вспомнить, когда у меня было хорошее настроение.

Кто-то – по-моему, все-таки град – постучал ко мне в окно. Попробовав немного позлиться, я дернула ногой, резко покаталась по кровати и наконец-то встала. После первой турки кофе проснулась и попыталась прикинуть, чем сегодня займусь. Если честно, я давно не чувствовала себя в таком тупике.

Как-то все запутанно: убитый охранник завода, у которого нашлась визитка фирмы по спортивному питанию. Исчезнувшая эта фирма и занявшая ее место другая. «Сбежавшие» с карточек девчонок крупные суммы, растворившиеся в пространстве. Дурдом!

Сварив себе еще кофе, я решила пожонглировать Таро. Недавнее мое увлечение. Не то чтобы увлечение, но, оказывается, интересно воспринимать мир в образах и мифологических отсылках.

Чем-то меня настораживала Глаша. Пожалуй, тем, что два года встречаясь с человеком, она ничего особого о нем не знает. Ничего толком не рассказала.

Долго не получалось вытащить карту – колода плохо тасовалась на этот раз. Я пыталась прояснить свое отношение к Глаше, поэтому сегодня карта должна была затронуть только меня.

Карта вышла действительно крутой. «Умеренность».

Эта карта говорит мне в первую очередь о взаимосвязи стремления и убегания. Знак «Весы» радует мою ауру. Я могу нарушить свой баланс, поэтому нужно быть осторожной.

Я выложила еще.

Рядом были «Луна», «Колесница» и «Сила».

«Луна» говорит о равновесии, которое достигается высоким уровнем напряжения и расслаблением под ним. Не сказать что я расслаблена, я ощущаю скорее вынужденную расслабленность.

Выпавшая «Колесница» подсказывала, что кто-то гонит меня наверх. Что есть риск оступиться и упасть. Черный сфинкс смотрел на мое правое плечо. Греческий сфинкс точно символизировал спокойствие, уверенность и глубокое понимание.

Я набросала на листке: «Интуитивное понимание, радость от познания». Это приятные карты.

По картам было заметно, что кто-то явно ведет или является ведомым. Неприятное чувство опять засело под диафрагмой, пососало под ложечкой.

Вряд ли Глаша взялась из моего прошлого, хотя при первом знакомстве она и говорила так, как будто мы были давно знакомы.

Карты вдруг надоели, я покидала их на полку и решила немного расслабиться. В последнее время это становилось все труднее и труднее. Я включила расслабляющую тантру. Мелодия притянула меня вниз, я пригвоздилась к полу. Стало хорошо.

Вспомнила неожиданно, как вставала на гвозди год назад. Было больно, неприятно, и я так и не смогла расслабиться.

Таро несколько раз подсказали, что моя сила в огне, который сам себя сжигает. Но, возможно, я одинаково читаю похожие карты.

Все возможно.

Я полистала «Солнечный берег Генуи» Натальи Осис. Книга эта приятная, легкая и настраивает на медитацию.

Мое дыхание прервал звонок. Я сбросила его. Мне перезвонили. Какая-то девица. Представилась однокурсницей, попросила прощения за долгое молчание.

– Я не помню, что давала свой телефон, – сказала я ей.

– У меня была мечта, не мечта, скорее, намерение, восстановить связь с кем-то из давних подруг. Намерение имеет свойство реализовываться.

– Маш, но мы не были подругами.

– Я дружу только с хорошими людьми, – ее ответ заставил меня пожать плечами. – Пытаюсь быть проще с тобой, – сказала она.

Я пожелала ей доброго вечера и положила трубку. Внезапно пропало желание, чтобы прошлое влияло на мою жизнь сейчас.

Было неприятно оттого, что кто-то постоянно вспоминает обо мне. Будто я действительно когда-то сделала что-то из ряда вон выходящее, в хорошем или плохом смысле. Я не радовалась этому, отнюдь.

Тяжело вздохнув, я сбросила с себя оцепенение и в очередной раз набрала номер Ангелины. Она не ответила. Может, спит.

С Ангелиной мы познакомились на последнем курсе университета. Казалось бы, спокойная и сдержанная внешне я и постоянно куда-то влипающая Линка – ничего общего. Но что-то нас сдружило. Ближе к выпуску стали тусоваться вместе. С Линой возникало ощущение драйвовости и вкуса жизни – сразу возникало много идей вокруг и выкристаллизовывались дополнительные и странные смыслы. Например, один раз всплыла идея про человека-графомана, который постоянно что-то пишет и что-то ищет, и через 10 лет эта тема стала популярной.

Доучившись, Линка поступила в политех, выучилась на программиста. И в последние несколько лет содействует полиции в розыске киберпреступников. Собственно, по этой причине я и собиралась ее дернуть.

Зато позвонила Глаша.

– Тань, мне приходят угрозы!

– Еду к вам. Адрес мне скажите, – буркнула я.

Вот и дело мне нашлось. А потом можно будет и на завод смотаться.

Добралась я до квартиры Глафиры быстро, дороги были пустые. Она жила в старой пятиэтажке на третьем этаже, неподалеку от университета.

Поднявшись к ней, сбросила промокшую куртку, вошла за хозяйкой в зал. Глаша плюхнулась в кресло, нервно ломая руки.

– Про то, что у меня деньги с карты украли, я вам рассказывала? Слушайте, а можно на «ты»?

– Почему нет, – натянутая улыбка обожгла губы. – Да, про деньги рассказывала.